***
Проснулся Антон из-за настойчивой бодрой мелодии под ухом. Арсений сидел около него и держал телефон рядом с головой Шаста. С трудом открыв глаза и увидев эту картину, парень понял, что это будильник. Ну нахуя так рано вставать?! — А-а-арс, — протянул Антон, ворочаясь с боку на бок в попытках уменьшить слышимость звука будильника и заснуть, — дай поспать. — Тошка-а-а, — протянул в ответ имя Шаста, Арсений, — надо вставать. — Куда? — буркнул из-под одеяла парень. — Ну, нам надо позавтракать, купить тебе телефон, купить одежду и упаковочную бумагу, заехать к тебе, взять учебники, вернуться ко мне и упаковать сервиз Окс и Владу. И всё это надо успеть до трёх. В четыре уже свадьба, и мне надо доехать до места на такси. — Нихуя себе. Ну охуеть, а я чё не в курсе? Погоди, до трёх? А сейчас сколько времени? — приоткрыв глаза, Антон посмотрел на учителя, который, кажется, вообще не хотел спать. — Восемь, — спокойно ответил тот, отключая будильник. — Ты всегда по утрам бодрый, что-ли? — как-то чересчур обижено спросил Шастун. — Ну… Нет. Не всегда. Так, а ты чё время тянешь? Мне тебя опять щекоткой будить? — Арсений заговорщически улыбнулся. — Как хочешь, а я спать хочу, — словно уже обиделся, начал Шаст, — мы же можем в магазин не сегодня съездить… И поспать подольше, — Антон натянул одеяло на голову и скрутился калачиком. — Ну-у-у-у Тошка, нет. Так не пойдёт. Пошли, я ж тебя не бегать заставляю. Хотя мог бы… — ответа не последовало и Арсений, закатив глаза просунул руку под одеяло. Разница в температуре сразу почувствовалась. — Говоришь «как хочешь»? — он снова улыбнулся и стал продвигаться дальше, ища тело парня. — А я ведь могу-у-у! — Ну нет, Арс! — Шаст сдвинулся на край кровать, словно в надежде, что Попов не дотянется до него. — Хоть пять минут дай. — Ну хорошо, давай пять минут ещё поспим, — пошёл на «уступки» учитель. Попов переставил будильник и улёгся рядом с Антоном. Он что, тоже будет спать? А казался максимально бодрым.***
Опять эта ебаная мелодия! У Антона теперь, кажется, всегда будет к ней неприязнь. — Блять, А-а-арс, — жалобно протянул Шастун, — давай никуда не пойдём? — Ну, Тош, надо. Давай вставай. Я не хочу один по магазинам ходить, — Арсений замолчал, — я хочу с тобой… Слова Попова прозвучали так мягко искренне, что не улыбнуться было невозможно. Вокруг царило непередаваемое спокойствие, а в груди было легко. Казалось, оба забыли, как дышать, смотря друг на друга. — Ну хорошо, — начал Антон. Буквы мягко соединялись в слова и текли словно река. Размеренно и легко, — пошли тогда завтракать. Блинов и оладушков, как обычно, на столе не оказалось. Да Арсений и сам только встал, какая там готовка? Одной вчерашней шарлотки показалось мало и, чтобы не тратить время и силы, Шастун и Попов заказали еду в доставке. Теперь надо подождать считанные минуты и приступать к трапезе. Закончив завтракать, Антон понял, что сейчас его потянут в магазин. И, конечно, Арсений повел его одеваться. Они облачились в те же образы, что и вчера и пошли на улицу. Пешком идти далеко, поэтому взяли машину. — Арс, мы сейчас куда? — в очередной раз зевнув, спросил Антон. — В торговый центр. С чего начнём? Шоппинг, телефон или упаковочная бумага? — улыбаясь спросил учитель и продолжил подпевать певице, чей голос доносился из радио. Вот только пела она явно не «бубс». Но кого это волнует? — Арс, мне и с этим телефоном нормально. А новый, это так дорого… — не отрываясь от окна, пробормотал Шастун. — Нет-нет, Тош, купим. Значит, начнем с него, — он снова улыбнулся и продолжил: — после, наверное, одежду купим и потом упаковочную бумагу и коробку. — Ну… ладно, — чуть тише проговорил Антон. — Антош, всё хорошо, не стесняйся, — с той же непринуждённой интонацией сказал Арсений. Продолжая пялиться в окно с незаметной улыбкой, Антон стал размышлять: «не стесняйся» всегда говорят в момент, когда «не стесняться» невозможно. После этой фразы иногда становится ещё более неудобно, чем было до. Как Арсений и пообещал, по прибытию в торговый центр, первым делом они отправились покупать телефон. Яркий свет ударил по глазам. Всё же, между солнечным и электрическим светом колоссальная разница. Переборов себя и нежелание открывать глаза в помещении с таким освещением, Шаст и Арс зашли вглубь. Страх ненароком задеть прилавок с дорогими приборами сразу появился. Кажется, он идёт за Антоном с самого детства нога в