Цунами

Сириус толкнул входную дверь трактира и сделал глубокий вдох, прежде чем войти в насквозь пропахшее потом и элем заведение. Посетители, большей частью скрывавшие лица под капюшонами, сгорбились над своими кружками в клубах дыма курительных трубок. Некоторые чуть заметно обратили головы к вошедшему, но живо потеряли интерес и вернулись к выпивке. Какой-то чернявый гоблин оскалился при виде Сириуса, продемонстрировав рот, полный мелких острых зубов. И только седой трактирщик не обратил на Бродягу ни малейшего внимания, продолжая протирать стакан замызганной тряпкой. Бродяга пружинящей походкой приблизился к исцарапанной барной стойке, перегнулся через неё и светским тоном поинтересовался: — Вы не подскажете, где я могу купить чёрного ритуального козла? Взгляд трактирщика из-под мохнатых бровей вонзился в лицо Сириуса ножами. — Я сказал Доркас, чтобы она изменила этот идиотский пароль, — словно на парселтанге прошипел Аберфорт Дамблдор. — Но пока она этого не сделала, меня крайне интересует судьба чёрного козла, — беспечно пропел Сириус. Аберфорт смачно плюнул в стакан и принялся растирать слюну по стеклу. Старый упрямец. Сириус набрал воздух в лёгкие, чтобы повторить вопрос, когда Аберфорт всё же процедил условленный ответ: — Чёрный продан, могу предложить белого с длинной бородой. Сириус расплылся в улыбке и уселся на хрипло крякнувший трёхногий табурет. — Не бухти, старина. Время такое, что так сразу и не скажешь, кто перед тобой: свой или чужак под «Обороткой». Знаешь, как говорит Грозный Глаз? Постоянная бдительность! — Инфернала мне в рот, Блэк, если я не узнаю тебя по тупой ухмылочке на роже. Подделать такое невозможно, — проворчал Дамблдор и, уже не таясь, нарочито громко спросил: — Чего заказывать будешь? — Удиви меня, — ответил Сириус, подтолкнув сверкающий сикль вперёд. Будь его воля, он бы не притронулся даже к дверной ручке «Кабаньей головы» без защитных перчаток, но конспирация требовала жертв, и чаще всего страдал его желудок. Аберфорт достал из-под стойки здоровенную глиняную кружку и плеснул в неё что-то из бутылки без опознавательных знаков — в этом случае лучше не знать, что внутри. Жижа, вытекая из горлышка, булькала и шипела так, словно кипела. Аберфорт молча поставил полную кружку перед Блэком. Мысленно прокрутив в голове формулу опорожняющих чар, Сириус взял «посудину» и принюхался. А пахло-то недурно. — Погода — дрянь, — буркнул Аберфорт и обыденным жестом подвинул к Сириусу бирмат, под которым, как обычно, лежал небольшой конверт из вощёной бумаги. — Держи, а то изгваздаешь мне всю стойку. Мёртвое умереть не может — эту просаленную деревяшку, которую Аберфорт величал стойкой, уже ничего не спасёт, но Сириус воспользовался подставкой, ловко вынув из-под неё конверт и сунув его в карман, после чего ещё раз обвёл взглядом непритязательный зал трактира. Гоблин по-прежнему откровенно таращился. — И передай Земнику, чтобы почаще оглядывался, — хмуро вымолвил Аберфорт. — Зуб на него у одного человечка. — Какого человечка? — Он знает какого. На этом всё. Аберфорт, как обычно, держал все ответы при себе. Хозяин «Кабаньей головы» не задавал посетителям вопросов, но всё подмечал. Удивительно, как Медоуз смогла с ним договориться и убедить поставлять информацию. А где, как не в сомнительных местечках, её собирать? Пожиратели смерти из ближнего круга Волдеморта почти наверняка носа не казали в подобные клоповники, но мелкие сошки — пожалуйста. Уилкис, Роули и прочая шушера регулярно ошивались в кабаках. Первый был мелким клерком в отделе магического спорта. Второй жил на средства с продажи