Наше общее лето

День Люмин начался не как обычно в полдень, а в полдесятого утра. Пусть дома никого и не было и она могла бы спокойно проспать ещё несколько часов, у девушки были неотложные дела крайней степени важности. К огромной удаче, вчера Сяо сделал ей короткий маникюр — значит, ногти не сильно испортятся. Сейчас она быстрым шагом направлялась к Моне с вполне конкретной целью — объяснить девочке раз и навсегда, как делать нельзя. Кроме этой встречи день обещал был скучным — Эмбер на подработке, Итэр и Сяо тоже, к Кэйе и Аято после вчерашнего идти даже мысли не было. Подруги освободятся только к вечеру, но на это время она планировала отложить домашние обязанности, которые теперь было не на кого перекинуть. Настроение ещё портила и уличная духота, заставлявшая вспотеть. Но наконец дорога была преодолена. Громко стукнув пару раз в дверь, она облокотилась на стену дома, ожидая появления кого-то из знакомых. По крайней мере, блондинка была уверена, что выйдет не Лиза — всё-таки женщина утром ушла на работу, значит, дома были только младшие. Но Мона стук не услышала. Зато до Люмин с улицы донеслась нервная сестринская ругань. Пару секунд поразмыслив о правильности своих действий, она не стала отказывать себе в том, чтобы подобно Моне заглянуть в её окно. Ничего неожиданного она там не увидела — ровно то, что происходит в каждой семье, если там больше одного ребёнка. Обычная сестринская потасовка. Момент — и в Фишль полетела кисточка для пудры, пара секунд и в Мону направилась палетка теней. Но пролетела она мимо, с громким треском отскакивая от окна. Палетка разбилась — в этом не было ни малейших сомнений, а вот окно осталось целым и невредимым. Поняв, что ожидание ответа останется безрезультатным, Люмин позволила себе наплевать на любой этикет и войти в дом. Правда, присутствие гостя на пороге всё ещё оставалось незамеченным. — Кхм-кхм, — показательно прокашлялась блондинка, привлекая внимание младших. — Люмин? Чего тебе? — спросила Мона, нервно глядя на Фишль, в которую с большей вероятностью могла полететь кошачья расчестка. — Доброго утра, девочки, — беспечно начала она. — Вижу, у вас важные переговоры, но у меня к Моне дело поважнее. Фишль, не против, если я одолжу у тебя сестрёнку? — Да я вообще с радостью! И не возвращай её, — обиженно проговорила девочка, выбегая из дома и с надеждой бросая взгляд снизу вверх на Люмин. А старшей только это и требовалось. В миг оказываясь рядом с Моной, она притянула её вплотную к себе за воротник футболки, резко встряхивая. — Кисонька моя, ты, блядина, что творишь? Какого хера ты вообще к моему брату приближаешься? — Эй! Сама ты блядина, руки убрала, — попыталась высвободился девушка, но лишь схватила Люмин за затылок, больно оттягивая назад, — Заюшь, ты в моем доме, так что вышла нахуй отсюда! На лице блондинки не дрогнул ни единый мускул, хоть это и стоило усилий. — Дом не твой, так что рот на коленях открывать будешь! Отвечай по чести, сволочь! Ты какое право имела в чужие окна заглядывать? Нахуя трепалась о чужой личной жизни? — Я извиниться хотела, Альбедо посоветовал! А там эти хуями трутся! Отпусти, сучка! — восклицая чуть ли не каждое слово, просила Мона. Проигнорировав просьбу, или, вернее сказать, приказ, Люмин одной рукой схватила Мону за подбородок, принуждая смотреть глаза в глаза. — Дрянь, тебе ясно дали понять, что ты ему не нужна. Куда ты лезла, ебланка? Растрёпывать об увиденном зачем начала? Итэр в твою сторону даже смотреть теперь не захочет, ты хоть понимаешь, как ты ему жизнь заруинила? — прорычала блондинка. — Да мне похуй! — чуть припустив подбородок, она вцепилась в руку Люмин, и сквозь зубы процедила, — гляди, их бы разлучили, а там Итэр со мной общаться начал бы. Да чтобы сдох ваш Сяо! — до конца сжав зубы, воскликнула она. Прошипев от резкой боли, Люмин не осталась безучастной, сбивая оппонентку с ног и быстро опускаясь вслед за упавшей на ковёр. Закинув ноги по две стороны от талии брюнетки, она полусидя перенесла руки на её горло, не сильно придушивая. — Да таких как ты сжигать надо! Сама сдохни, тварь! — с выступающими от злости слезами процедила старшая. — А таких как ты — во все щели ебать. Вечно шляешься по своим ебырям. Кто знает, может у тебя уже тройня там. Отцу-то некогда смотреть за детьми, за внуками уж тем более, — прохрипела Мона. — А что, завидуешь, потому что до тебя никому дела нет? Отец меня адекватности в детстве научил и этого мне хватило! А с тобой, видимо, всё потеряно. Сама блять наверняка перед тем как растрепать об увиденном сидела дрочила на них, паскуда! — подрагивая от ярости, не прекращала Люмин. — Да есть так-то кому давать. Это просто я не перед всеми ноги раздвигаю и рот открываю у ширинки. А ты наверное так и ждешь чтобы тебя выебал кто-то, шлюха конченая! Ещë и безмамная, оно и видно, синдром дефицита внимания. Ну иди дальше, подрочи вон своему Кэйе с Аято. Можешь ещë и Сяо, мало ли, он в своей жизни девушек не видал, — всë с такой же гадкой улыбкой хрипела Мона. Ослабляя хватку при упоминании матери, но не отпуская полностью, блондинка безэмоционально выдала: — Пубертат перерасти и гормоны свои успокой. Об одной ебле и думаешь, курва, того и гляди в проститутки подашься. — Да если я об одной ебле думаю, то какие же 14 лет были у тебя. Давай же, расскажи какой у тебя был первый секс. Сто процентов Кэйа в жопу, а Аято в рот. А может быть ты вообще у нас лесбуха? Близнецы с братом всë-таки, гормоны не в то русло у обоих направились. — А что, сплетни распускать больше не о ком? Придумай тогда что-нибудь пооригинальнее, что в порнухе снималась там, или ещё чего. Давай, о себе что-то высри, из первых уст всегда интереснее слушать! А хочешь это я сделаю? Скажу например, что это с тобой не всё в порядке, что ты до меня домогалась? Знаешь, переключилась, когда поняла, что Итэр занят. А может вообще ты к сестре лезешь? Чем ты ей мозги утром ебала, а? — А ты сестру мою не тронь, а то о твоих педиках все узнают. Я подберу момент, когда смогу доказать своё. И вообще... Ты правда ебанутая, солнце. Я к сестре домогаюсь? А может ты с Итэром ебешься? Я читала, что секс близнецов лишь ещë больше их сближает. А вы достаточно близки. — Конечно! Только с тобой из всех знакомых не ебалась, но сейчас и это исправлю! Где там мой телефон? Трахну и на камеру засниму, чтобы все тебя поближе узнали, — выпалила Люмин, впрочем, не имея желания делать ничего подобного. — Мою пизду хотя бы не три села видели, а у тебя там уже колодец наверняка. А то и глубже, — хватая рукой грудь Люмин, Мона сильно еë сжала. — Не слышу стоны. — На твою смотрела вся страна! — отлепляя руку от горла темноволосой, Люмин резко провела ей по скуле девушки, оставляя три красных полосы. — Не дождёшься, все стоны только после тебя, сладкая моя! Следующим движением, Мона обхватила ногой спину Люмин прижимая еë к себе, а после быстро перекатилась. Теперь, на Люмин сидела она, перенимая позицию. — За щеку брать будешь, хуйло, — тихо прошептал она, прежде чем со всей злости вмазала пощечину. — Значит, мне придётся встать в очередь, первая-то ты, — нервно рассмеявшись и дёрнув головой, не прекращала светловолосая. — Побудь хорошей девочкой, прекрати пока я не применила грубую силу. — Пф... Да катись колбаской, я не прогибаюсь под каждого, — Мона, встала, специально наступив Люмин на руку. — Иди вон, успокой своего пидораса, — завершающе сказала она. Неимоверных усилий Люмин стоило сдержать агрессию и проявить хотя бы минимальное сострадание к младшей, не пытаясь оставить последний шаг за собой. Гордо вскинув голову, она только ровно произнесла на выходе: — Не смей говорить так о моём брате. — Дура! — только и успела воскликнуть Мона перед тем, как Люмин испарилась. Она знает, она услышала, но из чувства собственного достоинства проигнорировала. Настроение было на нуле, но Люмин бы не простила себе, если бы даже не попыталась вмешаться. За своих родных она готова была сделать и чего похуже, но в то же время понимала — если уйдёт с травмами, то только доставит мороки отцу и брату снова. Потому, чтобы отвлечься на другие ощущения, она решила, что не обойдётся без пачки чипсов. Пожалуй, обязательно самых острых, чтобы почувствовать себя отрезвлённо живой. Не заботясь о внешнем виде она направилась в магазин. Даже если бы у Алисы возникли вопросы о том, почему девушка такая растрёпанная, с ней, по крайней мере, можно поделиться ситуацией. Но вот незадача — внутри помещения была не только женщина, но и Аято с Кэйей, при виде которых блондинка мгновенно вскипела вновь. Делая вид, будто их вообще не существует, она прошла к прилавку, не посмотрев и краем глаза. — Тёть Алис, доброго утра тебе, чипсов с чили не осталось случайно? — С Чили вот последние Кэйа с Аято забрали. С терияки могу предложить. — О, Люмин! Пойдем, поделимся с тобой, — совершенно обыденно сказал Кэйа. — С терияки, так с терияки. Я по карте, — доставая из кармана спортивных шорт пластмасску, проигнорировала она парня. По-быстрому расплатившись, забрав товар и на прощание кивнув женщине, блондинка уверенно прошла на выход. — Не понял. Чего это она? — удивился Аято, смотря на друга. — Да ПМС походу, — ответил Кэйа. Непонимающе пожав плечами, Аято обернулся на Алису, в поисках ответа. — Алис, а че, так и должно быть? Что с этим делать-то? — Идите-ка вы и извините перед девкой. Вчера перепили что ли? Мне Дайн всë утро уши жужжит о том, что ночью было. — А что было? — Кэйа взглянул на уходящий силуэт. — Да вы Итэру чуть косу не отрезали. Вот она за брата и обижается. — Ух ё… Че, прям чуть не отрезали? Не в шутку? — вылупив глаза по 5 рублей, принялся уточнять Аято. — Да. Я честно, сама не во всем разобралась. Чет вам там Мона сказала, после чего вы на Итэра обиделись и в драку полезли. Не знаю в общем. — Ну ладно, значит, будем сейчас выяснять, — пожал плечами голубоволосый, прощаясь с женщиной и выходя с другом на улицу, взглядом ища Люмин. Та, в свою очередь, успела пройти уже достаточное расстояние, наконец дав волю эмоциям. Теперь одновременно с агрессивным поеданием чипсов, тяжёлой походкой она направлялась домой, шмыгая носом и вытирая мелкие слезинки. Успокаивала мысль, что дома её ждут любимые книги. Ну, ещё прополка и полив огорода, но об этом она предпочла бы забыть. Более широкими и быстрыми шагами парни нагнали её всего за пару минут. — Эй бэйба, в чем дело? — остановил за плечо Кэйа. — Я что-то не догоняю. — «В чём дело»?! Ты, чёрт тебя дери, после вчерашнего ещё и можешь так спокойно можешь разговаривать? Не противно с защитницей таких людей общаться? Ой, извини, забыла что мне надо рот закрыть и на кухню уйти! — брезгливо смахивая чужую руку с плеча, выпалила Люмин, более ровным, но не менее агрессивным тоном, добавляя, — Видеть вас двоих больше не хочу. Кэйа с Аято переглянулись. — Каких людей? — спросил первый. Аято также недоумённо глядел на девушку. — И о чём ты вообще? Какого вчерашнего? — Идиоты! Вам что, память отшибло?! — срываясь, воскликнула девушка. — Ну кисунь, мы перепили. Ничего не помним. Объяснишь? — Да чтоб вы со своим алкоголем!.. Ни грамма адекватности вчера не выразили. Наговорили такого, что мне на всю жизнь разочарований хватит. Отстаньте, — вяло бросила девушка, закидывая в рот ещё одну чипсинку и чувствуя вновь подступающие слёзы от воспоминаний о прошлом вечере. — Раз так хочешь, — Кэйа развернулся, беря Аято под руку, и тихо шепнул ему на ухо, — Ну и пошла нахуй, мы по-хорошему пытались. Уходя прочь с чувством жгучей обиды, Люмин только пыталась понять, что задело сильнее — то, что парни даже не помнили о своём поведении или то, что она не услышала извинений, на которые так надеялась в глубине души. Но дома получилось неплохо расслабиться, прочитав пару глав какой-то лёгкой книжонки и посмотрев новую серию любимого сериала. И всё-таки это было слишком скучно, а идти к подругам не хотелось от слова совсем. Поэтому, сделав по две пары сэндвичей своим близким, девушка отправилась в больницу. Пропустили в кабинет её абсолютно без всяких проблем — ничего удивительного в том, что дочь пришла к отцу. Правда, пришла Люмин по большей части к Итэру, который пациентами был не особо занят. На него отец повесил работу вроде сортировки таблеток, растворов и прочей лечебной продукции, какую только можно было найти в его кабинете, расшифровки ужасно корявого почерка старшего и штампования разных справок. Вообще-то с такой работой Дайнслейфу ничего не стоило разобраться и самому, но Итэр в дела был погружён с головой, пока отец принимал посетителей. Бесцеремонно сдвинув стопку медицинских книжек на столе Итэра в сторону, Люмин положила в самый центр контейнер с перекусом. — Итэр, эта Мона такая сука! И Кэйа с Аято! Почему все такие сволочи? Глаза б мои их не видели, честное слово, — ворчливо начала блондинка. — Ты представь, я пришла к Моне сегодня, хотела объяснить ей в чём она была не права, а она меня побила и облапала! Ну что за дети пошли, ужас… — Люмин, она всего-то на три года младше, — улыбнулся Итэр, понимая, что сестра явно бы не стала говорить о драке, если бы была жертвой. Тем не менее, заботливости ему было не занимать. — Ты ничего себе не ушибла? Если царапины есть, давай обработаю, всё равно работа побочная. Кстати, аскорбинку не хочешь? У меня тут халявные, регистраторша в качестве бонуса дала. — О, давай! А вы бутеры на обеденный перерыв съешьте. Но у меня ничего не болит, не беспокойся. А если эта дура набитая к тебе придёт с побоями, то знай, что я не виновата! Я с ней по-лёгкому. Пусть радикальные меры сестры в доказании справедливости Итэр не сильно приветствовал, но в таких обстоятельствах подобный расклад вершения суда над обидчиками его только радовал. — Ну и хорошо! А Кэйа с Аято что? — продолжил интересоваться блондин, пропуская мимо ушей зов отца из совмещённого кабинета. — Да ты представь себе, они делают вид, будто ничего не было! Это ж насколько надо быть шакалами, чтобы так себя вести? — не унимала негодования Люмин, также не обращая ни на что внимания. Но услышать отца всё-таки пришлось — он нервно зашёл в кабинет, проверяя, что случилось и почему никто ему не отвечает. — Люмин, ты что тут забыла? Я же тебе дел дал. Неужели уже всё выполнила? — вопросительно вскидывая бровь, спросил Дайн. — Да вот, забежала вам еду принести! Домашнее всегда лучше. Всё, не смею отвлекать, побегу, — слегка испугавшись и решив не нарываться на проблемы, ответила коротковолосая, вставая из-за столика. Отец вышел, а Итэр напоследок шепнул сестре: — Мою порцию отнеси пожалуйста Сяо. Только с улыбкой закатив глаза, девушка вышла из комнаты, уже зная дальнейшую точку назначения. В поле, где сейчас находились только Чжун Ли и Сяо, слышались споры. — Сяо, да ты педаль путаешь! — Да я же ни разу не водил, дед! — Ой!.. А вот как с Итэром, так сразу научился. — Ну так это Итэр водил, я просто рядом стоял. Сидел вернее. — А теперь запоминай! Как машину водить будешь? — Дед, оно же отличается... О, Люмииин! — сразу переключаясь, радостно воскликнул Сяо. — Всем здрасьте! — выкрикнула Люмин, спешно подбегая к трактору. — Чегой-то вы одни тут? Все небось обедают, а вы что? — Да! Ты представляешь! Все обедают, а дед сказал, что надо работать, чтобы я его не позорил. — Я не так сказал. Я сказал, что мы просто будем учиться водить. А пообедать мы можем и потом. Все прекрасно знают, что я обедаю только когда вымотаюсь, а не когда хочу. — Люмин, вот что это за безобразие! — вешаясь на шею блондинки, устало пролепетал Сяо, а после тихо на ухо спросил, — Как там Итэр? — Пободрее тебя будет, — также тихо дала ответ Люмин, переходя на нормальный тон. — Ну, на голодный желудок-то учиться не выйдет, так что перекусили бы вы. У меня вот как раз, — протягивая небольшие запасы своих кулинарных «шедевров», предложила она. — Вы бы, деда Чжун, его так по жаре не изводили, ему ж непривычно наверное. А ты, Сяо, посмелее — газ вжал и попёр! Главное, тормозить научись. — Люм, да я ему так же говорю! А он как разогнался... Я ору: «Притормози! Притормози!», а он... Ну, в общем-то, кое-как, — с небольшой долей разочарования, но по большей части со смехом проговорился дед, гляда на чавкавшего Сяо, который активно протягивал еду, — Я не буду. — Ну деда Чжун! Хоть попробуйте. Я ж нечасто готовлю, так что мне Ваше авторитетное мнение очень важно! — просящим взглядом смотрела она на старшего. — Назначаю авторитетом Сяо. Или лучше вон, отцу отнеси. — Да отнесла уже, только он меня прогнал, — недовольно складывая руки на груди, пробурчала блондинка. — Сяо, тебе-то как? Есть можно? — Вкусно. А ты Итэру тоже отнесла? — Да отнесла, отнесла. О себе бы так заботились, как о других! Под прямыми солнечными лучами, а головы не покрыты. Вам, может, надо чего? — Водички бы... — Ага, и грамм сто водочки! — недовольно глянул на Сяо Чжун Ли, — не расслабляйся. — Ну деда Чжун! Угробите ж парня. Он нам ещё живой нужен! Бутылочки у вас не найдётся? — В тракторе посмотри, — обреченно вздохнул старший. Люмин сразу полезла наверх, дабы проверить наличие подходящего предмета. Бутылка правда была, хоть и давно пустая, только с каплями конденсата на стенках. — Щас всё будет! — выпрыгивая из кабины, кинула напоследок Люмин, мчась к колодцу. — Невестка появилась, да, Сяо? Я-то думаю, что ты всё с Итэром носишься, а ты к его сестре подбирался! Ну молодец, порадовал старика на старость лет. — Дедушка, мы друзья. — Да я с твой бабкой также дружил! А потом... — и в ожидании Люмин, деда Чжун принялся во второй раз рассказывать их историю любви. Зная, что Чжун Ли действительно мог обходиться без еды и воды пока работает, а Сяо к этому вряд ли привык, Люмин постаралась сделать всё побыстрее — она знала, что если бы оставила Сяо с жаждой, дома Итэр бы прибил её. Потому воды она набрала на все полтора литра и ускорилась