ногу. — Антош, какой хочешь? — разглядывая телефоны, спросил Арсений. — Ну, не знаю. Какой купишь, — не давая конкретного ответа, сказал Антон. — Я ж не себе покупаю. И не могу знать, какой ты хочешь. Давай выбирай, — словно подбадривая, Попов, схватив Шастуна за спину, подвёл к телефонам. — Да не знаю. Они тут все хорошие, я любому буду… рад, — чуть замявшись, произнёс Антон. Он снова оглядел телефоны. В корпусах, кажется, можно разглядеть своё отражение, как в зеркало. Да и в экранах тоже. Ровные кнопки и разнообразные ново-технологичные камеры. Как из этого можно выбрать? Тем более, если учесть, что оплачивать будет Арс. Снова неловко. — Вот смотри, какой красивый. И этот тоже неплох, — та самая рифма с их импровизационного номера: «лох — неплох» … — о, а этот какой необычный! — продолжал помогать с выбором Арсений. — Ты какую марку хочешь? — с улыбкой на лице спросил он, переводя взгляд с телефонов на юношу. — У меня как-то нет особых предпочтений. Ну, знаешь, айфон сильно разрекламирован, и я даже не знаю — нравится он мне или нет. Будто просто иду в сторону популярного. Сейчас вообще большое влияние оказывает реклама. Самсунг, хонор — всё это хорошие марки. Но многие люди выберут айфон, не потому что он им нравится, а потому что это что-то эдакое. Этим можно «гордиться» и хвастаться. Но также есть люди, которым просто нравится эта марка. А есть те, которым нравятся телефоны от других производителей. Я же не знаю… Мы можем взять любой хороший телефон в независимости от марки, — Антон вздохнул, продолжая смотреть на прилавок. Арсений молча смотрел на не поднимающего взгляд парня. Вся эта речь, заставила его измениться в лице. Рот был чуть приоткрыт, а глаза расширены. — Похвально, — с интонацией гордого отца за своего сына сказал Арсений, — даже очень. Не гнаться за восхищёнными взглядами и сделать рациональное и правильное решение — это важно. И очень хорошо это понять. Знаешь, я в подростковом возрасте об этом не думал. А ты молодец, — Арс снова улыбнулся и обнял Шаста, — хорошо. Марка не важна. Но выбор сделать надо. — А что с ценой? — Шастун всё же перевёл взгляд и посмотрел Арсу в глаза. При таком электрическом белом свете глаза у мужчины были ярко-голубыми. В белом свете содержатся, как длинные, так и короткие волны света. Голубой глаз не имеет голубого пигмента и, как море и небо — рассеивает свет таким образом, что большая часть синего света отражается обратно. Потому сейчас цвет глаз Арсения был ещё более насыщенным и ярким. Такие переходы от серого к ярко-голубому или вообще синему Антона всегда поражали. Свой цвет глаз он не мог видеть часто, потому даже не замечал такие переходы у себя. К тому же зелёные глаза имеют чуть больше коричневого пигмента, а значит, изменения от освещения будут не такими значительными. Совсем потерявшись в своих размышления, Антон даже немного удивился неожиданному ответу от Арсения: — До тридцати тысяч можешь смело смотреть, — продолжая улыбаться, Попов рассматривал парня. Секунд пять потребовалось, чтобы Шаст вспомнил, что спросил. А потом столько же, чтобы понять ответ. — Много… — тихо проговорил Антон. — Так, ладно, — задумчиво, но более громко продолжил он и перевёл взгляд на прилавок, — может вот? Самсунг на 128 гигабайт памяти? — Взгляд теперь метался: Арсений, телефон, Арсений, телефон. — Семнадцать тысяч, — снова тихо добавил Шастун. — Можно его. Тебе нравится? — учитель огляделся, высматривая консультанта, готового помочь им с покупкой. — Он ещё и голубой! — как и ты… — Да, очень нравится! — Антон улыбнулся и мило захлопал глазами, смотря уже только на Арса. — Любишь голубой цвет? — риторический вопрос. — Хорошо, раз нравится — покупаем! Консультант, очевидно услышавший разговор Арсения и Антона, подошла к ним. Уточнив, какой телефон собираются купить, девушка повела ребят на кассу, а сама принесла туда сам смартфон. Арсений, оплатив покупку, улыбнулся Шасту и, кивнув на выход, повёл его дальше. Следующей по плану была покупка одежды. Попов и Шастун ходили по разным отделам, разглядывая вещи. Наконец, в одним из них они притормозили и стали набирать товары. — О-о-о-о, смотри! — Арсений, еле удерживая в руках футболок пять, убежал в сторону, чтобы указать на узкие темные джинсы с порванными коленками. — Класс? — Ну, немного не мой стиль, но выглядят прикольно, — Антон пожал плечами и перевёл взгляд в сторону, натыкаясь