зелья, разработанного его прапрапрадедом. Оба, по мнению Медоуз, носили Чёрные метки; оставалось только поймать их на горячем. За два года работы на Орден Сириус не сомневался в чутье Доркас. По крайней мере, он понимал, что она хочет. С Дамблдором всё складывалось иначе. Альбус давал указания, и Сириус выполнял их, какими бы странными они ему ни казались. Он караулил у дверей магазина котлов и считал покупателей, передавал послания каким-то мутным личностям, подвозил людей, из которых слова не вытянешь… Замыслы директора, как продолжал называть его про себя Сириус, были сокрыты похлеще русалочьего царства под толщей воды. Бродяга всё реже посещал общие собрания Ордена, отшучиваясь, что те всё больше походили на встречи «Анонимных алкоголиков», где каждый садился на стульчик и рассказывал, как прошёл день. Сириус Блэк был человеком действий. Пустая болтовня не для него. А ещё у Бродяги был секрет, о котором в Ордене не догадывались. Дело в том, что его младший брат уже несколько месяцев носил на предплечье Чёрную метку. Сириус не знал, когда это началось, но однажды в разгар зимы он встретил Регулуса в вечерних сумерках в очередном замесе посреди Хогсмида — родного брата, облачённого в мантию Пожирателя смерти и напялившего уродливую маску. Взглянул и узнал сразу. Ему не нужно было видеть его лицо. Движение плеч, наклон головы, походка — всё буквально кричало: ну, здравствуй, братишка, это я — Реджи. Заметив Сириуса, он выписал палочкой дугу — пошёл в атаку. Снег вздыбился, воздух затрещал. Бродяга, как учили, прикрылся волшебным щитом и… получил в него порцию наколдованных снежков. Регулуса тем временем и след простыл — аппарировал вместе с новыми дружками. Сучонок. С того дня Сириус, рассказав о случившемся только остальным Мародёрам, зачастил к отчему дому — ходил как на дежурство. Он занимал местечко под окнами и смотрел, смотрел, смотрел. Если Реджи высунется на рейд, то Бродяга мешкать не станет — огреет придурка оглушающим и запрёт в каком-нибудь подвале без палочки на недельку-другую. Пускай там подумает над своим поведением, расставит приоритеты. Или вовсе затолкает его в маггловский самолёт — и прощай, родной берег. Пусть лучше Регулус будет жить на другом краю света, чем рискует попасть под аврорскую Аваду. Сторож брату своему — Сириус нёс вахту. А потом погиб Боунс, и стало не до того. Эдгара убили в его собственном доме в Аппер-Фледжли. Три тела без видимых повреждений. Эдгар и слышать не хотел о Фиделиусе, говорил, что ему бояться нечего. Дескать, он честный человек, а не садовый гном, зарывшийся в землю от страха. Так или иначе, этот честный человек всё равно попал под землю, а с ним его жена и сын. Все лежали на кладбище Хайгейт под каменными плитами. Каково же было изумление Бродяги, когда сегодня утром он решил навестить Тонксов, а встретил своего уже-почти-не-брата. Регулус вырядился так, будто всю ночь зависал с фанатами «Aerosmith». И Регулус был не один. К нему прижималась девчонка. Кто она? Неужели Регулус связался с магглой? Совсем спятил? Насколько всё серьёзно? Беллатриса убьёт её и глазом не моргнув. Сириус отхлебнул из кружки. Он не чувствовал вкуса булькающей выпивки и с тем же успехом мог наслаждаться разбавленной водкой мочой тролля. Мысли лениво перекатывались в черепной коробке, а в носу щекотало от пузырьков. — Сириус Блэк? Бродяга крутанулся на табурете, повернувшись к окликнувшему. Им оказался тот самый гоблин с оскалом. — С кем имею честь? Коротышка подбоченился, но ему никак не удавалось посмотреть на собеседника свысока. — Грыш Нах. У меня к вам интересный