Семья

Посуда встречалась со стеной, а после разбивалась в дребезг. Стулья летали по комнате, Микаса с криком срывала занавески, бросала всё, что попадалось под руку. Деревянный детский стульчик встретился с зеркалом. Стекло разлетелось на мелкие осколки. Микаса ходила по ним, не чувствуя боли, переворачивая всё, что было в комнате. Взгляд наткнулся на детскую постель. Через секунду девушка в истерике подлетела, перевернула мебель, пинала её ногами. Каждая игрушка разорванная в клочья её руками. Костяшки пальцев покраснели от ударов, волосы спутались. Слёзы застелили глаза, из-за чего она больше не понимала, в какой части комнаты стоит и что рвётся в руках. Чёрное похоронное платье осталось с разодранной юбкой. Час назад она смотрела, как маленький гробик погружался в землю, сжимая в руках чёртовы пионы. Она садила их не для похорон дочери. Микаса потеряла самое ценное, что было в её жизни. Луч золотого солнца, за которым хотела следовать. Дочь была её отдушиной, радостью, надеждой. Чистая, нежная, непорочная. Девушка тянулась к ней, отдавала всю любовь, как к дочери и всему, что осталось от первой любви. Ребенок был всем, ради чего она продолжала существование. Этот маленький человек учил её смотреть на жизнь другими глазами. Микаса впитывала в себя все её эмоции, радости, горести. И впервые за много лет чувствовала себя счастливой. Эта девочка научила её расплываться в улыбке от сладости груши, встречать рассвет и провожать закат, останавливаться возле цветущего сада или ветрины магазина. Дочь научила её вновь видеть красоту этого мира, забывать о смертях и долгой войне, что всё ещё приходила признаком в кошмарах по ночам. Душа разрывалась на части от желания подхватить девочку, прижать к груди, слышать удары сердечка, что было переполнено любовью к ней. Лишь бы в последний раз увидеть её глаза. Девушка задыхалась от удушающей горечи. Микаса не выдержала, сорвалась с места и упала на колени перед открытым гробом, сжимая в руках давно остывшее тельце и кричала мольбу о том, чтобы её маленькая девочка открыла глаза. Ребёнок лежал неподвижно, кожа утратила свой розоватый оттенок, кажется, даже волосы побледнели. Детские ладони больше не тянулись к ней, чтобы обхватить за шею. Зелёные, как у любимого человека, глазки больше не разглядывали её с любопытством. Губки не расплывались в нежной улыбке, из горла не вырвался весёлый смех. Она ведь только за день до этого сделала свой первый шаг. Микаса стояла позади, придерживая за ручки, и девочка пошла. Девушка была так счастлива, подхватила ребёнка на руки, прижимала к себе самое ценное, что имела в жизни. Дочь была ей важнее всего на свете. Леви силой оторвал девушку от гроба, заламывая руки, и оттащил в сторону. Ей приходилось только упасть на колени, измазав юбку в грязи, и смотреть на то, как смысл её жизни оказался погребен под черную землю. Микаса опустилась на пол, опираясь на ладони. Кожу резали осколки зеркала. На месте сердца образовалась дыра, хотелось выть от боли, просить весь мир вернуть ей самое ценное. Она столько пережила в жизни. Потерю родителей, что были убиты на глазах, смерть Карлы, что заменила ей мать, не численное множество погибших за время многогодовой войны с титанами. Смерть Эрена, что так ударила по ней. Микаса теряла всё, что любила. В четвёртый раз лишилась семьи. Вновь теряла самого родного человека. Должна была уже привыкнуть к этой боли, но сердце нестерпимо ныло, так сильно, что хотелось вырвать его из груди, вырезать. Микаса была готова на всё, лишь бы больше не терять близких. Она ведь только вкусила эту жизнь. Только почувствовала вкус настоящей свободы. Она лишь начала вспоминать, какое это счастье - иметь семью. Но тогда, стоя над горсткой земли, под которой покоилась её дочь, Микаса поняла, что никогда в своей жизни не любила так сильно. Только этот ребёнок стал для неё всем. Леви дёрнул её за плечо, поворачивая к себе лицом. Девушка сходила с ума, разгромила дом, устроила истерику при посторонних. Он не понимал её. Они похоронили столько