им на черные широки штаны, — а вот это мой! — Бери, — уже убегая дальше, кинул Арсений. Набрав так невообразимое количество одежды, Шаст и Попов завалились в примерочную. Работница проводила их удивлённым взглядом, так и не решившись ничего сказать. Антон зашёл в одну кабинку, а Арсений в кабинку через стенку. Договорившись, надев первый образ, выйти и показать друг другу, они стали переодеваться. — А-а-арс, это шикарно! — рассматривая себя в зеркале, констатировал факт Шастун. — Ща-ща-ща, погоди, ничего не говори, — судя по звуку, он пролазил в узкий ворот верхнего предмета гардероба, ответил Попов, — всё, выходим, — скомандовал он. Шаст и Арс одновременно отдернули шторку примерочной и осмотрели друг друга. Арсений оказался в черной облегающей водолазке и большой тёмно-серой кофте сверху. На ногах были джинсы, на которые учитель с таким восхищение показывал — чёрные, узкие, с порванными коленями. Антон же стоял в синих джинсах, футболке с надписью «Amour toujors» и ярких жёлтых очках, что захватил, по пути в примерочную. — Amour toujors, — прочитал Арсений. — Амур тужур, амур тужур, — повторил Антон, не понимая к чему это. Арсений молчал и смотрел на Шастуна. Образ определённо удачный. — Любовь навсегда, — Попов, словно очнулся от сна, помотал головой и, вернувшись в реальность, продолжил диалог, переведя фразу, написанную на футболке. — Это перевод? — Шастун взялся за низ футболки и натянул ту, оглядывая текст. — Не только, — тихо ответил Арсений, — тебе очень идёт! Потрясно выглядишь! Антон замер и на пару секунд задумался. Ему не показалось? «Не только»? Он сказал: «Не только»? Сердце уже танцевало в груди, а разум пытался оценить ситуацию и, как минимум, понять, правильно ли Шастун всё расслышал. — Ты тоже! Водолазка, кстати, вообще классно сидит! — всё же вышел из своих мыслей Шастун. — Спасибо! Следующий образ! — весело сообщил Арсений и ушёл обратно, в примерочную. Примерив так всё, что взяли, и выбрав, что купить, Антон и Арсений отправились на кассу. Одежды в конечном итоге оказалось не так уж и мало, хотя, конечно, её количество в разы уменьшилось. — Что там у нас дальше? — спросил Антон, пока кассирша пробивала товары и убирала с них аларм. — Идём за подарочной бумагой. Тут вроде «Затея» есть, посмотрим там, — забирая пакеты с одеждой, ответил Арсений. Шастун и Попов спустились на первый этаж и зашли в нужный отдел. Огромное количество шариков, коробок, масок, бумаг, открыток, колпачков и подобных праздничных штучек встретило их. — Арс, а мы можем просто коробку купить? Смотри, какие красивые! — рассматривая прилавок, предложил Антон. — О! Точно! Но бумагу тоже надо взять. — Так у нас же уже красивая упаковка. Зачем бумага-то? — Шастун в непонимании поднял глаза на учителя. — Чтобы была интрига во время распаковки подарка. Не знаю, хочу, — по-детски мило сказал Арсений, — давай вот эту? — рассматривая голубой моток упаковочной бумаги в розовый горошек, предложил он. — Как мой телефон? — Антон ухмыльнулся. — Красивая. Можно её, — взял в руки рулон он. — Как мы быстро решили, — Арсений округлил глаза и продолжил: — теперь коробка. Наверное, надо какую-то цветовую гамму собрать. — Тут голубых коробок нет, — пожал плечами Шастун. Вариантов было не так уж много, всего шесть. — Тогда можем взять розовую. Тем более она с голубой ленточкой. — О, точно! Идеально, — воскликнул Антон. Ребята отправились на кассу. Продавец быстро всё пробила и они были свободны. Со всеми своими пакетами Антон и Арсений сели в машину. Следующий пункт — дом Антона. Хоть Шастун и волновался, что родители будут дома, удача им улыбнулась. Они спокойно зашли в помещение, собрали учебники на завтра и поехали обратно к Арсению.***
Антон ввалился в квартиру с тяжёлыми сумками. Арсений зашёл за ним, ставя пакеты на пол. — Бля-я-я, — протянул Антон и быстро прошмыгнул в спальню, заваливаясь на кровать. — Антош! — окликнул парня Арсений. — А ну-ка руки мыть! — приказным тоном, но с улыбкой, сказал он. — Ну можно я немного полежу, а потом помою? — Нет, Тош, пошли мыть руки, — первым отправился в ванную Попов. Закончив с этим делом, Арсений и Шастун пошли в зал, где когда-то спал Антон. Там они удобно расположились на полу, заставленном принадлежностями, для упаковки подарка. — Так, главное, чтобы сервиз поместился в новой коробке, — Арсений нервно посмеялся, пытаясь на глаз оценить размеры коробки. — Да