разговор, мистер Блэк. — Я весь внимание. — Слышал, вы ценитель азартных игр. — А я слышал, что гоблины подобные вещи не одобряют. У меня были не очень хорошие оценки по истории магии, но, по-моему, как минимум две гоблинские войны начались из-за проигрыша в карты. — Печальные времена для нашего народа, — согласился Грыш. — Уважающий себя гоблин не станет играть на золото. Мы с братьями предлагаем своим клиентам не тратить, а приумножать, угадывать и богатеть. Человеки любят квиддич, а Грыш подсказывает человекам, кто победит. Грыш делает человеков счастливыми. — Вы продаёте прогнозы на игры квиддичной лиги? — напрямик спросил Сириус. Гоблин рьяно закачал головой. В Лютном переулке в последнее время ходила молва о появившихся ниоткуда везунчиках, срывающих куш на ставках. Зарегистрированным провидцам запрещено законом заниматься ставками и капперством, но точные прогнозы откуда-то всплывали. — За десяток красивых галлеонов Грыш подсчитает для Сириуса Блэка все риски. Что-то здесь явно нечисто. Гоблины сроду не интересовались квиддичем. Сириус заметил, что Аберфорт прислушивается к разговору. Хорошо. Бродяга быстро дал себя уговорить. Гоблин пригласил Сириуса наверх. На втором этаже «Кабаньей головы» были комнаты для съёма, и в одной из них уже заседали четверо родичей Грыша, похожих на него, как горошины в одном стручке. — Это мой брат Грух, это мой брат Брыш, это наш младший — Шмыг, — принялся представлять свою родню новый знакомый Блэка, — а эта красавица — гордость семьи Нахов — моя сестрёнка Фиона. Самый страшный гоблин из пятёрки был одет в платьице. — Прекрасно выглядите, мэм, — подмаслил Сириус. Как оказалось, гоблины были наслышаны о Бродяге. Не зря он столько времени чернил имя Блэков и щедро сыпал деньгами во все стороны, орошая ими самые злачные места. Сириус играл в карты и в волшебный бильярд, даже бросал кости в притонах Рыжего Лепрекона. Не то чтобы он никогда не мухлевал. Неудивительно, что у моралистов в Ордене сложилось не лучшее мнение о Бродяге, зато Доркас, чьи поручения он выполнял, была довольна. Похоже, семейство Нахов занималось капперством профессионально. За чёртову дюжину галлеонов Сириусу предоставили развёрнутый прогноз на игру «Холихедских гарпий» против «Нетопырей Ньюкасла». «Гарпиям» пророчили крупный проигрыш: их вратарь была в положении, основной ловец получила травму на последней тренировке, о чём в прессе пока не было ни слова, а «Нетопыри» на ближайшем матче представят новые модели мётел, поэтому начало игры задержат на десять минут. Даже Джеймс, обожающий всё, что связано с квиддичем, не мог это предвидеть. — Откуда вы всё это знаете? — поинтересовался Бродяга. Грыш улыбнулся, а его родичи загомонили на гоббледуке. Естественно, Сириус ничего не понял, и только одно имя из всей этой тарабарщины и явных насмешек прозвучало невероятно знакомо. Уилкис! — Мистер Блэк, — заговорил Грыш Нах, — у нас свои источники информации. Мы умеем держать язык за зубами. Если наш прогноз вас не устроит, вы знаете, где нас найти. — Грыш недобро покосился на палочку, выглядывающую из-за пояса Блэка, — но мы уверены, что всё будет хорошо. Сириуса ловко выпроводили вниз. Аберфорт многозначительно хмыкнул, увидев его воодушевлённое лицо. Бродяга вышел на крыльцо трактира и вдохнул чистый воздух. В Хогсмиде горели фонари, раскрашивая деревенские домики тёплыми красками и выхватывая из сумерек анютины глазки и настурции, высаженные в кадках у витрин местных лавочек. Недолго думая, Блэк крутанулся на месте, аппарируя из Хогсмида прочь. Ему нетерпелось доложить о найденной ниточке Дамблдору и Медоуз.

