Номер 6

У Антона глаза размером с блюдца и дыхание, кажется, окончательно сорвано от нервных выкриков в разбитый телефон, то и дело норовящий выскользнуть из ладони и улететь куда-то под драное сиденье, стертое сотнями джинс и юбок, ежедневно здесь бывающих. Антону, однако ж, до этого вовсе нет дела, он только дышит загнано и все поглядывает на время, сквозь сеточку трещин на экране. Кудряшки пригладились черной кепкой к голове так, что стали похожи на веник, торчащий из-под козырька. 21:19 на часах У Антона руки беспорядочно перескакивают с поручня на поручень в метро, когда последние капли терпения и спокойствия выпивает девчонка, рухнувшая ему аккурат в протянутые руки. Может, какое-то время назад Антон бы заметил, как сверкнули ее глаза и что она в принципе хорошенькая..Но не в этот раз. Он только ставит незнакомку в устойчивую позу, чуточку торопливо и не слишком вежливо вылетает на станции в едва открывающуюся дверь, игнорируя предупреждения голоса из салона. Антону не до этого. Вообще много чего в последнее время проходит мимо Антона с фразой "не в этот раз" и это его нисколько не заботит. Например, друзья его не видят вот уже полгода, все посмеиваются и ждут, когда "тот раз" наконец настанет и подбухивать в пятницу вечером соберётся вся компания. Дима Позов уже не надеется увидеть друга вне съёмок шоу или экрана телефона, для него тоже "тот раз" никак не настанет. Нескольких фраз в перерывах не хватает, чтобы понять причину, но это дело десятое, они же друзья, подождет. Поэтому Антон сейчас несётся через подземный переход и парк так, как никогда раньше не бегал, а в голове только каша из вопросов и страхов и может капелька понимания происходящего, благодаря которой он ещё находит силы бежать. Антон в деталях вспоминает, как случайно подслушал телефонный разговор Серёги за кулисами после обсуждения очередного мотора и Стасовых ворчаний. Перед глазами стоит лицо Серого, хмурое, шокированное голосом из трубки. Антон видит как друг поворачивается к нему, как в замедленной съёмке, и говорит слегка охрипшим голосом: "Арс..рад тебя слышать.." После этих слов у Антона, кажется, отказывает все, что может отказать, в том числе чувство ответственности и коленки. Антон на негнущихся ногах подходит ближе, улавливает звуки знакомого голоса из трубки и не верит своим ушам, хватается за спинку стула, чтоб не сесть прям перед ногами друга. Серёга коротко кивает на вопросительный взгляд Антона и бросает ключи от машины, плюсом один, о котором спрашивать не приходится. Сережа, наверное, совсем святой, потому что даёт отмашку мол, разберётся со Стасом сам и уходит в студию раньше, чем Антон успевает ему хоть что-то ответить. Да и ему это вовсе не нужно. А дальше, как по закону подлости, пробкипробкипробки и машину пришлось оставить во дворе, на что Серёга наверняка будет ворчать, хорошо бы недолго. Потом метро, куча цветных веток, люди, шум сердца в собственых ушах и как триумф напряжения-дурацкая девчонка. Нужная станция, наконец-то он доехал. Антон бежит так, как не бегал со времён молодости в Воронеже, когда их сгоняли с насижиных мест темных заброшек. У Антона перед глазами мир крутится и сияет тошнотворными цветами и лицами, которые он видит сквозь пелену недо-слез. Когда на горизонте появляется нужный подъезд, у Антона лёгкие готовы выскочить и улететь как воздушные шарики. Правильно говорил Арс, что нужно бросать курить. Арс. Антон не видел его так давно, что кажется, даже успел забыть какая у него была в последний раз прическа и что написано на футболке, кажется, "агентство разбитых сердец". Арс на нормальный контакт не выходит уже больше двух месяцев, сначала самоизоляция, потом ещё что-то, про что он, конечно же, не говорит никому, только коротко отвечает в телеграме раз в несколько дней. И Антон бы может сейчас и не мчался как бешеный, если бы Арс почти месяц вообще нигде не появлялся. Ребята из команды тоже переживали, но всегда оставляли место личным границам и все понимали. А Антон так не мог. Антон всегда был ближе к Арсу. Нет, не как друг. Как что-то больше. Нельзя сказать, что у них были отношения, нет, не было, но Антон сейчас несётся по пролетам на двенадцатый этаж, потому что лифт слишком долго не едет. У Антона дух перехватывает, когда в подъезде загорается лампочка, а перед ним наконец-то остаётся всего одна дверь до встречи. Антон Арсению не звонил и даже никак не оповестил, что собирается приехать в гости и доходит до него это только сейчас. Он хмурится и гоняет про себя, что сделать, чтоб его впустили и не выставили вежливо сразу же, как только он войдёт в дверь. Пальцы в кольцах звенят на весь этаж, когда Шаст трясущейся рукой нажимает на кнопку звонка. По ту сторону двери раздается