поместиться! — приободрил его Антон. Он начал доставать из коробки посуду, расставляя на полу. Попов подключился и вскоре на ковре было всё содержимое коробки. — Ну, теперь перекладываем, — вздохнув, произнёс Арсений. Поразмыслив: как именно сложить всю посуду; и приложив немного усилий, Шастун и Попов смогли полюбоваться результатом. Аккуратно уложенные тарелки, чашки, ложки легонько поблескивали, отражая лучи солнца. — Я уж думал не вместиться! — с облегчением проговорил Арсений. Да, он, видно, волновался больше Антона. — Я ж говорил, вместиться, — точно больше Антона. Закрыв коробку, Шастун и Арсений стали обматывать её упаковочной бумагой. Скотч не поддавался так просто. То ножницы проскальзывают по его длине и не режут, то он лепится к полу, то вовсе укатывается, и его конец снова теряется. В общем, к концу упаковки скотч был, кажется, даже на потоке и лице… Зато подарок получился красивым. — Хорошо, сколько времени? — Арсений встал с места, разыскивая телефон. — Блять, 13:26 уже? Охуеть, почему так быстро? — засуетился он. Попов убежал в спальню, снова переворачивая весь свой шкаф в поисках нужной одежды. Антон же остался сидеть в зале, задумчиво рассматривая их подарок на свадьбу. При таком тщательном осмотре всё уже не казалось идеальным, и Шастун то и дело что-то подклеивал уже из принципа. Так увлекшись делом, он и не заметил неожиданно появившегося Арсения в дверном проёме. — Как костюм? — оптимистично спросил учитель уже готовый бежать дальше собираться. — Ёб твою мать, блять, Арс! — пламенная речь, Антон, молодец. — Ты чего так пугаешь? — поднял свои зелёные глаза на преподавателя он. — Да ладно тебе, бояка, — Арсений мило и как-то невинно улыбнулся, подходя ближе. — Ничего я не бояка. Это просто ты такой неожиданный, — добавляя после этой фразы «как понос» у себя в голове, Антон оглядел учителя, — красиво кстати. Очень, — он улыбнулся в ответ и вернулся к работе с подарком. — Ты чего тут делаешь? — присаживаясь рядом на корточки, дабы не испачкать костюм, спросил Попов. — Да тут везде что-то подравнять хочется, — задумчиво объяснил Антон. — Да всё шикарно, не заморачивайся ты так, — Попов похлопал Шаста по плечу, забирая из-под носа предмет его работы. — Эй, погоди! Дай хоть этот кусок скотча приклею! Арсений улыбнулся и подставил подарок обратно, позволяя что-то доделать. — Ну, вроде всё, можешь дарить, — Антон встал, собираясь выйти в коридор, проводить Попова. — Всё, — повторил Арсений, тоже направляясь в коридор. Быстро одевшись в верхнюю одежду, Арсений, сказав Шасту сделать домашку и вообще вести себя хорошо, попрощался и ушёл. Он сел в уже ожидавшее его такси и поехал по адресу, который скидывала ему Оксана. Мужу и жене подарок явно понравился. По крайней мере, внешне, ведь распаковываться всё будет уже позже. Церемония венчания пролетела довольно быстро. Арсений даже, кажется, пустил слезу. Молодожены и гости пошли к столу. Огромное количество еды, алкоголя, закусок. Всё красиво, а заскучать не даёт тамада. Постоянные конкурсы, песни, танцы. Ну просто великолепно! Единственная отвлечённая мысль за этот вечер, которая появляется у Арсения, по правде сказать, не один раз, это мысль о том, что Антон дома один. Не веселится, как он.***
Шастун же, как только захлопнулась дверь, решил немного прибраться. Всё равно делать особо нечего, а мусор по середине зала режет глаза. Собрав все кусочки скотча, оставшуюся бумагу, ножницы, карандаши и прочее, он сел на диван и уже хотел посмотреть телевизор, как вспомнил про домашку. — Если я её сейчас не сделаю — потом забуду и уже не сделаю никогда. Не считая перемен, конечно, — Шастун поплёлся к портфелю — блять, я, наверное, переоценил свои силы, — прочитав задачу по физике, сказал Антон, — как это решить? Алиса, Сири, помогайте! Кое-как справившись с таким адским предметом, как физика, Антон «пошёл» дальше. — По литературе надо просто прочитать пару глав. Ладно, пожелаем мне выдержки, — отметив, что не понимает, с кем разговаривает, Антон открыл литературу, начиная читать очередное «великолепное произведение классика». Потратив огромное количество нервов, вчитываясь в непонятные слова, надеясь на очередную сноску внизу страницы, которая не всегда была, Шастун закончил чтение. — Так, а теперь достаём переводчик, потому что впереди английский, — собственно, из этой фразы и так понятно, как справился с этим предметом