Наше общее лето

Утро началось очень жёстко. Намного жёстче, чем предыдущие. Не было того, как дед ласково будил внука или открывал шторы в ожидании того, что он сам проснётся. Сейчас же он грубым тоном заставил Сяо пробудиться. — Итак. Говорю один раз для суицидников. Из спальни ты не выйдешь. Неделю... Нет, месяц! Жизнь полюбишь, гулять захочешь. И да, именно из спальни, а не из дома. Туалет — это самый максимальный вариант. Еду я буду носить тебе сюда, — ставя тарелку на стол, со всей строгостью в голосе продиктовал правила дед. А Сяо был даже рад этому. Этот месяц лета он проведёт в одиночестве. Потом уедет в Китай, где его точно не найдут и заживёт новой жизнью. — Всё понятно? — Да. Дед, даже не окинув его взглядом, вышел из спальни, запирая дверь. Итэр же утром еле держал глаза открытыми. Всю ночь его одолевали навязчивые мысли. Сяо любит его? Сяо любит его. Как такое возможно? Конечно догадки были, но все они не казались чем-то реальным. Сяо, который такой необычный, непохожий на всех остальных. И кого? Его, Итэра. Самого обычного, ничем непримечательного. В юной светловолосой голове не укладывалось, как такое произошло. И всякие касания, которые он не допускал с остальными… Значит, они были сделаны из-за симпатии? Но Итэр не чувствовал дискомфорта от этого факта. Наверное, если бы его трогал, обнимал и целовал человек, который не взаимно влюблён в него, ему бы стало стыдно за это. Но стыда не было. Ему всё ещё были до странной щекотки в животе приятны те прикосновения. Да и само чувство любви не казалось чем-то, что могло бы стать препятствием в общении. Но вчера он ушёл слишком быстро. Наверняка этим он задел Сяо. Скорее всего достаточно сильно. Но не мог же он дать ответ? Для начала бы стоило дать его хотя бы себе. Вот только как? Не понимал Итэр, как узнать о том, что по-настоящему любишь. И всё же было желание объясниться. Поговорить по душам и убедить хотя бы в том, что нет повода сводить контакт к нулю, ведь этого совсем не хотелось. К утру юноша мало в чём разобрался, но как минимум сам для себя решил, что с Сяо поговорит. Нельзя было не поговорить. Из-за привычки к ранним пробуждениям проснулся Итэр с ощущением, будто и не спал вовсе. От действительности это мало чем отличалось — не успела пройти даже одна полноценная фаза сна к тому моменту, как он вскочил. Не сильно медля и даже оставшись без завтрака, он отправился в дом Чжун Ли. В этот раз ведя себя гораздо более обходительно из-за неловкости, после стука он дождался, когда ему откроют, не решаясь зайти сам. — Деда Чжун, доброе утро! А Сяо спит ещё? — Привет. Не спит, но и гулять я его не пущу. Вообще я его на месяц наказал. Он знаешь что вытворил?! — В смысле на месяц?.. До конца? Что такого могло случиться-то? — опешил подросток. — Садись на скамейку, я щас тебе такое расскажу! Слышу ночью, на кухне кто-то бродит. Я уж испугался, подумал, мол, Тузик отвязался и шарахается. А там... Сяо с ножом у горла! — С ножом? У горла? — как дурачок хлопая пушистыми ресницами, не понимал блондин. — У своего? Зачем? — У горла! У своего! Представляешь?! Ну я запер его, пусть подумает над своим поведением. Ты-то случаем не знаешь почему? Итэр, кажется, понимал. Но не хватало Сяо для полного «счастья» ещё чтобы дедушка прознал о первопричинах такого поступка. Лучшим вариантом было соврать, хотя делать это парень очень не любил. — Знать не знаю. Но Вы с ним тоже как-то нехорошо… Ему же поговорить наверное надо с кем-то. Может, я к нему зайду, расспрошу про всё, успокою? — стараясь пробить себе дорогу к другу, попытался уговорить старшего Итэр. — Нет, — жёстко осадив младшего, произнёс старик, — пусть подумает о своём поведении. — Совсем нет? Может, через пару дней хотя бы? Деда Чжун, ну мне же его жалко, как Вы не понимаете! Он же ребёнок ещё. Бабуля ведь говорила, что с детьми надо поласковее, — расстроенно припомнил светловолосый слова той женщины, что могла убедить даже Чжун Ли. Но к сожалению это могла сделать только она, а не кто-то другой. — С детьми... А если дети такое вытворяют! Мало ли что бабка говорила, не вороши прошлое. Пусть подумает. А тебя я на отрез не пущу. — Ладно… — с непомерным грузом на душе вздохнул Итэр. Кажется, придётся очень долго подождать, прежде чем они поговорят. Оставалось надеяться, что хотя бы не в несколько десятков раз больше одного месяца. И всё-таки надежда умирала последней — хотя бы пересечься взглядами, если брюнет отправится в туалет. Для этого надо было всего-то остаться в доме второй семьи. — Давайте я Вам тогда помогу с чем надо? — Извини, Итэр, я понимаю что ты хочешь увидеться с ним. Но нет, помощь твоя мне не нужна, иди с Богом. От такого ответа подросток окончательно выпал из реальности. Впервые за 16 лет его всеми силами выгоняли из этого дома, ставшего не менее родным, чем собственный. — Как скажете… — произнёс он напоследок, совсем без настроя отправляясь домой. Среда. Отрицание. Мозг отключился сразу же. За своими действиями Итэр вовсе не следил. Последнее, что он помнил — как вставил наушники в уши. Всё, что он делал дальше — готовил завтрак, на этот раз по вкусу не