***

Сохатый открыл дверь и с порога спросил: — Что мы подложили в карман Снейпа на третьем курсе? — Скорпиона, — тотчас отозвался угрюмый Сириус. Это была его любимая шутка над Нюниусом. — Верно, — протянул Джеймс, не торопясь при этом впускать друга в дом. — Вопрос второй… — Второй?! — Чем пахнет оборотень во время дождя. — Очень смешно. Мокрой собакой, — Сириус сделал было шаг вперёд, но Джеймс снова встал у него на пути. — И третий вопрос — бонусный. — С каких пор у нас держат человека на крыльце и устраивают допрос с пристрастием? — Люк или капитан Соло? — с хитренькой улыбочкой поинтересовался Сохатый. — Кого ты предпочтёшь? Сириус наконец-то улыбнулся. — Ты меня обижаешь. Только принцесса Лея. Обожаю её бублики. Джеймс рассмеялся и пропустил Сириуса в прихожую. Тот сразу спросил, уже зная ответ: — Ты не ходил на премьеру? — Старик, не сыпь мне соль на рану. Я бы с радостью смотался с тобой посмотреть маггловские движущиеся картинки про космическую войнушку, но… сам понимаешь. Сириус угукнул. Напрасно он рассчитывал заманить друга на концерт «Мандрагор», а уж о фестивале «Айстетвод» в Уэльсе не стоит и заикаться. Может, взять с собой маленькую Дору? Нет. Андромеда потом из него поилку для книззла сделает. Или лоток. Питер уже ждал на кухне. Обменявшись с ним приветствиями, Сириус привычно отметил, что Ремуса не видно. В последнее время тот вечно где-то пропадал. Джеймс вытащил из шкафчика надёжно спрятанные за плотным строем банок джема, вышедших из-под рук покойной Юфимии, бутылки и протянул одну Сириусу. Тот так и обомлел, рассмотрев этикетку. — Это что? — Сливочное пиво. — Я понимаю, что у вас в доме скоро появится фанат молочной продукции, но я-то тут при чём? Что за ванильная муть, Сохатый?! Я что — похож на пятикурсницу? — Лили плохо от резких запахов. Никакого огневиски и рома в радиусе мили. Пей что дают. — Тогда я воздержусь. Живот после жижи Аберфорта до сих пор крутит. Желудок громко заявил о себе в знак подтверждения. — А ты не думал завязать с выпивкой? — насмешливо спросил Хвост. — Я пробовал, и это были худшие полчаса моей жизни. Джеймс стукнул по горлышку своей бутылки палочкой, шепнув охлаждающие чары, а Питер, негромко рассмеявшись, потянулся за лепёшкой. Чуть подгоревшие, они лежали на салфетке. Неужели пёк Сохатый? Чего ждать дальше? Магическое лото по вечерам? Петрушку в ящиках под окнами? Главный заводила Мародёров превращался в наседку — бабулю в ярко-красных кедах. — Сейчас магический фон Лили нестабилен, я переживаю, — сказал Джеймс. — Но как только в августе появится на свет Гарри, мы закатим такую вечеринку! — Гарри? — поперхнулся воздухом Сириус. — Да, мы решили назвать сына в честь бабушки Лили — Гарриет. — Не могли придумать для Сохатика что-то пооригинальнее… На свете тысячи имён! — Напомни, как звали твоего прадеда и прапрадеда, Сириус Третий? — Ладно, — хохотнул Бродяга. — Намёк понял. Заткнулся. — И потише тут. Лили слушает по колдорадио, как проходит чемпионат по игре в плюй-камни. Кажется, твой брат раньше в них играл. — Да, играл, — сухо подтвердил Сириус, и мысли тотчас перетекли в другое русло. — Недавно я застукал его на улице. Он ворковал с девчонкой, обжимались под одним зонтиком. Кажется, она маггла. — Так, стоп! — выставив руки вперёд, перебил Джеймс. — Маггла? Разве твой брат не доморощенный расист, магглоненавистник и сноб? Ты поговорил с ним? — О, он, разумеется, был счастлив перекинуться со мной парой фраз! Братец послал меня к Мерлину в подштанники. Может, мне его в Азкабан сдать, а? На полгодика. Пусть проветрится, пока не сыграл в ящик. На нижних уровнях даже дементоры не водятся — чем