Цунами

— Я поспрашивал в Лютном переулке про медальон Гонтов. Помнишь, я о нём рассказывал? — Реликвия Слизеринов? — уточнил Регулус, и дедушка яро закивал. Пепел из каминной трубы посыпался ему на волосы. — Она самая! Девчонка Гонтов продала его в Лютном. Горбин — ушлый плут, но за несколько галлеонов поднял записи своего предшественника. Карактак Бёрк тщательно вёл учётные книги. С одной стороны, опасно — авроры за эти записи могут пару десятков человек по камерам Азкабана распихать. С другой стороны, случись что — можно свалить вину на того, кто принёс вещицу в лавку. За хранение проклятых предметов наказание не так строго, как за их изготовление… И я с этим совершенно не согласен! Ограничение магического творчества налицо! Регулус кашлянул, чтобы вернуть внимание деда, пустившегося в разглагольствования о перипетиях волшебного уголовного законодательства. — О чём это я? — Медальон! — напомнил Регулус, сев перед очагом по-турецки. Он ненавидел переговоры по каминной сети. — Верно! Тяжёлый золотой медальон со знаком Слизерина… У Бёрка он не задержался. Его купила Хепзиба Смит, страстью которой было собирание магических артефактов, гримуаров и редкостей. В шестидесятых она скончалась, а спустя некоторое время её родные заявили о пропаже из коллекции двух волшебных вещей. — Дедушка понизил голос, дабы подчеркнуть важность момента. — Первая — медальон, который в точности подходит по описанию на реликвию Гонтов, а вторая… — Арктурус! — раздалось откуда-то из-за спины деда. — Что я тебе говорила, дорогой? Ты опять стоишь на коленях, а потом будешь жаловаться на свой артрит! Дедушка тут же исчез, но Регулус продолжал слышать голоса из дома Блэков в Корнуолле. — Мелания, это важное дело! — Ты бы ещё целиком в камин залез со своим протезом… — Я говорил с внуком! Тон бабушки тотчас изменился. — С Реджи? — любовно спросила она. — Обязательно передай ему свежие кексы! Вот! Ну не с бумагой же, Арктурус! Она подгорит в камине, и Реджи обожжётся. Раздались звуки возни, шуршание, сопение, звяканье — кажется, упала кочерга… В очаге перед Регулусом промелькнула рука, затем на угли упало железное блюдо, а следом на него из трубы посыпались кексы, чёрные то ли от золы, то ли от шоколада. — Должно быть семь штук, — долетел голос бабушки вместе с ними. — Пересчитай, милый. Знаю я этих жуликов из Отдела магического транспорта! В прошлый раз их диспетчер при соединении с домом Голдштейнов украл банку джема. — Она просто разбилась при перемещении, — проворчал Арктурус. — Откуда тебе знать? — Оттуда, что апельсиновый джем целую неделю капал из трубы в моём кабинете. — Их ровно семь! — крикнул Регулус, убрав тарелку с угощением от греха подальше. И снова в ответ шебаршение, после которого дедушка вернулся на связь. — Так вот, о пропаже… — заговорил он как ни в чём не бывало. — О банке? — Какой ещё банке?! — пророкотал Арктурус. — Речь о волшебной чаше! У Смитов пропала чаша Хельги Хаффлпафф! Медальон и чаша — артефакты Основателей Хогвартса, произведения магического искусства, и они пропали одновременно. Примечательно, что в то время Том Риддл работал в лавке Бёрка коммивояжёром и не раз навещал Хепзибу Смит, а после её смерти он всё бросил и уехал из страны. Это очень подозрительно. — Думаете, он использовал украденные предметы для создания крестражей? — Не исключаю, — нехотя признал Арктурус Блэк. — Я прочёл «Тайны наитемнейшего искусства» от корки до корки. Создавая крестражи, волшебник теряет не только свои душевные качества, но и человеческие черты внешности. Посмотри на своего Лорда. Он похож на живого мертвеца… Что в нём осталось от человека? Дедушка замолчал, глубоко задумавшись, и Регулус воспользовался возможностью подобраться к волнующему вопросу: — Теперь понятно, почему Смиты называют себя потомками Хельги Хаффлпафф. У них была её чаша! Кто знает, какие ещё считающиеся утерянными сокровища вот так втихаря хранятся в старых чистокровных семьях… Наверняка со временем эти предметы прошлого теряют свои магические свойства. Я тут подумал про наши сквозные зеркала… Могло ли так случиться, что зеркало перестало поддерживать связь? — Могло, если оно лопнуло от стыда. Регулус уронил голову и потёр лицо ладонями. — Дедушка… — О чём ты думаешь, вместо того чтобы искать крестражи?! — возмутился Арктурус, выдохнув пепел из ноздрей. — Хорошо-хорошо. Я полностью сосредоточен на деле. Когда мы найдём эти проклятые предметы, как их уничтожить? В гримуаре об этом сказано? — Зависит от того, какими чарами Волдеморт их защитил. В книге приводится несколько рекомендаций… Сильные заклинания. Ты задал хороший вопрос, внук. Надо над ним поразмыслить. — Восхищаюсь вашим энтузиазмом. Дедушка сузил глаза. — А что, собственно, узнал ты? От тебя никакого толку! — Верно подмечено. — Регулус тяжело вздохнул. — Может быть, завтра я наконец вас порадую новостями. Этой ночью Тёмный Лорд устраивает собрание на окраине Плакли. — Плакли? Та