людей, что были в разы ценнее, чем несчастный ребенок. Эрвина, Ханджи, Эрена, Мика, Сашу, его элитный отряд и ужасающее число погибших на войне. Как солдаты, они ходят по трупам, их жизнь и свобода основаны на крови. Они всегда знали это, несли своё бремя. Обязаны были продолжать борьбу ради погибших, чтобы их смерть не была напрасной. Сколько людей умерло прямо на их руках. Микаса лично выносила с поля боя голову Эрена, что был её первой любовью. Но даже тогда не позволила себе такого поведения. У девочки просто остановилось сердце из-за врождённого порока. Оно изначально работало неправильно. Её смерть была вопросом времени, а раньше они несколько лет жили, не зная проснутся ли, на имея никакой гарантии на продолжение существования. – Микаса, успокойся, ты солдат. В ответ он получил только рыдания. Девушка даже не взглянула на него. – Это всего лишь девятимесячный ребенок, она была больна, всё равно бы умерла. Мы на войне теряли людей поважнее. Возьми себя в руки. Он встряхнул её за плечи, взывая к пониманию. Микаса резко подняла на него взгляд и мужчина ужаснулся. Глаза полны злобы, ненависти, отчаянья. Леви никогда не видел её такой разбитой. Девичья ладонь встретилась с его щекой. На коже остался красный след и капли её крови. Она не позволит так говорить о своём ребёнке. Аккерман резко подвёлся с пола, отпустил её и покинул комнату, с такой силой хлопнув дверью, что с потолка отпал кусок побелки. Мужчина переборщил и признал свою ошибку. Микаса размякла, во многом благодаря беременности. Дочь означала для неё слишком много. Леви удобнее оперся на костыли, решив дать ей немного времени. Пусть девушка поплачет, выпустит горе. Он будет рядом. Они вместе много лет, прошли самый ад и такая смерть не будет помехой. Мужчина всегда будет рядом с ней, они слишком крепко связаны. Однажды Леви нарек её своей родственной душой. Аккерман последовал к себе, решив зайти к девушке завтра утром. Когда она проснется. К тому времени он приготовит завтрак и снова обнимет её. Чтобы она не сомневалась в том, что Леви её любит и всегда будет прикрывать спину. Любит. Мужчина усмехнулся, когда подумал об этом. Такая мысль проносится в голове не первый раз и он не сомневается в своих чувствах. Но никогда не говорил о них Микасе. Теперь Леви твёрдо решил, что пришло время признаться. Сделать это за завтраком так же, как и она когда-то, разрушить стену между ними. Он ни за что не оставит её. Они всегда преодолевали опасности вместе, плечо к плечу. Леви ни за что не оставит её сгорать от горя. Она его женщина, жена. Он давал клятву стать для неё опорой, защитой. Быть верным и преданным. Пусть брак имел в основе выгоду, но Леви никогда не жалел о своём решении. Её присутствие в жизни стало необходимостью. Потребность, словно в воздухе. Она не отвернулась от него из-за травмы, не считала беспомощным, жалким. Микаса никогда не подвергала сомнениям его слова и решения в браке. Она видела в нём мужчину. Своего мужчину. И позволяла Леви вести её за собой. Он и мечтать не мог о том, что Микаса станет для него настолько надёжным тылом, окружит поддержкой, встретит любой рассказ пониманием. Она была для него любимой женщиной. Тем вечером в их дом наведались Жан и Армин. Они были на похороне, но приняли решение наведаться к Аккерманам позже, когда увидели состояние Микасы. – Как она? – Сидит у себя. Последний час тихо. Должна была уснуть. Парни кивнули ему. Отдых девушке необходим. Слишком большое потрясение она испытала. Всё произошло слишком быстро - вечером малышке стало плохо, полночи она повела в больнице, а к обеду остывшее тело присыпали землёй. Леви поблагодарил парней за помощь и попросил наведаться позже. Завтра он поговорит с Микасой, ей нужно будет несколько дней чтобы прийти в себя и они смогут собраться за столом, как раньше. На утро за открытой дверью Леви увидел лишь вчерашний погром, бездыханное тело и пустую банку из-под снотворного. Рядом покоились два тела и две таблички «Микаса Аккерман» и «Элия Аккерман». Леви снова остался один.