***
Скользя по белоснежному, эпоксидному наливному полу, девушка уверенно и размеренно шагает, легко перебирая бёдрами. Едва завитые, темно-каштановые пряди мягко покрывают оголенные, молочного цвета блузой плечи, глаза блистают ярким янтарем, едва загоревшая, смуглая кожа делает девушку белой вороной (как иронично) среди белокожих, коренных жителей Японии, а свободным движениям бёдер способствуют прямые джинсовые штаны подстать «mom-fit». Волоча за собой довольно крупный чемодан и цокая каблучками по 6 сантиметров, что цветом идеально подходят блузке, она буквально плыла, оставляя за собой едва уловимый шлейф цветочных духов с нотками цитруса и лаванды. Девушка, имя которой Имаи Чисато, грезила поскорее вдохнуть свежего, чистого воздуха и посетить старые, но горячо излюбленные места.«Я почти дома»
Гул, наполняющий аэропорт, нисколько не смущал, ведь ворковали местные люди на понятном языке.«Как же я давно
не слышала японский»
Выходя из холла аэропорта, Чисато набрала полные легкие воздуха. Вся тошнотворная духота исчезла, а в лицо мягкими потоками бьет уличная прохлада. Префектура Сидзуока, куда и прилетела наша героиня, была ей известна, как ее пять пальцев, несмотря на долгое отсутствие в родных краях. Было немного прохладно, хотя начало февраля в Японии и тёплые погодные условия вещи трудносовместимые. На парковке поблизости она приметила знакомое, ожидающее её лицо. — Дедуля! Как я рада вас видеть! — она несдержанно прокричала эту фразу во все легкие. Её самый близкий и любимый человек на свете, тот, кто всю жизнь дарил ей все своё тепло и заботу. Дедушка — Имаи Даичи, довольно молодо выглядящий мужчина, несмотря на свои 58 лет. Какой секрет у японцев в сохранении свежести своего внешнего вида — никто не знает. Даже сами японцы. Он достаточно высок, 182 сантиметра в росте, и хорошо сложен, а его прямой осанке позавидует любой студент. Характер его мягче и покладистее сирийского шёлка, а смех звонкий и до ужаса заразный. — Чисато, красавица моя, как давно я не тебя видел! Ты так выросла, не узнать. Наверняка забрала титул самой завидной невесты во всей Италии, теперь вернулась покорять Японию? — искренне улыбнувшись, мужчина протянул руки для объятий, ловя ту, что при нем из девушки превращалась в кроху, едва ли походящую на школьницу. — Дедушка, нечего байки придумывать — прощебетала она, влетев в тёплые объятия — я не за женихами ездила туда, сами знаете! Выпуская из объятий и открывая дверь машины, чтобы разблокировать багажник, мужчина лишь обреченно вздохнул. — А я то уж понадеялся, что заморского жениха притащишь. То, как иностранцы пытаются нашу культуру соблюдать, лишний раз заставляет меня посмеяться. Недавно видал, к соседке американец приехал, так он, дурень, когда онигири подали, его разломал и давай ложкой есть! — девушка осуждающе взглянула на деда за обзывательство в сторону гостя, но тут же расплылась в улыбке и хихикнула, услышав его заливистый смех в ответ на свою реакцию. — Дедуля, вы неисправимы! Нельзя же издеваться над неопытными гостями — пропихивая чемодан в багажник, они изображают жест «дай пять» и довольно хлопают багажником. Дедушка поспешил открыть ей дверь, изображая джентельмена, на что Чисато наигранно склонила голову и выпалила: — Премного благодарна, дедушка. — Отблагодаришь завтраком. Давно я не ел твоей стряпни, Чисато. Как поездка-то, рассказывай? — Расскажу, если мы сначала съездим к нашему храму. Знаете, побывав в других странах, а уж тем более пожив в одной из них почти три года, я поняла две важные вещи: первая — культура — неотъемлемая наша часть, которую действительно необходимо почитать и гордиться ею. Западные друзья этим не отличаются, что сильно меня смутило, но и с другой стороны, я из религиозной семьи, религиозной страны, где культура и память о предках занимают важную часть воспитания каждого — девушка сказала это воистину горделивым тоном — Поедем, хорошо. А что насчёт второй вещи? — поинтересовался мужчина, заводя машину. — А вторая - это то, насколько тяжело вдали от дома. От своих родных и близких. Я очень соскучилась по вам, дедуль. Только вот незадача, мои итоги не ладят с