ещё дыра! И снова на свежем воздухе. У него нет дома? Где он живёт, этот ваш Лорд-голодранец? — Если честно, я никогда об этом не задумывался. Дедушка изобразил скептическую мину. — Завтра в это же время я жду от тебя отчёт. — Так точно, сэр, — подыграл ему Регулус. Под звуки кряхтения поднимающегося и разгибающегося мистера Арктуруса Блэка колдовское пламя погасло. Угольки ещё вибрировали какое-то время, излучая зеленоватый свет: сгорали последние крупинки Летучего пороха. Регулус поднялся с пола и сверился с часами на руке. Взгляд упал на метку на предплечье — образчик непревзойдённого волшебства, Протеевы чары высшего порядка. Тёмный Лорд хотел видеть своих людей ровно в полночь и место для встречи выбрал на сей раз довольно скромное. Плакли — скромная деревушка в Кенте, куда призраки слетались, будто мухи на мёд. Регулусу оставалось только гадать, что задумал Повелитель. В последние дни в газетах не было ни одной интригующей новости, разве что в «Придире» вышла статья о восхитительном званом вечере в доме господина Эйгенграу. Удивительно, но последний номер этой мало кому известной газетёнки разлетелся на ура. Возможно, всё дело в колдоснимке на первой полосе. Дамблдор, Крауч, Дагворт-Грейнджер… Фотограф — настоящий профи, раз ухитрился поймать момент… Три знаменитости рядом. На второй странице разместили снимок парадной лестницы, окутанной таинственным светом, превратившим её в запретную тропу в лесную чащу, и Гермионы Грейнджер на подходе к ступеням в тёмном, практически чёрном платье с расходящейся книзу юбкой, напоминающей чашечку цветка. Чем не жительница сказочного леса? Она загадочно улыбалась. Регулус смотрел на неё и видел девушку, приветствующую путника, которому не суждено вернуться назад по той тропе. Где же та пробравшаяся в дом Блэков несуразная девчонка? Она изменилась. Или это он смотрел на неё иначе? Сколько масок у Гермионы в арсенале? Какая она настоящая? Он ожидал, что Грейнджер свяжется с ним перед ужином, но, как оказалось, напрасно. Сквозное зеркало её не впечатлило. На месте Гермионы он бы первым же делом опробовал такую редкость. Неужели ей неинтересно? Может, в Дурмстранге у каждого второго подобная штуковина в кармане… А может, с зеркалами действительно неладно? Регулус потёр оправу своего зеркальца, помедлил немного и воскликнул: — Сириус Блэк! В мутной глади закружилась воронка, вскоре сменившаяся изумлённой физиономией старшего брата. — Ты чего это? — спросил Сириус испуганным голосом. — Ложное срабатывание, — буркнул Регулус, тряхнув зеркало, словно погремушку, чтобы сбросить вызов. Всё работало! Так в чём же дело? Похоже, Гермиона Грейнджер, придя в себя, не оценила выбранный им способ её спасения. И что за лихо понесло её в тот день в Косой переулок? У Грейнджер был талант находить неприятности. Прокляли её, что ли? Невыносимая девчонка. Или всё-таки невероятная? Сегодня она рвётся в ледяной замок, чтобы организовать побег Гриндевальда, а завтра будет возмущаться из-за разгула преступности в Лютном переулке. Нечасто встретишь такую девушку. В коридоре послышались шаги. Отец вернулся с очередного собрания Попечительского совета. Регулус вышел его встречать. Мама, судя по доносящейся сверху музыке, была у себя, но отец не спешил к ней подниматься. Орион прошагал в гостиную, стянув дорожную мантию с плеч и бросив её на спинку кресла, в которое спустя пару секунд сел и сам. Регулус налил отцу стакан огневиски. Он понимал, что организационные школьные вопросы легче перевариваются с дозой крепкого алкоголя в руках. Орион благодарно улыбнулся и сделал глоток. — Твой бывший декан потребовал прибавку к зарплате. — Профессор Слизнорт?! — Он, видите ли, теперь член какого-то значимого кружка зельеваров. Такой важной шишке негоже ютиться в маленьком подземном кабинете возле школьных туалетов, поэтому вместе с прибавкой к жалованию ему нужен новый класс, новые учебники и новые котлы. Семьдесят пять штук. Что он с ними делает? Катается в них с ледяной горки? — хмыкнул отец, вытянув уставшие ноги. — Потом мы целый час обсуждали закупку рыбы для гигантского кальмара. Дамблдор предоставил измерения этого чудовища. За год кальмар вырос на шестнадцать футов, поэтому должен больше есть. После двадцатилетнего перерыва в Хогвартсе снова введут курс прорицаний. Нашли учительницу. Затем Флитвик жаловался на отсутствие мест для низкорослых волшебных народов на трибунах стадиона. Как будто палочка ему дана, чтобы в зубах ковыряться… Мог бы и сам что-то придумать. Совет одобрил всё, кроме закупки мантикоры для лесничего. Хагрид не смог обосновать, зачем ему сдалась тварь четвёртого класса опасности, иначе бы и это согласовали. — Неужто членов совета бешеный нюхлер покусал? — весело предположил Регулус. — Они очень хотели тратить золото. Отец покрутил стакан, ловя капли света его гранями. — Я подумываю отказаться от места в совете. Эта ежемесячная возня меня утомляет. Я стар для