Научи её доверять

- Павел Игоревич, мы же ещё завтра придём в этот музей? – Спросила я, когда увидела, как фигура двинулась к выходу. - Да, мы будем осматривать другие залы… - Отлично. Мне срочно нужно идти, - возникло огромное желание поцеловать его в щёку, но я сдержалась и последовала за матерью. - А…нисимова… - Пробормотал он, но вскоре понял причину моего внезапного исчезновения. Я очень старалась идти незаметно. В толпе людей легко затеряться, это мне на руку. Её цветастая блуза – тоже. Мы подошли к автобусной остановке. Конечно, а ты что думала?! Я заскочила в подошедший стотретий. Теперь осталось слиться с другими людьми в другом конце транспортного средства. Не знаю, насколько я была незаметна, потому что ощущала себя одной из селёдок в тесной банке. Это невольно напомнило мне тот день, когда мы с Павлом Игоревичем чуть не опоздали на семинар по истории… Его не хватает…А ведь я даже не объяснилась. Мысль о том, что он всё понял, остудила голову. Треть пассажиров оказала мне огромную услугу, выйдя через несколько остановок. Вскоре наша делегация так же исчезла из общественного транспорта и продолжила свой путь уже по какой-то немноголюдной улице, название которой я увидела, пройдя несколько домов. «Виноградная». Мать с сыном зашли в подъезд многоэтажного дома. Блин! Надо за ними. Как не попасться? Юркнула за ними, немного выждав. Дальше старалась не палиться, оставаясь на дистанции пролёта или двух. За ними закрылась железная дверь с небольшой золотистой циферкой «семь». «Пора перевести дух», - решила я и села прямо на ступеньки. - Так, и к чему мы пришли? – Произнесла я вслух и взялась руками за голову, путая волосы. - Да, Люд, конечно… - Из соседней квартиры вышла женщина, зажав телефон между ухом и плечом, а я не успела скрыться из виду, и она заговорила уже со мной. – А вы к кому? - А я…коллектор. Моя миллисекундная заминка не вызвала подозрений, и я продолжила гнуть свою линию. - Насколько мне известно, в этой квартире живут злостные неплательщики… - Ну что вы?! Здесь живёт прекраснейшая женщина, моя подруга. И ребёнка хорошо воспитывает, и муж всегда накормленный, - уверяла меня дамочка преклонного возраста. - Да вы что? Возможно, произошёл сбой в системе… Вы так уверены? - Конечно! Я за них ручаюсь. - Ну, раз так… Спасибо, я разберусь с этой проблемой, - заверила её, поправила пиджак и направилась к выходу. Тяжёлые двери открывались неохотно. Зато я твёрдо решила наладить отношения с родителями, отмечая правдивость слов бабушки. Набрала номер Паши. Услышала знакомый голос, и волнение почти прошло, накатило приятное ощущение. - Как вы там, насмотрелись на останки? - Да, сейчас у нас просто прогулка по городу, подъезжай, я встречу. - А… - Скину место остановки на карте. - Хорошо, осталось разобраться с автобусами… И вот ту настал момент, когда я могу хорошо так затупить. Благо, мне попалась добрая бабушка, которая подсказала, на чём можно доехать до центрального парка. В больших городах часто ходит общественный транспорт, а потому я запрыгнула в «двойку» и понеслась навстречу приятному времяпрепровождению с одногруппниками и невесомым касаниям с Павлом Игоревичем. Последний, как и обещал, встретил меня и взволнованно стал расспрашивать. - Паш, я счастлива! Кажется, мои родители действительно исправились! Сначала мужчина недоумённо на меня посмотрел, а затем расплылся в такой же радостной улыбке. - А где все? – Поинтересовалась я, когда не заметила этого постоянного «хвоста». - Я не должен их выгуливать, они взрослые, - объяснил Паша. - Тогда какой дальнейший план действий? - Давай возьмём поесть. - Отличная идея, - в этих словах чувствовался мой бодрый настрой, я смело пошла по дорожке по направлению к шаурмечной. - А я думал, мы мороженое поедим, - развеселился Нижельский. - Да? Я просто решила, что лучше шаурму, но если ты настаиваешь…- Протянула я. - Да ладно, я шучу. Пару часов мы провели классно: гуляли по парку, ели шаурму. В парке большого города были и аттракционы, и батуты, и много красивых растений. Пахло изумительно. Затем по отдельности пришли в гостиницу. Каждый – в свой номер. А жаль. Но никто не мешал гулять в четыре утра, встречая рассвет. Это были очень эстетичные походы по улицам, когда свет солнца падал на кроны деревьев, покрытых инеем. - Уже совсем скоро наступит зима. В этих краях выпадает много снега, - я нахохлилась и зевнула, опёршись на перила. - Да, и будет очень холодно, тяжело вставать по утрам, рано темнеет… - Павел Игоревич подошёл и обнял меня. Всё же в тонком пальто было прохладно, а вот тепло его тела погружало меня в состояние полного комфорта и удовлетворённости. Осознание его рядом со мной кружило голову. Вот только это был последний пребывания в большом