моими планами, и эти слова могут показаться лицемерными. Я не собираюсь снова уезжать в другую страну, но планирую далее учиться в столице. — Кто бы сомневался, что наша пташка захочет быть ближе к солнцу? — дедушка пожал плечами — Это ведь не так уж и плохо, наоборот, даже хорошо. Да и ехать вовсе недалеко, около трёх часов, тут и двухсот километров нет — машина тронулась. — Я рада, что вы это так спокойно воспринимаете. Осталось только подать документы и сдать вступительные. — А как же проживание? Общежитие, или квартиру снимать будешь? Ты же знаешь, мы можем и помочь. — Бросьте, дедушка. Обучение в Италии не было столь интенсивным, как я полагала, да и японский нрав к трудолюбию во мне сыграл большую роль, за что я безмерно благодарна нашей культуре. Я успевала и на подработку ходить, и зарабатывать на своей же учебе. Писала домашку, например, решала контрольные, сочинения писала, даже в проектах помогала. За все, конечно, полагается какая-никакая плата. А подрабатывала я в фастфуде и массажном центре. — Поразительная ты, однако, девочка. Вся в жену мою пошла, ну даёшь. — Бабуля и вправду трудоголик, ещё и хитрая, ничего не скажешь. Неудивительно, что именно она покорила ваше сердце. — Это ещё кто чьё покорил! Чисато рассмеялась. Спросив разрешение, она включила радио, подпевая едва знакомой песни, удивляясь тому, как мотив подхватил дедуля. Пейзажи за окном сменяли друг друга поочередно. Вот, виднеется самая знаменитая достопримечательность Японии — Фудзияма. Местные называют этот вулкан Фудзи-сама. В какое время года ты бы не проезжал мимо, он будет завораживать тебя своими роскошными видами. А вот и бескрайнее, синие-бирюзовое море, что ласково подмигивает яркими бликами на своей глади. Будучи в Италии девушка часто была на побережье, но близко к воде она почти не подходила. Возле моря она либо работала, либо устраивала пробежки, но плавать ей не шибко хотелось. Но при виде этой до боли родной гавани, она не могла удержать себя на месте. В городской черте Сидзуоки Чисато знала практически все районы. Да что уж там, она полпрефектуры облазила со своим неусидчивым дедулей — это было их общей страстью. Подъезжая к храму, в груди у неё затрепетало, тело покрывалось мурашками и колкими иголками протыкало каждый сантиметр девичьего тела. Дрожь пробрала её. Дедушка заглушил машину и взглянул на внучку. — Ну что, идем? Или тебе нужно ещё с духом собраться? Пылко зоркнув на деда, она надула губы и выдохнула. — Знаете ли, это священное место, что связывает нас с первым сёгуном. Тут своя атмосфера, что, так или иначе, влияет на человека по-своему. Я готова — дверь машины отворилась и та выкатилась наружу. Свежий воздух ей по душе больше, чем закрытые помещения. Подумать только, а ведь совсем недавно она вылезла из самолёта, и снова в транспорт. Порой Чисато себя чувствует каким-то героем из манги, которого вечно укачивало в транспорте, из-за чего тот его попросту возненавидел и старался избегать. Выходя из машины и закрывая её, мужчина лишь усмехнулся. — К ступенькам тоже готова? Все не забуду, как ты постоянно запыхалась всего лишь на трети пути, будучи чуть младше. — Время идёт, люди меняются. К вашему сведению, мой дорогой дедуля, я стала выносливее и сильнее — она улыбнулась и, снова бросив взгляд на вершину холма, на котором находился излюбленный храм, она повернулась и начала подниматься по бесчисленным ступенькам. Кунодзан Тосёгу. Место, где когда-то служила каждая женщина семьи Имаи. Сейчас же вся семья приходит сюда отдать честь памяти предкам и помолиться, пускай более и не являются служителями храма. Время от времени каждый член семьи, по возможности, посещает храм для помощи ему. Будь то подметание опавших листьев, или приведение в порядок самих построек. Поднявшись к храму, девушка с дедушкой прошлись по нему, вороша прошлые воспоминания, что грели душу. Нынешняя служительница, иными словами «мико», чьё имя ласково отзывается в душе, с искренней радостью встречала знакомые лица. Широкане Нозоми — невысокая женщина, двадцати восьми лет отроду. Обладательница шикарных форм, что скрыты под хакамой и белой, аккуратно заправленной