неё. — Директор Дамблдор гораздо старше тебя, а у него ещё хватает времени на… внешкольную деятельность. Орион по-доброму хохотнул. — У директора Дамблдора есть друг с Философским камнем в кармане. Он ещё переживёт нас всех, вот увидишь. Нет. Я устал, а Малфои давно хотели войти в число попечителей школы… — Если матушка тебя услышит, будет большой скандал, — подтрунил Регулус. — Она Абраксасу даже в очереди к плахе место не уступит. Хотя сейчас миссис Блэк с трудом узнавала родных, какой уж там Малфой… — Зато у меня появится свободное время. Когда-то я хотел написать учебник по чарам, — рассуждал отец вслух. А ведь у него бы получилось! Все старшие Блэки признавали, что у Ориона был талант. Он не практиковал тёмные искусства, но прекрасно разбирался в магических формулах, плетении многоступенчатых заклинаний и ритуалах. Лучшего знатока Регулусу не найти, как бы дедушка ни сетовал на скудные возможности Ориона в управлении тёмной магией. — Раз уж мы заговорили о чарах… Представим, что есть предмет, который заколдован так, что его не уничтожить, — зашёл он издалека. — Но сделать это всё же необходимо. Орион рассмеялся, и Регулус смутился, поняв, что ляпнул чушь. — Ты хочешь знать, есть ли чары, способные разрушить всё что угодно? Нет. Разве что… если заклясть адское пламя… Но это очень опасно! — Отец посуровел. — Если вы с Рабастаном опять взялись за магические опыты, то мой вам совет: оставьте это! Пусть лучше Басти и дальше сажает жаб на куриные яйца. Глядишь, одна и высидит василиска. — Это не для опытов, — мрачно заверил Регулус. Отец внимательно посмотрел ему в глаза и после красноречивой паузы деловым тоном уточнил: — Этот предмет заколдован или изначально создан неуязвимым? — Заколдован. — Его можно изолировать, измерить, взять в руки? — Да. — Тогда для начала я бы попробовал снять заклинания, сделавшие его неуничтожимым, — сказал Орион. — Если это не удастся, можно попытаться воздействовать на него другим магическим предметом большой разрушительной силы. Регулус жадно внимал словам отца. Тени в комнате сгустились — прислушивались. — Такие существуют? — Молот Тора в норвежском музее магии, Экскалибур, который стережёт озёрный народ… Достать подобное оружие ещё сложнее, чем укротить адский огонь. — Есть другие варианты? Орион с задумчивым видом погладил подлокотник. — Я не алхимик, но слышал о ядах, в которых можно растворить абсолютно всё. «Алкагест» тебе о чём-нибудь говорит? Почти ничего, но с недавних пор Регулус знал парочку отличных специалистов, которые уж точно в подобном разбирались. — Спасибо, отец. Регулус снова взглянул на циферблат наручных часов. Пора идти. — Ты же знаешь, что можешь всегда обратиться ко мне за помощью? — произнёс Орион, задержав его за запястье. — Даже если мне понадобится развести адский огонь? — Кто-то же должен будет его тушить… Отца разъедало чувство вины за то, что он когда-то не переубедил младшего сына присоединиться к Волдеморту. Он зря себя мучил. Регулус хотел стать Пожирателем смерти, и никто не смог бы его остановить на пути к роковой мечте. Отцу оставалось только поддержать его и убедить себя в том, что победа Тёмного Лорда принесёт их жадной до выгод семье невиданное процветание. Когда Регулус поднялся к себе, Кричер хлопотал у камина, оттирая решётку от копоти. При виде молодого хозяина эльф с поклоном отрапортовал: — Кричер отгладил и вычистил одежду юного мастера. — Поверь мне, её уже ничего не очистит, — сухо отозвался Регулус, встряхнув разложенную на кровати мантию Пожирателя. Серебряные застёжки, дорогая ткань, вышивка на рукаве, высокий воротник — ничто не изменит её уродство. Эльф растерянно захлопал глазами. — Не обращай внимания, Кричер, — отмахнулся Регулус. — Ты молодец. Я доволен. Он покосился на выпечку Мелании Блэк. И всё-таки сверху не сажа, а тёмный как ночь шоколад. Даже жаль, что перед встречей с Волдемортом кусок не лезет в горло. Ничего — при самом дрянном раскладе покормят в Азкабане. Регулус накинул мантию на плечи и застегнул её под горлом. — Доставь угощение на Крафт-авеню, Кричер. Домовик не потрудился скрыть удивление. — В дом с большой вишней? — Да. Передай их той девушке, за которой в прошлый раз следил, и скажи… Впрочем… ничего не говори. Оставь их и всё. — Как прикажете. Регулус покрутил в руке сквозное зеркало. А вдруг оно и правда сломалось и стало работать только в одну сторону? Недолго думая, он потёр его и скомандовал: — Сириус Блэк! На этот раз брат вышел на связь ещё быстрее. Едва он открыл рот, как Регулус сказал: — Вызови меня сам, — и прервал сеанс. Зеркало нагрелось в ладони моментально. — Что происходит? — возмутился Сириус, заняв всё пространство в оправе. — Я не знаю, что и думать! Два вызова за полчаса после трёх лет молчания! Моргни десять раз подряд, если тебя держат в заложниках. Мне вызвать собаку с аврорами? — Ложная тревога, — угрюмо констатировал Регулус и, отключившись, убрал зеркало в карман.