включавший в себя ту самую частичку души, которую юноша вкладывал всегда, убирал дом, что делал без привычной аккуратности в каждом движении и без вечной внимательности к любой пылинке, листал ленты социальных сетей без обыкновенного интереса к животрепещущим темам — всё это видела Люмин, но не её близнец. Ей казалось, что даже роботы следуют своим алгоритмам более живо, чем брат выполнял все рутинные мелочи. Конечно она как заботливая сестра старалась выяснить всё. Получилось ли у неё? От части. Итэр не говорил ничего лишнего о Сяо. А лишнего о нём на самом деле и не было. Но пугала близняшку вовсе не краткость ответов, а их абсолютная безэмоциональность. Итэр даже не смотрел в её сторону, когда давал свои односложные ответы. Он не смотрел никуда, хоть его взор и был прикован к чему-то. Его взгляд нельзя было назвать даже стеклянным — он больше напоминал зеркало, лишь отражающее пустоту голых стен напротив кровати. Проходил сквозь предметы, словно выжигая в них дырки. Девушка не была уверена в том, здоров ли брат. В обед переборов себя, она позвонила отцу, оповестив его об этом, после чего сразу сбросила трубку, не дав ему вставить и слова. Как Итэр отрубился он не помнил. Как не помнил и весь день. Зато Люмин, озабоченная состоянием брата, просидела дома до прихода отца. Парень не помнил и того, что происходило дальше. Сознание вернулось после полуночи. В этот момент он наконец вытащил наушники из ушей, вставил обратно и понял, что музыка уже не играет. Как давно — неизвестно. Но его это и не волновало. Он понял, что в комнате один. Значит, сестра ночует не дома. Мозг, до этого пустовавший настолько, что от шёпота там раздалось бы оглушительное эхо, внезапно начал трещать по швам от мыслей. Наверное, это сон. Да, наверное никуда Сяо не уезжает и ничего не собирался сделать со своей жизнью. Может, никакого Сяо вообще нет? Нет, Сяо точно есть. Значит Сяо просто не любит его. Ничего такого не могло произойти в жизни. Очевидно, просто очевидно, это всё был сон! А Итэр поверил. Нет. Никакой это был не сон. Так ему кричали эмоции, которые еле-еле были слышны за всем гудящим роем тошнотворных дум, выстроившихся в стройный нескончаемый ряд. Что же тогда случилось? Сяо решили забрать. Он признался Итэру. Итэр заставил его нервничать. Сяо почти перерезал своё горло. Итэр остался без доступа к Сяо. Что чувствует Итэр? Он чувствует вину. Чувствует, что нужно поговорить. Чувствует, что он обречён. Никакого разговора не выйдет. Никакого! Месяц. Всего месяц оставался для совместного веселья. И на весь этот месяц Сяо оказался заперт в четырёх стенах, куда Итэра не пустят. Отвратительно. Что делать дальше? Наверное то же самое, что до Сяо. Как сегодня. Как сегодня? Итэр не помнил никакого «сегодня». Знал, что оно было. Но оно было без Сяо. Без Сяо оно было бессмысленным. Неужели такой будет и вся дальнейшая жизнь? А что надо изменить, чтобы такого не произошло? Изменить надо было прошлое. Много-много прошлого. А в настоящем? Уговорить деда. Но сделать это почти невозможно. Понять его было нетрудно — он лишился жены и не хотел в тот же период остаться ещё и без единственного кровного внука. Но разве Итэр хотел понимать? Он хотел только быть рядом с Сяо. И, кажется, сделать это теперь было почти невозможно. Он вновь заснул, когда рассвело. Четверг. Гнев. Пробудился Итэр в обед. Чувствуя себя бодрее, чем за последние 10 лет, он направился на кухню. Там встретился с сестрой, что заботливо готовила какой-то суп. Она попыталась выяснить, что произошло вчера, как он чувствует себя сегодня, да почему синяки под его глазами уже второй день только растут и темнеют. Но столкнулась девушка с совсем необоснованным раздражением. По началу Итэр обвинял только Сяо. Обвинял в том, что он сорвался. Проговорился о попытке суицида. Лицо близняшки исказилось в ужасе, но затем злость брата перешла и на неё. Он начал придираться к её излишнему вниманию, укорять в том, что пока ему было плохо она даже не могла постараться и приготовить что-то сама, а сегодня вдруг вспомнила, но всё равно со своей задачей справилась кое-как. Люмин, не привыкшая терпеть к себе такое отношение, благим матом послала брата убраться куда подальше. Он вступил в перепалку, мол, его никто не понимает, он чуть не потерял самого близкого друга, а сестра даже не хочет его поддержать. Но всё-таки дом покинул. Позже девушка пожалела — как бы близнец на взводе не захотел того же, за что винил Сяо. Но к человеку в таком состоянии без надобности она предпочитала не лезть, веря в благоразумие подростка. Сам же парень не следил за словами и эмоциями. Делал то, что подкидывал в бреду разум. Куда он пошёл не знал и сам — получилось, что куда глаза глядят. Да и не пошёл вовсе — побежал. Припустил к Железке, через отремонтированный мост, даже не следя куда наступает, а затем вглубь лесополосы. Там он сделал остановку. Первую за весь путь. Остановился у одного из деревьев, перевёл дыхание и вновь почувствовал раскалённые угли в лёгких, заставляющие чувствовать сжигающую злость. Кулак с размахом впечатался в неровную древесную кору. Слишком несправедливо обошлась