Антон, — сука, ещё и по истории что-то задали! — ещё один учебник вынимается из портфеля. И снова тратится куча нервов на восприятие текста. Вот почему создатели учебников по истории пишут так непонятно? Пока читаешь конец предложения, забываешь его начало, и смысл окончательно теряется. Тогда приходится перечитывать. А если не сразу заметить, что ничего не понимаешь — вообще пиздец. Всё заново читать. Вот и как можно что-то пересказать, если ты даже прочитать не можешь? А эти даты? Их же нескончаемое количество льётся! Нет, нам, конечно, надо знать свою историю, но не обязательно же со всеми датами! Мы всё равно большую часть забудем. Главное знать основные. Но историчке это не объяснить, поэтому приходится зубрить всё. — Фух, блять, ну наконец-то всё! — Антон всплеснул руками и громко, показательно закрыл учебник, отбрасывая в сторону. — Пойду порисую, что ли. Маршрут лежит через спальню. Двусмысленно звучит… Антон находит в нижних полках шкафа бумагу и канцелярию. Он переносит всё на кухню, удобно располагаясь за столом. И почему он раньше до этого не додумался? За столом удобнее, чем за диваном. Ну точнее на диване… Всё, что попадает за диван, находится года через три, а Антон, вроде, не терялся. — Чего бы такого нарисовать? О-о-о! — протянул Шастун. В голове четко предстала картинка сумеречного неба. С одной стороны — уже маленькое, почти зашедшее за горизонт солнце, а с другой — такая же маленькая, ещё не полностью вступившая в свою смену луна. Внизу земля, освещаемая с двух сторон двумя приятелями неба. Антон, выбрав инструменты — карандаши — принялся за рисование. На листве расцветали разные краски, смешивались друг с другом, создавая новые оттенки. Вскоре весь лист был раскрашен. На фоне прекрасного неба, расцветающего разными красками, были видны солнце, луна, дерево и земля, освещаемая с двух сторон. — По-моему, это просто охуенно! — оглядывая свой законченный шедевр, сделал заключение Шастун. — Теперь быстренько прибираемся, и можно посмотреть телевизор. Не так «быстренько», как задумывал, но Антон закончил с уборкой и побежал к телевизору. — Так, что тут у нас? — в предвкушении включил телевизор Шастун. На экране появилась Нина Егоровна. Та самая программа «Слепая». Что ж стопроцентное попадание! Не задумываясь, Антон кинул пульт рядом с собой и уставился в экран. Девушка, ушедшая от Нины, направилась к дому. По пути она, видимо, встретила своего мужа. Маленькая девочка шла вместе с ним. Увидев маму, ребенок бросился к ней, припадая к родному телу. На глаза навернулись слёзы. И Антон хотел проигнорировать их, полностью погрузиться в программу, но добивающие мысли по типу: «Тебя так легко сломать» и воспоминания о своем детстве, видимо, имели другие домыслы на этот счёт. — Сука! — схватив ни в чём не повинный пульт и ударив им по мягкому дивану, выкрикнул Антон. Руки сами потянулись к лицу, дабы закрыть его. Даже несмотря на то, что рядом никого не было, стыд не отступал. — Нет! Нет! Нет! — в ответ на свои же мысли проговорил Шастун. — Или всё-таки в последний раз? Хотя… А Арс? — продолжал раздумья он. — Блять, похуй, — махнул рукой Антон, вставая с дивана. Вмиг преодолев расстояние от зала до кухни, Шаст оказался на месте. Слёзы непрерывно катились по щекам, оставляя за собой дорожки. Быстро утерев их рукой, Антон схватился за нож, осматривая лезвие. Он всё ещё не был уверен в своем решении. Правильно ли он поступает? Нужен ли этот шаг? Как отреагирует Арс? Постояв так ещё немного и заметив, что залипает в одну точку, часто моргая из-за опухших глаз, Антон оголил от чёрного рукава толстовки кожу запястья, приставляя к ней нож, прицеливаясь. — В конце концов, это же моя жизнь, что хочу — то и делаю. Я, конечно, давно держался, но, видимо, не суждено мне жить, как… — Шастун замолчал. — Да, — он стал понемногу давить лезвием на кожу, прислушиваясь к ощущению, — хм, — хмыкнул Антон, убирая нож от кожи, чтобы заново провести им по запястью. Остро наточенный кончик лезвия вонзился в тонкую белую кожу, распарывая её. Маленькие капельки выступили наружу, скапливаясь у ранки. Антон остановился и положил нож на столешницу. Он прикоснулся к ранке, немного раскрывая её и усиливая кровотечение. — Наверное, мало, — проговорил Шастун, снова хватаясь за нож. Изменив тактику, он попробовал порезать себя не кончиком лезвия, а всей длинной, которая была значительно более