* * *

В Плакли раньше срока обосновалась осень — не утерпела несколько дней, задула ветрами, зашуршала оборванными листьями. Чёрная метка подсказывала Регулусу дорогу. Тёмный Лорд умерил аппетиты и на сей раз выбрал для встречи с последователями глиняный карьер недалеко от старого маггловского завода. Арктурус был прав: дыра дырой! Земля бесстыдно чавкала под ногами, и на несколько ярдов вокруг не росло ничего, кроме побитых дождём метёлок вербейника. В отдалении виднелся кривой мост через местную речушку. Луна тонула в дымке, напоминая газовый фонарь в городском смоге — расплывшийся масляный диск с подбитым боком. Сперва в тусклом мареве впереди показались огни Люмоса, а затем и фигуры людей в чёрном. — Здравствуй, Зимородок! — окликнул Регулуса Баргест — Пожиратель смерти в жутковатой маске со звериным оскалом. — Ты вовремя. Повелитель только что прибыл. Пойдём. Он хочет нам что-то показать. Беллатриса приветствовала их обоих лёгким кивком — кузину Регулус мог узнать под любой маской. Втроём они стали подниматься на холм, с которого открывался вид на весь карьер, наполненный туманом под завязку. — В последние дни Тёмный Лорд был доволен тобой, Зимородок, — расщедрилась на похвалу Белла, не подозревая, что её слова хлестали его кнутом. — Ты проявлял завидную старательность. — Рад угодить Повелителю. Беллатриса проглотила ложь с удовольствием. Регулус делал всё, что от него требовали, но, увы, недостаточно, чтобы Тёмный Лорд выделил его из прочих рядовых Пожирателей. Через Рудольфуса можно было напроситься в боевой отряд, но Регулус отмёл этот вариант сразу. Он не хотел проливать кровь: ни чистую, ни «грязную». Никакую. Пришлось принять тяжёлое решение. МакКинноны — его Рубикон, его билет в ближний круг. Повелитель наверняка высоко оценит сведения о художнике, работающем на Дамблдора. — Я бы хотел переговорить с Повелителем, — прошептал Регулус. Кузина фыркнула. — Хочешь к нему подольститься? Сладкие трели маленькой птички не тронут его сердце, так и знай, милый братец. У Тёмного Лорда есть сердце? Вот так новость! — Поверь мне, — настаивал Регулус, — он захочет меня выслушать. Плечи Беллатрисы напряглись. Она нервно рассмеялась. — Ты можешь передать через меня. — Чтобы ты собрала все сливки? Ну уж нет, милая сестрица. Звонкий хохот вырвался из её груди, разорвав туман дробью. — Я замолвлю за тебя словечко. Если Тёмный Лорд будет в настроении, он, может быть, тебя примет. Ах, какая ночь! — Беллатриса улыбалась, что было слышно по голосу. — Я чувствую грядущие перемены! По пути к ним присоединились ещё двое Пожирателей смерти. Теперь их небольшая группа, словно похоронная процессия, молча двигалась вперёд. Чем выше они поднимались на холм, тем светлее становилось — на вершине было много факелов, воткнутых в глинистую землю, будто обозначивших вход в междумирье. Регулус узнал в кругу собравшихся братьев Лестрейнджей, Эвана, Люциуса, Аспида, Овода… Тёмный Лорд грел руки у пышущего жаром факела. Казалось, его длинные тонкие пальцы пытались придать огню форму, но тот не поддавался, уворачиваясь и угрожающе шипя. Лицо Повелителя выглядело бесстрастным, но взгляд оставался сосредоточенным… Заняв место среди соратников, Регулус был на удивление спокоен, несмотря на доносившиеся непонятно откуда глухие судорожные стоны. Тёмный Лорд поднял голову, уставившись в подёрнутое сизой хмарью небо. — Вы ждёте от меня указаний? Пожиратели смерти переглянулись между собой. Шорох развевающихся мантий был единственным ответом Волдеморту. — Я никогда не понимал верность родине, — тихо сказал он, «представление» началось. — От человека не зависит то, где он появится на свет. Он просто рождается и живёт, и потому, сменив страну, не совершает предательства. Другое дело, верность клятве. Каждый из вас явился ко мне сам, каждый поклялся искренне служить… Вас всех объединила Чёрная метка, благодаря которой вы чувствуете меня, а я — вас. Я знаю ваши страхи, вашу боль, ваши сомнения. Я заглядываю вам в души. Но ничто не вечно под луной. Нашёлся один душепродавец. Он тоже пришёл ко мне, выбрал себе имя, надел маску, произнёс клятву, но по какой-то причине решил предать меня. Один из Пожирателей, грузный мужчина, стоявший ближе всех к Тёмному Лорду, рухнул на колени. — Повелитель! Мы ничего об этом не знали! Беллатриса последовала его примеру, а за ней и остальные пали ниц перед Волдемортом. Регулусу ничего не оставалось, кроме как присоединиться к «кающимся». Если речь о нём, то рассвет он уже не увидит. — Встаньте! — распорядился Волдеморт. — Поднимитесь все! — Он неторопливо двинулся по кругу, заглядывая