с ним судьба. Разве он этого заслужил? Вечно весь правильный, услужливый и вежливый, решил лишь немного разнообразить жизнь. А в ответ такое. Нет, жизнь вообще несправедлива. Она не имела право покидать его мать, не имела право пытаться ускользнуть от другого близкого — такого юного Сяо. С каждым словом сосна, стоящая на месте уже десятки лет колыхалась от ударов подростковых рук. Неизвестно сколько времени прошло, пока Итэр продолжал шляться по лесу в пижаме, со спутанными распущенными волосами и с разбитыми костяшками пальцев, но голова начала мыслить лишь когда вокруг опустилась сумрачная темнота, усиливаемая огромным скоплением деревьев. Охватила паника, пробирающая до мурашек. Сам по себе вырвался надрывной истеричный крик, после которого горло заболело почти моментально. Сев под дерево, Итэр попытался уснуть. До утра искать дорогу обратно было глупо — пусть территория и небольшая, до тайги явно не дотягивает, но перспектива провалиться в канаву и там бесславной смертью сдохнуть блондина не прильщала. Через пару минут подступил страх — недалеко послышалось шуршание. Так мог шуршать кто-то из диких зверей — лисы например в этой части леса были не редкостью. Обычно он гулял с друзьями и они все вместе всегда знали чем отбиваться, но сейчас он был более чем беззащитен. Даже в руках и ногах была слабость — от глупых драк с деревьями и от попытки побега. Но после шорохов он увидел спасительный огонёк. Так светить мог только фонарь — значит, люди. Раздался громкий подростковый голос с хрипотцой: — Крик слышал. Есть кто? В голове щёлкнуло. На помощь пришёл сын лесничего. — Рэйзор! Я тут. Помоги пожалуйста, я немного заплутал. Доведи до моста, прошу! — вскакивая с прохладной земли, воскликнул блондин. — Итэр. Грязный. Дома плохо? — отдавая свою куртку светловолосому, которую мальчишка не снимал даже летними днями, чеканя слова спросил сероволосый. — Нет, сам провинился. Рэйзор, я так благодарен тебе! Спасибо, что пришёл. Если бы не ты… — Не благодари. Ты кричал. Я пришёл. Лишь одарив мальчика грустноватой улыбкой, Итэр проследовал за ним молча. У моста отдал вещь, принадлежащую младшему лесному хозяину и рванул домой быстрее, чем убегал оттуда. Всего измазанного в грязи его встретили сестра, рассыпающаяся в объяснениях, что брат ушёл на ночёвку и отец, поверивший в эту версию и пытающийся её внимание переключить на решение ссоры между ними. Люмин встретила брата слезами на глазах от одного взгляда на своего близнеца. Дайнслейф — непониманием того, как с сыном на «ночёвке у Томы» произошло такое. Конечно Люмин хотела просто дать ему время побыть с собой, но не понимала опасности таких блужданий, потому и отцу не рассказала. Пришлось рассказывать самому Итэру — мол, обидел сестру и потому сбежал. Взяв с сына клятву, что больше в лес вот так запросто он не сунется, отец проследил за тем, как близнецы подготовились ко сну (для этого некоторые пряди блондину пришлось даже отрезать — такими невозможными к распутыванию оказались колтуны на них) и отправились в кровать. Но Итэр не заснул. Всю ночь он провёл в тихих слезах, мысленно вымаливая прощения за свою злость у жизни, у судьбы, у покойной мамы и даже у вполне живой Люмин и откровенно говоря наполовину живого Сяо. В мир сновидений его вновь провожало встающее Солнце. Пятница. Торг. Вновь Итэр открыл глаза лишь к обеду. Даже сестра теперь просыпалась раньше него, хотя за все 16 лет такого почти не бывало. Она за своим обедом и итэрским завтраком повествовала о том, как утром Чжун Ли упорно не пускал её в дом. Безусловно она помнила о том, что порционно высказывал брат, но надеялась, что удача повернётся к ней лицом. — Люмин. Мы должны уговорить его пустить нас к Сяо. Ему же там плохо одному! — решительно произнёс парень. — Уговорить Чжун Ли? Ну рискни, мой хороший, — скептически покачав головой, ответила близняшка. Сегодняшний Итэр её устраивал — гораздо более оптимистичный, чем в предыдущие дни. На улице они разминулись — без опаски она отправила его в дом деда, а сама направилась к Ноэлль, жившей совсем по соседству. Вместе с ней она собиралась наблюдать из окна за попытками брата, но об этом ему не сказала. А длинноволосый начал с того же стука, что и два дня назад. Дверь открылась и даже пробыла открытой некоторое время — около трёх минут во время разговора. Но потом, когда он попытался мелкими шажками попасть в дом, Чжун Ли захлопнул её настолько близко к носу блондина, что у него даже вздыбилась густая чёлка. Не отходя от двери он простоял там ещё порядка 10-ти минут. Потом к нему начал ластиться Туземец. Одарив его небольшим количеством ласки, Итэр начал подпрыгивать около каждого окна, стараясь заглянуть в них. Около каждого, кроме окна Сяо — просто по физическим причинам из-за будки Тузика и высокого фундамента доступ к нему получить было труднее. Конечно все эти активные телодвижения не остались незамеченными — Чжун Ли вновь вышел на улицу, очень внушительно прикрикнул на внука-приёмыша, после чего оба удалились в разные стороны. Итэр решил нажаловаться о злости деда подруге с сестрой — тоже отправился к Ноэлль. Девушки, немного