не морской курорт? А привлечь его можно… да хоть за использование магии на маггловской улице! Всё-таки нарушение Статута. — Мы так делали постоянно, и ничего, — справедливо заметил Джеймс, отставив нетронутое пиво в сторону. Сириус ухмыльнулся, вспомнив, сколько раз они могли попасться на незаконном колдовстве. С ума сойти! Штрафы всё равно присылали его маменьке. Он прикрыл глаза, и образ этой странной женщины с чудовищной реалистичностью встал перед внутренним взором. Вот она в строгом тёмно-зелёном платье, застёгнутом на маленькие круглые тканевые пуговички под самое горло, в чёрной шляпке-таблетке с вуалью, с сумочкой, в которой всегда лежат зеркальце, палочка и носовой платок. Королева Великобритании не носит с собой ключи, документы и деньги — так и Вальбурга Блэк не считает нужным утруждать себя такой чепухой. В любой лавке ей достаточно назвать имя, позвать Кричера или поправить брошь на груди — щит с гербом Блэков. Показать бы этой поборнице готического аристократизма, в чём разгуливает её младший сыночек, когда прикидывается магглом. Джеймс и Пит обменялись странными взглядами. — Расскажи ему, — шикнул Сохатый, кивнув на Сириуса. Тот напрягся. — Что такое? Питер заёрзал на стуле, будто на горячей сковороде. Вечно из него всё надо клещами тянуть. — Недавно я был на собрании Ордена, которое вы оба пропустили. Молли принесла вишнёвый пирог, и я… В общем, мне захотелось съесть ещё один кусочек. Сириус закатил глаза: — Ближе к делу, Пит. — Я превратился и прошмыгнул в штаб-квартиру, когда почти все ушли. Там были Грюм и Дамблдор. Они разговаривали, Грозный Глаз упомянул твоего брата. — Регулуса? Питер быстро кивнул. — Они считают, что он носит метку. У Грюма даже подобие ориентировки на него есть. — Он никогда мне её не показывал, — хмуро произнёс Сириус. — И братца никогда со мной не обсуждали. Снова переглядки между его друзьями. — Что сказал Грозный Глаз? — Ничего особенного, — сжавшись от требовательного тона Бродяги, ответил Пит. — Что и всегда на собраниях Ордена… — Скольких он убил, припугнул или покалечил — стандартный набор, — выплюнул Сириус. Стало больно, как будто где-то внутри открылась старая рана. В кухне повисло молчание. Сириус бездумно упёрся взглядом в одну точку, следя за тем, как капельки влаги стекают по стеклу вспотевшей бутылки и впитываются в этикетку. На ней был изображён Барни — летучая мышь в стакане. Барни некстати напомнил Бродяге о Снейпе. Интересно, Нюниус тоже вступил в ряды Пожирателей? Или от таких даже Волдеморт нос воротит? — Что нового у Аберфорта? — сменил тему Джеймс. — Ему опять не нравится фраза-пароль. — Ему никогда не нравится! Сириус сверкнул проказливой ухмылкой. — Ничего, я придумаю новую. Затем он рассказал о случившемся в «Кабаньей голове», о гоблинском семействе и, конечно, об Уилкисе. Джеймс сразу оживился: — Ты доложил об этом Доркас? — Да. Ей, Дамблдору, Грюму… Я только что от них. Оказывается, в Министерстве давно ходят слухи, что кто-то из своих сливает сведения об игроках квиддичных команд ушлым капперам и получает за это денежки. Откуда гоблинам знать о травме ключевого игрока команды, лидирующей в Лиге? Об этом даже писаки «Пророка» ещё не прочухали. — И в отделе магических игр и спорта до сих пор не установили виновного в утечках? — Как видишь… Да и папочка Уилкиса — судья в Визенгамоте. Грюм считает, если удастся прищучить Уилкиса, этот подонок со страху назовёт пару-тройку имён своих приятелей из свиты Волдеморта. — Так это же хорошо! — воскликнул Питер. — Хорошо, — безрадостно повторил Сириус. — Только как нам схватить Уилкиса за руку? — Подождать, когда гоблины снова выйдут с ним