тупая. Да, Антон любитель растянуть боль. Нанеся себе таким образом несколько порезов в одном месте, Шастун снова остановился. Чувствуя, как бьётся сердце, он постарался успокоиться и прийти в себя. Стало уж слишком страшно и обрывки здравого смысла возвращались, заставляя постараться хотя бы обдумать свой поступок. Получил ли Антон облегчение после всех этих действий? Нет? — Блять! Я нихуя не понимаю! Я… Это… Это больше не имеет смысла? Мне больше не надо резаться? Я… не хочу этого? Блять… — слишком много мыслей, слишком много эмоций. Кажется, Шастун снова завис. Потому что минуты через две он быстро заморгал, резко встряхнул головой и осмотрел кухню. — Еба-а-ать… Ну и нахуй я это сделал? Сука! — Антон взял в руку нож, в этот раз, чтобы отмыть его от крови. Ну и руку, заодно. — Готово, — озвучил он, вставляя чистый нож обратно в подставку, — а это сейчас обработаем. Антон полез искать аптечку, которой пользовался недавно, когда Арсений порезался. Шастун полил «ранения» перекисью и обмотал бинтом. Поставив белую коробку на место, он отправился обратно в зал, завалился на диван и, еле отыскав пульт под собой, переключил канал. Теперь это была «Карусель», по которой шли «Смешарики». Можно отвлечься от надоедливых и совсем не оптимистичных мыслей. Неплохо. — О, охуенно, — Антон поёрзал на месте, усаживаясь поудобней, и с улыбкой стал смотреть любимый мультик. На экране показались Бараш и Нюша, бегающие по улице и играющие, по-видимому, в жмурки. — Бараш! Холодно! — убегая от друга с завязанными глазами, закричала свинка, продолжая давать подсказки и смеяться. — Холодно! — повторила она, и Бараш скорректировал своё движение, направляясь прямо на веселую подругу. — Горячо, горячо! Бараш! Холодно! Нюша остановилась у двери в дом Кар-Карыча, разглядывая висевшей на ней листок. Воспользовавшись этой паузой, Бараш, еле поднявшись по небольшой лестнице, поймал Нюшу, обнимая ту со спины. — Эть! Попа-алась! — протянул он, снимая с глаз повязку. — Спокойно, без рук, — строго проговорила Нюша, продолжая рассматривать листок. Бараш сорвал бумажку с двери и начал читать: — Любезный Карыч, коли ты здесь никому не нужен, то я скоро заберу тебя отсюда… Нюша прервала его, дочитывая конец сама: — …хочешь ты того или нет. Удивлённые они в один голос дочитали последнее слово — «Аноним». Растерявшись, Бараш и Нюша стали стучать в дверь, дабы сообщить о своей находке. — Эй, Карыч, Кары-ы-ыч, — закричала свинка. Дверь отворилась, и ворон вышел из дома в ночном колпаке, не понимая, что могло послужить поводом такому неожиданному и громкому приходу гостей. — Ты это видел? — перешла к делу Нюша. — Любезный Карыч, никому не нужен, заберу тебя отсюда, а-аноним, — бегло прочитала птица, — Какой аноним? Что за дурацкие шутки? Антона словно током прошибло. «Нн»! Они же так ничего и не поняли из последней подсказки. Не потрудившись выключить телевизор, Антон побежал за подсказкой. Отыскав её в спальне, он вернулся в зал, усаживаясь на уже пригретое место дивана. — Ой бля-я-я, — протянул парень, оглядывая такую надоевшую за последние дни бумажку. Вот ни капли не весело. Ни одной мысли в голове. Пусто. По телевизору продолжали идти мультики. За время раздумий о подсказке серия «Аноним» уже закончилась и началась следующая, но уже 3D. Теперь на экране был шаролёт. Вокруг бескрайний космос, звёзды. Немного ниже Крош и Бараш. Кролик был явно весел, а вот его друг, кажется, напуган. Они сидели на чём-то продолговатом, держась за две разные ручки. — Ну что, готов? — спросил Крош. — Я, а…э, я дума… — не успел Бараш договорить, как кролик закричал, дёргая за какой-то красный руль-рычаг. — Поехали-и-и! — в голове сразу промелькнула мысль о некоторых совпадениях этой фразы, со словами Юрия Гагарина: «Да у вас что, у всех крыши поехали-и-и?!». Неожиданно пошёл пар, а Крош и Бараш, резко сорвавшись с места, полетели на этой непонятной штуке по такому же непонятному маршруту. Уже успев облететь кругом шаралёт, они остановились. Пришлось повиснуть на этих ручках, так как «машина» остановилась вверх-ногами. Бараш, кажется, хотел с облегчением выдохнуть, но этот летающий объект снова понёсся вперёд. Расслабляться действительно не стоило, ведь спустя какие-то пару мгновений Бараша откинуло в сторону. Вовремя заметив это, Крош направился другу на помощь, буквально впечатываясь в него «машиной». Наконец, они остановились. — Ну