на обратном пути. — Вот, — смахивая капельку пота, выдохнула она, протягивая воду и прерывая кратковременное молчание Чжуна, пустившегося в воспоминания. Треть воды Сяо выпил почти сразу и залпом, под удивленные взгляды со стороны. — Спасибо, — поблагодарил он. — Ещё что-нибудь надо или я пойду? — слегка уставше поинтересовалась девушка. Сяо отошёл чуть в бок, дабы дед не услышал: — Передай Итэру, что я хочу с ним ночью встретиться. В районе двух. — А его ответ тебе нужен будет? — уточнила блондинка. — Да. Тяжело вздыхая, она всё-таки согласно кивнула. — За мою подработку вашим личным почтальоном я жду как минимум пару пачек чипсов или сухариков, понял? И не важно, что она сама спросила нуждается ли юноша ещё в чём-то. По мнению девушки, её нелёгкий труд должен быть оценён. — Понял, — мило улыбнулся Сяо. Идя к брату уже без спешки — сказывалась лёгкая усталость — Люмин думала о том, как лучше передать ему сообщение, ведь если отец увидит снова, то явно разозлится. По итогу она ограничилась стуком в нужное окно. Минуту она прождала без ответа и уже было подумала, что ошиблась, но наконец высунулась светловолосая макушка брата. — Ты чего снова тут? — удивился он. — Мне Сяо сказал тебе передать, что он хочет в два ночи встретиться. Пойдёшь? — Пойду конечно, ещё спрашиваете! Только лучше пораньше. Предложи ему от моего лица часов в 12, хорошо? — обрадовавшись предоставленной возможности, попросил близнец. — Ладно. Последний раз иду! — предупредила Люмин, уже разворачиваясь в обратную сторону. — Стой! Как он там, справляется? — Ой да боже ж ты мой! В порядке он, что ж вы так переживаете, взрослые выносливые люди уже. Иди работай пока папа не заметил, — отмахнулась она, уходя уже окончательно. Пройдя одно и то же расстояние уже в который раз за это день, Люмин застала одиноко сидящего Сяо. — Что ты, Сявушка, невесел? Что головушку повесил? — цитируя сказки, проговорила Люмин. — Чего сидишь один бездельничаешь-то, правда? Итэр предложил в 12 ночи, вместо двух. — Эй, нет! Скажи ему, что я до 12 ночи только тут работать буду. Максимум в час, раньше никак. Посмотрев на друга, как на самого настоящего дурака, девушка скептически спросила: — И чем ты столько заниматься будешь? Что, дед вручную сказал всё поле обрабатывать? Он сам в такое время спит, ты че? — А мы после этого, будем весь дом драить и водить учится. Ещë нужно с Тузиком что-то, насколько я понял, ещё надо в администрацию, доложить что-то о ком-то из рабочих. Также мы относительно скоро пойдем в столовую, что тоже отнимает время. А ещë дед сказал, что за огородом тоже уход нужен. Короче, на меня дел понавешали много, ты моя последняя надежда. — Бедняги мои, никто вас кроме меня не пожалеет, — с шуточным вздохом проговорила девушка. — Ладно, дома передам ему. Смотри от переработки не загнись раньше времени, а то мне брата не за кого сватать будет. Деду-то привычно, ему только дай работу — потом за уши не оттащишь, а тебя мне жалко, — пару раз погладив брюнета по макушке как ребёнка, закончила она. — Хехе. И передай ему пожалуйста, что я очень скучаю. День без него — вообще ужас какой-то. Хорошо хоть ты что-то восполняешь. — Ой, и как же вы год-то выдержите, если тут день еле коротаете… — вздохнула Люмин, передумывая идти домой и присаживаясь рядом. — А долго тебе ещё ждать? — Достаточно ещë. А о расставании на год даже думать не хочу, — погрустнел тот. — Слушай, а ему там не холодно? А вдруг он ударился больно? А если у него что-то не получается? А если там на него ваш отец ругается? А если к нему опять Мона придет? Люмин, с ним точно всë хорошо там? На него не ругается никто? — С ним всё шикарнее всех, работает в вип-условиях, не переживай. Ударяться ему негде, не получиться у него тоже ничего не может, папа на работе не ругается, а в такую жару холодно ему вряд ли станет. Да и если бы на него ругался хоть кто-то, то он бы мог взять и уйти, он ведь ни по каким документам не проходит. Правда, он так не сделает, но тебе волноваться всё равно не о чем. А вот Мона… Не знаю, я вроде попыталась её устранить, но там как пойдёт, — постаралась терпеливо успокоить темноволосого девушка, переводя тему. — Я вот что думаю… Ты ведь действительно любишь, так? — Всмысле? — не понял Сяо. — Честно скажи. Ты Итэра любишь или он тебе просто нравится? — с суровостью во взгляде переспросила она. — Я? Люблю? Крошка, Я себе чуть горло не перерезал из-за его отказа. Больше жизни его люблю. — Значит, поклянись, что не найдёшь себе никого другого. Не полюбишь больше него. Итэр — не тот, кого я позволю оставить с разбитым сердцем. Понимаешь? — Слушай, был бы тут мой брат, он с Итэром точно такие же речи толкал. Но Итэр более беззащитный, и я это понимаю. Да и знаешь, другие мне не нужны. Другими словами, я готов защищать его вечно. Можешь считать это за утвердительный ответ. — Вот молодец, — вновь потрепала девушка темноволосую шевелюру. — Не подумай, я доверяю тебе, но пойми. Ты для него первый и, вероятно, единственный. Мы с Итэром воспитаны со знанием, что настоящая любовь только раз. Его раз начался, а потому я хочу сделать так, чтобы он и не закончился. — До самой смерти уж точно не закончится. Но не думаю, что Итэру понравится то, что ты за него сейчас говоришь. Я и сам это понимаю, я осознанный человек. Беги уже. — Ему вообще вряд ли понравится, что я докапываюсь до тебя с такими темами, будто он сам не смог бы о себе позаботиться, но я сестра ответственная и брата знаю хорошо, чтобы сметь утверждать. Ладно. Не перенапрягайся, а то угодишь завтра в больницу с переутомлением, придётся Итэру применять медицинские знания на практике. Чао! — уже переходя на шуточный настрой, ответила Люмин, неспешно поднимаясь и лениво прошевствуя в сторону больницы. На этот раз наплевав на то, что отец может разозлиться, она вновь пошла в кабинет. — Что такое, Люмин? Ничего не случилось? — опять забеспокоился Итэр. — Со мной нет. Сяо говорит, что он только к двум сможет, мол, дел много. Его там дедушка гоняет — папа не горюй. — Слушай, а ему помочь никак нельзя? — Да если б можно было, я бы и помогла уже. — А как же он тогда… Он ведь так мало поспит, нельзя ещё сильнее это время сокращать. Люмин, что нам делать? — с надеждой глядя на сестру, длинноволосый задал вопрос. — Да откуда же мне знать, что вам делать? — скептически повторила сестра, но смотря в просящие глаза близнеца, всё-таки смягчилась. — Ну давай я у него спрошу будет ли удобно, чтобы ты к нему пришёл когда освободишься. — Мин, ты лучшая! — кидаясь на сестру с объятиями, воскликнул Итэр, тут же тихо ойкая от громкости. Перед тем, как снова идти к стоянке тракторов, девушка вновь зашла в магазин — пусть деньги с карточки убавлялись очень быстрыми темпами, но она бы не выдержала знойную погоду без мороженого. Постаравшись доесть его до подхода к Сяо, чтобы не травить тому душу, она уже с весёлым настроем начала диалог. — Итэр хочет, чтобы ты выспался, но он может прийти к тебе после того, как сам работать закончит. Что думаешь? — Это не выгодно, к тому же дед может услышать. Или Дайн. А то и увидеть. Уж лучше прогуляться. Ему-то ко мне с ночевкой пока не стоит. — Ему не стоит… А тебе к нам? — попыталась подобрать альтернативу девушка. — Тоже нет. — И что делать будете? — Снимать трусы и бегать. А если серьезно, то я всё ещë настаиваю на ночной встрече. — Сяо, ну ты понимаешь, что если вы всё же пойдёте ночью гулять, то Итэр тебя прямо где-нибудь на берегу Железки уложить спать? Не стоит недооценивать его заботливость. — Это кто ещë кого уложит! Скажи ему, что со мной всë будет в порядке. — А будет? — неверящим взглядом окинула она уже не слишком свежо выглядящего брюнета. — Да. Передай ему, что обещаю. — Ладно. Последний раз иду! — вымученно предупредила блондинка, вновь направляясь к брату. Оказалось, не последний. — Люмин, а он точно себя нормально будет чувствовать? — ознакомившись с ситуацией снова, принялся уточнять близнец. — Да что ж вы решить-то никак не можете! Он пообещал, что всё будет нормально. Ты согласен или нет? — взревела девушка. — Ладно, если обещает, то передай, что я согласен, — всё же решился блондин после минутной паузы в раздумьях. Одновременно с его решением одиночество близнецов нарушил отец. — Люмин? Ты снова тут? Что, всё сделала уже? — вновь скептически изогнул бровь Дайн. — Ой, ну не всё, но решила вот сходить Итэра навестить, ему ж непривычно, — доверительно улыбнулась блондинка. — Раз не всё, значит иди доделывай. Рано перерывы брать. Тем более дома ещё работы много помимо названной. Я тебя пожалел. Закатив глаза и недовольно цокнув, Люмин снова отправилась в сторону поля. На последнем издыхании она нашла шатающегося туда-сюда Сяо. — Он согласен. Всё, — готовясь упасть на землю от усталости, произнесла она. — Отлично. Передай ему, что меня всë устраивает, — видя измотанную Люмин, решил подшутить Сяо. — Да заведите себе почтового голубя, пацаны, — умирающе протянула она. — Теперь ты должен мне не только чипсы, а по меньшей мере новый телефон! — Да ладно, я пошутил. Ты же хочешь чтобы брат был счастлив? — Больше всего на свете, — честно призналась Люмин. — Но я не уверена, что в остальные дни смогу так же вам друг от друга послания носить, так что не привыкай. И с этими словами Люмин удалилась. А тут же почти сразу подоспел дедушка. — Чего без дела стоишь? Мешки на плечи и давай таскай! Обреченно вздохнув, закидывая на плечи мешки, Сяо принялся выполнять поручения деда. Уже на последнем вздохе ставя мешки рядом со стоянкой тракторов, дед приказал идти в дом. Конечно, в знойную жару была хоть какая-то надежда, что дома как минимум на градус холоднее, но не тут-то было. Дом был сильно утеплен, и если на улице жара была в пределах +30°С то дома, словно в духовке, под двести. И в таких условиях парень должен был отмыть все полы, протереть всю пыль, и подмести ковры. И это лишь малая и самая основная часть. Дед, который так обещал помочь младшему, слился с огородом, забыв все свои слова. Сяо остался один на один с пылью, грязью и прочим сором. С большой тяжестью на душе принимая свою работу, он принялся как можно быстрее, но усердно всё выполнять. Всë-таки им с дедом дел ещë по горло. Это не то что, на дискотеки ходить. Но труд Сяо был настолько силëн, что юноша аж упал в обморок. Страшнее всего в этой ситуации был тот факт, что деда Чжун вряд ли это заметит. Однако подозрительный шум его сильно смутил, и старик глянул в окно. Очнулся Сяо уже на больничной койке. Сначала всё казалось каким-то размытым и фоновым — вечерний свет из окна, диалоги на фоне. Но постепенно всё становилось чётче. Наконец стало различимо, что за светлое пятно маячило перед глазами. Обеспокоенный Итэр, не отводя взгляда от бледного Сяо, нервно кинул в другой конец кабинета: — Очнулся. — А после сразу волнуясь обратился к парню, прикладывая руку к его лбу, — Ты как себя чувствуешь? Голова болит? Не ударился, когда падал? Не зная что говорить, да и не до конца осознавая суть происходящего, послышалось следующее: — Как дела у пола? — спросил темноволосый, словно отходя от наркоза. — Получше, чем у тебя, — пробурчал подошедший Дайнслейф. — Итэр, неси воду. Сейчас будешь проходить краткий курс проверки ясности сознания. — Я уже всё принёс, — протягивая Сяо прохладный стакан, проговорил он. — Молодец. По уровню сознания наш друг что-то пока не очень. Начнём тогда с температуры. Давай сюда градусник. Смиренно откопав из всех приборов на тумбочке нужный, Итэр аккуратно приоткрыл плечо Сяо из-под футболки, отодвигая руку и суя градусник подмышку, очень опасаясь нарушить покой брюнета и извиняясь взглядом за несогласованные дотрагивания. — Ты что последним помнишь? — Дайн всё ещё пытался понять степень осознанности пострадавшего. — Полы мыл. Жарко было. — Ну и дети пошли… — причитал старший, доставая тонометр. — Давай руку. Голова кружится? Сидеть можешь? Помню мамка твоя целый день по жаре в 40 градусов на огороде пахала, а потом ещё и с девчонками скакала. Чего ж ты иммунитет-то не унаследовал… — Да я в папу... А так всë в порядке, готов к труду и обороне. — К труду и к обороне ты пока явно не готов, это я тебе точно могу сказать. Сегодня лучше отдохнуть, хоть показатели и вполне нормальные. Если головой вертишь — нормально, в глазах не темнеет? — продолжал Дайнслейф наводить справки о состоянии юноши, параллельно беседуя о жизни. — А с отцом-то что? Помню вроде нормальный мужик был, Бэй Доу даже всё хвастала, что он её на руках носит. Появились проблемы какие или возраст своё берёт? — Да с сердцем там.. И неврологической что-то, честно не знаю. — Вот времена пошли, все больные, — критически покачал головой старший блондин. — Ну, у меня к тебе прямых претензий нет. Сам как по ощущениям? Дойдёшь или может тут пока посидишь, а потом с нами? Работать я тебя точно не пущу, даже если дед заставлять будет. — Даже не знаю... Останусь наверное. — Оставайся! — тут же радостно поддержал Итэр, до этого только переживающе молчавший. — Нам ведь немного осталось? — Итэр! Будешь давить на Сяо — отправим его домой. Ему покой нужен, — строго шикнул отец. — Осталось немного. Вот это заполните по образцу, а я свои дела закончу и пойдём, — протягивая около пяти бланков, закончил он. Итэр кивнул, показывая, что понял, и вместе с Сяо переместился в соседствующую комнату. Начиная заполнять документы, но то и дело порываясь взглянуть на возлюбленного, он заговорил. — Как твой день прошёл? Совсем деда Чжун тебя извёл? — О боги, он меня так вымотал. Думаю, он ещё недоволен тем, что мы не всë сделали. А дел там ещë ого-го! Твои-то как? — Вижу, как вымотал, — погрустневшим тоном проговорил длинноволосый, случайно делая помарку в документе и тут же спеша её замазать. — Если надо доделать, то я тебе помогу. Мне тут конечно тоже дел привалило, но как-то слишком неподвижно, поэтому непривычно. Зато Люмин день разбавила! Но теперь — никаких ночных прогулок тебе, понял? А то снова сознание потеряешь. — Эй! Мы не виделись весь день, я вообще-то соскучился. — Я тоже соскучился, но ты ведь не хочешь, чтобы мне пришлось тебя откачивать во время прогулки? Всё-таки обморок сам по себе для организма плох, а если уж ты несколько раз в день отключаться будешь, то у нас будет не «долго и счастливо», а только «счастливо», — косясь на дверь и говоря чуть тише, предостерёг светловолосый. — В качестве альтернативы, мы бы могли посидеть друг у друга в гостях. — Слишком шумно. Есть риск спалиться. Спасибо за то, что я в обморок упал, хоть так поговорили. — Дурак, что ж хорошего в том, что тебе плохо? — пробурчал Итэр, но тут же смягчился снова. — Я тоже сильно соскучился, но это не значит, что надо в обмороки падать, чтобы встретиться. Я переживаю вообще-то! — Да нормально всë. Тебе, к слову, белый халат к лицу, — подметил Сяо. Откладывая ручку, чтобы подпереть голову со счастливой улыбкой, Итэр очень жалел, что за дверью находится отец, способный в любую секунду зайти к парням. — От таких слов хочется носить его всю свою жизнь, — слегка краснея и прикрывая глаза, произнёс он. — Кстати, ты знаешь, я поговорил с папой о той ситуации. Стало как-то легче даже. Он признался, что не полюбил снова, но Алиса ему… Ну короче всё сложно и мне, честно говоря, пока не всё понятно, но стало легче. — Нравится? — недопонимающе спросил Сяо. — Ну… Вроде того. Ты знаешь, я не очень хорошо разбираюсь в чужих чувствах, — неловко улыбаясь, не отрывая взгляд от бумаг, дописал до точки блондин, а затем поднял глаза на Сяо и чуть тише добавил, — Разве что только в своих. Сяо улыбнулся. — А ещё Люмин много раз приходила, но это ты знаешь. Она тебе не рассказала, что к Моне ходила? — приступая к последнему отчёту, поинтересоваться Итэр. — Упомянала вроде. А что, что-то было? — А в том-то и дело, что она не рассказала, что было. Честно говоря, я немного боюсь за здоровье Моны… В детстве Люмин кого-то поколотить было как два пальца об асфальт, по себе знаю, а сейчас и силы побольше, и обстоятельства вынуждающие. Она же маленькая ещё, — с сомнением проговорил блондин. — Маленькая, не маленькая — заслужила. Тяжело вздохнув, длинноволосый кивнул. — С этим и не спорю. А вот скажи, ты же больше в этом понимаешь, почему вообще люди так реагируют? Что в этом такого? — Как реагируют на ЛГБТ в плане? Я тебе ещë в самом начале сказал, что это большая морока и соваться сюда не стоит. Но раз залезли — поясню. «Такого» в этом ничего нет. Просто бóльшая часть населения России воспитана так, что в семье один мужчина и одна женщина. Многие даже не слышали об ЛГБТ пока в нулевых не пошло движение. А там все топили за семейные ценности, ну, короче, наверно так и пришли. — Неужели так везде? — Почему же, нет. В некоторых странах напротив — однополые браки разрешены. Не во всех одобряются обществом, но разрешены. — А как в Китае? Разрешены? — Запрещены. На эту тему там строгая цензура. — Какой-то ужас… И как жить-то? — снова огорчённо вздохнув, пробормотал себе под нос Итэр. — Я думал, всё легче. Но и ничего, пока мы не одни, всё будет хорошо. Правда ведь? — Правда. Не отводя взгляд от бумаг, но тепло улыбнувшись, Итэр наконец поставил последнюю точку, оканчивая работу. Одновременно с этим зашёл отец. — Что, всё ещё возитесь? Домой не захотели что ли? — выключая свет в своём кабинете, проговорил старший. — Только что закончил! — поставил в известность отца длинноволосый, протягивая заполненные листочки. — Захотели. Идём? — Идёмте. Что, Сяо, перед дедом тебя отмазать или «Труд народу — высшее счастье»? Потянувшись и прикрывая рот от знака, брюнет помотал головой, мол, делайте, как хотите. — Значит, полы свои домоешь и на завод в ночную смену, — просматривая исписанные отчёты, серьёзно проговорил Дайн. — Ну пап! — жалобно воскликнул Итэр, беспокоясь за брюнета. — Да шучу я, никуда никто конечно не