в глаза под капюшонами. — Я справедлив, поэтому не стану вымещать свой гнев на невиновных. Вы наверняка жаждете очистить наши ряды, избавиться от зловония изменника. Из-за него уже пострадали верные мне люди. Волдеморт подошёл к стоящему слева от Регулуса Пожирателю — к Долохову. Положил руку ему на плечо. — Назовите имя негодяя, Повелитель. Жестокая улыбка исказила губы Волдеморта. Он не ответил, пошёл дальше. — Семья Ноттов… Сэмвелл и Маркус, отец и сын, служили мне много лет. Маркус занимался обучением предателя. Он раскрыл ему свою личность и поплатился за это. Регулус склонил голову перед прошедшим мимо Тёмным Лордом. — …новость об аресте Ноттов появится в завтрашних газетах. — Имя! — воскликнула Белла севшим от волнения голосом. — Скажите, кто это был, господин! — подхватил Малфой, а за ним и другие. Волдеморт встал в центре круга. — Этот человек — сын нашего дражайшего врага: Барти Крауч-младший! Ряды Пожирателей охнули. Регулус метнул взгляд в сторону Эвана. В голове все мысли спутались. Неужели Гриндевальд приложил сюда руку? — Сын главы отдела магического правопорядка? — переспросил Рудольфус. Маска искажала его голос, превращая в утробный рокот готового взорваться вулкана. — Да, Везувий. Я возлагал на него большие надежды. Барти пробыл среди нас недолго, — произнёс Тёмный Лорд, постучав палочкой по ладони. — Но разве это имеет значение? Юноша не умеет держать слово. Печально, очень печально, когда в молодёжи нет стойкости… Насколько мне известно, в военное время предательство наказывается смертной казнью, а в Магической Британии идёт самая настоящая война. — Я убью этого мальчишку! — прорычал Баргест. — Он поплатится за это, — пообещала Беллатриса, выступив вперёд. — Боюсь, дорогая Гарпия, добраться до него будет не так-то просто, — сказал Волдеморт, коснувшись её маски так, словно гладил щёку любовницы. — Ты же не думаешь, что он ещё в стране? Крауч-старший позаботился об этом. Барти уже далеко. Птичка улетела. Откуда-то со стороны раздался новый стон, и Тёмный Лорд рывком повернулся на месте. — Как я мог забыть?! Друзья, у нас гости! Прошу любить и жаловать личного секретаря господина Крауча — миссис Одри Фосетт! Волдеморт взмахнул волшебной палочкой, и тут то, что Регулус поначалу принял за кучу тряпья и хлама, обычно скапливающегося в придорожных канавах, зашевелилось. Это была женщина, опутанная магической сетью. Форменная министерская мантия была на ней разодрана и испачкана в крови. — Миссис Фосетт оказалась крепким орешком, — сказал Тёмный Лорд. — Бывший сотрудник Отдела тайн как-никак. Миссис Фосетт заслуживает нашего восхищения! Где бы мне найти такого секретаря? Её разум похож на крепость, и прорваться внутрь можно, лишь разрушив всё до основания, что исключает шансы добиться от неё толка. Однако… — Волдеморт подал знак Люциусу, и тот вскинул руку с палочкой. Из залитого туманом карьера взмыл человек. На сей раз это был мужчина. Он висел в воздухе вниз головой. Ещё один взмах палочки — и он упал в центре образованного Пожирателями круга, шлёпнулся на землю мешком, издав болезненный стон. Вот кого слышал Регулус всё это время, не понимая, откуда исходил звук. У мужчины не осталось сил подняться на ноги. Лицо его побагровело от прилившей крови. — Однако… — повторил Тёмный Лорд, — …мистер Фосетт — обычный маггл. — Эйб… — выдохнула пленница. Маггл кое-как приподнялся на локтях и огляделся, будто загнанный зверь, выискивающий среди кровожадных хищников единственное родное существо. Глаза людей, прячущих лица под капюшонами, сияли в темноте, точно волчьи, и неотрывно следили за происходящим. Под хриплые крики связанной женщины Тёмный Лорд обошёл Фосетта, зайдя за спину, и опустил свободную руку ему на лоб. Обессилевший маггл попытался сбросить ладонь Волдеморта, но тщетно. Тёмный Лорд надавил сильнее, вынудив несчастного запрокинуть голову. Кончик волшебной палочки из тиса упёрся ему в висок. Лицо Риддла приобрело то же выражение, как и несколько минут назад, когда он пытался укротить пламя факела. Над холмом повисла тишина, когда вокруг головы Фосетта появилось слабое свечение. Он нелепо дёрнулся. — Убери руки от моего мужа, сукин ты сын! — завопила его жена. Эта женщина показалась Блэку самым храбрым человеком на свете. Нельзя произносить подобные вещи, нельзя даже в мыслях, иначе жестоко поплатишься, но вот она произнесла их… И ничего не случилось. Разве что хватка Волдеморта стала крепче. Его жертва слабо замычала. — Надо же, — промолвил Тёмный Лорд, смежив веки. — Мистер Фосетт считает себя образцовым работником заправки. Он любит пикники, прогулки