трель, потом ещё одна, но звука шагов нет. Антон тушуется, но все же, чуточку нагло, открывает дверь ключом Серёги, который тот предусмотрительно подбросил. Он мысленно просит всех богов, чтоб в прихожей стояла арсова обувь или ещё какой знак и его, кажется впервые, слышат. В квартире темно, но очертания черных кроссовок со смятыми задниками все же читаются на коврике. Антон задерживает дыхание и не может оторвать взгляд. Он здесь. Действительно здесь. Шастун поднимает взгляд, мечется по темноте квартиры, по вешалке у зеркала, по раскуроченой сумке с вещами на полу и сердце острым страхом прошивает, когда взгляд цепляет валяющийся на полу пузырек, а вокруг горсть таблеток врассыпную. Щенячья радость тут же растворяется, ее заменяет собой необъяснимая тревога. Антон наклоняется ниже, попутно цепляет выключатель на стене и слабый холодный свет проливается на полнейший беспорядок. У Антона в голове шестерёнки крутятся слишком быстро. -Арс?.. Вся видимая часть квартиры разгромлена, хаос, иначе не скажешь. Арс не любит беспорядок. Арс бы не бросил свои любимые шмотки под ноги, как половую тряпку. Антон делает шаг заг за границу света и замирает, заметив вглубине комнаты шевеление. Он тянет руку к выключателю, но свет не включает. -Не включай,-охрипший знакомый голос наконец звучит в звенящей тишине,- светло же. -Арс, ты как? Антону хочется зажмуриться, когда Арсений выходит к нему, замирая в полутьме. Тонкие босые щиколотки, кажется, стали именно тонкими, чуточку растеряв свою внушительную силу. Антон боится поднимать глаза выше, потому что арсовы колени похожи на космос с фотографий космического спутника, сине-зеленые гематомы расплываются нечёткими узорами. Сердце сжимается. У Арса ключицы выпирают так, что любимая футболка "агенство разбитых сердец" висит на них как на пустом каркасе. Антон судорожно вздыхает перед последним рывком-взглянуть в синие омуты кажется чем-то невозможным, с чем Шастун едва ли справится. В комнате тишина звенит до тех пор, пока Арсений наконец не подаёт голос: -Неплохо. И разбивается. Вместе с тишиной разбивается Шастуновское сердце. Синий омуты полны тихой пустоты. В них больше ничего не плещется, ни единой эмоции, только бесконечная усталость. Круги под глазами почти фиолетовые, щеки впалые, будто он уже тысячу лет нормально не спал и не ел. Узнать в этом растрепаном скелете Арсения Попова почти невозможно, но Антон с этим как-то справляется. -Мне так не кажется,-Шаст продвигается ближе, а у Арсения просто нет сил ему возражать. -Может ты и прав. У Арсения мир цветов не имеет. И запаха, не говоря уже о вкусах или ощущениях. Арсения тянет спать после горсти таблеток и голода, теперь вечно игнорируемого. Вообще ничего не хочется. Жить тоже. У Арсения саднят запястья с продольными ранами. -Антон, я чай не предлагаю, очень устал. -А я не за чаем сюда,-Антон внутренне закипает, реакция на стресс и Него,- Арс, тебя месяц не слышно не видно, как думаешь, я сюда за блядским чаем мчался через Москву? Попов морщится от громкости голоса и прижимает дрожащую ладонь к виску. У него перед глазами уже цветные круги пляшут и чуточку тянет блевать. -Я рад, правда, видеть тебя, но я слишком устал, Антон. Антон своего человека не узнает. Все больше не то, что прежде. Вопросов так много, а ответов катастрофически мало. Шастун проходит по темноте комнаты, запинаясь и ежесекундно матерясь.Арсу совестно за беспорядок, но и убраться руки не идут. Вид с балкона шикарный, ради него и покупалась квартира, как бы нелепо не казалось. Арса вид на город заворожил сразу, стоило ему зайти в помещение, после этого отдаленность от центра и круглогодичная прохлада стали не такими важными аспектами. Антон щелкает зажигалкой и затягивается, ежась в своей кожанке, смотрит на горящие огни, пытается собрать плавающие буквы в слова. За спиной слышится щелчок, он оборачивается и глазам своим не верит. Арс, зажимая в пальцах толстую сигарету выдыхает клубы дыма, даже не дрожит, хоть и вышел в одной футболке и домашних шортах. Как бы потрепан он не был, Попов всегда выглядит великолепно, синяки под глазами оттеняет огонек сигареты. Боже. Арс. Затягивается глубоко, прикрывает глаза и выдыхает сизый дым сквозь обветренные губы. Глаза от дыма слезятся и кажется, будто настоящий город в них, а не внизу на темных улицах. Невероятно красиво. Передёргивает. У Антона старый друг так выглядел. Умер от передоза в 23. У Антона два плюс два в голове сложились и плучилось пять. Сигарета из Арсовых пальцев выпадает. Антон хватает его за плечо и втаскивает в квартиру так яростно, что кажется швы на кукольном Арсении разойдутся. -Арс, сука! Не говори мне блять,-глаза у Шаста кровью налиты. Толчок в грудь приходит такой, что Попов отлетает к