городе. Сегодня всё ощущается острее. Мы решили пойти на интересную площадку, будто для великанов. Там нас ждали большая лавочка со спинкой, которая в высоту - больше моего роста; качели, где могла поместиться небольшая подростковая компания; простые качельки на одного. Неподалёку разместилось детское игровое место и парочка скульптур из камня и искусственного газона. В прошлый раз не удалось опробовать все качели из-за сильного дождя, и мы посидели в его номере, поедая зефир и попивая горячий шоколад за просмотром фильмов. Некому было тогда замечать такую нашу шалость: все были на концерте какого-то популярного певца. Я понеслась к самой большой качеле. Мы сели напротив друг друга стопа к стопе. Рассмеялись. Качеля мерно покачивалась из стороны в сторону. - Хочу запечатлеть этот момент, - Павел Игоревич достал телефон из кармана пальто, и через мгновение моё радостное лицо в купе с нашими ногами сохранились в папке «Камера» его старенького телефона.       Всё было прекрасно, когда голова пуста, когда ты «в моменте». Но следующие слова Паши всё же вновь переполнили мои мысли только недавно забытой темой. - Как там с мамой? - Уф, я не знаю, - я свесила ноги с качели и скрестила руки на груди. - Сегодня – последний день. Когда, если не сегодня?       Мужчина спустился с качели и отошёл, чтобы дать мне подумать. Он прав.       Я поднялась и подошла к Паше. - Я – за тортом. Ты - со мной? - Нет, ты справишься, - преподаватель обнял меня и поцеловал в макушку. - Спасибо, - сказала я ему в шею, затем прошептала, - люблю тебя. - И я тебя. Он отпустил меня. Теперь мой путь лежал через магазинчик продуктов. Я заскочила за упаковкой чая и тортом. И уже через пятнадцать минут стояла у двери с занесённым кулачком. Долго не могла решиться и всё же постучала. Дверь легко поддалась, и я в испуге её подталкиваю. Уже на входе меня встречают «привычные» ремни – средство нечеловеческого воспитания. Расписание дня аккуратно висело на стене. Сердце сжалось, а я жадно глотнула воздух. Оставила купленное на ближайшем кресле и достала телефон. Включила запись и положила его в нагрудный карман так, чтобы камера фиксировала всё, что вижу я. Услышала шорохи и попыталась стать ещё тише. Прошла в зал. Вокруг стола в стихийном беспорядке по полу были рассыпаны бумаги. - Тётя? Ты тётя? Я резко посмотрела на угол возле дивана. Так знакомо… Ребёнок был весь в слезах, майка и бельё позволяли рассмотреть фиолетовые следы на бледной коже. - Собирайся, - бросила я, дрожащими руками взяла телефон. Набрала номер Паши, зажала рот ладонью, пока шли гудки, как бы сдерживая слёзы. - Сказала же тебе, собирайся. Сейчас придут родители, и нам мало не покажется. Мальчик доверился мне. Может, он почувствовал нашу схожесть, наше родство. А может, ему просто не к кому обратиться. - Алло? - Алло, Паш, это серьёзно! Звони Владу. - Всё по-прежнему? - Да, - не сдержалась… - Здравствуйте, я от Владислава Игоревича… - Паша повёл работника из опеки в нужную квартиру. Мы с Саввой сидели на скамье возле соседнего подъезда. Я обняла его и с определённой периодичностью похлопывала подушечками пальцев по спине. Глаза мои были, словно стекло. Тогда меня настигла длительная прострация. - В таком раннем возрасте не желательно изымать ребёнка… - Вы хотите, чтобы они сделали его инвалидами? Я не возьму на себя ответственность, а вы… - Я вас понял, - специалист что-то чиркнул в бланке и захлопнул папку. Из подъезда выбежали мать и отец. Лица приобрели испуганный вид. Но соц. работник не хотел слушать, захлопнул дверь машины. Женщина упала на колени, мужчина начал было гнаться за авто, но всё же решил остановиться. Даже мне было видно, как их трясёт. Я поудобнее взяла на руки Савву, приблизилась к машине Павла Игоревича, ловко усадила мальчика в кресло, пристегнула и сама села рядом. Мужчина посмотрел на меня, сжал мою руку в своей, затем перевёл взгляд на ребёнка и улыбнулся. Тёмно-зелёная машина выехала из этого тусклого, неприятно жаркого двора, в котором сам воздух будто бы стал пахнуть отвратительно. Тишину в салоне машины прорезало сопение. Мужчина поправил ворот рубашки, выдохнул и протянул руку к двери. Та поддалась. Медленно открылась. На полу - рваная обувь, разбросанная по всей комнате. У батареи примостились пустые стеклянные бутылки из-под водки, отражая блики на потолке. Павел перестал чувствовать руки: торт с белым кремом размазался по полу, оставляя мягкие коржи в виде кусочков с нежной начинкой пропитываться грязью подъезда. Немного попало на новые туфли. Ноги, немного ватные, ступили по старому кафелю, ощущая, что земля из-под них всё же не ушла. Потускневшая фигура вышла на улицу, пытаясь выбросить из головы это место, где он когда-то был счастлив с родителями…