как? — воодушевлённо спросил Крош. — Нормально, — переводя дух ответил Бараш, — а что это за баллон? — оглядывая их «машину», спросил он. — Не знаю. В шаралёте нашёл. Тут, вон, написано, — кинул взгляд на бок баллона Крош, где действительно была короткая надпись. — О2, — озвучил Бараш, но через секунду пришло осознание, — это же был наш кислород! — прокричал он. — Ты, что, воздуха пожалел, что ли? Будь проще! — беззаботно ответил друг. Шастун замер, снова широко открывая глаза и рот. — О2, блять! О2, точно, сука, как я не догадался-то! А, ну, догадался, получается… Бля-я-я-ять! — Антон сверлил взглядом бумажку, рассматривая запутавшее их «О2». — А это внизу? Лист? Это лист? Точно! И эта палка в центре — его жилка. Листья есть у деревьев, а деревья где? В лесу. Нам надо в лес! Охуеть, блять, я гений. Надо Арсу написать, — Шастун дёрнулся, собираясь встать с места, но неожиданная мысль его остановила, — или не надо? Он же на свадьбе, веселится. А тут я с этим «нн». Пусть уж лучше отдыхает. Но встать всё равно пришлось. Антон отнёс подсказку обратно в спальню и вернулся в зал, к телевизору.***
Медленный поворот ключа. Стук сердца успел измениться за пару секунд раза три. Сначала размеренный, потом резкая остановка и бешеный темп. Шастун уже привык, что после подобного звука, в квартиру заваливаются пьяные родители, готовые его, чуть ли не убить. Потому Антон резко съёжился, поджимая ближе к себе ноги, а потом, наоборот, поднял голову, вспомнив, что пришёл Арс. Уверенность недолго оставалась в нём, ведь мозг не остановился на данных рассуждениях. Антон ведь видел Арсения нетрезвым всего один раз… И то, мужчина тогда был не сильно выпившим… Следовательно, он не может быть уверенным на все сто процентов. Или может? Шастун медленно встал с дивана, боясь сделать лишний шаг. Слыша стук собственного сердца, он тихо дошёл до коридора, где учитель уже разувался. — Привет, — неуверенно проговорил Шастун. — Привет, — послышалось в ответ. — Как дела? — немного помолчав, спросил подросток. — Нормально. У тебя? — Да тоже. Домашку всю сделал, телевизор посмотрел, подсказку, кажется, разгадал, — Антон остался стоять с приоткрытым ртом, боясь реакции учителя. — Нихуя себе, вот это ты даёшь! — Арсений схватился за запястье, чью перевязку скрывал длинный рукав толстовки. — Ай, — непроизвольно вскрикнул Шастун, инстинктивно убирая руку от «источника боли». Он поднял глаза вверх, боясь увидеть то, что увидел. Его взгляд пересёкся с чужим, наполненным злостью и непониманием, взглядом. Вмиг последние капли уверенности пропали. Теперь Антон снова ощущает себя маленьким беззащитным мальчиком, попавшим в руки пьяному отцу. Но это же Арсений, он не сделает больно. Не сделает же? — Антоша, ты чего? — взгляд тут же переменился. Теперь в нём можно было прочитать волнение, нежность, сочувствие… Арсений смотрел на Антона, чьи глаза в панике метались по сторонам. Он то жалобно смотрел на Попова, то в коридор, то в зал. — Прости, я… это… не… — Шастун так и не успел закончить эту информативную речь из-за неожиданных и таких необходимых сейчас объятий. Арсений притянул его к себе, заставляя уткнуться лицом в плечо. Он и сам положил голову на парня, искренне сожалея, что так напугал подростка. — Тош, ну ты чего так запаниковал-то? — поглаживая парня по спине, задал риторический вопрос Арсений. — У тебя был такой злой взгляд, — честно признался Антон. — Не могу отвергать этого факта, но ты же знаешь, что я не сделаю тебе ничего плохого? — продолжая гладить парня по спине, сказал Попов. — И прости, что сделал больно, взяв за запястье, я… — Ты же не знал. И… это ты прости, — перебил Шастун. — Ты-то за что прощения просишь? — прерывая объятия и заглядывая в глаза собеседника, спросил Арсений. — Я не знаю, зачем это сделал. Я ведь мог бы и потерпеть… Но, Арс, зато я понял, что это больше мне не приносит ничего… — Шаст задумался. — Ничего. — Правда? Так это же здорово! — на лице Попова засияла улыбка. Такая яркая и искренняя, что, глядя на неё, у Антона не получилось не улыбнулся в ответ. Ну просто чудо какое-то. Вот бывают такие люди, на которых смотришь, и на душе становится спокойно. — Да, — в голове промелькнула мысль, что они уже слишком долго так стоят — улыбаются и смотрят друг на друга. Но делать с этим что-либо никто не хотел. — Может чай попьём, и спать? — предложил Арсений, кивая на кухню. — Только я сначала в