хихикая, не понимая трагедии, всё-таки успокоили его тем, что рано или поздно старик отойдёт от этих событий и даст возможность поговорить. Но эти слова, вертевшиеся до этого и в своей голове, услышанные от других обрели убедительность и теперь казались главной истиной. Поделиться всем этим он решил ещё и с Томой. Тот предложил попытаться разговорить Чжуна от своего лица и даже предпринял попытку, занеся пирожки, приготовленные днём его матерью. Но даже с гостинцем дед не принял гостя. Пожав плечами, парень извинился перед другом за неудачу. Ещё немного пораскинув мозгами, Итэр решил подговорить Кли и Диону на то же дело. За четыре порции мороженного девчонки согласились и даже сделали больше успехов — с ними Чжун Ли сидел на улице, так ещё и целых 10 минут! Но всё равно через время отправил домой под каким-то бредовым предлогом. Придумать что-то ещё он не успел — его окликнул отец. Теперь он действительно начал возвращаться с работы раньше. Правда дочь его так и не хотела прощать. Но сегодня они ужинали уже втроём, а Люмин даже умудрялась шутить, что за трёшку в центре Москвы так уж и быть, простит папу. Последний в ответ с нотками грусти, но тоже смеялся. У Итэра начала зарождаться надежда, что всё будет хорошо. И Сяо обязательно сможет побыть с ним подольше, и семья останется дружной и все будут счастливы. Заснуть получилось рано. Рано, но с мыслью о том, что Сяо теперь стоит наравне с семьёй. Значит точно всё сложится! Суббота. Отрешение. Даже ложась раньше, Итэр по недавней традиции встал лишь к обеду, при этом чувствуя ужасную усталость. Еле волоча самого себя на кухню, там он обнаружил записку сестры о том, что она пошла к Эмбер и вернётся к вечеру. Что ж, так даже лучше. Говорить с кем-то желания не было от слова совсем. К тому же казалось, что от самого себя исходят одни проблемы. Ничем не перекусив, не выполнив утренние процедуры и даже не переодевшись, юноша вернулся в кровать. Заснуть не получалось. Съедали мысли о том, что если бы он не убежал, то Сяо бы смог провести хотя бы один месяц рядом с ним в счастье и радости. Теперь он очевидно обречён — никакие разговоры не помогут уговорить строгого, воспитанного не только однобоким менталитетом, но и суровой армией Чжун Ли. Именно из-за Итэра Сяо мог лишиться жизни. Да лучше бы блондин вообще не появлялся на этот свет — так бы у его любимой сестры мог быть шанс расти с любящей мамой, а не с неблагодарным братом. Теперь ничего не изменить — самые счастливые 5 дней жизни прервались из-за него. Казалось, больше такого не будет. Он неспособен отсрочить отъезд Сяо, неспособен будет поддержать с ним контакт, да даже уговорить почти родного деда неспособен. Всё тщетно. И с чего он вообще решил, что Сяо захочет его видеть после всего этого? Это у Итэра осталось это желание. Единственное желание, которое осталось среди всех мыслей. И его юноша осуществить не мог. Если бы не эти 5 чёртовых дней… Тогда бы жизнь не казалось такой никчёмной на данный момент. Но отказаться от них Итэр бы не посмел. Теперь он понимал попытку Сяо. Почувствовал эту бессмысленность собственного существования. По окнам застучали капли дождя, но на него было всё равно. С раскалывающейся головой блондин забрал с кухни все сладости, какие были — мороженое, три шоколадки, конфеты и пачку зефира. Выйдя на улицу со всем добром он опустился на качели возле дома. Дождь уже превращался в ливень, но это не изменило решения парня. Он просто смотрел на окно, за которым сейчас находился Сяо. Смотрел и одну за другой съедал все вкусняшки, почти не чувствуя их вкуса. Даже прикусив язык он не обратил на это внимания — как не обращал его в данный момент ни на что. Запасы иссякли, а сам подросток вымок до последней нитки, но так и не ушёл. Только когда вернулась сестра и силком затащила парня домой он почувствовал холод. Но не от мокрой ткани пижамы, а морозящий плоть изнутри, делая кости хрупкими и замораживающим сердце. Люмин затолкала своего близнеца под тёплый душ, чтобы тот не простыл, что-то высказывая в его сторону, но Итэр вновь не обращал внимания. С трудом найдя в себе силы помыться, он всё-таки покинул ванную комнату спустя час. Не хотелось быть обузой для родных. На самом деле просто не хотелось быть. Но для начала — хотя бы так. Вновь под влиянием девушки длинноволосый оказался на кухне. Люмин сама разогрела уже когда-то приготовленный ужин, параллельно наводя чай и переставляя всё для трапезы на стол. — Итэр, а где сладкое? Ты переставлял? — Нет. Я съел, — с тоской усмехнулся блондин. — В смысле? Всё съел? У тебя живот не болит, не тошнит? Ты вообще кроме сладкого ел что-то? — забеспокоилась близняшка. Вчера ей казалось, что брат уже в норме, а сегодня он ведёт себя словно живой мертвец. — Нет. Ничего, — честно признался он. На глазах девушки проступили мелкие слезинки. Её действительно волновало состояние брата. Не просто волновало, ей было страшно. Но никто не научил её разговаривать о таких вещах. Она пыталась исправить ситуацию хотя бы действиями — проконтролировала, чтобы брат съел всю порцию, дала таблетку от живота и затащила смотреть мультфильмы