стене и съезжает вниз, но Шаст упор берет о стену так, что Арсений на его руках свисает, не в силах противостоять. Только в глазах паника, Антона она отрезвляет не хуже ведра ледяной воды. Эти прозрачные пустые глаза. Антон выдыхает сквозь зубы, пытается справиться с чертовой дрожью в кистях и желанием разломать все к ебеням. -Не говори что? Арсений спокоен. Не просто так. Будь сейчас силы на выебоны, обязательно бы что-нибудь выкинул. -Не говори, что в коридоре там какая-то наркота в банке, я тебя прямо здесь ебну, обещаю. Тишина такая зловещая, секунды эти такие длинные, пока он наконец ответит, кажется, весна наступит. -Наркота, угадал. У Шастуна лицо вытягивается от удивления. Арсений теперь курит и видимо что-то принимает. Класс. Антон уж было продолжил свой яростный акт, как прозвучало продолжение фразы. -Вон рецепт. На полу рядом с бутыльком лежит серая помятая бумажка, Антон подскакивает, разворачивает и читает вслух -Психо.. чего-чего,-язык заплетается,- диспансер номер 6 города Сочи... Антон посередине засраной комнаты с этой бумажкой выглядит комично. Арсений позволяет себе истерически усмехнуться и прислониться плечом к дивану, на полу сидеть холодно да и спать хочется. -Вот так, Тош, все именно так, -смеется надломлено и руки тянет к подлокотнику дивана. -Я ебать как запутался в твоих загадках,-Антон помогает поднятся на ноги, морщится от боли, нашаривая едва ощутимые рубцы шрамов на руках. -Арс, ты.. -Не говори ничего. -Ладно. Они идут на кухню. Там пыль на черной плитке лежит. Антон ставит чайник кипятится, достает пару пакетиков чая и бросает в кружки. У него есть несколько предположений, только озвучивать он их даже сам для себя боится, особенно когда замечает в раковине лезвие заляпаное чем-то красным. В груди страшно давит от непонимания и боли. Но он молчит, даёт время собраться. Арсений сидит на коричневом диване, мерзляво обложившись подушками и тоже молчит. Чайник наконец щелкает, выключаясь, кружки наполняются кипятком. В квартире из еды только йогурт с плесенью, которая по виду скорее всего в силах положить начало новой цивилизации в холодильнике. Антон протягивает кружку и садится на противоположном конце дивана, подгребая под себя пару горчичных подушек. -Держи.-у Арса руки ледяные, когда он забирая кружку, случайно касается пальцами Антона. -Спасибо. На часах 2:23 Арсений вырубился в районе полуночи прямо с кружкой в руках. Антон на цыпочках подходит ближе, выуживает кружку и ставит на стол. Ночь ясная, так что лунные дорожки рассеиваются по стенам. Шастун садится чуть ближе, кладет одну руку на спинку, вторую нерешительно укладывает на Арса. Тот во сне дёргается, стонет от кошмаров и Антону хочется плакать. Минут через 10 мерных поглаживаний тело в руках перестает вздрагивать и наконец дышит глубоко. -Прости, что не помог, -Антон целует чернявую макушку, нежно касаясь кончиками пальцев впалой щеки. -Прости, что ничего не сказал. Голоса в тишине звучат так нереально, как будто их нет на самом деле. Антон напрягает слух, чтоб ничего не пропустить, каждое слово сейчас слишком важно. Арсений редко позволял себе быть таким. Подавленным, уставшим и слишком беззащитным для такого сильного человека. И вот сейчас под боком у Антона комок нервов, под названием Арсений Попов. -Я вернулся, а может, уже и не Я вовсе. Мне кажется, я уже не восстановлюсь,-тяжело вздыхает, заглядывает в зелёный лес напротив, в поисках ответа. -Арс, я тебя люблю, ты все тот же. И я тебя люблю. Обнимает крепче, почти судорожно сжимает плечи. Отпускать страшно. Арсений горько смеётся, сжимает руками раненые запястья, а потом вытягивает их к лицу Антона. -Я псих теперь, ты в курсе? Там в прихожей валяются мои колеса и вряд ли я с них слезу, хоть меня и отпустили. -Но ведь ты здесь, значит.. Антона перебивают, тихий голос звучит набатом в ушах. -Я здесь благодаря чуду. И Серёге. Не знаю как он это сделал, но меня выставили через неделю после его звонка. Боюсь подумать, сколько ему это стоило. -Меня ты почему не предупредил? Я мог помочь как-то? Антон сокрушается, обнимает крепче. -Не мог. Да и никто не мог. Арсений кладет голову Антону на плечо и тихо всхлипывает, горячие слезы оставляют темные дорожки на футболке. -Тош, я устал, не хочу быть здесь больше(и вообще быть). Попов закрывает глаза руками, размазывая слезы по щекам. Вместо слез у него целое море. -Поехали,-Антон поднимается на ноги, включает свет на кухне, под акомпонемент арсовых шипений. -Куда мы? Шастун засовывает в карман рецепт, наскоро собирает таблетки с пола и полок кухни. На одежду совершенно плевать, Арс будет ходить в его одежде, как он иногда делал на гастролях шоу. Антон точно знает, что больше одного его не оставит. -Домой. Мы поедем домой.