по пляжу и запах «Брилкрима», а ещё круглую выпуклую родинку под лопаткой своей ненаглядной Одри. Раздались издевательские рукоплескания и улюлюканья. Миссис Фосетт забилась в волшебных путах. — Подонки! — выплюнула она. — Будьте прокляты! Будьте вы все прокляты, чудовища! Её муж засучил ногами, его рот открылся в немом крике, а из широко распахнутых глаз хлынул свет, словно его черепную коробку выжигали изнутри. Губы Тёмного Лорда тронула злая улыбка. Он не собирался останавливаться. — Мистер Фоссет коллекционирует фигурки слоников. Последнюю он купил неделю назад… — Перестаньте! Хватит! — М-м-м, — протянул Волдеморт, громко вобрав носом воздух. — Я чувствую запах свежей краски… Решили обновить кухню, Одри? Супруг не говорил вам, что ему не нравится зелёный цвет? — Не мучайте его, — прохрипела та, глотая слёзы. — Будьте же милосердны. Свечение исчезло. Палочка опустилась. — Я и правда вёл себя неподобающе, — произнёс Волдеморт и отступил от мужчины, оставшегося с глупым видом сидеть на месте. — Мистер Фосетт не пил и не ел больше суток. Он так голоден, а я забыл о гостеприимстве. Повелитель зачерпнул илистую, легко поддавшуюся землю рукой и поднёс её к лицу маггла. — Угощайтесь, Эйб. Ешьте столько, сколько влезет. Фосетт (или то, что от него осталось) жадно уставился на ком грязи на белоснежной, будто фарфоровой ладони, и впился зубами в месиво суглинка и земли, глотая его, давясь и снова глотая, словно перед ним было самое вкусное яство на свете. — Нет! — выдохнула Одри. Смешки зрителей кромсали ночной воздух на лоскуты. — Прикончите его! — крикнул кто-то. Одри услышала и замотала головой, насколько позволяли путы. — Не надо, Эйб! Эйб! Приди в себя! Прошу тебя! — Поняв, что звать супруга бесполезно, она вскинула покрасневшие глаза на Тёмного Лорда. — Крауч-младший сейчас в Румынии! Это правда! Я… я лично пробивала секретный порт-ключ! Пожалуйста… — Миссис Фосетт, — вкрадчиво произнёс Тёмный Лорд, склонив голову набок, — вы так любезны, так вежливы и предупредительны. Я даже не успел ничего спросить. Сразу видно, что перед нами ответственный секретарь. Мистер Фосетт упал на четвереньки, загребая грязь руками и облизывая пальцы. Тёмный Лорд посмотрел на него так, как глядят на насекомое, увязшее в сиропе. — И пусть теперь кто-то скажет, что магглы не произошли от свиней, — обронил Волдеморт, запустив новую волну хохота среди собравшихся. Он приблизился к осипшей от криков безутешной женщине и, не потрудившись очистить ладонь, схватил её за подбородок. — Кажется, вы испачкались, Одри. Нет, не сегодня, а в тот день, когда связали свою жизнь с этим жалким существом. — Прошу, — прохрипела она, — пощадите его. Он же умирает. Мой муж умирает. — Ну и что? — безразлично отозвался Волдеморт, отдёрнув руку. Желудок Регулуса сжался, к горлу подкатила тошнота. Он отвернулся и, протиснувшись между увлечёнными зрелищем соратниками, направился вниз. Он уходил, оставляя частичку себя на вершине холма. Вой Одри Фосетт стоял в ушах, навсегда оседая в его памяти. Потом всё стихло. Может, её разум не выдержал вида обезумевшего мужа. Или не выдержало сердце… Регулус не разбирал тропы, уходя всё дальше, пока не вышел к мосту из замшелого камня. Ему нужна передышка. Минута. Возможно, две. В глубине души ему наивно представлялось, что до тех пор, пока он не совершит убийство по приказу Лорда, это всё притворство. Это не взаправду. Он лишь притворялся Пожирателем смерти. Он не был им. Не был. Он играл. Роковая черта маячила где-то рядом, но Блэк её не переступал… Этой ночью он увидел её возле ног. Мглистая дымка пожрала другой берег, так что мост убегал в никуда. Не перейти. Туман впереди скрутился в узел, запахло пеплом и дешёвым табаком. — Эй, путник! Регулус обернулся. Дьявол звал или призрак? Из дымки появилась фигура женщины в цыганском балахоне и с курительной трубкой в руке. — Хочешь, погадаю, красавец? — спросило привидение, выдохнув кольца тумана вместо табачного смога. — Всего два галлеона. Регулус дёрнул уголком губ. Вот и первый местный покойник. — У меня нет при себе ни кната. — А что же у тебя в кармане? — Это… — он коснулся ткани… — это зеркало. Да, сквозное зеркальце. Прекрасное, хрупкое, блестящее. Как человеческая жизнь. — Оно ничего не показывает, — заметила цыганка, подлетев поближе. — Разве? Вы не могли бы оставить меня одного? Обещаю, в следующий раз я позолочу вашу призрачную ручку. — Слизеринец? — проворчала цыганка, вытряхнув трубку. — Обычно я вас сразу вычисляю. С тобой ловить мне нечего. С три короба наврёшь — и всё красиво. Она растворилась в воздухе, и