из детства вместе с собой. С виду после этого Итэр повеселел. Но исключительно внешне. Внутри подросток продолжал покрываться ледяной коркой. Перед тем, как отправиться спать близняшка пожелала брату спокойной ночи, залезая на свой второй этаж. Блондин пустым взглядом уставился в воздух. Прошло около получаса, как Люмин бесшумно слезла сверху и приковала взор к брату. Состоялся короткий разговор. — Ты уверен, что в порядке? — Нет. Тяжёлый вздох. Люмин присела на кровать брата, так и не поменявшего положения. — Итэр, что с тобой происходит? Что ты чувствуешь? Поделись со мной, прошу. — Я ничего не чувствую. Вот и всё. Давай спать. — Завтра мы будем разбираться с твоей проблемой, — устало покачав головой, девушка легла к брату, боясь оставлять его без присмотра. Рядом с сестрой заснуть блондину оказалось проще. Воскресенье. Смирение. Сегодня Итэр чувствовал себя лучше. Всё ещё плохо, но как минимум не было той вчерашней усталости. Правда простуда всё-таки началась, но лечение сразу же предоставила Люмин — всякие антивирусные, горячий чай и капли для носа. И вновь завтрак прошёл в обед. Именно за ним девушка и начала расспросы брата. — Итэр, я вижу, что ты явно не в порядке. Да и сам ты это признаёшь. Это из-за Сяо? Расскажи, что в этой ситуации тебя заботит. Мы вместе справимся с этим лучше. Юноша бы с радостью поделился всем с сестрой. Но осознать сперва надо было самому. Пять минут близняшка в тишине ждала ответа, пока в итэрской голове проносились одно за другим все события, начинавшиеся с вечера вторника, который до этого мозг всеми способами старался отогнать. Он в полной мере понял, что его отсутствие ответа Сяо принял за отказ. Понял, что мог лишиться его из-за этого. Понял, что отказывался от правды о том, что возможно больше никогда не увидится с этим брюнетом, который меньше, чем за неделю стал ему близким. Не просто близким. Родным. Как донести всё до сестры? Это надо не услышать, а почувствовать, чтобы понять. — Он сказал, что уезжает через месяц. А потом сказал, что любит меня. Я не был готов к этому в тот момент и просто убежал. Я понятия не имел, что всё обернётся так. Следующим утром деда Чжун мне сказал, что Сяо под домашним арестом на месяц. То есть до своего отъезда. Мне нужно поговорить с ним. Жизненно важно, понимаешь? Возможно, что мы больше не увидимся. А я так хочу объяснить ему. Люмин, я целиком и полностью тут виноват, но даже исправить свои ошибки не могу. Я испортил жизнь не только себе, но и ему. Блять, Люмин, из-за моей глупости Сяо мог убить себя! — по телу блондина после вскрика прошла дрожь. Сестра сжала его в своих объятиях настолько крепко, насколько могла сделать это без вреда здоровью. Поглаживая близнеца по макушке, она старалась успокоить его. — Итэр, мой хороший, ты не виноват. Если ты знаешь, что надо сказать, то я найду вам доступ. Обещаю, только не истязай себя с этим. Но… Ты уверен, что понимаешь, какой ответ ему давать? Честно говоря я не думала о том, что ты в курсе о подобной… необычной любви. И не думала столкнуться с таким сама. Просто прежде чем ты решишь поговорить с Сяо, тебе надо принять всё самому. И то, что вы возможно не увидитесь, и то, что осталось мало времени. Это тяжело, я знаю, но для начала ты должен осознать это иначе разговор не состоится. Несмотря на успокаивающий тон, Люмин в глубине души была шокирована. Она и не предполагала, что попытка самоубийства нового друга была вызвана чувствами к её брату. Невзаимными ли? Девушка не знала. Зато знала, что брата будет любить любым. И постарается сделать всё, чтобы тот был счастлив. Каким бы ни было его счастье. А Итэр не мог ответить. Он правда не знал, что собирался сказать Сяо. Сестра говорила правду — они могут больше не увидеться и Итэр обязан это понять. Скрепя сердце, светловолосый смирился. Даже если у них будет не больше месяца, он всё равно хотел бы провести его вместе. Нет, он хотел бы всю жизнь. Но он будет готов отпустить Сяо. Будет надеяться, что в его жизни всё сложится. Отпустить, но не забыть. Забыть его? Итэр бы не смог. К счастью, и не должен был. И всё-таки, что он скажет ему? «Сяо, ты всё ещё важен мне как друг, но я не вижу препятствий для общения в твоей любви»? Нет. Он же думал не так. — Знаешь, Люм, я не готов к разговору с ним. Но хочу поговорить. Поэтому если не сложно, оставь меня одного. Я хочу всё обдумать. Хорошо? — Хорошо. Я буду у кого-нибудь из девочек, если понадоблюсь. — вздохнула девушка, выходя из-за стола, а затем и из дома. Теперь мысли шли в нужном направлении. Версию за версией Итэр придумывал и отбрасывал варианты разговоров. Он понимал, что как бы сестра не постаралась, может у неё не выйдет выиграть у Чжун Ли больше 5 минут для разговора парней. А вложить надо было все мысли. До самого вечера ничего путного блондин так и не составил. Пытался даже оформить всё в письменный вид — может, хоть так будет проще? Но нет, не вышло. Размышления, длинною в несколько часов нарушились приходом сестры и отца. Порадовало юношу то, что разговаривали они уже совсем по-семейному тепло. Совместно отужинав, Люмин с Итэром отделились от папы. Узнав, что