рубахой. Удивительно, как такая красавица до сих пор остаётся незамужней. Нежный взгляд её изумрудных глаз и шёлковые, пшеничного цвета волосы — она была экзотикой этого мира. Радости от встречи не было предела, Чисато вновь, как ребёнок, бросилась в объятия близкого человека. Слово за слово, разговоры растянулись на пару часов. Напоследок втроём помолившись, они стали прощаться. Нозоми была немного расстроена тем, что после такой редкой встречи её малышка Чисато вновь уедет, пускай и в соседний город, ведь надеялась снова проводить с ней время, приходя в гости, разрисовывая чудные картины на мольберте и разыгрывая на цифровом пианино в четыре руки различные мелодии. Пригласив златовласку в гости, родственники откланялись и покинули храм. Нежные и позитивные эмоции наполняли сердца спускающегося по ступенькам семейства Имаи. Приехав домой, девушка удивилась тому, что там ничего не изменилось. Только вот людей не хватало. — Дедушка, а где...- проходя вглубь комнат, приближаясь к кухне, спрашивала Чисато, но не успела договорить, ведь внезапно включился свет и, как ниндзя из темноты, навстречу ей выпрыгнули те, о ком она хотела спросить, с криками «сюрприз». От неожиданности она взвизгнула, а как осознала происходящее, ещё с большим визгом накинулась на своих родственников с объятиями и поцелуями.«Родные мои»
Её окружали горячо любимые бабуля, сестрица и брат. Отца не было. Она и упустила эту мысль из головы. Бабушка Кумико, брат Тецуо и милая сестренка Беатрис. Колоритные сочетания имени и фамилии последней всегда удивляли, но на таком выборе настояла мать. В конце концов, она итальянка, и ей немного чужды японские имена, несмотря на то, что детям было суждено прожить бóльшую часть жизни именно в Японии. Бабуля держала собственноручно приготовленный торт «фудзияма» с немного нестандартным рецептом и своеобразными украшениями, что так был любим виновницей торжества. Слезно расцеловывая каждого присутствующего, девушка была с головой погружена в мир любви, тепла и заботы. Их беседы были проведены за традиционным чаем с тортом прямо за котацу. Все же начало февраля, и вечера тут достаточно суровы по отношению к тем, кто привык к круглогодично тёплому климату. Из разговора Чисато узнала, что отец, как обычно, почти не появляется дома, будучи все время на работе в сердце острова — Токио. Её это ни капли не удивило. Брат же поступил в университет Кэйо, что располагается в районе Минато. Туда-то девушка и нацелилась, а прознав, что туда затесался и братец, так утвердила своё решение, даже предлагая вдвоём снимать квартиру. Беатрис же, или, как она просила себя называть, Юкина, собирается в последний школьной год. Вот-вот в апреле она станет гордой третьегодкой старшей школы, после чего планирует по стопам своих старших поступать в тот же университет. О жизни Чисато в другой стране говорили немного, не хотели утомлять вопросами, но тему матери не затрагивали вообще. Её дети считали довольно отстраненной, да и им неловко было в этой теме. Семья Чисато не всегда была такой милой и дружной. Какое-то время в ней царил раздор и хаос, включая вечные перепалки отца и матери, детей, за внимание родителей и самой матери с детьми. Единственные, кто сохранял спокойствие — бабушка да дедушка. Денёк выдался до ужаса насыщенным, несмотря на вполне обыденные происшествия. Несмотря на усталость, Чисато настояла на помощи с уборкой, на что бабуля безвыходно вздохнула и позволила едва стоявшей на ногах девушке поучаствовать в процессе. За время в Италии та многое взвесила и обдумала. Время, проведённое там, сказалось на ней крайне тяжело, отчего Чисато хотела сбежать в своё родное и тёплое место, наполненное жизнью. Зайдя в ванную она облегченно выдохнула. Эта старомодность её всегда забавляла. Традиционно приняв душ, очистив тело, она полезла в о-фуро, что европейские и прочие страны называют «ванной», дабы очистить душу с разумом. До мозга костей приятная, горячая вода окутывала тело юной девы, отчего та моментально почувствовала колкое расслабление от макушки до ног. День подходит к концу, сменяясь другим. Она чувствует себя живой. Она чувствует себя.Она живёт.