пойдёт. «Спокойной ночи, малыши» посмотрите и сразу по кроватям, с таким-то состоянием. Пойдёмте уже, дети рабочих. На улице стояла самая приятная за день погода — уже опускались на землю сумерки, было тепло, но не жарко как днём, под палящим солнцем. Мешали только писклявые комары, на которых около дома Чжун Ли отчаянно охотился Тузик, щёлкая пастью и пытаясь съесть. Пару раз предупреждающе стукнув, Дайн вошёл внутрь, ведя за собой младших. Дверь оказалась открыта, и старший зашел как к себе домой. С кухни послышалось тихие недовольные голоса. — Вот мама его!... В такую жару пахала, а он после 5-минутной работы умаялся, — слышался дед. — Да все они так сейчас, все! Кого ни возьми, все хиленькие, мой такой же… То ли дело в наше время — с детства к труду приучены все были… здоровые! Октябрята и то покрепче-то были… — вторил ему причитающий голос Райден. — Чжун Ли! Добрый вечер, — громко прокашлявшись, окликнул Дайн, переступая порог. — А, и Вы тут. — Да, и я тут. Здрасьте-с! — недовольно, словно змея, прошипела женщина. — Вы зачем пожаловали? — А я не к Вам пожаловал, — кратко ответил Дайнслейф. — Ну проходите. Чай будете? — подходя к внуку под недовольный взгляд Эи, спросил дед, — Как чувствуешь себя? — обратился он уже к Сяо, трогая лоб и щеки. — Да нормально. — Чжун, Вы бы его так не напрягал пока. Организму время привыкнуть нужно, лучше постепенно нагрузку повышать, он же не натренирован. Ну и на сегодня ему работа вообще противопоказана. Вы сами как себя чувствуете? Ничего не беспокоит сейчас? — Со мной всë хорошо. А вот с моим болваном-то что? Почему грохнулся в обморок? — Да ничего смертельного, устал видимо, а потом духота. Перегрелся в общем. За самочувствием следить надо. С сердцем ничего нет? — оборачиваясь на Сяо, уточнил Дайн. — Не знаю. Наверное нет. — А вот у бабки твоей были проблемы! Да и у меня... И у отца твоего... Уж уверен что не передалось, от стольких-то поколений? — удивился деда Чжун. — Дед, да я же и говорю, что наверное. — То есть тебя мамка к врачу за все 17 лет не сводила? — удивлённо вскинул брови Дайнслейф. — Сяо, а если правда проблемы есть? — беспокойно проговорил Итэр. — Да не должны быть! И почему сразу не водила? В детстве были вроде, но что и как — не знаю. — Значит, как домой приедешь — бегом на ЭКГ и ЭхоКГ. С таким наследством, как у тебя, каждый год по-хорошему проверяться надо, а ты даже не знаешь что да как, — покачал головой старший блондин. — Вот-вот! Молодёжь пошла безответственная. Как бабка кончить хочет небось! — поддакнула заскучавшая Райден. — Да всë, схожу я! — резко воскликнул Сяо от того, насколько начало давить общество. — Не нервничай. Сейчас тебе вредно, — абсолютно ровно ответил Дайн. Итэр было хотел увести Сяо в комнату, чтобы достичь определённого спокойствия и уже потянул его за руку в сторону спальни, но светловолосого остановила отцовская рука, лёгшая на плечо. — Куда? Он пусть идёт отоспится. А мы домой. Нечего мешать. Разочарованно вздохнув и даже как-то осунувшись, Итэр лениво побрёл в сторону выхода, где безуспешно возясь со шнурками старых кроссовок старался отсрочить уход на как можно большее время. — Чжун, Вы бы ему завтра тоже на всякий случай выходной сделали, если уж мы не знаем что у него со здоровьем, — сам направляясь к двери, добавил Дайнслейф. — Да решим как-нибудь. Но раз так, то завтра будешь отсыпаться, — обратился он уже к внуку, — сил, так сказать, перед средой набираться. Одобрительно кивнув, Дайнслейф вышел первым, а вслед за ним, произнеся тихое «До свидания» старшим, ушёл и Итэр. Короткую дорогу до дома он прошёл с очень обиженным видом, что от отца не укрылось, но как-либо комментировать он это не стал. Пройдя мимо огорода он только выразил своим видом недовольство — судя по всему, Люмин даже не начинала выполнять поручения. Зато из дома с улицы слышались бурные обсуждения. Усталый вздох и Дайнслейф открыл дверь, заходя в дом. Люмин тихо ойкнула, ставя телевизор на паузу, а создающая ей компанию Аяка, неловко прокашлявшись, произнесла: — Добрый вечер, дядя Дайн. Мы с Люмин тут вот аниме смотрели, но если Вы отдохнуть хотите, то я уйду. — Да я-то не против, досматривайте. Только снова эта ваша китайщина, что хорошего? И, Люмин, скажи, домашнюю работу когда делать начнёшь? Я её вообще-то не для галочки тебе поручил. — Ну пап! Сделаю. И вообще-то японщина, а не китайщина. Мы тогда продолжим смотреть? — Ну сколько вам там осталось? Ещё часа два небось смотреть будете? — переходя на кухню для приготовления ужина, уточнил Дайн у плетущихся хвостиком для получения разрешения девушек. — Да как бы Вам сказать… — неловко начав Аяка, скрестив руки за спиной и утыкаясь взглядом в пол. — Нам ещё примерно 190 серий. — И вы это за день хотели посмотреть?! — удивился уже Итэр. — Ну за день бы не вышло, но побольше посмотреть хочется вообще-то! — возразила Люмин. — Ну нет, девочки, лучше уж завтра посмотрите тогда. Тебе, Аяка, тоже выспаться не помешает, не убивай режим. Поняв, что её тактично выгоняют, девушка уже дружелюбно попрощалась со всеми и собиралась уходить, но внезапно в оппозицию вступила Люмин и уговорила отца позволить остаться подруге с ночёвкой. Итэр с Дайнслейфом приступили к приготовлению ужина, а Люмин с Аякой продолжили просмотр. После еды наступила атмосфера усталого спокойствия — Итэр был опечален малым количеством времени с Сяо, а Дайнслейф вымотан после работы, так что отправив всех младших спать, он заснул, как по щелчку. Итэр же засыпал с удручающими мыслями о том, что следующий день пройдёт скучно. Не так, как проходили дни с Сяо. Печалило ещё и то, что Люмин с Аякой тихо перешёптывались на втором этаже кровати — нет, это не мешало юноше заснуть и если бы он хотел, то мог бы поболтать вместе с девушками, они бы явно не были против. Но он хотел другого — как и они остаться с ночёвкой у Сяо или позвать его к себе. Но правда была одна — наутро он вновь погрузился в рутину работы без минимально интересных происшествий. А вот утро Сяо напротив, началось ни свет, ни заря. Уже с вечера парень планировал, по словам деда, как минимум спать до полудня, но проснулся он в 6 утра. Но самое забавное — он вовсе не чувствовал усталости или недосыпа. Да уж, у деда за эти почти три недели поменялось многое — выработался режим, хотя до приезда в Староковскую, Сяо мог спать до трëх дня, в независимости от того, во сколько он уснет. Бросил так же вредные привычки, которых, может, было и не особо много, но тем не менее жить они слегка мешали. А что уж говорить об интернете, в котором пару недель назад он буквально жил! Обидно конечно, что так резко пропал со всех радаров у интернет-друзей, но если так подумать — он не был знаком с ними в жизни. Да, они достаточно много для него значат, но не сказать что настолько, что он готов бросить всë и идти отвечать им. Обидно лишь, что с Кадзухой тоже пропало общение, но это по тем же причинам. До отъезда Сяо осталось чуть больше одной недели. А эту они с Итэром толком даже не увидятся. За этот короткий месяц парень стал для Сяо нечто большим, чем просто парень или любимый человек. Таким бы для него Венти. А Итэр... Итэр стал ему роднее матери. Роднее даже Кадзухи, которой был в курсе абсолютно всего. Несомненно, он не хотел разрывать общение с Итэром, но это будет вынуждено. Но всего одна неделя... Этот короткий месяц станет самым лучшим для Сяо. За этот месяц он понял, что такое настоящая любовь, верные друзья и семья. Подумать только, когда он сюда ехал, он ожидал, что будет только читать и никуда не выходить из дома, да и вряд ли найдет себе тут друзей. Но ребята в деревне оказались куда дружелюбнее, чем могло быть. С такими мыслями он поспешил заснуть обратно, дабы не нагонять ещё большей тоски. Пока Сяо снова спал, Итэр усердно занимался делами на работе. Поначалу он надеялся, что снова придёт Люмин, разбавит скуку и позволит поддержать контакт с Сяо хотя бы на расстоянии. Но после обеда стало ясно, что сегодня девушка нанести визит не сможет. Юноша не был обижен на близняшку, но сильно огорчился. Его тоже посещали удручающие мысли о том, что до отъезда Сяо осталось слишком мало, и даже это «слишком мало» он не может толком использовать по максимуму. Конечно, можно было попросить отца хотя бы на час пустить его прогуляться с Сяо, но скорее всего родитель остался бы непреклонен, мол, вам завтра рано вставать. В итоге день прошёл в непроглядной тоске, о чём дома Итэр сообщил сестре. Люмин брата было жалко, но она помнила вчерашние разговоры парней, заставившие её сильно помотаться. — Так если скучаешь, то почему бы не навестить его ночью? Ну подумаешь, пожертвуешь парой часов сна. Зато жалеть меньше будешь! — А если папа заметит, что я не дома? — не унимал беспокойства Итэр. — Да не заметит он, не переживай. Ну а если заметит, то выкрутимся, я тебе обещаю! Вчера же был готов. И Итэр поддался на уговоры. Не то чтобы он был против изначально, но тем не менее все прошлые проколы всё ещё оставались в памяти, поэтому вылезая примерно в час ночи из окна дома он старался быть как можно более осторожным. Как и пару недель назад он нарушил тишину стуком в окно Сяо. Может, брюнет конечно и спал, но светловолосый всё-таки надеялся получить ответ — вскрывать окно самостоятельно он в этот раз не планировал. Конечно же Сяо бодрствовал, поскольку спал до 5 вечера, вот и мучила бессонница. — Итэр! — тихо воскликнул Сяо открывая окно. — Сяо! — также обрадовался Итэр ответу, тут же вставая на носочки и максимально вытягиваясь чтобы чмокнуть возлюбленного в щёку. — Вылезешь ко мне? Даже не отвечая на вопрос, Сяо принялся открывать окно шире, аккуратно вылезая. Несмотря на то, что будка Тузика находилась буквально под окном Сяо, собака не проснулась, что было поводом для тихой радости. А может быть, даже и проснулась, но решила сохранить секрет особенных друзей. — Не замёрзнешь? — обеспокоился блондин, оглядев Сяо. — Пусть и лето, но ночью же прохладнее. — Это не просто лето, это наше лето. С тобой я точно не замерзну. Коротко улыбнувшись, Итэр взял за руку темноволосого. Пусть тот и сказал, что не замёрзнет, пальцы Сяо всё равно были холоднее. Пересказывая не пестрившие разнообразием события минувшего дня, парни дошли до Железки. Стянув со стоп шлёпанцы и опустив ноги в прогретую дневным солнцем воду, Итэр наконец расслабленно выдохнул. — А ты как себя вообще чувствовал днём? Да и сейчас тоже. А то я тебя из дома утащил и даже не подумал… — Нормально так. Спал весь день, потом читал. Ну и думал немного... Плохо мне без тебя. Как в Китае жить буду, понятия не имею. — Без тебя мне тоже нехорошо. Пусто как-то… И одиноко. Вроде столько людей вокруг, папа тоже рядом, а всё равно одиноко. Завтра снова работаешь? — Да, дед подкинул дел. Вряд ли увидимся. Я сегодня рано ещë проснулся, уже по привычке, хахах. — Я могу попробовать освободиться пораньше, если это поможет, — зевнув, предложил длинноволосый. — Или снова ночью встретимся. Но тебе отдых нужен, так что не знаю даже. — Отдых всем нужен, тебе тоже. Сидишь там часами за бумажками. Поэтому лучше потрать наше время на свой сон. А то мы расстанемся с тобой не тем, что я уеду, а тем что ты умрешь от недосыпа. — Не умру! С домашкой во время учёбы сидел до трёх ночи, к экзаменам ночами напролёт готовился, хотя совсем не хотелось и ничего, жив! А с тобой время проводить хочется. И как можно больше, — слегка капризничая, Итэр придвинулся ближе к Сяо, кладя голову ему на грудь. В ухо приятно отдавался стук сердца — приятным он являлся не потому, что ритм постукиваний был ровным и даже мелодичным, а от того, что сердце родное. — Я люблю тебя, — тихо прошептал Сяо. — Я тоже очень тебя люблю, — тихо хихикнул Итэр. Тишину улицы кроме собственных разговоров разбавляло только стрекотание сверчков — даже собаки не перелаивались. Это давало понимание о уединённости двух парней. А одиночество открывало большие возможности сделать то, что хотелось, но не получалось при других. Запустив одну руку под футболку, приобнимая и в то же время держась за своего парня, как за опору, Итэр потянулся к его губам за поцелуем. Но первым целовать не стал — только слегка улыбнулся и переместился к уху, давая время обдумать действия, пока проговорил на ухо, — Больше всего на свете, без преувеличений. Сяо потянулся к губам Итэра, с особой нежностью поцеловав, и переплетая ладонь, которая оставалась свободной. Второй он почти так же обняла Итэра за талию, прижимая к себе. Хотя, прижать дальше было некуда, но с ним хотелось слиться воедино. Отвечая на поцелуй, Итэр не пытался углубить его, но растягивал удовольствие на как можно большее время. Он знал — зайдёт немного дальше и на обоих нахлынет страсть, а остановить её гораздо труднее. А они всё ещё на улице, об этом не стоило забывать — пусть время и позднее, но кто-то мог пройти. Поэтому с огромным нежеланием отрываться, он всё же сделал это, разлепляя губы с переплетённой слюнкой. — Я так не хочу заканчивать всё… — Я тоже... Честно, я понимаю что как только я уеду отсюда, я оставлю тут часть своей жизни. За этот чертов короткий месяц, я понял, что такое настоящая любовь, я осознал важность семьи. Эти два дня было ужасно трудно без тебя, я даже в обморок упал. С тобой всё по-другому, я не хочу прощаться, не хочу расставаться, не хочу даже думать о расставании. Успокаивает лишь мысль о том, что я вернусь через год. Но год — это слишком долго, — наконец, Сяо позволил излить себе душу, по щекам уже скатывались еле заметные горькие слëзы, — Кто я без тебя? — Не так. Кто мы друг без друга? — заключая брюнета в крепкие объятия, прошептал Итэр. — Я верю, что год пролетит незаметно. Главное, что ты вернёшься. Я уверен, что мы встретимся снова, а потом ещё раз, и ещё, а в будущем наша жизнь будет протекать совместно и нам больше не придётся терпеть расстояний. Пожалуйста, верь в это тоже. Без тебя меня не будет. Для меня ты первый и навсегда единственный, кого я буду любить такой любовью, — придерживая темноволосого за подбородок, юноша начал сцеловывать с щёк солёные капли слёз. Плохо когда чувствуешь тревогу на душе, но когда видишь, что самый близкий человек испытывает то же самое, становится в миллиарды раз хуже. — Я понимаю, Итэр. Я понимаю, что вернусь и не раз. Но я буду в другой стране. Единственное, что поможет нам общаться — почта. Но тебя не будет рядом. Не будет возможности видеть тебя, слышать твой голос и целовать твою теплые губы. Тебя не будет рядом, а моя жизнь без тебя, уже точно не моя. Ты стал мне роднее Кадзухи, а он был единственным, кто мог меня понять. Тяжёлый вздох. — Мне тоже будет не хватать всего. Что уж там, мне уже не хватает. Но я всё ещё с тобой. Как бы наивно это не прозвучало — главное, что я буду в твоём сердце, а ты в моём. Важнее всего, что ты будешь помнить обо мне, а я о тебе. Ты для меня — роднее всей человеческой природы. Существование без мыслей о тебе человеческой жизнью назвать я бы уже не смог. Поэтому надо дождаться. Дождёмся и станем счастливы. Но нельзя начинать ждать сейчас, иначе мы упустим и то время, что у нас ещё есть в этом году. Понимаешь? — Понимаю, Итэр. Но со всеми этими ограничениями, времени остаётся меньше. А на следующей неделе уже Кадзуха с мамой и тëтей приедет. — Значит, познакомишь меня со своей семьёй! Ну, кроме дедушки, — слегка улыбнулся блондин. Конечно, сам факт приезда расстраивал, но всё же погружаться в пучину отчаяния не хотелось совсем. — Познакомлю. Только вот отец не приедет. — Ну ничего. Думаю, с ним тоже когда-нибудь удастся повстречаться. Правда, мне на самом деле страшновато. Твои мама и тётя это ладно, а вот если твой брат не одобрит меня и наши отношения… Волнительно, в общем. — Кадзуха? Пф, он одобрит, не сомневайся. Мы с ним понимаем друг друга лучше, чем кто-либо. Он сам по себе человек хороший. Возможно слегка заносчив, но не больше. На ум пришла собственная сестра, вызывая улыбку. — Могу понять. Слушай… А как ты ему признался, что тебе нравятся парни? — Отдельная история. Он просто стал замечать, что я чаще сижу в телефоне, запираюсь в комнате и в ванной надолго. А однажды спалил, как я делал фотку эротического характера. На расспросы «А это кому?», я ответил лишь через неделю, когда собрался с мыслями. Он поржал, но сказал, что я всегда выглядел как гей. — Я тоже хочу, чтобы у меня в телефоне такие твои фотки были… — тихо шепнул Итэр, но тут же более непонимающе продолжил, — А что, в этом есть какие-то критерии по внешнему виду? — Критериев нет, но стереотипы есть всегда. Я, к примеру, в наше первую встречу подумал, что ты трансгендер. Сейчас это забавно вспоминать, хахах. — А если объективно, я что, правда так похож? — заинтересованно продолжал выяснять блондин. — Сейчас уже не так, как в первый раз. — А чем ты похож? Ну, если например по мнению Кадзухи? — как маленький ребёнок засыпая своего парня вопросами, Итэр решил устроиться поудобнее, теперь не сидя, а лёжа на земле и затылком прислоняясь к бёдрам брюнета, снизу вверх смотря блестящими глазами в пару других. — Вообще, он наверное шутил на эту тему. Просто неоднократно ещё до Венти говорил, что не может представить меня с девушкой и двумя детьми, к примеру. А если из внешних признаков, так это крашеные волосы. Ну и ещё то что маникюр умею делать и макияж наносить. И волосы заплетать, — потрепав блондина по макушке, добавил он. Ответив сияющей улыбкой, Итэр, немного задумавшись, поинтересовался: — А сам что думаешь? Ты когда-нибудь хотел семью с детьми? — Сомневаюсь. Зачем мне жена и дети, если у меня есть ты? Залившись густым румянцем, Итэр поспешил с улыбкой ткнуться в живот Сяо и обнять его руками, желая скрыть смущение. Тепло родного тела было приятным и отстраниться от него сейчас казалось настоящей трагедией, но всё же, с грустью выдохнув, Итэр произнёс то, что так не