брат ничего не придумал девушка поникла, но как выяснилось она и сама пока не подготовила план. Совместное обсуждение продлилось до глубокой ночи, пока близнецы не отключились. Понедельник. Решение. Итэр наконец-то встал первым, вернувшись к нормальной жизни. Приготовив завтрак на двоих, он вновь принялся за размышления. Уже прошерстив огромное количество ссылок в интернете с советами, что говорить в таких ситуациях, решение к блондину всё ещё не пришло. Но не зря же говорят, что утро вечера мудренее. Проснулась Люмин и с плеча начала высказывать мысли. — Итэр, я поняла. Ты не должен подбирать слова просто потому что ты не разобрался, что чувствуешь. Ты высказал много версий, но все они несли разный смысл. Тебе надо решить, что ты хочешь донести словами, а не что ты хочешь сказать. Сечёшь? На минуту длинноволосый задумался. — Ты права, Люмин, абсолютно права! — рассмеявшись над собой, улыбнулся он. — Значит, первую проблему мы знаем как решить. Но вот как всё-таки с ним поговорить? Деда Чжун сам не свой и что с этим делать я не знаю. — С этим разберусь я. Но ты обязан до ночи разобраться в своих эмоциях. Понял меня? — с шуточной строгостью скомандовала девушка. — Понял. Люм, если бы не ты… Ты моя спасительница. Спасибо! — кидаясь на сестру с объятиями, произнёс подросток. И снова блондинка удалилась, оставив близнеца с его мыслями. Что ж, давно пора было решить, кто для него Сяо. Итэр уже давно понимал, что Сяо для него ближе, чем просто друг. Ближе, чем лучший друг. Он считал, что Сяо для него как брат, но… По сравнению с Люмин это было абсолютно точно не то. Вопрос казался нечеловечески сложным. Итэр решил пойти от другого — Сяо любил его. Каким же казался ему этот факт? Одним словом — приятным. Но нет, это «одно слово» вмещало в себя недостаточно. То, что Сяо любит его не просто льстило, это приносило счастье. А разве может невзаимная влюблённость приносить счастье? Даже если она чужая. Да и не была его любовь чужой. Итэр понял. Это была не только любовь Сяо. Это была любовь, которую он с ним разделял. Он тоже любил. Сомнений не осталось. Сяо не просто был близок ему, или не просто нравился. Теперь Итэр понимал. Понимал и от того только сильнее хотел поскорее попасть к брюнету. Ожидание сестры казалось невыносимым. Вновь блондин отвлёкся на рутинные дела — до блеска вымыл весь дом, приготовил кексики, исправляя ситуацию со съеденными сладостями и обработал запущенный огород, работая необычайно бодро. Наконец-то на горизонте показалась Люмин. Опасливо оглядываясь по сторонам, она потащила брата к одному из окон своего дома. — Смотри и учись. Ночью сам делать будешь, мне в ваших разборках участвовать смысла нет, — ответственно сообщила она, доставая из холщовой сумки отвёртку. — Вот тут защёлка, ты должен отжать створку и нажать. Тогда должно открыться. Пробуй, — протянула она инструмент близнецу. — Люмин, я тебе ужасно благодарен, но ты где этому научилась? — озадачился светловолосый, очень аккуратно и медленно повторяя махинации сестры на соседнем окне. — Кэйа научил. Я знала, что у него решение уж точно найдётся, — наблюдая за действиями брата произнесла она. — Угол поменяй немного. Вот! Молодец. А теперь домой, пока никто этого не видел. Девушка сразу поспешила за стол, сопровождая это историей о том, как старательно подбирала способ пробраться к Сяо. Когда она всё-таки замолчала, голос подал Итэр. — Люмин, мне надо тебе кое-что сказать. Я… Мне он тоже нравится. Блондинка поперхнулась, после выдерживая минутную паузу. Длинноволосый лишь стыдливо отвёл взгляд. — Признаюсь, Итэр, хоть я и допускала такое, но услышать всё равно не ожидала. И тем не менее ты мой брат, а потому я приму тебя любым. Но только знаешь… Лучше больше это никому не говори, хорошо? Для твоего же блага. Итэр тяжко вздохнул. Вот она — морока, про которую говорил Сяо. Но всё-таки сестра отнеслась к нему с пониманием, а это главное. — Хорошо. Остаток вечера близнецы снова провели за совместным просмотром телевизора. Позднее к ним присоединился вернувшийся с работы отец, но он быстро заснул. Не выключив телевизор — со слов Люмин, запирающей дверь в спальню, это было часть стратегии, близнецы принялись ждать полночи. Именно в это время как они высчитали дед спал бы крепче всего, учитывая его режим. И вот, часы показали 23:00. — Давай, мой хороший. Я не буду ждать, но окно оставлю открытым. Через дверь не возвращайся — папа увидит, вопросы будут. Блондин бегом достиг соседнего дома. Достав из кармана ту самую отвёртку, дрожащими руками начал открывать окно. Вышло слегка шумно, зато быстро. Мешался ещё и Тузик, вертевшийся под ногами и радостно лижущий щиколотки давнего знакомого. Наконец толкнув окно внутрь и ухватившись за оконную раму, Итэр попытался подтянуться наверх. Безуспешно. Но вдруг сверху нависла темноволосая голова. — Сяо! — с радостным восклицанием могло бы вылететь и сердце, бешено заколотившееся при виде родного лица. Брюнет опешил, а книгу, что он читал быстро захлопнул. Чувства смешались, с одной стороны, юноша был очень-очень рад видеть объект своей любви, но с другой стороны маленький