Регулус, выставив зеркало перед собой, уверенно произнёс: — Сириус Блэк! По отражающей поверхности пошла рябь. Целую вечность Сириус не отвечал. Неужели этот прожжённый полуночник в кое-то веки завалился спать пораньше? «Ну же! Ответь!» Зеркальная гладь прояснилась. — Знаешь что? — сходу рявкнул злющий-презлющий Сириус. — Ещё одно такое ложное срабатывание, и я тебе палочку по самые… — Заткнись и слушай, — перебил Регулус, чувствуя, как бешено бухало сердце в груди. — МакКинноны в опасности. Их секрет раскрыт. Если ты хочешь спасти им жизни, передай это Дамблдору или Грюму как можно скорее. Брат свёл брови к переносице и обзавёлся следами интеллекта на лице. — Марлин с отцом уже несколько недель защищены заклятием Фиделиуса. Уж не с тех ли самых пор, как миссис Блэк перестала расхаживать между рамами? Если Торн МакКиннон не круглый дурак, то отсутствие отклика от нарисованной Вальбурги должно было его насторожить. — Но я передам, — добавил Сириус. Он стал серьёзнее некуда. Напряжённое молчание повисло между братьями трухлявым мостом, и с каждой убегающей секундой перейти его было всё труднее. Регулус первым отвёл взгляд. Нужно бы предупредить, что его участие должно остаться тайной, и вместе с тем все предостережения казались лишними — Сириус и сам всё понимал. За прошедшие годы они наговорили столько лишнего, а сейчас слова не находились. Наконец Регулус кивнул, и Сириус разорвал магическую связь. Вовремя. Кто-то приближался. Рука сама потянулась за палочкой. «Вдруг это Пожиратель смерти!» — абсурдная мысль, забавная. Посмеяться бы, но Регулус, казалось, за одну ночь разучился это делать. — Люмос! — скомандовал он. Луч света вырвал из темноты знакомый силуэт. Рабастан. Всего лишь Басти Лестрейндж. Регулус убрал палочку. Отличить Пожирателя смерти от человека порой бывает ой как непросто. Впрочем, только что они все, стоявшие на холме, не были людьми. Рабастана шатало из стороны в сторону. То и дело оступаясь, он всё же добрался до стылой воды, снял маску и ополоснул лицо. Его руки дрожали. Регулус почувствовал, что следом за Лестрейнджем идёт кто-то ещё. И даже не сомневался кто именно. — Ну что? Эти двое мертвы? — глухо спросил Басти подошедшего к ним Эвана. — Не знаю, я не стал ждать развязки. Наверное, — ответил тот, сунув руки в карманы. — Хорошо, если нет, — выдохнул Лестрейндж. — Я слышал, что волшебники, умершие в Плакли, становятся мстительными духами. Вот увидишь, они придут за мной… — Если только женщина, — сказал Эван, натянуто улыбнувшись. — Мужчина-то был магглом. Стоило большого труда проигнорировать его жестокую шутку, но Регулусу это удалось. — Что ты здесь делаешь? — Приказы отданы, гонцы отправлены… Сегодня мне лучше не попадаться Повелителю на глаза. В конце концов, это я практически привёл к нам младшего Крауча за ручку. Кто мог предположить, что он помирится с отцом и сдаст ему Ноттов? — Обидно, наверное. Ты так стараешься выслужиться, но всё идёт насмарку. Эван пожал плечами, ничуть не задетый издёвкой, и протянул Рабастану чистый носовой платок. — Вода камень точит. Регулус промолчал. Они с Эваном стояли по разные стороны от Рабастана, который служил швом, удерживающим треснувшую дружбу. И всё же было нечто дико-правильное в присутствии Розье в эту минуту. — Гарпия искала тебя, — сказал тот. — Кажется, выслужиться пытаюсь не я один… Блэк вернулся на вершину холма и увидел стоявшего в гордом одиночестве Тёмного Лорда. С вежливым интересом он обратил взор на подошедшего. — Ты хотел сообщить мне нечто важное, Зимородок? — Мой Лорд, — Регулус склонился в поклоне. — Мне стало известно, что враг сумел проникнуть в мой дом. — Вот как… Продолжай. — Ни для кого не секрет, что моя матушка тяжело больна. Она редко выходит в люди. Недавно мы приглашали к нам известного художника, мистера Торна МакКиннона, чтобы он написал её волшебный портрет. Чуть позже мне самому довелось побывать у него дома. Там произошло кое-что странное. Меня не пустили в мастерскую, но голос, который я услышал оттуда, показался мне знакомым. Это был голос моей матери, что попросту невозможно, так как готовая картина к тому времени уже висела на Гриммо. Я стал замечать, что вечерами холст пустеет, и обошёл все картины в доме, но не обнаружил пропажи. Тут я и заподозрил неладное, мой Лорд. Мне удалось снова проникнуть в дом художника, и то, что я увидел… Торн МакКиннон втайне сделал копии проданных картин, в которые призывает нарисованных им волшебников и волшебниц. Я узнал покойную миссис Роули и Кантанкеруса Нотта среди изображённых. К услугам МакКиннона регулярно обращаются наши друзья из