хотелось. — Наверное, пора идти домой? — Да. Тебе рано вставать, мне тоже. Спокойной ночи, любимый. Оставляя на губах мимолётный поцелуй, светловолосый с нежностью прошептал ответное: — И тебе. После их искренних пожеланий ночь Итэра и вправду не имела ни единого шанса стать беспокойной. Только вот, ночь Сяо прошла в разы тяжелее, чем ночь блондина. Зайдя домой и убедившись в том, что дед спит (это было слышно по храпу из соседней комнаты), он на цыпочках подошёл к плотной, синей, с оранжевыми полосками рабочей куртке деда, вытаскивая оттуда пару-тройку сигарет. Сам дед не курил при внуке, как и в целом, но найти подобные заначки можно было легко. В большинстве случаев он хранил их для таких же рабочих, как и он сам, но пару раз мог выкурить. С тяжёлым грузом на душе, парень сделал вторую затяжку сигареты в своей жизни. — Итэр, Итэр, — начал он диалог сам с собой, не до конца осознавая этого. — Я же тебя люблю. Но мне так грустно от того, что ты стал таким из-за меня. В нашу первую встречу... Ты был более невинным. Надеюсь, через года ты сможешь меня простить, — потушив сигарету, брюнет направился обратно в спальню. А на утро, как обычно, дед открывает шторки под СССРский марш. — Встаем, дел полно! Почти по привычке Сяо поднялся, как обычно оделся меньше чем за 5 минут и направился умываться. Завтрак уже ждал на столе, дед распивал ромашковый чай. Манка с маслом на сей раз была не столь вкусная, поэтому, под недовольный взгляд деды Чжуна, он съел лишь часть, а остальная ушла Туземцу. — Сяо, что-то Итэр давно мне чайных трав не собирал, а осталось одна ромашка. В общем, собери чабреца, мелиссы. Мята тоже будет кстати. Потом с тобой пойдем в администрацию. — А для чего? — заинтересованно спросил Сяо. — Есть у нас один рабочий, который третий день свою смену прогуливает. — Кэйа? — Нет, Кэйа взял выходные дни. А это отец Дионы. Коротко кивнув, Сяо как можно скорее собрал чайные травы и даже не помыв руки от этого стойкого, но приятного запаха, направился со старшим в администрацию. А там они сразу застали двух женщин, которые что-то тихонько обсуждали. — Здравия желаю, товарищ Райден, — решил пошутить дед. — Ой, Чжун Ли! И Вам не хворать! Зашли навестить? — мило улыбаясь, проговорила Эи. — Здрасьте, — безразлично бросила Лиза. — Здрасьте-здрасте! Как Фишль с Моной? — для приличия спросил Чжун Ли. — Неплохо. Радуют меня девчонки, умницы такие! Только вот Фишль всё никак места себе не найдёт, ей бы с друзьями общаться, а она всё у меня в библиотеке сидит. Я конечно и не против, да вот только в её возрасте-то гулять надо. А ей и компании особо-то нет, либо все старшенькие, либо маловаты, — зацепившись за интересную тему затараторила шатенка. — Кли с Дионой-то может и ровесницы почти ей, да вот только она ж у меня не по годам развита, хороший у неё отец, интеллигент, вот и дочь в него. А Мона пускай и попроще, зато половчее да пошустрее, на месте не сидит. Вот за неё у меня душа совсем не болит, а младшенькая… Ох, с детьми одна морока, слава Богу своих нет! Райден, ты-то как с ним управлялась? — Точно! Чжунушка, ко мне же Скарамучча приехал, чёй-то он здороваться не идёт… Вроде уж и взрослый, а всё вредничает, пофигист ужасный, — косясь на сына, сидящего неподалёку, проворчала женщина. Тот недовольно цокнул. — Ну мааааам, — протянул он, — мы же договорились, что я тебе помочь приехал. Не больше. — Я Сяо! — решив проявить к новому лицу попытки дружелюбия, воскликнул младший. — Скарамучча. Для своих Скара, но ты не свой. — Сыночка, ну подружелюбнее! Или тебе уже неинтересно с мальчиками общаться? — хитро хихикнула фиолетововолосая. — Не хочет с мальчиками, могу Фишль позвать! — с энтузиазмом предложила Лиза. — А что! Идея отличная, — закивала Райден. — Господи, мам, пожалуйста не надо, — начал молить Скарамучча. — Слушайте, а давайте я своего Сяо, к вам тоже пристрою? Заодно и познакомятся, а то что ему со мной ходить. К слову, дамы, не видели Рангвиндра? Надо ему доложить кое-что о Драффе. — И Сяо пристраивайте! Пусть компания побольше у племяшки будет, — согласилась Лиза, обратив взгляд на брюнета. — По глазам вижу, ты мальчик хорошенький, но всё равно не обижай её. — Девочек вообще негоже обижать. А к Рагнивндру давайте-ка я Вас провожу! — заискивающе улыбнулась Эи, беря под руку мужчину и подмигнув подруге. — Тогда вы, мальчишки, идёмте со мной. Я вас к Фишль отведу, — поняв намёк, подытожила шатенка. — А сколько ей лет? — пугливо спросил Скарамучча. — Да 12 всего, но вы не переживайте, она умненькая девочка, — убеждающе замахала руками женщина. — Ой, а вон и стоит моя красавица. Ну, идите, — довольно улыбаясь, шатенка подтолкнула парней в сторону племянницы, крикнув ей, — Солнце моё, я тебе друзей привела! Развлекайтесь. И, не оставив выбора, женщина удалилась в сторону библиотеки, готовясь приступить к работе. Фишль, ранее читавшая что-то в телефоне, обернулась на знакомый голос, но застав только новых знакомых и не увидев скрывшуюся в здании женщину, от неловкости покраснела. Неуверенной походкой подойдя ближе к парням, девочка скованно произнесла: — Добрый день… Меня Фишль зовут. — А я Сяо. Ты наверное меня знаешь... Ну, а это Скара... — задумчиво начал Сяо представлять нового знакомого. — Скарамучча! — резко поправил тот. — Тот самый Сяо?! — с заговорщицким блеском в глазах проговорила Фишль. — А что, со Скарамуччей ты тоже встречаешься? У вас с Итэром любовный треугольник? Я такое тоже читала! — Что? — неловко спросил младший брюнет. — Ты о чем? — апатично и непонимающе спросил Скарамучча. — Не стесняйтесь, мне нравится яойчик, — хихикнула блондинка. — Или у Скарамуччи другой парень, а ты, Сяо, с Итэром? Я никому не расскажу, честно-честно! — Где я... — нервно начал улыбаться Скарамучча. — Девочка, тебе сколько лет? — Ты в Староковской, — серьёзно ответила Фишль. — Мне 12, а вам? Наверное, стоило с этого знакомство начать… — Да, Фишль, я Сяо, мне 17, — решил перевести тему брюнет. — Как у тебя дела? Или чем займемся? — Мне 22,— не особо поддержал диалог Скарамучча, садясь на самое ближнее кресло в доме Фишль. — Выглядишь на 15,— тихо подметил Сяо. — У меня дела, если честно, не очень… Мне плохо, но это никто не понимает, поэтому я бы послушала про вас! — быстро выпалила девочка. — Да, я думаю нам надо всем нормально познакомится, а то вышло всë очень скомкано, — поддерживал беседу Сяо. — Ребятки, можете отстать от меня. Я вообще хочу сидеть дома и пить антидепрессанты, никуда не ходить. — А что такое? — Если кратко, то могут быть панические приступы в тяжёлых формах. Лечу я это уже года два, а психотерапевта меняю чуть ли не каждые три месяца. Сейчас вот у нового, он вроде прописал то, что помогает. — Я понял. — Мы с тобой так похожи… Я думаю, мне тоже нужны антидепрессанты и обязательно надо к психологу, а лучше к психиатру, но родители не понимают меня, — грустно проговорила блондинка. — А почему у тебя всё плохо? — Мы с тобой не похожи. У моего отца было биполярное расстройство, в одной из маниакальных фаз он начал угрожать мне ножом, мол, я его раздражаю. А после сам себе вскрыл вены, я был наблюдателем. Мать долго отказывалась принимать факт его смерти, но прошло уже свыше 15 лет и только сейчас я начал бороться со своими паническими атаками. Больше всего психиатры утверждают, что мне наследственно могло передаться БАР, но пока что данного не выявленно, — сказал Скарамучча прямо, даже избегая намёков перед маленькой девочки. Хотя, по большей части он говорил это Сяо, но ответить всë равно решила Фишль. — Ого, так интересно… — завороженно проговорила младшая. — У какого-то актива из одной манхвы была очень похожая история, но я её не помню, мне не очень понравилось. Но не беда, я думаю, нам просто надо найти тебе соулмэйта и тогда вы сможете помочь друг другу! Хочешь, я помогу тебе его найти? — Я хочу нормально лечения, — сменил тон на раздражённый Скарамучча. — Э, Фишль! А какие мультики ты любишь смотреть? Может посмотрим что-то? — попытался отвлечь девочку Сяо. — Я аниме люблю. Ты смотрел яой? Если нет, то лучше мы с вами посмотрим сёнен-ай. Ну или юри, если ты к этому привередливый, — быстро заговорила девочка. — Мучача, а ты что чаще смотришь? — Я Скарамучча. Я не смотрю аниме. — Фишль, а расскажи мне о Моне, и ваших взаимоотношениях, — решил младший брюнет попытаться оставить нового знакомого в покое и помимо этого выловить информацию о раздражающей девушки. Наверное, у них вся семья такая. — Я запомнила твоё имя, не переживай, — обратилась она к Скарамучче, пропустив мимо ушей вторую часть фразы и начав отвечать Сяо. — Ну, Мона… Она хорошая, но относится ко мне, как к ребёнку, хотя у нас всего два с половиной года разница. Мне это неприятно, но я терплю, хотя знаешь, это трудно… А ещё она раздражается от того, что папа часто просит её взять меня на прогулку с её подругами. Она хоть и берёт, но я чувствую себя в стороне от всех, от этого очень одиноко. Остаётся только в телефоне сидеть и мангу читать. Хотя бывает, что мы проводим время вдвоём и тогда она гораздо более комфортная, но это так редко, что я боюсь, она никогда не перерастёт эту ненависть ко мне… Мне вообще кажется, что кроме трёх людей меня все ненавидят или им на меня плевать. Наверное, это правда так… Но я совсем не знаю как общаться с людьми, я какая-то другая по сравнению с большинством… Более того, Моне не нравятся мои интересы, и хотя я с ней уже несколько лет живу, нам всё ещё бывает не о чем поговорить… Зато перед своей… ой, то есть, нашей мамой она всегда показывает, будто у нас не бывает разногласий. Я не знаю, зачем она так делает. Когда я в детстве ссорилась с кем-то, папа помогал решить это, а сейчас всё по-другому… Да и папе на меня, судя по всему, всё равно. Он то на работе, то с женой, мы совсем перестали проводить время вместе. Зато у мамы Мо… у мамы сестра хорошая, я очень люблю тётю Лизу. Она меня приучила к чтению, теперь сутками напролёт есть чем заняться, — уткнувшись взглядом в пол, изложила Фишль. — Фишль, а что у тебя с семьёй? — заметив запинки, поинтересовался юноша. — Ну, папа мне родной, а мама родная Моне. Сошлись они лет десять назад где-то, после того, как мой папа развёлся с моей мамой. С того момента я о ней ни слова не слышала. Даже родной матери не нужна… — покачивая ногами, ответила блондинка. — Не гиперболизируй, у тебя есть родители, — возмутился Скарамучча. — Ты тоже обесцениваешь… — грустно пролепетала девочка, уводя взгляд подальше от парней. — Говорю же, никто меня не может понять. Я думала ты мне по судьбе близок, мы ведь так похожи, а ты!.. — вздохнула она. — Сходи к психологу, чем я тебе помочь могу? — Ребят, не ссорьтесь. Давайте поделаем что-то? — ворвался в эту беседу Сяо. — Можно я пойду домой? — Скарамучча, Фишль, пожалуйста, давайте найдем общий язык. — Я бы хотела… — обиженно всхлипнула Фишль, по-детски беззащитно прижимаясь к груди Сяо. — Только Скара кажется совсем бессердечный для дружбы… — Я просто уставший. — Да, давай дяде Скарамучче дадим отдохнуть, а мы с тобой пока поиграем. Во что ты хочешь? — А может почитаем? — просящим взглядом взирая на Сяо, она всё ещё косилась на Скарамуччу. — Конечно, давай! Что к примеру? — Ну, я себе несколько манхв скачивала, тебе что комфортнее читать, яой или сёнен-ай? Вот список, можешь сам выбрать, — с радостной улыбкой протягивая телефон Сяо, проговорила девочка. — Мне комфортной классику, желательно Достоевского. Тут же сменив радость на разочарование, блондинка обиженно прошептала: — Ну если не хочешь, то не надо… — с надеждой вновь переводя взгляд на Скарамуччу, она неуверенно добавила, — Скара, ты тоже откажешь? — Да, — тихо подал голос тот, рассматривая, каким пледом покрыто кресло, на котором он сидит. — Совсем не хотите? — даже получив окончательные ответы, Фишль, отчаянно шмыгая носом, не оставляла попытки найти кого-то, кто разделил бы её интерес. — Ну, Скарамучча точно не хочет, да и я не горю желанием. — Ну и пожалуйста! И одна могу… — резко закончила Фишль. — Фишль! Мы можем почитать что-то другое, — настаивал Сяо. — Что-то другое читать полезнее без друзей, — буркнула себе под нос девочка, даже не обернувшись. Теперь она собиралась закрыться в ванной и предаться тоске уже там — с драматичной музыкой в наушниках, солёными слезами во временно пустой комнате, которая перестанет быть пустой, как только придёт Мона — помещение сразу заполнится болтовнёй. Главное — чтобы не ссорами, которые разобьют только недавно из детского ставшего подростковым сердце на ещё более мелкие кусочки. А вот Скарамучча с Сяо остался один на один. — Ну может... Познакомимся по-нормальному что ли? — предложил последний. — Валяй. — Мне, как уже говорил, 17. Закончил 11 класс, поступаю на финансиста. — 22, тоже закончил 11 классов, отучился в колледже. По профессии воспитатель детского сада, по работе — не работаю. Приезжаю сюда к маме помогать. А ты от Чжун Ли? — Да... Внук его. 16 лет не приезжал, а тут ситуация такая, что родители в Китай зимой уехали, а так как у меня был 11 класс — переводиться было не вариант. Меня с тëтей оставили. Ну, дабы не надоедать, решил свалить к родственникам дальним. — Ого... Китай! Братство народов, да? Ты у нас это? Китаеза? Скажи-ка что нибудь на своём. — Я плохо знаю китайский, поскольку несмотря на то, что отец у меня родом оттуда, я там от силы раз пять был. Не больше. Но стать полноценным этому разговору было не суждено. При первой, даже не успевшей затянуться паузе, домой вернулась Мона. Удивлённо застыв на пороге, девушка, скосив брови, ошарашено проговорила: — Вы что здесь забыли? — Нас с Фишль сюда отправили, — ответил брюнет за своего новоиспеченного апатичного друга. — Ну и кто дал разрешение какому-то гомику находиться у меня дома? Хотя зная Фишль… Тем не менее, я не собираюсь находиться в одном помещении с такими, — складывая руки на груди, проговорила темноволосая. — Что ты щас сказала? — глаза у Сяо словно заискрились, но полноценный огонь всë ещë не разжегся в них. Однако, было заметно, как сильно напрягся парень, даже заигнорировав присутствие Скарамуччи. — Что слышал, то и сказала! Выметайся. Вместо того, чтобы тут рассиживать, иди лечись лучше. — Сама лечись, яндере ненормальная! Ходишь вечно за моим Итэром и понять элементарного не можешь, что не интересна мальчику! — По крайней мере раньше его не интересовали другие мальчики, так что виноват ты! Совратил его, теперь оба ненормальные! — А кто его интересовал? Ты? — В том числе и я! И уж точно не такие как ты, понял? — Да таких, как ты, вообще испепилить надо! Вечно думаете о себе, а я до последнего тянул. Он сам... Всë сделал. — Ну да, ну да! Оправдывай своё насилие дальше, так я тебе и поверила! Если Итэр доверчивый и тебе удалось вбить в его голову какой-то бред, это не значит, что ты прав. — Конечно! Взял его и в первый день знакомства и трахнул. Он-то всë понял. — От таких как ты, подобное было бы неудивительно! Ко мне даже не приближайся ближе, чем на метр. Одной придурошной уже хватило… — А что? Она тебя тоже отымела? Ориентация север, да, крошка? — Пиздец, — неясно выразился Скара, продолжив наблюдать. — Рот у ширинки своего отца открывать будешь, — рявкнула Мона в сторону Сяо, переключая внимания на Скарамуччу. — А ты бы вообще молчал! Знаешь хоть с кем водишься?! — Я у своего отца?! А ты у отчима своего, овца тупая! — Да ты!.. Иди нахуй, раз тебе там так нравится! — вспылила девушка. — Только вместе с тобой, проститутка недоделаная! — Завались, пидор ебаный, твоего мнения не спрашивала! — Хуесоска! Только о хуях и думаешь, а не о комфорте человека! — У кого что болит, тот о том и говорит! У тебя вообще из положительного только тест на ВИЧ! — А у тебя на СПИД! — А ты вообще опущенный!.. Судя по всему, Мона собиралась продолжить реплику ещё парой крепких слов, но её перебили заскрипевшая дверь и появление новой участницы. Люмин, застыв на пороге, пыталась быстро оценить ситуацию. Она, ища Сяо, уже помоталась от поля до администрации, где и нашла Чжун Ли, сообщившего местоположение брюнета, и теперь ожидала увидеть его в компании обещанной Фишль, но вовсе не Моны. — Что за дела, такое веселье, а меня не позвали? По какому поводу сбор? — Подружка твоя — шлюха тупорылая, на меня за Итэра гонит! — восклинкул Сяо, агрессивно такая пальцем в Мону, но высказывая недовольство Люмин. — Сам ты!... Промудоблядская пиздохуевина, вот! — ответила брюнетка. — Моночка, сладкая, ты бы прикрыла ротик, в этой ситуации вся вина лежит на тебе, — наигранно мило улыбнувшись, произнесла светловолосая, наконец обращая внимание не на ссорящихся, а на наблюдателя. — Кстати, Скарамучча, тебе привет. — И тебе, рыбка, — полностью игнорируя перепалку, ласково улыбнулся Скара. — Я?! Да я!.. Да вы! Вы блять только любите сосать, оба причём! — Так расстроена, что тебе сосать некому, что думаешь, другие только этим и занимаются? Придётся тебя разочаровать, это только твои мечты, — язвительно-сочувствующим тоном парировала блондинка. — А что, Моночка. Глубоко заглатываешь, да? Так часто наверное дают, а тут Итэр отказал. Беднушка, — надменно подыграл Сяо. Мона, что до этого яростно сжимала кулаки и пыхтела от злости, резко расслабилась, а поле сделала выпад вперёд, пошатнув Сяо. Сильно оцарапав его по лицу, она не заметила главного — попала на глаз. На трëхсантиметровом ногте остался кожный покров брови, а в левый глаз Сяо стекали капельки крови. Не заметь брови — можно было сказать, что он кровопролитно плачет. Сяо среагировал не менее быстро, схватившись за глаз и начав его потирать, напрочь забыв о Моне и остальных присутствующих. Не до конца осмыслив всё происходящее, Люмин нервно скомандовала: — Скарамучча, на улицу его и к больнице. Я догоню. Стараясь сдержать истерику, она ритмично постукивала ногой, провожая взглядом парней. Ей абсолютно не хотелось