шрам на шее всë ещë напоминал о горечи. И всë же радости было больше, ведь впервые за неделю он увидел кого-то кроме деда, так ещë и общался с человеком, которым являлся Итэр! Как такому не обрадоваться? Сяо подбежал к окну со скоростью света, протягивая обе руки блондину. — Помочь? — тихо, но радосто спросил он. — Давай, — тоже негромко ответил светловолосый, хватаясь за протянутые руки. Чтобы Итэр залез усилия пришлось приложить обоим. Но эти усилия того стоили. Оказавшись на полу в спальне блондин кинулся на Сяо, сжимая его в объятиях так, что перехватывало дыхание. Но отстранившись начал разговор он вовсе не так, как планировал. — Как ты мог чуть не лишить себя жизни?! Дурак, я же даже не дал тебе ответа! Вслед за агрессивным итэрским шёпотом раздался звонкий хлопок. На щеке коротковолосого отразился красный след от мальчишеской ладони. Итэр и сам от себя не ожидал такого, потому испуганно уставившись на свою руку, он сразу же ужаснулся. — Господи, Сяо, извини! Нет, всё равно объясни, ты что блять, дурак? — Заслуженно. Нет, Итэр, не дурак. Но ты и впрямь считаешь, что у меня был выбор? — с надеждой глядя в глаза, спросил тот. — Был! Хотя бы просто дождаться следующего дня! Я же тебе сказал, мне надо было подумать, дурень! — смахнув с щеки стекающую слезу, напористо произнёс длинноволосый. — А если бы я не смог к тебе попасть, если бы к тебе в ту ночь не пришёл дедушка?! Ты мне скажи, как бы ты тогда узнал, что вообще-то это взаимно?! Слёзы уже градом падали на мягкий ковёр, босые стопы Сяо и старые кроссовки Итэра, которые он по понятным причинам не снял при входе. Глаза темноволосого округлились до размера пятирублёвых монет. — Взаимно?.. Что? — Да люблю я тебя! А ещё говоришь, что не дурак, — обиженно отворачиваясь, прямо признался блондин. — Правда? Нет, подожди, я не верю. Ты же говоришь это, чтобы меня успокоить, да? — Сяо, я такое говорю первый раз в жизни, а ты меня в клевете обвиняешь. Люблю. По-настоящему, — усаживаясь на пол, сердито буркнул юноша. — Я-то думал ты мне веришь. Подсев рядом, Сяо заглянул в карие глаза с большим недоразумением. — Нет, я... Мне правда тяжело в это поверить. — Ну почему? — непонимающе хлопал ресницами Итэр. — Что мне сделать, чтобы ты понял? Ты только скажи, я докажу, — нащупав ладонь брюнета, он сжал её в своей. — Поцелуй меня... — тихо прошептав и отведя взгляд в сторону, попросил парень. В животе будто пронёсся ураган звёзд, приятно колющих и освещающих всё вокруг. Глаза Итэра блеснули, переливаясь под лунным светом. Ладонью придерживая голову брюнета, он приблизился к его лицу. Чувствовать чужое дыхание на своей коже и обдавать Сяо своим — всё это будоражило и заставляло голову приятно кружиться. Между ставшими чувствительными губами осталось всего полтора сантиметра, но Итэр шумно выдохнул, прикрыв веки и еле слышно прошептав: — Закрой глаза, пожалуйста… Бесприкословно выполнив просьбу блондина, Сяо застыл в ожидании. По коже прошлись мурашки, а сердце приятно стучало в ожидании чего-то большего, чем то, что было всë это время. Живот приятно крутило. Парню казалось, что он забыл как дышать, ведь тот, кого он любит находился всего в паре сантиметров от него, а его рука на щеке была словно приятным кипятком. Очень медленно решаясь на этот шаг, Итэр слегка провёл языком по собственным пересохшим от волнения губам, а затем быстро прильнул к устам Сяо, волнуясь, что тот передумает. Душа покинула своё место где-то в груди, а щёки вспыхнули так, что стали способны разморозить самую холодную льдинку. Тепло прошло по всему телу и только спустя десяток секунд юноша отстранился, сразу же отворачиваясь. — Это не было слишком плохо? — со стыдом от своей неопытности, затаив дыхание, прошептал он. Сяо всë ещë пытался прийти в сознание от такого действия, дыхание было сильно сбито, воздух был как будто густым и тяжелодающимся. Взяв блондина за подбородок и развернув его к себе, Сяо сам прильнул губами к нему. С большим напором, этот поцелуй отличался от первого. Сейчас он содержал в себе страсть и уверенность. Проникая языком в усты Итэра, как будто показывая, как надо целоваться, Сяо ласкал то дёсна, то губы своего возлюбленного. Кислород точно перестал поступать в лёгкие. Всё внутри то сокращалось, то вновь расслаблялось. Итэр изменил положение всего тела, желая продлить эти мгновения навечно. До этого сидя рядом, лишь слегка соприкасаясь руками и лицами, теперь он переместился на вытянутые ноги брюнета, одной рукой аккуратно притягивая его за шею, стараясь углубить поцелуй, но при этом не задеть больное место, а пальцами другой вороша короткие тёмные пряди на затылке. Каждое движение родного языка в своём рту юноша с удовольствием принимал, постепенно начиная отвечать, переплетаясь с любимым. Немного удивившись такой инициативе Итэра, но при этом не оказав никакого знака внимания этому, Сяо вплотную притянул его к своему телу за тонкую талию, ставшей такой из-за когда-то сломанных рёбер. Каждое действия блондина отдавалось частицами радости, вне зависимости от того, где они были: в волосах, во рту или внизу живота. Сейчас он знал и понимал