туалет заскочу. — Полностью солидарен. Ну, насчёт чая и сна. Как раз расскажу про подсказку. — Бля, точно. Я с тобой уже про всё забыл. Давай, конечно! Антон направился в кухню, дожидаться Арсения. Попов пришёл довольно быстро и, включив чайник и достав с полки шкафчика чай и сахар, уставился на Антона, который, в свою очередь, рассматривал кольца. Он ведь уже несколько дней ходит с одной и той же комбинацией. Завтра новую составит. Чайник, наконец, закипел, и Арсений стал разливать кипяток по кружкам. — Молоко? — уточнил он. — Не, не надо, — не сразу отреагировал Антон. Он взялся за крышку сахарницы, погружая внутрь ложку. — Ну рассказывай, — усаживаясь на против, сказал Попов. — Бля, точно! — Ты только что сказал так же, как я пару минут назад, — заметил Арс продолжая с улыбкой рассматривать Шаста. — Серьёзно? Ничего себе, — смущённо улыбнулся Антон, погружая ложку сахара в бокал, — что? — спросил он, заметив на себе пристальный взгляд. — Ничего, красивый просто, — словно невзначай ответил Арсений, — ну так что с подсказкой? — А…а? А! — снова потрясающий интеллектуальный монолог от Антона. — Короче, я сел смотреть «Смешариков». И там была серия, в которой Карычу прислали записку от анонима. Мне это напомнило о нн, поэтому я побежал за подсказкой. Потом, пока я сидел и думал, началась другая серия, где Крош и Бараш летали на баллоне с кислородом, на котором было написано — «О2». До меня резко дошло, что на подсказке не две цифры, а буква и цифра. И нижний рисунок под это подвязался. Этот овал похож на листок, а линия посередине — его жилка. Значит, нам надо в лес. — Охуеть, блять. Нихуя себе у тебя методы. Бля, в лес? Ебать, лес! Там же нереально найти какую-то бумажку, блять! — всплеснув руками, сказал Арсений. — Надеюсь, там будут какие-то дополнительные подсказки. Кстати, Арс, а у нас есть что-нибудь сладкое? — Да, надеюсь. А, сладкое, конечно! — Арсений открыл дверцу одного из шкафчиков и достал оттуда упаковку шоколадных пряников. — Во-о-о-о! — он открыл пачку и сразу взял первый, направляя в рот. — Обожаю пряники! — следуя примеру учителя, Шастун тоже надкусил лакомство. — Ну, тогда завтра сообщим о подсказке Димке с Серёгой и в лес. А сегодня надо уже спать ложиться. Завтра вставать рано. Опять понедельник, — менее весело рассказал Попов. — Согласен, — Антон, доев пряник, допил чай и подошёл к раковине. — Да я помою, — возразил Арсений, но Шастун специально включил воду громко, делая вид, что слова учителя не долетели до него, — да блять, — Попов подошёл к Шасту и, поставив свой бокал на столешницу, обнял парня со спины, кладя голову ему на плечо и вызывая у парня этими действиями рой мурашек, — ну и чё ты? Говорю же, сам помою. — Да я уже почти всё, — взявшись за бокал учителя, ответил Антон. — Ну что за хозяюшка? — уже ожидая недовольную реакцию в ответ, пошутил Арсений. — Эй, ты чё? — закатил глаза Шастун. — Да всё-всё, — Попов отошёл к дверному проёму. — Вот и я «всё-всё», — поставив чистую кружку на столешницу, ответил Антон. Он быстро взялся за оставленные в раковине чайные пакетики и, кинув их в урну, пошёл за мужчиной в спальню. Арсений расстелил кровать и, кивнув Антону на его «спальную» одежду, ушёл в ванную. Шастун же быстро переоделся, положил кольца и браслеты в малюсенькую черную сумочку, что взял из дома вместе с портфелем. В ней хранилось остальное его богатство в виде других колец, браслетов, перстней и цепей. Наконец-то, эта мини-сумочка снова с ним. Закончив со всеми делами, Антон залез под одеяло, ожидая, когда оно нагреется. Арсений пришёл не так быстро, как обычно. Шастун к этому времени ещё не спал, потому пошёл в ванную. Как-то в этот день всё по-другому. — Привет, — поздоровался Арсений, увидев вышедшего из ванной Шастуна. — Привет, — усмехнулся Антон. Он быстро залез под одеяло, сильнее кутаясь в него, стараясь согреться. — Спокойной ночи, Тош, — Арсений перевернулся на бок так, что оказался лицом к Антону. — Спокойно ночи, Арс, — Шастун улыбнулся и закрыл глаза. На душе так спокойно, что сон приходит необыкновенно быстро. А кровать становится каким-то космическим кораблём, готовым показать все интересности мира снов. Арсений засыпает не так быстро, поэтому чувствует, как в какой-то момент к его животу прижимается что-то тёплое. Сразу догадавшись что это, Попов прижимает чуть сильнее к себе это чудо, оставляя руку на парне, словно обнимая.