на связь, — предложил Джеймс. — Если они общаются через письма, то бросить следилку на сову. — Дамблдор велел пока ничего не предпринимать, — с досадой произнёс Бродяга. Директор опять не стал объяснять решение. Он знает, что Уилкис — Пожиратель смерти, и ни черта не делает! — Как же так? Честный квиддич надо защитить! Бродяга хмыкнул. Кто о чём, а Сохатый о своём. — Доркас предложила отправить к гоблинам кого-то, кто знает их язык — может, ещё чего полезное расслышит. Лунатик случайно в свободное время на гоббледуке литературу не почитывает? — Не замечал за ним подобного, — весело ответил Джеймс. — Ну слава тебе Господи! А то я боялся, что он с его-то мозгами уже и не человек. — До сих поражаюсь, как в тебе уживаются христианство, магия и куча вредных привычек! Не говоря уже о твоей любви к «Black Sabbath». Сириус хмыкнул, развалившись на стуле. — Шутишь? В англиканской церкви самые лучшие воскресные обеды после службы, Молли Уизли отдыхает. А если ты потолкуешь о жизни в специальной каморке с человеком за деревянной решёткой, тебе простят все грехи. Здорово, да? А ещё я решил стать крёстным для Сохатика. — Это ещё зачем? — Магглы говорят, что некрещёный ребёнок — желанная добыча для фейри, — с достоинством ответил Сириус, и уж на этот железный аргумент Джеймсу было нечего возразить. Он прищурился и лукаво спросил: — Признайся, ты уже поставил на победу «Нетопырей Ньюкасла»? Бродяга и не думал отнекиваться. — А то! Всё-таки уплаченные коротышкам тринадцать галлеонов — это тринадцать галлеонов. А что у нас с Лунатиком? — полюбопытствовал Сириус. — Давно его не видел. — Он на задании, — сказал Питер. — Секретном. — Как же иначе. Джеймс кашлянул. — Слышал, кто-то развлекается — перехватывает школьных сов с письмами будущим первокурсникам. У нас тут Абботы живут по соседству. Их мальчишка рыдает третьи сутки — его друг уже получил приглашение в Хогвартс, а он ещё нет. — Забавно, — хмыкнул Питер. — Дурацкий розыгрыш, — фыркнул Сириус. — Не удивлюсь, если это дело рук какого-нибудь завистливого сквиба, подстреливающего почтовых птиц на границе Запретного леса. Вдруг у Филча в каморке чучела. — Я бы на это посмотрел. Сто лет не был в Хогсмиде, — пожаловался Джеймс. — Размяться бы, побегать по знакомым тропам. Питер ностальгически вздохнул: — Ага, удирать от палящих нам в спины кентавров — незабываемое удовольствие, а потом объясняй мадам Помфри, откуда у тебя стрела в заднице. — А что нам мешает? — Сириус хлопнул себя по бедру. — Рванём в Дублин и сообразим себе тур по лепреконовским пабам, потом оттянемся в Хогсмиде или в Уэльсе. В конце лета выйдет новый альбом «Гоп-гоблинов», грядёт турне. Мы ждали его два года! И да — разврату быть! — Звучит круто, Бродяга! Но я пас. — Ладно, без разврата. Джеймс прыснул. — Прости, Дамблдор велел пока не высовываться. — Почему? — Он не объяснил, но я склонен его послушать. Он чем-то озабочен — значит, угроза реальна. Друг невольно навеял Сириусу мысли об отце. Орион был одержим магическими барьерами, чарами, которые колдуны древности накладывали на стены осаждаемых крепостей, запирающими рунами и откровенно бесполезными невидимыми ключами. Раньше Сириус их всё время терял, когда жил на Гриммо. Он раздражённо передёрнул плечами. — Разве мы не способны себя защитить? Твой дом уже трещит от магии. — Это наш домашний голем подметает на заднем дворе. — Нет, Джеймс, я серьёзно. В смысле, Дамблдор великий волшебник, и всё такое, но он требует слишком много и ничего толком не объясняет. Ты тут заперт. Да мы все ходим по струнке, отсиживаемся по норам, словно это мы преступники, а не те уроды в масках. Доркас правильно