только одно — он явно не хочет, чтобы это прекращалось. Но дыхание светловолосого не просто перехватывало. С непривычки воздух действительно почти закончился, из-за чего очень нехотя пришлось отстраняться. Тяжело дыша, Итэр опустил голову на плечо брюнета. — Сяо… Ты — лучшее, что со мной случалось. Поцеловав Итэра в лоб, а после начав поглаживать его по голове, Сяо лёг на мягкий ковёр, утягивая за собой блондина. — Ты тоже, солнце. Довольно хихикнув, светловолосый свалился рядом. — Сяо, ты знал, что наш дедушка оказался упёртее не только внука, но и любого барана? Его никто разговорить не смог, честное слово, как отшельник закрылся! Ты не слышал, приходил кто? Может, я не видел. — Слышал. Райден топталась тут. Мне-то наотрез запретили выходить из комнаты, поэтому многое не знаю. Просто слышал, как они с дедом меня осуждали. — Ну ясно с ней всё, приворот небось навела и ходит радуется, — показательно цокнул языком младший. — А знаешь, как Люмин мне пыталась помочь к тебе попасть? Она то снотворное хотела дедушке подсыпать в угощение какое-то, но от этого её Альбедо отговорил, то этой клуше старой устроить поджог — она же точно к деду Чжуну побежит тогда за спасением, но тут её Ноэлль открестила. В итоге вот, — демонстрируя инструмент, улыбнулся блондин. — Кэйа помог. Слабо улыбнувшись, Сяо вновь потерпел блондинистую макушку, целуя в лоб. — Но сейчас ты со мной. Значит, всё сработало. — Сработало, потому что по-другому и быть не могло! А ещё я в лес убегал. И чуть не простыл, — в подтверждение своих слов тихо чихнув, но не сбавив радостного настроя, он поинтересовался, — А ты у себя тут чем занимался целую неделю? Если уж даже из комнаты выйти не мог. — Книги читал, — кивнув в сторону стола, где лежало около 7 книг, старший продолжил, — ну и в телефон играл. Но знаешь... По-другому ведь могло быть. Я мог лежать в сырой земле, а комната бы вновь пылилась. Поднявшись до полулежащего положения, опираясь на руки и склонив голову, через глаза Сяо всматриваясь в его душу, Итэр расстроено протянул: — Прекрати. Никогда больше не делай такого, пожалуйста. Я не хочу лишиться тебя. Всё может обернуться совсем не так, как ты думаешь, поэтому надо обязательно жить дальше. Жить и узнавать. Пожалуйста, оставайся живым, когда уедешь, хорошо? Живи каждый раз до тех пор, пока мы не встретимся снова, — роняя солёные капли из глаз на грудь брюнета, защищённую от влаги только хлопковой пижамой, меж светлых бровей пролегла морщинка. Вновь притянув Итэра ближе к себе и обнимая настолько сильно, насколько возможно, Сяо тихо сказал: — Больше не буду. — Сяочка… Любимый, — счастливо прошептал длинноволосый, слушая постукивания родного сердца. — А поможешь расплести косу? Я бы и сам мог, но… — на пару секунд неловко замолчав, чуть тише он признался, — ты делаешь это приятнее. Как когда заплетал. Наверное, если бы ты тогда поцеловал меня, я бы и не был против… Обрадовшись таким словам, Сяо согласился помочь другу. Вернее, уже не совсем другу. Нежные прикосновения к коже головы окончательно расслабили, заставив напрочь забыть о том, что вообще-то Сяо утром могло бы влететь за то, что Итэр был у него. Стянув с себя повседневную одежду, блондин только в нижнем белье не спрашивая разрешения залез на кровать коротковолосого под тонкое одеяло. — Без тебя тут холодно, — широко улыбаясь, он кивком позвал Сяо лечь рядом. — Домой не вернёшься? — спросил брюнет, наблюдая за этой картиной. — А ты хочешь, чтобы я домой ушёл? — зевнув, скептически глянул на него блондин. — Выгоняешь? — Тебя ни за что не выгоню. От пижамы я так понял откажешься? — продолжил спрашивать темноволосый. — От той, что на тебе сейчас тоже бы избавился, — без намёка выпалил он, но тут же переосмыслил сказанное. — Ой… Не в том смысле. Чуть покраснев, Сяо кивнул. — Да без «б». Сняв пижаму и аккуратно сложив еë на полку, брюнет сам остался только в нижнем белье. Аккуратно укладываясь на кровать и забираясь под одеяло, он пару секунд думал над тем, стоит ли ему обнимать блондина, но уже в следующий момент притянул к себе почти обнажённое тело, зарываясь носом в шее. — Спокойной ночи. Правда уже светает. Ночь пролетела с тобой так быстро, как эта неделя. На самом деле, это сильно настораживает, осталось ведь чуть больше двух недель перед моим отъездом, — не замолкая продолжал говорить Сяо, постоянно оглядывая то спину, то шею Итэра. — Сяо… Не думай об этом, прошу. Я очень не хочу столкнуться с этим моментом, хоть и знаю, что он неизбежен. Но если ты будешь думать об отъезде меньше, то мы сможем провести оставшиеся дни более счастливо, чем с такими гнетущими мыслями. Понимаешь? — шмыгнув носом и перевернувшись заплаканным лицом к темноволосому, расстроено просил блондин. — Я буду ждать тебя каждое лето. Абсолютно каждое. Ты только приедь, хорошо? — Я постараюсь приехать, правда, солнце. А сейчас давай спать, — вновь целуя Итэра в лоб, коротковолосый наконец-то прикрыл глаза. — Как скажешь, — прижимаясь ближе к Сяо, блондин правда всем сердцем верил в то, что он постарается. Успокоившись и растворившись в тёплых объятиях, вслед за возлюблённым заснул и он.