продолжать разборки, когда рядом пострадавший, но гнев бы не ушёл, потому на пару минут она решила задержаться. — Знала бы ты, как я тебя ненавижу — заплакала бы. Если с ним что-то серьёзное, то я буду разбираться с твоей матерью. А если что-то произойдёт с Итэром… Пеняй на себя, прямой тебе путь в колонию для несовершеннолетних. Ты хоть сама понимаешь, что наделала? — из последних сил держась, чтобы самой не перейти к физической расправе, проговорила светловолосая. Мона не выдержала давления и заплакала, но не обращая внимания на свою слабость, ответила: — Почему он?! Почему не какая-нибудь девушка, почему именно он? Да что ты вообще знаешь! Я его люблю. Правда. Я не... — истеричный всхлип от осознания того, что человек, которого она любила, выбрал не еë, так ещë и неосознанно она сделал то, что никогда бы не стала, какая бы ситуация не произошла. — Господи, да не умею я любить! Я даже не знаю, как выглядит любовь, мой родной отец никогда не любил маму, а сейчас я целиком против отца Фишль. Что ты вообще понимаешь! Но Люмин — девушка далеко не бессердечная. Чужое отчаяние не было ей безразлично — пусть эта эмоция и принадлежала той, кто доставил столько проблем и стала невыносима. — Всё я понимаю, да ещё и побольше тебя. Но разве правильно портить жизнь тому, кого любишь? Пойми, твоя настоящая любовь от тебя не отвернётся и нечего психовать, если случился неудачный опыт. Первая любовь вообще редко носит название счастливой. Тебе ситуацию в желаемую сторону не изменить, а вот отношения с Итэром ты испортить смогла. Любовь твоя пройдёт, а общение уже будет поздно возвращать. Если ты реально хочешь, чтобы он хотя бы хорошо с тобой общался — извинись, не будь конченной дурой. Не только перед Итэром. Перед Сяо тоже. И перед кое-кем ещё тоже, а перед кем — догадайся сама. Сиди теперь, думай о своём поведении. У меня из-за тебя ещё остались дела, — закончила Люмин, поспешно обуваясь и собираясь догонять Сяо со Скарамуччей. Девушка села на место, где недавно восседал Скарамучча, поджала ноги под подбородок и тихо разревелась. На встречу ей вышла Фишль, которая всë это время сидела в ванной, слушая ругань. — Мон, ты чего? Не плачь пожалуйста… Хочешь вместе погуляем? Ты только не плачь, — растерявшаяся девочка присела рядом с сестрой, аккуратно погладив её по спине. — Да иди ты... — вновь всхлипнула она, но безотчетно для себя прижимаясь. — Куда? — непонимающе спросила Фишль, но инстинктивно обняла Мону крепче. — Куда-то. — Ну Моночка… Ну ты чего, ну не плачь… Они тебя сильно обидели? Мона поджала губы. — Я. — Что ты? — не поняв, растерялась Фишль. — Я обидела их. И я во всём виновата. — Ну ты же не специально… Я же знаю, ты не плохая. Надо просто помириться, правда? — Поздно что-то менять. Ничего ты не понимаешь. — Ну ты ведь можешь попробовать. Хочешь, я тебе помогу? — попыталась предложить блондинка. — Не надо. Это не яойчик, в жизни всë не так. — Ну давай тогда сделаем что-нибудь хорошее… Не грусти только, всё хорошо будет. Фишль продолжила попытки успокоения Моны, в большей части — безуспешно. А вот Сяо в это время уже сидел на кушетке, на какой находился и позавчера. — Плохо дела, малый, — сообщил Дайнслейф, снимая перчатки. — Шрам останется, миллиметров 5 в ширину, сантиметр в длинну. Волосяной покров вряд ли появится вновь, глубоко поранил. Каким образом хоть? — Да я это... Об стол ударился, — стараясь избегать сердитого взгляд Люмин, которая вдобавок ещë и руки на груди сложила, и Скарамуччи, которому особого дела до этого не было. — Эх ты! Дурак! Что не день, то травма, — поджав губы разочарованно выдохнул дед. — А с глазом всё в порядке будет? — побеспокоился Итэр. Пожалуй, он сейчас выглядел даже бледнее Сяо. Всё же не каждый день ему доводилось видеть, как его парня с размазанной по лицу кровью тащит в больницу его сестра и знакомый, так что впечатление от увиденного ещё не отошло. — Ну естественно в порядке. Отёк спадёт до конца и будет на нормального похож, — ещё раз кинув взгляд на пострадавшего, убедительно заявил Дайн. — Вы пока выйдите, я с Чжун Ли переговорю. Безмолвно повинуясь просьбе отца, Итэр сперва пропустил всех в свой проходной кабинетик, закрыл поплотнее дверь к взрослым и только потом, тяжко выдохнув, произнёс: — Кто-нибудь объяснит мне, что это был за стол? Сяо промолчал. Конечно, хотелось нажаловаться, но Мона и без того довольно беззащитна, пусть и с острыми коготками. — Деревянный. — Я же чувствую, что не деревянный, — нахмурился блондин. — Ну да, ножки железные, — не менее недовольно проворчала Люмин. — И ты туда же… Скарамучча, ты с ними был? Ты моя последняя надежда. — А я вам че? Пусть сами говорят как всё было, от меня отстаньте, — понедовольничал Скара. — Ладно, извини. Если хочешь, можешь идти, если так спокойнее будет, — внимание от Скарамуччи сразу ушло, пусть он и не удалился. Похоже, правду из близких придётся вытаскивать с трудом. — Вы двое меня тоже поймите — мне же страшно оттого, что Сяо вообще-то должен был с дедушкой в поле работать, а пришёл с половиной головы в крови и говорит, что это он об стол ударился. Разве не странно? Если уж подрались друг с другом — так и скажите, я же не буду вас как маленьких ругать и ничью сторону занимать тоже не обязан, так что не поссоримся. Но на душе неспокойно, и от того, что вы мне отказываетесь говорить правду, и от того, что вижу. — А что, так эстетический вид важен? Шрамы украшают мужчину вообще-то, — нервно улыбнулась девушка. — Больше всего и мужчину, и женщину, будет украшать честность перед дорогими им людьми, — с укором и в то же время горечью обиды в голосе проговорил Итэр. — Я не хочу тебя обременять, и без того всё непросто, а тут ещё что-то. Просто забей, — закрыв глаза и потерев виски, продолжала прикрывать дело Люмин. — Всё станет проще, если вы скажете. Ну что непонятного, я переживаю! — отчаянно воскликнул Итэр, но тут же прикрыл рот рукой с тихим «Ой», боясь, что услышали старшие. Зато громкость передалась Люмин, которая сдерживаться уже была не в силах. — Да не станет проще! Стало бы, если бы вы проявили осмотрительность в воскресенье! Дураки вы безалаберные, кто так в открытую делает? Надо было вас отчитать ещё когда я вас до дня рождения видела, а нет блин, пожалела. Сама виновата. Так ещё и Мона, и эти две бестолочи, все на меня! И зачем только я за таких идиотов, как вы, брала моральную ответственность?! Совсем не следите за тем, чем вам оборачиваются действия. Как дети, честное слово, не учитесь на ошибках. Балбесы! — выпалила девушка, активно жестикулируя. Итэр в ответ только шокировано проморгался. Конечно, от сестры можно было ожидать и более сильного всплеска эмоций, но занятый своими беспокойствами, близнец не успел считать детали плохого настроя девушки, даже несмотря на то, какими они были явными. — Извини… — только прошептал он в ответ. — Придурки, — будто подытоживая, произнесла Люмин, постепенно начиная сменять гнев на милость. — Если вы будете продолжать быть такими безответственными, то ждите, что я буду вас везде сопровождать, чтобы ничего лишнего другие не увидели. Так что проявите рассудительность, не обижайтесь друг на друга и не обижайте друг друга. — Ладно, хорошо, как скажешь, но… Вы мне всё-таки не расскажете, что случилось? — пусть и спрашивая у обоих подростков, длинноволосый с надеждой смотрел только на брюнета — близняшка после такого всплеска точно не ответит. Сяо тяжело выдохнул, касаясь брови: — Я не хочу говорить сам, как всё было. Не по-мужски. Пусть Люми расскажет. — Вот всегда вы, мужики, так. «Не по-мужски», да «не по-мужски». А у меня женская солидарность вообще-то! Я тоже имею право отказаться, — недовольствует девушка, но всё же продолжает. — Ладно, по факту в том, что Сяо у нас слегка полысел, виновата я. Помнишь, я говорила, что в понедельник разбиралась с Моной? К договорённости мы не пришли. Не так серьезно конечно, но мы тоже слегка подрались. А сегодня я не подумала о том, что она тоже будет дома, так что конфликт продолжился. Только вот то, что должно было отразиться на мне, отразилось на Сяо. Но только попробуйте осуждать Мону — она конечно бед понаделала, но вы девичье сердце не поймёте. Теперь понял? Итэр пытался переварить всё сказанное сестрой. Почему она оправдывала обидчицу ему понятно не стало, но хотя бы слегка ситуация прояснилась. — Вроде… А можно спросить, почему Сяо и Скарамучча вообще оказались дома у Моны? — А на этот вопрос мужская честь позволит ответить и побитому, да? — кинула вопросительный взгляд на темноволосого блондинка. — Тëтя Лиза отправила нас развлекать Фишль. А там Мона пришла, — ответил Сяо. — Ладно, фиг с Моной. Сейчас всё нормально, ничего не болит больше? Я помогу если что, необязательно папе говорить. — Душа болит... — наигранно-тяжко сказал Сяо. — Душевно больных мы отправляем к психиатру, так что наш будущий фармацевт тебе не поможет, — уже более доброжелательно шутя, улыбнулась Люмин. — Специально для этого душевнобольного я могу переквалифицироваться и стать личным антистрессом, — тихо проговорил Итэр, утыкаясь в бумажки и делая вид, что совсем не покраснел. Но всё-таки «тихо» — это не «неслышно», так что Люмин закатила глаза, цокнув языком. — Ой, Люмин, не придирайся! Завидуешь, что я Итэра выбрал, а не тебя что ли? — Пф, нашёл чему завидовать. Я завидую тому, какие у тебя навыки в создании внешней красоты. За Итэра я счастлива, жаль только, что он эти твои навыки будет использовать разве что на волосах, но зато у меня будет привилегия как у сестры твоего любовничка, так ведь? — Ну Люм! Так говоришь, будто тебя и правда только выгода интересует. Я же знаю, что нет, — недовольно вздохнул длинноволосый. — Ты знаешь, а остальным необязательно, — вредничала девушка, показывая близнецу язык. — Но я вообще-то никаких противодействий вам не оказываю, так ещё и оберегаю вас, детей таких, от всяких злыдней. Пытаюсь, по крайней мере. Если этого вам мало — могу со свечкой постоять, когда надумаете. Только на публике миловаться прекращайте, не привело это ни к чему хорошему и в дальнейшем тоже не приведёт. — Да всë, мы поняли! — застонал Сяо. — Я не понял. Объясните, — впервые обратил на себя внимание Скарамучча. — А… Объяснять? — неуверенно уточнил Итэр, вопрошающе взглянув на сестру с целью получить одобрение. Девушка же, оглядев Скарамуччу, утвердительно кивнула. — Скаре можно, он не разболтает. Не разболтаешь же? — Нет. Да я понял уже, что эти двое встречаются, мне интересно, как к этому Итэр пришел. — К слову, мне он тоже об этом просветительском действии со стороны Сяо не особо рассказал. Давай-ка поподробнее, — заинтересованно протянула Люмин. — Ну, в общем… А мне обязательно это рассказывать? — Итэр уже начал медленно краснеть. — Обязательно, — не оставляя выбора, изрекла близняшка. — Тогда… Сначала Сяо просто мне объяснил кто, как и что… Без всякого умысла, всё нормально было, потом прошло ещё немного времени, стали замечаться чувства, но я списывал их не на то. А потом он мне признался и мы ещё неделю не могли общаться, потому что Чжун Ли не пускал… Я вас умоляю, можно я не буду рассказывать? — Мальчик, умолять в другом месте будешь, а мне рассказывай, — прямо выразился Скарамучча, заставив покраснеть уже Сяо. — Э, Скарамучча, ну ты тоже слушай что говоришь! Он ещё маленький для такого, — недовольно скрестила руки на груди Люмин. — Люм, мы с тобой ровесники настолько, насколько можно, — не менее сконфужено продолжил Итэр. — Ну, в общем деда Чжун тогда Сяо под домашний арест посадил и никого к нему не пускал, но это не из-за признания. Через примерно неделю я свои чувства осознал… Терпеть до последнего дня перед его отъездом тоже уже не мог, поэтому ночью в окно залез, поговорили, всё нормально стало. Только вернуться домой я забыл. Утром тем же деда увидел, как мы там дрыхнем, ну и основное наказание снял. Потом всё вроде нормально шло, пока Мона не приехала… С последней дискотеки мы решили уйти, пошли ко мне домой. А там… Ну… Поцеловались короче мы, а она в окно подглядела. Не знаю, много или мало людей её слышали потом, но Кэйа с Аято узнали точно. Завалились к нам разбираться, да ещё и под градусом. Какой ужас тогда был — цензурно трудно выразить, если честно… Но Люмин потом деда Чжуна позвала и проблема решилась. Даже не знаю, что бы мы делали, если бы один на один с ними так и остались. Ну а дальше ты наверное понял? Надеюсь, ты не будешь осуждать… — Мне глубоко всë равно, но я немного в шоке. — Ну почему в шоке-то? — измотанно протянул блондин. — Да ты же у нас вроде по девочкам был... Помню, за Ноэлль маленьким гонялся. То ромашку ей подаришь, то домой звать будешь. А она всë с Люмин, да с Люмин. — Но потом-то прошло. Ноэлль хорошая, но это другое, — пожал плечами Итэр, стараясь перевести тему. — Ты бы лучше рассказал, как сам. Не лучше? — Да все так же. Щас вновь специалиста сменил, жду вот, как лечение пойдёт. — В жизни тоже ничего нового? — подключилась к разговору Люмин. — Вообще нет. Всë по-старому. — Скукотища. Пусть лечат уже тебя, а то так жить не интересно. Ты надолго приехал? — Маме помочь и всë. А тут нагрузили... — Понимаю, приехал деду помочь, а тут Итэр на голову свалился. В прочем, я даже рад. На губах Итэра расцвела еле заметная улыбка, а Люмин, кажется, собиралась начать рассказ для Скарамуччи обо всех сплетнях и новостях деревни, но из соседнего кабинета наконец вышли Дайнслейф и Чжун Ли. — Ну что, расходитесь, малышня. Нам с Итэром ещё работать надо, да и у вас, думаю, тоже дела есть. Все попрощались друг с другом, закончив тем, что разошлись — Итэр с семьёй остался в больнице, а остальные направились по домам. Дед шёл по правому боку Сяо, Скарамучча плёлся где-то позади. — Что случилось? — спросил деда Чжун. — Ударился он, — пояснил Скарамучча, рассматривая родные пейзажи. — Так не ударяются. Но да ладно, ваше дело. С Фишль всë в порядке? А то вас нарекли с ней сидеть, а вы окровавленные приходите. — Да, к ней Мона пришла, — вступил в разговор Сяо. — Ну и хорошо. Скарамучча, можешь к мамке идти. Мне Сяо на кухне нужен. Можешь прийти вечером, если хочешь. — Я один не пойду. — Ну, приходи с мамой, — грустно выдохнул дед. Тот кивнул и ушёл в другую сторону, а семья всë ещë шла прямо. — Ну, как тебе, Сяо, жизнь дедовская? Нравится? — Безумно. Уезжать не хочу вообще. — Хо-хо! Что же ты тогда 15 лет не приезжал? — Да дела были... Времени не было. А тут появилось, вот и решил навестить. — Ой, внучек, ну ты ездий как можно чаще. Знаешь, какую елку мы с Итэром прошлой зимой ставили?! Выше администрации! Ой, а наряжать-то как! Кли с Дионой из дома в дом бегали за шариками, по всей деревне собирали! Потом все хоровод водили. И маленькие, и взрослые. Я Дедом Морозом был, Алиска Снегурочкой. А знаешь, кем был Дайнслейф?! Бабкой Ягой! Сяо сложился пополам от смеха. — Да-да! Мы так же все смеялись, но детям праздник устроили на славу! Правда, Ягой должна была быть бабушка твоя... Но не сложилось. Смех тут же отлёг и повисла тоска. — Ну ничего... Бабушка твоя сама настаивала на том, чтобы Новый год хорошо отпраздновали. Видимо, понимала, что недолго ей осталось... Ой, заболтался я что-то... Пойдем в дом, есть готовить, да Эи ждать. А вот у Итэра работа продолжалась. Хотя, по правде сказать, продолжалась она по большей части у Дайнслейфа, пока его дети вместо помощи пустились в споры друг с другом. — Итэр, я тебе откровенно заявляю — вы с Сяо идиоты. Кроме родной сестры тебе правду никто не скажет, так что прислушайся ко мне, — начала Люмин, параллельно занимаясь сортировкой запылившихся медикаментов в шкафу. — Это ещё почему? Я хоть в драку не лезу, особенно с младшими! — обиженно ответил Итэр. — Ой, да больно ты много понимаешь. Я из-за кого в драку лезла? Из-за вас, дураков таких. Нет, я конечно безумно рада за твоё счастье, только вот тишину оно любит, а вы…. — Вообще-то мы и так по возможности не афишируем, а в том, что Мона увидела вина только её, — прервал близняшку юноша. — Да и отреагировать можно было иначе. Я ведь дал ей понять, что в ней не заинтересован. Зачем она приставала? — Итэр, ты кретин, если не можешь понять. Мона ещё ребёнок, она влюбилась. К тому же думала о том, что тебе она тоже приятна как девушка. Пойми ты, у неё не было злых умыслов, когда она вас увидела. Ей сделали больно и поэтому она нуждалась в том, чтобы кому-то высказаться. Порицания она не заслужила. — А ты из-за неё тоже могла пострадать! И я мог, а Сяо вообще как раз-таки и пострадал. И после этого ты её защищаешь? — Вот я бы тебе прямо сейчас дала бы подзатыльник, честное слово, — закатила глаза девушка. — Итэр, ты ей разбил сердце. Если бы мне разбили сердце, а я бы случайно поделилась этим не с тем человеком, ты бы так говорил? — Ну, нет, ты бы ведь сделала это случайно… — Так вот и Кэйе с Аято она это не специально говорила! Да и вообще, это тебе повезло удачно влюбиться. Ты вспомни только, как пару недель назад от твоего отказа Сяо страдал. А если бы она попыталась себя убить за отвержение? У тебя слишком мало опыта в этом, чтобы почувствовать её эмоции. Даже я не могу ощутить это в той же степени. Итэр молчал. Да уж, отчитывать Люмин умела. Стало правда стыдно — он даже не попытался понять чувства Моны, хотя ей действительно было не легче переносить эту ситуацию. — Сдаюсь. Плохо поступили в этой ситуации только Аято и Кэйа, ты права, — виновато вздохнул блондин. — А они! Ты знаешь, они меня так в понедельник выбесили, из себя вывели просто… — приступила к монологу Люмин. О задетых чувствах она говорила долго, так что до самого конца рабочего дня молчания не ожидалось. Так же и Райден — только вернувшись с работы, начала донимать Скарамуччу. Даже не поговорив о его жизни, она сразу принялась приводить себя в порядок — обновила макияж, поправила причёску и самое страшное — занялась нарядом. — Сынулёк, ну-ка