чистокровных семей! После этого я срочно заколдовал портрет моей матери, чтобы она не могла покидать его, и, кажется, этим выдал себя, Повелитель. Я был неосторожен. МакКинноны защитили свой дом Фиделиусом. Регулус гипнотизировал глазами носки собственных туфель, не решаясь поднять взгляд на Волдеморта. Повисшее молчание было красноречивее слов. Что творилось в его голове? О чём он думал? — Это полезные сведения, Зимородок. Регулус с облегчением перевёл дух. — Твоя внимательность к деталям помогла нам раскрыть коварные замыслы врага. Я уже знал, что МакКинноны входят в Орден Феникса, но до сих пор позволял им жить. В конце концов, я не представлял, какой вред могут причинить девчонка без какой-либо боевой подготовки и картинщик. К тому же, чистокровная семья… Не вини себя. Возможно, мы не в силах покарать этих людей прямо сейчас, но уж точно их остановим. — Мой Лорд, я… счастлив вам услужить, — проговорил Регулус, проглотив ком гадливости в горле. Волдеморт списал его запинку на волнение. — И я ценю это! Дамблдор зашёл слишком далеко. Его марионетки каждый день доставляют головную боль и нарушают мои планы. Мне стоит обратить на Орден более пристальное внимание. Скажи, ты веришь в пророчества? Регулус опешил. Какой странный вопрос. Он вспомнил призрак цыганки, предложивший погадать за пару золотых. — Нет, мой Лорд. Не верю. В этой отрасли магии слишком много шарлатанов… — Не ожидал услышать это от волшебника, — сказал Волдеморт и устремил взгляд к небу. — Отчасти ты прав. Фортуна — капризная богиня. Какое ей дело до простых смертных, чтобы раскрывать перед ними карты? В истинных пророчествах всегда говорится о чём-нибудь великом и прекрасном, будь то падение легендарного города или смерть короля с подорожником на шлеме. В Отделе тайн есть комната, в которой невыразимцы хранят записи судьбоносных для страны предсказаний. Самое знаменитое из них известно даже магглам, оно гласит: «Как только последний ворон покинет Тауэр, замок падёт, а вместе с ним исчезнет и всё королевство». Знаешь, что сделал Карл II, чтобы оно не сбылось? Он приказал подрезать птицам крылья, и смотрители воронов делают это и по сей день. Великому человеку под силу обмануть любое пророчество! Регулус слушал молча, затаив дыхание. На долю секунды он ощутил тот же торжественный трепет, какой испытывал в день получения метки. Затем его взгляд упал на разорванные путы, следы крови и отпечатки рук на земле, и восхищение сошло на нет, как грязная шелуха. — Ты хорошо служишь мне, Регулус, — произнёс Волдеморт. — Быстро учишься. Белла и Антонин не перестают тебя нахваливать. Наше собрание закончилось, однако мои самые верные люди уже ждут в секретном месте, чтобы обсудить наиболее насущные проблемы. Думаю, пришло твоё время присоединиться к ним. Регулус упал на колени. — Это большая честь для меня! — Ты снимешь маску, и они в ответ откроют тебе свои лица. Получилось! У него получилось! Вот только вместо радости Регулуса накрыла жуткая усталость. Главное, он справился, а там… Там видно будет. — И мы вместе решим, что делать с МакКиннонами и Ноттами, — закончил Волдеморт. Холодный ветер налетел на холм, трепля пламя факелов по холке. Из карьера, размытого дождями, вырвался гневный зловещий гул. — С Ноттами? — эхом переспросил Блэк. Тёмный Лорд небрежно повёл рукой. — Разумеется, я придумаю, как их вытащить из Азкабана, но до тех пор мы должны быть уверены, что отец и сын будут держать язык за зубами. Слышал, у них в семье недавно было пополнение, родился наследник. Теодор… очень слабый малыш. Будет жаль, если род Ноттов прервётся. Хорошо бы донести это до них. И ещё кое-что, Регулус. Я не держу у себя эльфов. Мне противно их раболепие. Но, вероятно, вскоре мне всё же понадобится домовой эльф. Ты мог бы порекомендовать мне наименее раздражающего домовика? — У меня есть подходящая кандидатура, — произнёс Регулус, ненавидя собственный заискивающий голос. Такой шанс разузнать планы Риддла нельзя упускать. Нельзя! — Вы останетесь довольны, мой Лорд. — Белла не зря говорила, что ты смышлёный. Это порт-ключ! — Волдеморт протянул Регулусу брошь в виде свернувшейся в клубок змеи. — Дотронься до него. Пора отправляться.

* * *

Несколько часов спустя Регулус закрыл дверь родного дома и в изнеможении прислонился к ней спиной, давая глазам время привыкнуть к полумраку прихожей. Уже рассвело, но небо было непроглядно серым. Осень пришла в Лондон вместе с ним, вцепилась в его мантию, ноги и руки и наполнила скорбью улицы. Будет дождь. Регулус почувствовал тепло сквозного зеркала. Кто-то хотел его увидеть, но он не хотел отвечать.