говорит — надо действовать! За окном идёт война, а мы сидим, как крысы в ожидании звуков дудочки. Не в обиду тебе, Пит. Мы ничего толком не знаем. Нас не посвящают в долгоиграющие планы. — Ты несправедлив! Дамблдор и так много для нас сделал, — заметил Джеймс. — Вспомни, как он тебя защитил на пятом курсе, когда Снейп хотел растрезвонить всему миру о Лунатике. — Верно, — поддакнул Питер. — Дамблдор нас выгородил после того случая, когда ты заманил Нюниуса в лаз под Гремучей ивой. Мы могли вылететь из школы. — Или он, — буркнул Сириус. Неподвижный, словно парализованный светом фар олень на просёлочной дороге, Джеймс медленно моргнул. — Что? — Или он, — мрачно повторил Сириус и нехотя объяснил: — Если бы родители других учеников узнали, что с их детьми с разрешения директора учится оборотень, а те ни сном, ни духом, то Дамблдор мигом бы вылетел из кресла директора. А потом и с карточек шоколадных лягушек — вот была бы трагедия. Друзья потрясённо замолчали. Эти мысли не приходили им в головы. Сириус сам не верил в то, что сейчас произнёс. Он был зол, дьявольски зол. Сириус устал от неопределённости и загадок. — Забудьте, парни. Я мелю чепуху. — Это уж точно! — Лили стояла в дверях, сверля Блэка наполненными праведным гневом глазами. — Поверить не могу, что услышала из твоих уст подобную гнусность, Сириус! Директор Дамблдор всегда в первую очередь думает о своих учениках! И не только о них. Когда моя сестра, маггла, не смогла отправиться в Хогвартс, он написал ей чудесные слова поддержки. Жаль, Туни их тогда не оценила. А когда погибла семья Мэри, Дамблдор был тем, кто настаивал на расследовании аврорами убийства магглов! Что до причин выставить вас из школы… у директора их было предостаточно и без того отвратительного случая с Северусом у Гремучей ивы! Если директор, Ремус или кто-то ещё не ставит вас в известность о своих планах, то это потому, что вы непроходимые тупицы! Бродяга пристыженно понурил голову. Сто лет его не отчитывала женщина. Лили с разочарованием оглядела Мародёров. — Дамблдор не бездействует. Он пытается уменьшить число жертв! Или вы думаете, что вот все мы, хорошие люди, соберёмся и убьём всех плохих, то добро победит зло? И не тебе, Сириус, обвинять Орден в скрытности. — У меня нет от вас секретов! — возмутился Бродяга. — Да, от нас нет. Мы знаем о твоём брате Пожирателе смерти, а остальные? Ты сообщил о нём Доркас? Или Грюму? Или Дирборну? — Это потому… потому что я не уверен. Негодование на лице Лили сменилось выражением искреннего сожаления. Она покачала головой. После непродолжительного молчания Джеймс спросил: — Радиотрансляция игры закончилась? Кто выиграл? Наши? — А кого ты считаешь нашими? — хмыкнула Лили и всё же смягчилась. — Нет, мои проиграли. Питер засобирался на выход, якобы вспомнив о срочном поручении. Сохатый вызвался его проводить. Сириус не двигался, упёршись взглядом в крылышко снитча на кухонных обоях. Вдруг он почувствовал прикосновение к плечу. Лили. Сириус ошарашенно взглянул на её руку и со смущённой улыбкой похлопал по ней кончиками пальцев. — Не злись на меня, Лилс. — Разве я могу подолгу злиться на будущего крёстного моего сына? Сириус удивлённо воззрился на Лили. — Ты не против?! — С чего бы мне быть против? — Ну-у… это немного странно для волшебников, знаешь ли. Или много. Чистокровный до неприличия Сириус Блэк Третий — крёстный Гарри Поттера! — Бродяга рассмеялся. — Такими темпами я скоро молиться начну. — Ну и что? Я молюсь, — вздёрнув подбородок, сказала Лили. — Уже давно. За родителей, за Туни и Дадли, за Джеймса, Хвостика, Луни… — И за непроходимого тупицу? — тихо спросил Сириус. — Каждый день.