посмотри, мне как больше идёт? В чёрном или в фиолетовом? — прикладывая то одно платье, то другое к себе, интересовалась женщина. — Мам, какая разница? Ему 70 лет, на уме наверное только то, как дожить этот век. — Во-первых не 70, а только 62! А во-вторых, это самый расцвет сил. Или ты хочешь сказать, что я тоже старая?! — Да. — Ах ты гадёныш! Совсем мать не любишь! — вспылила женщина, откидывая оба платья в сторону и деловито расставляя руки по бокам. — Весь в отца, ни одного хорошего словечка не вытянешь. Это всё врачи твои, да? Против меня тебя настраивают. — Нет мам, просто ты сама бросила меня. Да не суть. Первично приглашали только меня, тебя так, для приличия. — Не наговаривай на собственную мать, мне после твоего папаши нужно было время чтобы это пережить! И вообще, я тебя родила, а от тебя ни помощи, ни поддержки, претензии одни. Вообще не возьму тебя с собой и останешься дома, я и одна схожу. — Да кому ты там нужна? Если так подумать, в этом доме не многие нуждались в тебе. Чёрное. — Если бы не я, тебя бы вообще не существовало, — зло бросила женщина, захлопывая за собой дверь в соседнюю комнату. Обида нарушила и без того не очень хорошие отношения матери и сына, так что путь до дома Чжун Ли они хоть и прошли вместе, но в гробовом молчании. И только перед самым порогом Райден натянула заискивающую улыбку, после чего уверенно постучалась в дверь. — Драсте-с, — протянул дед, словно в книгах. — И Вам доброго вечера, Чжун Ли! Я вот со своим сорванцом к вам. Утром вроде виделись, но как я уже по Вам соскучилась! — хихикнула фиолетововолосая. — Приходите. Мы тут слегка наготовили с Сяо. На столе стояло как минимум три салата, глубокая тарелка с картошкой, заварочный чайник и кружки, рядом с которыми лежали печеньки с заварным кремом. Присаживаясь рядом с местом Чжун Ли, Райден фирменно поправила грудь с декольте, продолжая осматривать блюда. — Какая красота! Вот это хозяйственный у Вас внучек! Не то что мой, — с укором покосилась на сына женщина. — Да вы что, не помните как он трактор сломал, а потом Вашу статуэтку разбил? — Ой, ну все в жизни оступаются! Мне ли не знать, — доброжелательно посмеялась она. — Сейчас-то вон какой хороший мальчик! Жених прекрасный будет, ну весь в своего деда! — Да, он в отца пошел. Но глазки-то, глазки-то мои! — Ваши, ваши! Такие же красивые.. Ой, дети, вы идите, нечего вам уши греть. В глазах деда промелькнула грусть, Сяо лишь посочувствовал, поняв, что его тактично выгоняют из зала. Мотнув головой в сторону спальни, Скарамучча кивнул, мол, тоже понял, куда идти. — Ужас какой-то, твоей маме 50 лет! А она всë катит и катит к деду. — Да я с тобой не спорю. Меня самого это раздражает. — Вот! Это мой дед, почему она так к нему? Ему может вообще неприятно еë общество. — Что? Сяо проморгался. — Ну, не в том плане. В плане того, что у него жена была. И дочь есть. Тяжело вздохнув, Сяо присел на кровать, опираясь спиной о стену, хлопнул рядом с собой, приглашая собеседника. Тот оказался рядом. Неловкая пауза между двумя затянулась, Сяо постоянно смотрел на время, параллельно прислушиваясь к тому, что происходит за дверью. Было слышно, как Эи смеется, извлекая из этого смеха некие стоны, как осуждает Скарамуччу и отвешивает Чжун Ли комплименты. — Часто она на тебя так? — поинтересовался Сяо. — Как? В плане того, что орёт или прилюдно оскорбляет? Каждый день. — Тяжело тебе наверное. — Ну, не легко уж точно. Да тебе тоже несладко, да? — В смысле? — Ну... Ты же из этих... Геев. — Я не гей! Ну, да, симпатия к парням куда больше, но это не значит, что у меня не было отношений с девушками. — К парням... Пф. Что у вас с Итэром было? — тихо спросил Скарамучча, словно стеснялся вопроса. — Дальше поцелуя не заходило, — так же перешёл на шёпот Сяо, вдобавок из-за того, что голоса за дверью слегка стихи и если бы кто-то понял, о чём он сейчас говорит со Скарамуччей, то Сяо точно не поздоровилось бы. — Целоваться, значит, умеешь? — уже с хитрым прищуром задал вопрос Скарамучча. — Что за вопросы? Скарамучча хотел ответить, но вместо этого на губах Сяо остался лёгкий поцелуй чужих. — Из интереса. Не волнуйся, то, что я сделал, останется в этой комнате и никуда не уйдёт. Это просто... Лёгкий чмок? Пока Сяо приходил в сознание, Скарамучча уже успел встать, и подойти к двери, намереваясь выйти. — Зачем ты это сделал?! — слегка истерично спросил Сяо. — Я не Мона, отбивать тебя не буду. Захочешь — буду ждать. Оставив Сяо в недоумении, Скарамучча поспешил покинуть дом. Было слышно, как он говорит маме о плохом самочувствии, а затем последовал лёгкий взмах руки в окно Сяо. День закончился, Райден ушла вслед за сыном уже глубокой ночью, близнецы с отцом освободились ещё позднее — поступил срочный вызов на дом в Петровку, поэтому пришлось изрядно помотаться, прежде чем вернуться домой. Именно поэтому Итэр к Сяо заходить не стал — пусть и скучал, но ноги уже подкашивались. Ночной сон много пользы не принёс, так что утром блондин из кровати еле встал, завидуя сестре, которую отец снова оставил на хозяйстве. Но это четверг, значит, чуть больше половины недели прошло — ещё немного и он снова будет проводить с Сяо всё свободное время. А пока, плотно позавтракав заботливо приготовленной отцом кашей, он готовился к ещё одному дню работы со скучными бумажками. Однако, спустя часа два сортировок, в дверь постучали. Конечно, первой мыслью было то, что это Сяо, второй — Люмин. Но вот уж кого не ожидал увидеть Итэр — Мону с маленькой плетёной корзиной в руках, накрытой хлопковой тряпкой. — Привет... — застенчиво поздоровалась девушка. — Ну… Привет? — с сомнением проговорил парень, мысленно задаваясь восполним о цели визита девушки. — Папа пока занят, у него пациент. Подожди немного. — Я к тебе, — выпалила она. — Ко мне? — искренне удивился длинноволосый. — А по какому вопросу тогда?.. Давай только не будем ссориться. Пожалуйста. — Я с миром... Наверное. Слушай, прости там, я была не права. Я не умею извиняться, но испекла печеньки, — протягивая эту самую корзину, Мона отвела смущенный взгляд. — Это… неожиданно. Но я тоже был не прав, извини, что моментами обходился жестоко. Всё нормально, не переживай. Раз мы оба признаём вину, значит, мир? — дружелюбно и слегка по-детски протягивая мизинчик для примирения, уточнил Итэр, принимая корзинку из рук девушки. — Мир, — так же протянула мизинец она. С улыбкой перекрещивая пальцы, закрепляя дружеский договор, Итэр учтиво предложил: — Может, ты хочешь чаю выпить? С печеньями как раз. — Мне надо бежать. Не знаешь, где Люмин? — Люмин? — слегка удивлённо повторил светловолосый, кидая взгляд на настенные часы. — С наибольшей вероятностью ещё дома. Ты это… Поаккуратней с ней, она утром особо недовольная. — Мне надо у неë прощения попросить, она сама мне сказала, — улыбнулась Мона. — Тогда удачи! Думаю, такой визит её может и порадовать, — одарив брюнетку взаимной улыбкой, Итэр выудил из корзинки одну из печенек. И пока один из близнецов продолжил заниматься делами, к Люмин уже спешила Мона. Не сказать, что блондинка была готова к приходу последней, поскольку она всё ещё даже не встала с кровати и только лениво листала ленту социальных сетей, в которых в общем-то тоже не было ничего нового. Даже услышав стук в дверь, она еле заставила себя подняться с постели, накинуть халат на тонкую помятую пижаму и по пути через зал с усилием вычесать спутавшиеся волосы, мысленно проклиная того, кто нарушил её утренний (хотя вообще-то полуденный) покой. — Мона? Ты че? — резко выпрямляясь и пытаясь выглядеть более собранно, удивилась Люмин. — Извиниться пришла. Мысленно выдохнув, внешне светловолосая тоже расслабилась. — Ну раз пришла, то извиняйся, — слегка ухмыльнувшись, проговорила она. — Извини, — беззлобно бросила Мона. Всё же искренность слов брюнетки смягчила и настрой Люмин. — Ладно, ты тоже меня извини. Есть за что, — вспоминая их потасовки, вздохнула блондинка. — Не зайдёшь? Думаю, мы могли бы обновить твои ноготки, а то Сяо у нас мальчик крепкий, об него их и обломить ненароком можно было. Да и может высказаться захочешь. Или шторм чувств уже стих? — Стих, — обманула Мона, заходя внутрь. Сопроводив брюнетку до кухни и там попросив её подождать, Люмин по-быстрому постаралась придать себе более безупречный вид. Покончив с процедурами за чуть меньше, чем четверть часа, светловолосая вернулась к гостье. — Чай-кофе будешь? — Чай. — Чай так чай, — пожала плечами старшая, принимаясь за приготовление напитков и параллельно думая, как задать интересующий вопрос. Правда, ничего лучше, чем спросить напрямую, она всё равно не нашла. — Почему именно Итэр? — Он добрый и отзывчивый. Мне многие говорят, что я навязчивая, в том числе и отец Фишль. А он единственный наверное, кто так не сказал. — Бедняжка моя, какие они все чёрствые, — сочувствующе вздохнула Люмин. — Но тебе не кажется, что надо в таком случае с самооценкой решать вопрос? Ты ведь не от высокого самомнения к этим словам прислушиваешься. И выбор твой пал на Итэра, выходит, не по самым романтичным причинам. Мне например тоже много чего говорят неприятного, но если всех будешь слушать — загонов не оберёшься. Я тебе сейчас говорю, как твоя подруга, а не как сестра Итэра. Ты и красивая, и не глупая, своё настоящее счастье не упустишь, — усаживаясь напротив и ставя две кружки на стол, попыталась убедить брюнетку светловолосая. — Эй! Нормальная у меня самооценка. Я самая лучшая. — Да вижу я на примерах, какая она нормальная, — покачала головой старшая. — Но раз не хочешь об этом, то не будем. Ты не чувствовала такого к кому-то раньше? — Что за вопросы? — Стесняешься что ли? — ухмыльнулась Люмин. — Я не заставляю отвечать, но разве не станет легче, если поговорить с кем-то? С кем-то, кто сможет понять тебя. — Нет, — выпрямилась Мона. — Я не хочу на это отвечать. — Почему? Неужели думаешь, что я трепло? — вопросительно вскидывая брови, но оставаясь расслабленной, продолжала интересоваться блондинка. — Нет. Не хочу отвечать просто. Тяжёлая тема для моей нелёгкой судьбы. — Тогда расскажу тебе о своём опыте. Глядишь и тебе легче станет, — пожав плечами, решила Люмин. — У меня тоже случался крах надежд и мечтаний. С чего бы начать… Когда мне было 10 лет, я втюрилась в девятиклассника. Сильно так, думала, что это любовь до конца жизни, только он-то воспринимал меня как ребёнка. Помню, как тогда Кэйа с Аято меня стебали. Понятно почему — наивная глупая девочка, зато с какими планами. Ну, по началу их насмешки мне по боку были, но потом всё больше задевало, потому что они всё время грозились рассказать всё тому парню. В итоге я слишком много нервничала из-за этого и потому чувства прошли. Потом, к 12 годам, мне начал нравится мальчишка на год младше. Раз мы с тобой не решились откровенничать, то я и имён говорить не буду, но с ним у меня правда были какие-то отношения. Были всякие до ужаса милые сюсюканья, но я боялась делать что-то ещё. Не зря боялась — в один вечер он пригласил меня на романтическую прогулку, к концу которой мы вдруг решили поцеловаться. Мало того, что это было отвратительно по ощущениям — оказалось, что он встречался со мной на спор и где-то рядом был его друг, который сфотографировал этот самый поцелуй и ходил потом показывал всем. Пока кому-то от этого было смешно, мне было больно. После этого я вообще боялась влюбляться, но когда мне стукнуло 14 с учёбы вернулись Кэйа и Аято. Если до этого они были простыми прыщавыми подростками с сортирным юмором, то после универа и армии у них появилось чуть больше мозгов и внешней привлекательности, хотя шуточки остались теми же. И там всё пошло-поехало, вот уже 3 года Кэйа мне то нравится, то снова нет, то мне кажется, что я нравлюсь ему, то наоборот. А в воскресенье я снова убедилась, что он конченый подонок. И вообще, кисунь, мужики все козлы. Даже самые хорошие всё равно дебилы те ещё! — У меня была похожая ситуация в городе. Но обрисовывать я еë не горю желанием. Потом может быть... Как-нибудь. — Как захочешь. Просто знай, что ты не одинока с этой проблемой. Придёт время и ты тоже будешь счастлива, а пока живи и кайфуй. Таким королевам нельзя обременять себя общением с дураками, — важно заявила девушка, на что Мона лишь улыбнулась. — К слову, какие у тебя планы на сегодня? — переводя тему, поинтересовалась Люмин. — К Сяо ещë зайти надо. У деда там тоже попросить прощения... И к Кэйе с Аято, стоит объяснить, что было. — К последним идти себе дороже, но если уж решила… Учти, они сейчас не работают и есть риск, что выпивают. Надо осторожнее. — Разберусь. — Эх, даже «спасибо» за заботу не услышу, — притворно-тяжко вздохнула блондинка. — Ладно, иди разбирайся, раз дела есть. У меня тоже планов не занимать. Мона поблагодарила за чай и, взяв сумочку, направилась в сторону дома Кэйи. Вряд ли бы они сидели у Аято, поскольку Кэйа часто шутил над Аято, мол он богач, а в богатом доме Альбериху делать нечего. Да и к тому же дом Кэйи очень природнился Аято. Раньше там жила бабушка первого, она же его воспитывала, готовила плюшки, параллельно забирая на ночёвки к себе Аято. А родители последнего жили в Петровке, но никогда не были против общения друзей, пусть мать Аято была невысокого мнения об этом. Бабушка Кэйи умерла ровно тогда, когда ему исполнилось 18. Так как родители ещë в детстве бросили ребёнка, дом по наследству перешёл ему. Аято делил утрату друга, понимал, насколько всë плохо. И чтобы видеть друга как можно чаще, он переехал в дом, что раньше принадлежал семье мамы Итэра и Люмин — Асмодей. Дом был на продаже почти 11 лет, пусть и с небольшой периодичностью по 2-3 года его всë-таки покупали. Но состояние было плачевное. Дайнслейф сделал большую скидку, поэтому дом почти сразу был у Аято, родители которого жили не хило. А родители его были важными шишками в Петровке, поэтому ремонт дома прошел быстро. В раздумьях, Мона дошла до дома и не прогадала — двое сидели у Кэйи и о чем-то яро спорили. — Нет! Я ж говорю, Люмин лучше твоей этой... — Да Люмин твоя обиженка, ты че, забыл уже? Ни слуху, ни духу, и даже не объяснила! — препятствовал Аято. — Кхм.. — прокашлалялась девочка. — Если я правильно поняла, то давайте я объясню. — О! Она тебе рассказала почему игнорирует нас? Делись, а то нам с этим игнором вообще не в кайф. Ну не могли же у неё так ПМС затянуться! — Дураки, — стараясь копировать Люмин, тихо сказала Мона, — Я вам там наговорила лишнего. Про еë брата. Вот она и бесится. А вы поддакивали мне. — Опаа, — заинтересованно протянул Аято. — Давай в подробностях. Что говорили? — Не суть. Просто попросите прощения. Аято кинул вопросительный взгляд на друга, кратко уточняя: — Что, пойдём? — Да, — согласился Кэйа. — Ладно. Ты иди тогда куда-нибудь тоже, мы сами разберёмся, — сказал девушке второй, начиная собираться. Уже на пути к дому Люмин, Аято внезапно предложил: — Слушай, а может ей в качестве извинения фигню какую-нибудь притащить? Ну как девчонки любят, знаешь, ромашки там всякие. — Слышь, а это идея! Райден как раз сегодня на работе, а у неë целая клумба, ха! — Вот! Представь её лицо на следующий день. Уже как наяву вижу, как она злится, хахах! И «букет» действительно состоялся — правда, выглядящий не слишком презентабельно, но друзья старались как могли. Пусть большинство стараний и заключалось в том, чтобы сорвать побольше, заставив Райден негодовать сильнее. Сбор цветов закончился и две высокие фигуры, выглядящие так комично, пригинаясь к земле и стараясь быть незамеченными, рванули к дому близнецов. Громкий стук девушку потревожил — снова кого-то занесло. Так же лениво, как и утром, она прошествовала к двери. Но открыв дверь на этот раз она опешила ещё сильнее. Обида не прошла, так что хотелось только захлопнуть дверь и уйти обратно, но, переборов себя, блондинка выдавила недовольное: — Ну? — Че «ну»! Прости нас, дураков, Люминка, Итэр лучший. — Легко отделаться хотите? Прощение ещё заслужить надо, после всего, что вы натворили, — не став благосклоннее, но мысленно поблагодарив Мону, произнесла Люмин. — И чего тебе надо? — Вот сразу бы так! С огородом помогите. Я эти чёртовы грядки который день вскопать не могу, — прямо в лоб попросила девушка. — Э, ну мы отпуск брали не чтобы снова работать! — возмутился Аято. — Женщину очень легко задеть, — пожала плечами светловолосая. — А мужчину ещë легче! У нас это.... Эго хрупкое! Это же круто, Аят? — Мама говорила так же про папу. Значит, точно круто, — кивнув своим рассуждениям, вынес заключение Аято. — Крутые мои, ну допустим я вас простила, но как же мне самой со всем справиться? Без ваших сильных плеч и хрупкого эго я как на воздуха, — еле сдерживая себя от смешка, всё ещё пыталась уговорить парней Люмин. Всё же она не могла долго злиться на них — слишком много позитива они привносили в обычные дни. — Ну Люм! Давай лучше по чайку и в картишки партию, не? Огород подождет. А, кста! Это тебе цветы! Благородно рвал. Смиряющись вздохнув, Люмин открыла дверь шире, запуская парней и принимая букетик. — Что же с вами сделаешь, когда вы так стараетесь! Валите на кухню, я пока цветы в вазу поставлю и карты притащу. Мона в это время решалась: стоит ли стучать в дом того, кому расцарапала глаз? В конце концов, она даже не видела толком, насколько глубокую рану оставила и точно ли не повредила хрусталик. Но вот, тяжело вздохнув, она сделала три уверенных стука в окно. Уверенность отпала сразу же, как только за дверью послышались шаги. Дед наверняка в поле, кроме Сяо открыть никто не мог. И не прогадала: как только брюнет открыл дверь, его гримаса сменилась с радости на ужас, а с ужаса на гнев. — Чего тебе? — недовольно спросил он, почти захлопнув дверь, но Мона была не самой глупой, потому заранее поставила ногу, дабы дверь точно не закрылась. — Поговорить пришла. — О чём? Я же гей. Заражу ещë тебя. А может ты меня сжечь пришла? — Сяо. Я с миром и извинениями. Тот промолчал, приподнял брови и на свой страх и риск впустил младшую в дом. — Где деда Чжун? — проходя, спросила она, усаживаясь на диван. — На работе. Я на больничном. Из-за тебя между прочим. — Прости. Мне не стоило себя так вести. Я была не права. Брюнет сложил руки на груди, выдерживая взгляд. Мона поёжилась, смущённо смотря в сторону. — Это ты сказала Скарамучче совершить такой поступок? — Что? Какой? — Не глупи. Ты же хочешь забрать Итэра, а раз я гей, то мне по-твоему всё равно с кем быть, да? — Сяо, я не понимаю. Я пришла извиниться. Прости пожалуйста, я была не права. Мне не стоило лезть к Итэру со своими чувствами. И в целом лезть в ваши отношения. Кажется, Мона правда не говорила ничего делать Скаре. — Ладно. Перед Итэром извинилась? — В первую очередь. — Поверю, — Сяо сощурился, — но не дай бог ты врешь. — Да честно! — вскочила Мона. — Сейчас мне нет смысла. — Хорошо... Чай, кофе будешь? — Нет, Люмин напоила. Я пойду, есть дела. Девушка спешно собралась и покинула дом, оставив Сяо в раздумьях. Остаток пятницы каждый провёл в своих делах — кто-то в менее важных, кто-то в более, но под конец дня силы покинули почти всех. Даже Итэр, весь день собиравшийся ночью сбежать к Сяо, слушая рассказы сестры о том, как они классно посидели с Кэйей и Аято и сколько она обдумала сегодня, не выдержал и случайно заснул. Заботливая сестра работягу пожалела и потому будить не стала. Вновь тишина улиц, прерываемая только редким лаем собак, не была нарушена. Но утром юноша был расстроен — лучше недосып, чем отсутствие возможности увидеться со своим возлюбленным. А впереди ещё целых два дня рабочей рутины. Нет, всё-таки вытерпеть это и не увидеться с Сяо — слишком сложная задача. Так что Итэр дал себе клятву не потерять хотя бы эту ночь. Мечтая о скорой встрече, он то и дело совершал помарки в работе, а ближе к послеобеденному времени, погрузившись в фантазии, вообще заснул. Но надолго это не затянулось, так как снующие туда-сюда люди всё же создавали шум, так что отцу эту минутную дрёму заметить было не суждено. Парень стоически выдержал ещё пару часов на работе и столько же дома, ожидая, когда всё погрузится в ночную темень. И только сумерки сгустились, он тут же рванул в окно, пока вдогонку раздавался тёплый смех сестры. Снова Итэр не предупреждал Сяо о своём приходе и не договаривался, и снова стуча в окно рисковал оказаться обнаруженным не родным брюнетом, а кем-то ещё, или вообще быть не услышанным. — Ну наконец-то! — радостно воскликнул Сяо, понимая что это Итэр. — Привет, солнце. Смущённо хихикая, в качестве приветствия Итэр привстал на носочки, поднимаясь к окну и легко чмокнул Сяо в щёку. — Я так скучал! — с улыбкой проговорил светловолосый. — Вылезай ко мне давай. Сяо вылез, объятиями накрывая Итэра. Многое накопилось за время их разлуки, было и что рассказать. — Куда направимся? — А может в поле? Там уж точно никого, — пожав плечами, предложил Итэр. — С тобой — хоть на край света. — Ты меня так разбалуешь, — слегка краснея, довольно сказал блондин, беря Сяо за руку и сразу в пути начиная беседу. — Извини, что не приходил. Я собирался, но отключался слишком быстро. А ещё ты представь, Мона ко мне с извинениями приходила! — О! Ко мне тоже. Промямлила что-то и ушла. Я конечно не ожидал большего, но ладно. — А как рана? Не болит больше? — тут же вспомнив о следе, который оставила брюнетка в жизни его парня до конца дней, обеспокоился Итэр. — Шрамы украшают парней, — посмеялся Сяо, касаясь брови. — Жив, здоров и хорошо. — Красивее тебя и без того не найти! И даже искать не буду. Кстати, может зайдёшь завтра? Хотя бы ненадолго. А то как-то даже непривычно, что работа идёт, а тебя нет, — тихо рассмеялся длинноволосый. — Зайду. Если дед грузить ничем не будет. А то он мне сегодня говорил, что будет учить меня делать творог и сыр свойский! Даже к Рангвиндру пойдем за молоком. — Чувствую, это затянется… Если они начнут обсуждать рабочие дела — беги, это надолго. А чем ещё занимались? — Сегодня-то? Да больше и ничем. — Даже слегка завидую, хех. Зато отдых сейчас с тобой в миллион раз лучше, чем целый день в безделии без тебя, — лукаво улыбнулся Итэр, перехватывая руку Сяо покрепче и устремляясь в самый центр поля, вспугивая затаившихся в колосьях мотыльков. Оглядываясь местность, Сяо сел прямо на землю, с головой скрываясь в колосьях, хлопья рядом с собой, тем самым приглашая Итэра. Счастливо хихикая, Итэр плюхнулся рядом, тут же придвигаюсь вплотную и прилегая всем туловищем, и, опёршись рукой на землю рядом с ногой Сяо, резко прильнул к его губам. Брюнет мягко ответил на поцелуй, переплетая руки. Не спеша углубляя поцелуй, Итэр всё же решил плавно освободить одну из рук и, медленно пробежавшись ладонью по спине и плечам, он вдруг приподнял край футболки брюнета. Холодные пальцы тут же скользнули на живот и торопливо поднялись чуть выше, слегка надавливая на корпус Сяо и негласно побуждая его лечь. — Уверен? — тихо спросил он, наслаждаясь моментом. — Уверен, что хочу. Но ты хочешь ли? — прошептал у самого уха светловолосый. — Ты знаешь, я в твоей власти. Итэр залился такой краской, что щеки даже погорячели. — Тогда… Ляжешь, пожалуйста? — стеснительно попросил он. Брюнет опустился на землю, где колоски щекотали не только спину, но и шею. — Продолжай. — Т-точно можно? — продолжал бороться с неуверенностью Итэр, боясь взять ситуацию под контроль. — Я разрешил. Итэр кивнул — больше не для того, чтобы обозначить, что понял, а для себя, дабы закрепить мысль. Пару секунд блондину понадобилось на размышления, прежде чем он решил пробраться одной рукой в штаны Сяо и лёгкими, совсем ненавязчивыми движениями провести вдоль возбуждённого члена. Но тут же нахлынуло смущение, потому длинноволосый сразу потянулся к губам брюнета за поцелуем, сделав только короткую остановку в районе шеи на ещё один быстрый. — Бесстыдник ты мой, — рвано выдохнул Сяо, слегка улыбнувшись. — Кто сказал, что мне не стыдно… Просто слишком нравится, — ехидно прищурившись, произнёс Итэр. Конечно хотелось продолжить поцелуй, но внизу всё ещё ждало другое дело. Отодвигаясь дальше от лица, но приближаясь к паху, Итэр параллельно осыпал нежными касаниями губ то грудь, то живот и наконец всё же добрался до штанов. Пусть ему и не хотелось, чтобы Сяо замёрз, лёжа на открытом ночном воздухе ещё и без штанов, по тому, как ткань натянулась, он всё же решил, что пора от них избавиться. Стянув лишнюю одежду с темноволосого, Итэр тут же отстранил от члена руку, которой до этого ласкал парня и, сплетая пальцы на своей и чужой родной руке, наконец пристроился между ног брюнета. Обдавая дрожащим дыханием головку, он не спешил приступать к активным действиям, лишь пару раз щекой. — Ты хочешь, чтобы я продолжил? — Хочу, — с трудом ответил Сяо, стараясь сосредоточиться на каких-нибудь других мыслей, кроме тех, что были буквально под носом. — Тогда наблюдай, — выдохнул Итэр и припал к разгорячённой плоти сразу настолько плотно, насколько мог. Аккуратно двигаясь ртом на члене, он постепенно старался свыкнуться с ощущениями и не совершить прошлых ошибок. Пару минут и ему уже удавалось поместить в себя всю длину, чередуя это с посасыванием только головки и влажными поцелуями по всей длине. Периодически прерываясь, он тут же облизывал и покусывал губы, зная, что на него смотрят, но не поднимая собственный взгляд. — Слишком... Хорошо, — тихо прошептал брюнет, наконец-то смущаясь своих слов. — Если слишком, то я могу прекратить, — отстраняясь, игриво улыбнулся Итэр, задумчиво проводя по головке уже пальцем. Такой лад уже не устраивал Сяо, поэтому на ягодицах Итэра появился красный след от руки. Конечно, блондин был в шортах, но ткань на них была достаточно тонкой, потому краснота под ней приятно пощипывала. От неожиданности из итэрской груди вырвался стон, но рот тут же оказался зажат собственной ладонью. — В-всё, ты ничего не слышал… Мне продолжать? — Я остановлю тебя, когда это будет нужно. Смиренно качнув головой, мол, уяснил, Итэр продолжил. Теперь помогая себе и руками, о себе дало знать и собственное возбуждение, но теперь юноша горел желанием довести Сяо до пика и увидеть результат своих трудов. И это желание было гораздо сильнее, ведь с течением времени Итэр двигался с большим усердием, отчего наслаждение начало подкатывать также в разы быстрее. — Всë! Хватит, — стараясь остановить Итэра, попросил Сяо. Светловолосый прекратил не мгновенно, но и мучать возлюбленного не стал. Присаживаясь рядом и переводя дыхание, он поспешил узнать: — Ну что? Как тебе? Всё правильно? — Да. Лучше, чем у кого-либо, — проведя большим пальцем по губам Итэра, произнёс брюнет, после чего поцеловал. Не разрывая поцелуя, Итэр продвинулся ещё ближе, упираясь Сяо в колено пахом, тем самым обозначая собственное возбуждение. — Поможешь? — решил он сделать секундную паузу, отстранившись от губ. — С чего бы не помочь, — перевернув Итэра и положив его на своё место, коротковолосый не стыдясь засунул одну руку в шатны Итэру, второй чуть приподняв футболку, дабы оставить поцелуй, пока справляется внизу. А без того возбуждённому Итэру многого и не требовалось. В умелых руках своего парня трудно было держаться долго, поэтому за пару минут постоянных движений блондин почувствовал близость к пику. — Сяочка… Я это, ну… — сдерживать стоны удавалось с трудом, но помимо этого сказать прямо ещё и одолевал стыд. В итоге раздалось совсем тихое, отрывистое, — Сяо, я скоро кончу. — Остановиться? — отрываясь от тела, спросил Сяо. Прекращать не хотелось, но кажется стоило. Даже забыв о неловкости, одежду пачкать явно не следовало. И как бы Итэр не желал продолжить, шумно выдохнув, он уверенно произнёс: — Лучше прерваться. Сяо отстранился от парня, укладывался рядом, смотря на ночное небо. — Смотри! Медведица, — проведя пальцем, сказал он. — О, точно! Погоди, сейчас, — сильно щурясь и вглядываясь в черноту тёмного неба, он наконец разглядел ещё созвездие. — А вон там такой же, но перевёрнутый и поменьше! Смотри, а там звёзды на воздушного змея похожи. Получается звёздный змей, — хихикнул блондин. — А вон мышь! — А вон тот кусочек на котика похож! Слушай, Сяо, а давай когда вырастем и будем жить вместе заведём котёнка? — Да, конечно. И ещё неизвестно сколько времени парни провели за разглядыванием небосвода и разговорами, прежде чем начало светать. Только когда уже показались первые лучи солнца, а на поле опустилась белёсая дымка тумана, они поняли, что пора расходиться. Для сна оставалось критически мало времени, но эта проблема не казалось слишком уж серьёзной. Точно не после того, как они провели вместе целую ночь. Утро Сяо началось как настоящее утро выходного дня. Даже больше сказать, он проснулся ближе к трём часам, и то, от запаха сладкой выпечки. Экран телефона показывал 29 июня, сеть как обычно отсутствовала. Может, стоило сходить к Люмин, поймать вай-фай, написать Кадзухе или маме. Да даже интернет-друзьям, пусть тех брат наверное уже предупредил о том, что Сяо не сможет отвечать. В общем-то, быстро собравшись, брюнет выскочил из своей спальни на кухню. — Доброе... Скара? — удивился Сяо. — Доброе-доброе. Я как раз к тебе. Но Чжун Ли сказал, что ты спишь, на что я решил не тревожить твой сон. — Сяв, садись завтракать. Я блинчики испёк, Скарамучча творог принёс. В недоумении, Сяо сел чуть подальше от Скарамуччи, даже ближе к деду, но тот заметно приблизился. — Какие планы на день? — спросил дед, вытирая руки и вешая фартук на крючок. — К Люмин хотел сходить, интернет поймать. — Пойдём ко мне, — слегка настойчиво предложил Скарамучча. — У нас тоже ловит. — Да не, мы просто с Люмин... — пережёвывая еду, Сяо пытался вспомнить хоть какую-нибудь отмазку, — я ей там помочь кое в чём должен. — В чём? — заинтересовался и дед, пододвигая тарелку к Скаре. — Ну, это конечно секрет, но мне надо помочь ей собраться на свидание... Да! С Аято. — Ой, ну молодец девка! А то всё за этим Кэйей гоняется, а он... Вот не зря еë Дайн за Аято сватать пытался. Не ошибся мужик! Он, Аято, и поответственнее будет. В загул просто так не уйдёт, семью не бросит. Сяо лишь кивал, стараясь избегать настырных взглядов Скарамуччи. — И всё? — спросил последний. — Больше никуда не пойдешь? — К Итэру точно придется. Еду там отнести. Зонт может, а то вон на улице тучи скапливаются. — Не против, если я с тобой? — Конечно нет, — улыбнулся Сяо, проклиная то, что не смог отказать. Хотя, если так подумать, шансов у него и не было. Когда тарелка Сяо стала пустой, он отошёл в ванную, помыв руки и умывшись. — Я пошёл, — сказал он деду напоследок, и к своему сожалению, в компании Скарамуччи двинулся в сторону дома близнецов. — Не надумал? — Что? — изогнул бровь тот, что младше. — Над моим предложением. Не хочешь быть со мной? — А, ты об этом... Слушай. Скара, Я тебя толком ещë не знаю, но у меня есть Итэр. Я люблю его до гроба, и честно, мне не хочется всех этих любовных треугольников. — Я понял, — ещë чуть-чуть потупив взгляд, он развернулся и пошёл дальше, а Сяо постучал в дом блондинов. Люмин открыла почти сразу. По звукам на фоне не трудно было догадаться, что до этого она была занята просмотром чего-то по телевизору, но как только увидела гостя, сразу приободрилась. — Опа, какие люди! Заходи. Зачем пожаловал? Сяо бросился ей на шею. — Люмин! Спаси меня пожалуйста, мне надо срочно поговорить с кем-то на очень серьезную тему. Но не с Итэром. — Ну-с, давай разбираться. Но ты понимай, что Итэр мне дороже всех, так что поясни-ка почему это не с ним. А то ты помни, так дело не пойдёт, — скептически сощурилась блондинка. — Потому что. До меня Скарамучча домогался. Уговаривал меня бросить Итэра и замутить с ним. Итэра я не хочу расстраивать, но ты-то пойми. — Ёкарный бабай… Мой рот на замке, я унесу это с собой в могилу, — схватившись за голову от неожиданного известия, заверила брюнета Люмин. — Ты в порядке, успокоиться не надо? Он ничего совсем отбитого не успел сделать? Чай-кофе будешь? Садись, рассказывай, что у вас снова творится. — Недавно он поцеловал меня против моего согласия, предложив встречаться. Я был в шоке и дельного ничего не ответил. Сегодня он снова заглянул к нам и напомнил о своём предложении. Проводил до тебя, я попытался ему понятно объяснить что к чему. Честно, я не хочу всех вот этих треугольников, но что если он не понял и будет дальше приставать? — Да уж… Я не сильно удивлена тем, что он так может, но что за бесцеремонность? Знать, что ты не свободен и так нагло лезть, — представляя такую картину, Люмин непроизвольно сморщила носик, но тут же выдвинула идею. — Слушай, а хочешь я на него Кэйю и Аято натравлю? Или Райден ненароком в известность поставим… — Райден точно нет, не хочу ему ещë хуже жизнь делать. Она и так его травит, за то, что он просто дышит. Да и Кэйе с Аято не стоит, они растрепят быстро. — Ну ладно, ты прав. Но надо же нам что-то с этим делать, — нервно постукивая ногой, размышляла блондинка. — Ну с ним, как с Моной у меня не получится точно… Как-то никак не получается, — растерянно вздохнула она. — У меня тоже не получится ему навалять, хотя ничего злого он и не сделал. Люм, что делать? Игнорить? А если вдруг? — В книгах и сериалах всё как-то проще, — недовольна цокнула девушка языком. — с другой стороны, он же скоро уедет… Хотя нет, может и нарочно задержаться. Ээ… Ну знаешь, мы можем отворот сделать, если уж совсем дело в тупике. Ты знаешь, есть в Петровке одна женщина… — Какая? Отвороты делает? — Она и отвороты, и привороты, и чего только не делает. Но если идти, то прямо сейчас, — пожала плечами Люмин. — А что, может правда поможет? — Лучше не нужно мне всей этой мистики, мало ли, в будущем жизнь не удастся. Хотя... Ладно, пойдем. Решение всё-таки было действительно необычным. И чего только не сделаешь ради отношений брата? Хотя, Люмин бы соврала, если бы сказала, что не делает это и для блага Сяо в том числе. Так или иначе, но она явно поддерживала то, что с Итэром в отношениях именно Сяо, а значит в глубине души она приняла его в семью — иначе бы брата не доверила. Но сентиментальные мысли были быстро разогнаны, поскольку торопиться правда стоило — они ведь не предупреждали никого о своих планах. Так что наскоро выгнав велосипеды, подростки рванули в соседнюю деревню через поле, да с такой скоростью, что пыль на дороге чуть ли не поднималась столбом. Отвечать ни на чьи лишние вопросы по возвращению не хотелось, так что стоило поторопиться. Поле они преодолели неожиданно быстро, дорога в Петровке также не вызвала сильных затруднений — где находился нужный дом Люмин помнила отлично. Остановились они перед невысоким бирюзовым заборчиком, но велосипеды блондинка смело скомандовала ставить на огороженной территории. Сзади дома, со стороны огорода слышались оживлённые разговоры. — Ну что, точно уверен? — уточнила Люмин. — Наверное... Страшно это. — Да ладно тебе, не дрейфь, ты ж не один. Она хорошая, поможет. Страшнее, если к тебе приставать всю жизнь будут, — подбадривающе похлопав Сяо по плечу, руку она не убрала, только потянула его за собой к задней части двора. Там, как девушка и ожидала, оказалась бабушка в компании внучки, занимающиеся хозяйственными делами и весело переговаривающиеся. — Бабуля Пин, Сян Лин, здравствуйте! — погромче произнесла она, прежде чем отпустить Сяо и подойти поближе. — Вы извините, что я так неожиданно вторгаюсь, но дело срочное есть. — Срочное, говоришь? Ну сейчас поглядим, что такого срочного. Сян Лин, проводи-ка в дом гостей, да чаёк им с одуванчиком завари. С курами разберусь и к вам ворочусь. Младшая взяла под руку обоих, и проводила внутрь дома, посреди которого стоял стол. На нём лежали сушёные травы, карты таро, различные блюдечки, стояли свечи разных цветов, но, как обычно в таких делах, преобладали белые, чёрные и красные. Сама женщина была достаточно пожилой, а на шее у неë, будто вместо бус, висел чеснок, создавая тот самый таинственный образ. — Бабуля Пин, я же вам Сяо не представила! Он внук Чжун Ли и проблема как раз у него, — начала светловолосая. — Знаю я кто он, не полошитесь. Милок, ситуацию сам опишешь иль мне карты тревожить? Тревога-то от тебя за версту чуется. Сяо умоляюще глянул на Люмин. Вздохнув, девушка начала отвечать. — Как бы начать… Ситуация у нас нестандартная. Вы же помните Скарамуччу? — Люминушка, я всех помню, ты рассказывай. Что он, Сяо на молчание заговорил? — Да нет, он это… Стесняется просто. В общем, Скар недавно к Райден приехал и они с Сяо пересеклись, познакомились и пошло дело. К нему Скарамучча приставать начал, к отношениям там склонять. Прохода от него нет короче. — Вон оно как получается. Ну, про Скарамуччу-то я уж давно поняла, ходила ж мать его то судьбу узнать, то защиту какую поставить. Не берёт его ничего святого. На его защите бесы стоят, так что не отвяжется он так просто. Ты словами ему объяснялся? — взглянув на брюнета, спросила старушка. — Да. — Бабуля Пин, ну Вы же поможете? Нам бы отворот. А то понимаете же, трудно так жизнь строить, — состроивший просящий взгляд, протянула Люмин. — Да что ж мне с вами делать, деточки мои. Помогу. Только и вы подготовлены должны быть. В полночь на кладбище пойдём. Там вести себя тише воды, ниже травы. Хозяин у нас на кладбище сговорчивый, да и я не первый десяток лет с ним контакт веду, да только озорничать может. Туда заходить будем — разрешения не забудьте попросить, коли воротить будет, так не идите, сама управлюсь. А ежели войдёте, то ничего и никого руками не трогайте и до конца ритуала выходить не смейте. Люмин нервно взглотнула. — А пораньше точно никак? — Никак, милочка. И без того грех на душу беру, воскресенье как-никак. Если отказаться хотите, то сейчас говорите. Мне готовиться надо, — строго зыркнула бабуля. Переведя взгляд на друга, блондинка дала решить тому самостоятельно. — Я согласен. Но вопрос, — оглядывая дам, Сяо впервые сам решился на говор, — Разве отворот можно делать просто так? Их же вроде делают при приворотах.. — Правильно мыслишь, сынок, остуда будет. Но вы-то не сведущи, я вам простецким языком изъясняю. Умный, на бабушку свою похож. Она мне, бывало, подсобить по началу могла, да и сейчас порой… Да и не суть. Вы можете тут пока посидеть, но не чудите. А захотите — погулять идите, но как стемнеет, чтобы как штык на пороге стояли! — пригрозила пальцем старушка, уходя в соседнюю комнату, где хранила гораздо больше предметов для различных обрядов. — С бабушкой?! — воскликнул Сяо. — А можно ли мне с ней поговорить? — Тише, малой, сейчас всех сущностей перетормошишь, — шикнула женщина, появляясь из комнаты с каким-то резным кинжалом в руках. — Могу и организовать, она давно тоскует, даже в сны попасть не может. А ты готов-то? — Да. — Смелый. Готовь вопросы, да на нужный лад настраивайся. Со здоровьем в ладу? Кровь пускать будем, сознание не потеряешь? — Не должен. — Вот и славно. Только я вас в ночь домой возвращаться не отправлю, как сделаем всё — у меня ночевать останетесь. Старших в известность поставьте. Бабуля снова скрылась в соседней комнате, а Люмин тут же нервно затараторила: — Слушай, Сяо, ну мы же не можем им прям так и сказать. Папа вообще всю эту магию не одобряет, придумать что-то надо. Может, Кэйю попросить нас забрать? — Давай сначала дедушке намекнем, а там, если поймет, то прикроет нас, уверяю тебя. Скажем просто, что ты у меня с ночевой. — Идея-то хорошая, но как ты до него дозвониться хочешь? Силой мысли что ли? У него же связь еле ловит. — Да почему? Поехали щас, скажем. — Ох, ну и спортивной же я буду после всех этих приключений. То десять раз на дню пол деревни оббегаю, то поборюсь, то велопробег устроим, — грустно усмехнулась Люмин, смиряясь со своей участью. — Ну да ладно, поехали. Бабуля Пин! Мы отъедем на время, к темноте вернёмся! — повысив тон, предупредила девушка. Услышала ли старушка неизвестно, но через пол часа подростки уже стояли на пороге дома Чжун Ли. — О! Заходите, у меня блинчики с утра остались, чаю попьете. Голодные небось, весь день дома не было. Давайте, проходите, щас и супчик вам налью. — Деда Чжун, мы совсем ненадолго, — произнесла Люмин, но тут же оказалась прервана урчанием живота. — Хотя суп поесть всё-таки успеем. — Вот-вот! Пройдя в дом, двое подростков уселись за стол. Дед разлил горячее в аккуратнее тарелочки, которые, судя по всему, были расписаны вручную. Заметив любопытный взгляд Сяо, дед пояснил: — Бабушка твоя расписывала. Стараясь поесть как можно быстрее, Люмин освободилась, когда Сяо съел только половину, так что начать решила сама. — Деда Чжун, а Вы нас не могли бы сегодня прикрыть? Папе и Итэру сказать, что мы с Сяо тут на ночёвке. У нас просто дело личное, нам ночью с бабулей Пин надо сделать кое-что, вот мы у неё и останемся. — Ой, бабуля Пин. Надо ей варенье передать, а то что ж вы с пустыми руками. — Передадим конечно! Да и от себя надо что-то в благодарность. Ну, мы тогда берём варенье и в путь? — мило улыбнулась блондинка, закрепляя решение. — Тогда жди е я, схожу за ним. А вы как доедите, компотика налейте. Согласно кивнув, Люмин тут же притащила с кухни два стакана, в которые позже налила компот и выпила свой одним залпом. — Сяо, вот скажи честно, тебе не страшно ещё и бабушку вызывать? — вздохнув, вновь присела за стол девушка. — Немного разве что. А так нет. Я вот когда с Ху Тао встречался, и хуже вещи она мне предлагала. Она у меня вообще такая вандалка была. Могилы хотела вскрывать... — Ебать, — коротко выдала блондинка, перепродая на шёпот. — Безбашенная девушка у тебя была, удивляюсь, как тебе после такой наш паинька Итэр понравился… — Я его за душу люблю. — Вот и молодец, люби дальше, — одобряюще кивнула Люмин. — Тебе ещё долго? — Любить долго в плане? — Это даже не обсуждается! Доешь когда? — Да в меня все не влезет. Тузику отдам. — Какой благородный поступок, — хихикнула девушка. — Вот! — пришел дед. — Это с шишками, это с земляникой. В путь. Поели? — Да дед. Я наелся, Туземцу отдай. Дед недовольно кивнул, но отпустил двоих. Банку с земляничным взяла Люмин, Сяо досталось же шишичное. Солнце уже клонилось к горизонту и скоро на обе деревни опустилась бы темнота, так что подросткам пришлось ещё ускориться. Затрудняли задачу ещё и банки в руках, с которыми приходилось аккуратно лавировать между ямами в поле и в некоторых местах дороги, но всё-таки договорённость они исполнили и как только потемнело, подъехали к дому старушки, которая вновь оказалась на улице. — Бабуля Пин, мы тут Вам подарок от дедушки привезли. Примите от чистого сердца! — Ой, ну спасибо, дорогие, порадовали. Я там баньку растопила, вы бы шли искупались. Такие вещи надо во всех смыслах чистыми проводить. Люмин тут же заняла баню первая. Как следует пропарив все косточки и избавившись от стресса, уже со свежими мыслями она решила завести разговор с бабулей Пин, пока в баню отправился Сяо. Тому понадобилось чуть больше времени, ведь с непривычки не со всем удавалось разобраться сразу. Потом ушла уже старушка, но больше времени она потратила не на купание, а на то, чтобы загнать свою внучку домой и уложить спать. И вот, сидя на улице и слушая спокойный скрип сверчков, старшая нарушила тишину скрипом двери, выходя из дома с большим тёмным свёртком. — Пора. Сначала к Гуй Чжун сходим, привыкнете немного к обстановке. Не забыли, что я вам говорила? На входе обязательно разрешения спросите в мыслях. И главное — не паникуйте. Получив с каждого по кивку, старушка повела их на кладбище. Чем ближе было нужное место, тем сильнее веяло прохладой. А может так только казалось. У самых ворот Пин резко остановилась, склоняя голову и через пару секунд зашла на территорию, оборачиваясь на детей. Люмин, мысленно произнеся только какое-то сомневающееся «Можно?» и не почувствовав абсолютно ничего, зашла следом за ней, ожидая Сяо и в голове просчитывая путь до нужного могильного участка. Прошли к могиле они абсолютно спокойно: лишь лёгкий летний ветер приятно окутывал тело. — Что делать? — тихо спросил Сяо, смотря на могилу мертвой. — Стой на земле, и руку освободи, чтобы ничего не пережимало. Сейчас всё сделаю, молчите только, — строго произнесла женщина, доставая из свёртка несколько свечей, расставляя их вокруг надгробия и поджигая. Всё это она сопровождала шёпотом то ли молитвы, то ли заклинания, но как только свечи были расставлены, а к могильной плите положены какие-то сухоцветы, она подошла к Сяо, взяла его руку в свою и полоснула кинжалом по бледной коже. Руку ему она тут же перетянула красной нитью, а кровь на ноже резким движением смахнула на землю. Где-то сбоку хрустнула ветка, от чего Люмин вздрогнула и тут же схватила Сяо вспотевшей ладонью за мизинец. Старушка же безэмоционально изрекла: — Идёт. — Кто? — пребывая в шоке, губами спросил брюнет. Ответ возник сам собой — за пару секунд туманная дымка в воздухе успела сформироваться в силуэт, который немедленно приобрёл очертания женской фигуры, а затем и вовсе стал практически копией Гуй Чжун с фотографий — разве что более бледной, с впалыми щеками, кое-где виднеющимися гематомами под одеждой и полупрозрачной кожей. — Трогать не вздумайте, — наказала детям старшая из живых, на что Люмин только испуганно икнула. — Здравствуй, Гуй Чжун. Извини что тревожим, да не мне ты понадобилась. — М-мне... — заикаясь сказал Сяо, попытавшись собраться. Все вопросы мигом вылетели из головы и возник самый странный, — Как живешь? — С-сяо, ты не зли её, — боязливо прошептала Люмин. А усопшая только добродушно рассмеялась, хоть и ледяным голосом. — Мои любимые, за что же вы меня боитесь? Неужто так плохо выгляжу? — Нет, бабуль... Как живая прям... Так, ладно, — пытаясь собраться, Сяо начал припоминать всё, что хотел сказать, — Прости пожалуйста, что не застал тебя... Живой. Очень тоскую, даже не знал, что ты это... Ну... Умерла. — Не волнуйся, я не в обиде. И смерть моя тебя пусть не печалит. Смерть — это не страшно, поймите это, мои хорошие, иначе больно вам будет. Я ведь так наоборот за тобой присматривать могу. При жизни навестить тебя не могла, зато сейчас свободна. Расскажи, как сам, как дедушка? — Да нормально. Сам живу, не жалуюсь, дедушка тоже. Сегодня вот, блинчики жарил. Вкусные. Тарелочки твои видел! Очень красиво, бабушка. — Рада, что тебе понравилось, — выдав что-то вроде улыбки, ответила Гуй Чжун. — Передай дедушке, чтобы на работу поменьше налегал, да про таблетки не забывал. За близких своих держись и ничего не бойся. Я рядышком, вот тут — указывая неощутимым пальцем в район сердца брюнета, добавила она. — Люмин, Итэра не заставляй переживать. И ты, Сяо, тоже постарайся. Асмодей не на месте, волнуется всё. То в сон к кому-то, то обратно, то ещё что. — А… — Люмин замялась, боясь говорить о матери. — Передай ей пожалуйста, что я извиниться хочу… — Мин, не держим мы тут обид. Может, у вас, внучки мои, вопросы какие есть? Пин, отойди, у них может личное чего. Последняя недовольно покачала головой, но послушно отошла в сторону, продолжая наблюдать издалека. — У меня есть один, можно? — тихо начала блондинка, на что получила утвердительный кивок. — Я буду счастлива? — Счастье… У всех оно разное. Ты ещё не поняла своего, но оно всегда с тобой рядом. Его надо найти, но ты ищешь не там, — размыто ответила Гуй Чжун, смотря на догорающие свечки на земле. — Моё время на исходе, мои хорошие. Я могу обнять тебя, Сяо, но это не будет очень приятно. Ты хочешь? — Да, бабуль. Пусть так, пусть эти объятия будут и колкими, и ледяными, для меня они всегда будут теплыми. Дух женщины медленно проплыл по воздуху ближе, уже слегка тускнея. Аккуратно заключая внука в кольцо рук, зная, что это будет холодно и скользко, что может вызвать недомогание, она оставляла ему возможность отстраниться. Но Сяо не стал — все оставшиеся полторы минуты невесомая бабушка и внук простояли в обнимку, пока силуэт окончательно не растворился. Раздался только прощальный шёпот: — Пускай меня в свои сны. Тут же подошла Пин, туша свечки и быстро нашёптывая нужные слова. — Нет новых ощущений? — завершив окончание обряда, поинтересовалась она. — Не знаю... На душе пусто как-то, не могу сказать чего-то конкретного. — Ещё бы, после того как с покойником пообнимался. Да и без того такое перенести трудно, коль не привык каждый день по ту сторону заглядывать. Продолжать в силах или в другой день вернёмся? Ничего не ответив, старушка повела подростков в другую часть кладбища. Уходя, Люмин только кинула тоскливый взгляд на могилу матери, оставшуюся позади. В соседней части кладбища могилы были более старыми, зачастую без гранитных надгробий, а только с ветхими деревянными крестами. Выделялась среди них одна — самая крайняя, расположенная в отдалении от остальных. На ней креста не было, даже рядом никакого подобия. Могила самоубийцы. Именно к ней Пин и подошла. Поставив на землю несколько новых зажженных свечей и маленькое блюдце и положив на него три конфеты, отходя ближе к детям и приказывая: — Пока я говорить буду, три раза в землю кланяйтесь. И тут вновь раздался её шёпот, но уже гораздо более быстрый. Было даже непонятно, русский ли это язык, или что-то иное. Не прекращала она до того момента, пока внезапно вдруг не погасли свечи, несмотря на то, что ветер в этот момент не дул. Теперь уже сама старушка откланялась, убрала свечи и достала одну толстую насыщенно-чёрную. Её она вручила в руки Сяо и уже собиралась зажечь, но на секунду замерла. — Люмин, ступай отсюда, тебе сейчас тут не место, — строго проговорила она, смотря не на девушку, а куда-то сквозь неё. — Давай, не стой столбом, хуже сделаешь. Топать по кладбищу ночью одной было страшно, но всё-таки слова ведуньи пугали её сильнее, так что она благополучно ретировалась к выходу. — Значит так, слушай внимательно. Сейчас свечу зажжём, ты поставишь её в центр могилы. Мутить начнёт, в глазах темнеть — не пугайся, так и должно быть. Как совсем потемнеет. перед глазами появится кто-то. Если существо незнакомое, свечку мне передавай, разберусь сама. Если же мужчину обычного увидишь, то он тот, кто нужен. То, что я тебе написала прочтёшь, потом бумажку сожжёшь и следом за ней фотографию. Вот, — протянула она нужный инвентарь. — Потом свечу тушишь и только после этого мне отдаёшь. Всё понял или повторить? — Понял, — взяв свечу и неуклюже пробираясь к центру могилы, сказал Сяо. Обряд начался и в душе тут же поселились частички тревоги. Теплящийся огонёк свечи слабо трепыхался от дыхания, контрастируя с холодными пальцами. В глазах и правда вскоре начало темнеть, а в сознании возник мужчина лет 40 на вид, слегка небритый, но в остальном ничем не отличающийся. Он, в отличие от бабушки, появился не как что-то рядом или не просто перекрыл зрение, а буквально начал существовать в мыслях, тянуться неощутимыми руками в самые дальние уголки сознания и копошиться в мыслях, но не делая ничего вредного. Ощущения были через чур странные, поэтому Сяо поспешно прочитал аккуратным почерком выведенные слова: ”С благодарностью к тебе обращаюсь, В твоей помощи нуждаюсь. Прошу тебя, пусть станет так, как я желаю, Своим стремлением, чувства и связи Скарамуччи разрываю. Любви его умереть, в пепел обратиться, сгореть“. Без промедлений отправив в танец с огнём текст и фотографию, он, как и было сказано, затушил пламя. Пальцы несильно обожгло, но тут же стало лучше и чьего-то присутствия в мыслях не осталось. — Иди к Люмин, я завершу всё и к вам вернусь. Туда-сюда не шатайтесь, уязвимые, фантомов понавешаете на себя, — молвила старушка, доставая из порядком опустевшего свёртка серебряную ложку. Послушно развернувшись, Сяо зашагал прочь, почти не оборачиваясь. Люмин стояла у ворот, приобнимая себя за плечи. Неудивительно, на улице хоть и лето, но ночь. Завидев друга, она заметно обрадовалась приближению кого-то живого и стремительно поспешила на встречу, но на полпути остановилась. — Стой, ты точно Сяо? Тот сделал идиотический выпад вперёд. — Бу! — Ай блять! Будешь пугать — ночью спать не дам, — подскакивая на месте, воскликнула блондинка, добавляя к наказанию ещё часть, — И Итэра к тебе больше не пущу. Как прошло всё? — Да нормально. Она наколдовала что-то и сказал к тебе идти. — У тебя нет ощущения, что мы сошли с ума? А то у меня очень настойчиво появляются такие мысли, особенно после того, как мы Гуй Чжун увидели. — Есть такое. Разум как в тумане. — Надеюсь нас не будут преследовать какие-нибудь неупокоенные души, — вздрогнула Люмин от одной мысли. Тут же раздались приближающиеся шаги, заставившие насторожиться ещё больше, но завидев знакомое лицо, можно было спокойно выдохнуть. — Вот и всё. Идёмте, на выходе мысленно попрощайтесь, да назад по пути не оглядывайтесь, — дала наставления бабуля Пин, выходя первой. Дорога до её дома по ощущениям пролетела за один миг. Внутри старушка дала подростком выпить какой-то отвар, а после отправила спать. Ложиться пришлось в одной комнате, ведь в соседней спальне уже давно спала Сян Лин, а Пин и без того добродушно пожертвовала им свою, уйдя спать на печку, ведь других кроватей в доме не было. Воздух в комнате был каким-то вязким, пропитанным какими-то таинственными запахами, но открывать окно до рассвета ведунья строго-настрого запретила. Выбирать приходилось из двух вариантов: спать на матрасе на полу, где воздух прохладнее, или с удобством разместиться на кровати, но в большей духоте. — Ну что, на камень-ножницы-бумага решим? — предложила светловолосая. — Да мне без проблем уступить тебе, Люм. — Тогда я на кровать, — быстро решила девушка, запрыгивая под одеяло и натягивая его до самой макушки. Уже из-под белого покрывала прозвучало уставшее «Спокойной ночи». — Спокойной.