Антихроника

Депо метался по комнате как загнанный зверь, то ли дело с опаской оглядываясь. Их в комнате двое, но он будто высматривает ещё кого-то, глядя мимо Евы. Бормоча что-то бессвязное, он вылетел на балкон. Глядя в потолок, блондинка думала о возможных последствиях сказанного. Было несколько вариантов: А) он сорвётся и поедет за дозой; Б) он поймёт, насколько страшно услышать подобное от близкого человека, ОСОБЕННО зная, чем это заканчивается. Вариант «А» пускал насмарку всё, чем она тут занималась последние недели. То есть да, много страшного наверняка ещё впереди, но ему реально стало лучше в рехабе имени Евы Кроншт. Вариант «Б» — просто утопия. Даже думать не над чем. Оставалась надежда на то, что изобретательный Шатохин предложит вариант «В»... Ева уже начала жалеть о том, что не согласилась накуриться. Чёрт же дернул ставить абсолютно всё на кон, идти ва-банк вот таким глупейшим способом! На противовес сожалениям, в голове так и крутится: «Он это заслужил, да-да, заслужил этот выбор, заслужил, заслужил». Обида разъедала изнутри. Но в ней ведь нету смысла после любезно раздвинутых ног перед Артёмом, который между прочим, a few minutes earlier, рассказывал как жарил двух подруг, сбежав от собственной девушки. Явственно ощущая что-то похожее на биполярное расстройство, продолжая путаться в собственных мыслях, Ева уткнулась лицом в подушку. В глазах тут же поплыли разноцветные кружки. Она пыталась не шевелиться, притвориться мёртвой. А вообще, неплохо бы уснуть... — Послушай, — эхом прозвучал голос Артёма. — Ммм, — простонала Ева Переворачиваясь и тут же накрываясь пледом, спрятав глаза от яркого искусственного света. Она вытянула руку и пыталась нащупать Шатохина, хватая воздух пальцами. Он осторожно присел на край кровати, нервно перебирая подол футболки. — Ты не должна это делать для того, чтобы что-то доказать, — в его голосе звучала смертельная тяжба. Говорил он в нормальном тоне, но эти слова звучали странно. — Ты не права. И не представляешь, чего мне стоит сейчас тебе это сказать. Я знаю, что сделал тебе больно. Но ощутить то, что во мне происходит — тебе не под силу, это и хорошо, — как с отдышкой произнёс Шатохин. — Нет, Тём, — глухо прозвучало из-под одеяла. — Может я приму и пойму как тебе было. Только так я смогу тебе поверить. Иначе, всё что я слышу от тебя — не больше чем хуйня, — сама не веря в то, что сказала, Ева лишь глубже зарылась в постель. Холодные пальцы зарылись в её мнимый домик и поглаживали кисти девушки. Ева, воспользовавшись моментом, ухватила его и затянула к себе. Огромные глаза блестели в темноте. Грудь вздымалась резко и часто — то есть, о спокойствие и речи не могло идти. — Давай. Сомневаюсь, что я смогу убедить тебя не принимать со мной, но ты можешь хотя бы попробовать этого не делать. Депо выскочил из кровати, перевернув всё. — ТЫ ЧТО, БОЛЬНАЯ? ТЫ ХОТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, НА ЧТО ТЫ МЕНЯ СЕЙЧАС ТОЛКАЕШЬ? ЭТО ТЕБЕ ЛЕЧИТЬСЯ НУЖНО! ЕБАНУТАЯ! Он орал так, что лицо покраснело, а потом вообще стало пунцовым, похожим на переспевший помидор. — ЕСЛИ ТЫ ИГРАЕШЬ СО МНОЙ, ТО ЭТО КОНЧЕНАЯ ИДЕЯ, ЕВА БЛЯТЬ, ТЫ БЕСИШЬ МЕНЯ! Ева совершенно спокойно села, свесив ноги, махая ими как ребенок на качели. — Ты же уже попросил? Надо ехать куда-то или доставка на дом? — Сюда привезут, — обессиленно кинул Депо и снова ушёл на балкон. Через полчаса в дверь постучали. Депо так и остался торчать на балконе. «Окей, тогда прийдется мне заторчать без него», — про себя подумала барышня, ухмыляясь. — Привет! Проходи, — девушка весело пригласила бугая, который оказался за дверью. — Где Тёмыч? Он явно не был в хорошем расположении. Вот же хамло. — Курит на балконе. Там, — уже без интереса указала Ева и пошла в комнату, чтобы снова плюхнуться на кровать. Что-то маленькое, едва ощутимое упало ей на живот. Маленький треугольничек с фольги. Еве не удалось скрыть своё удивление и обеспокоенность. Кажется, пранк вышел из-под контроля. — Я знал, что ты недостаточно мудра, чтобы понять, насколько опасное решение ты принимаешь. Но и я, не настолько здоров, чтобы упустить возможность воспользоваться предложением. Никому от этого не лучше, но... как говорится, детям — мороженное, взрослым — героин. Подумай ещё раз, к кому ты относишься. Крутя в руках заветный треугольничек, Ева замыслилась над тем, что происходит. И сейчас она впервые поняла, НАСТОЛЬКО съехала её гребаная крыша за этот год. Ощущая себя непричастной ко всему миру, она закрылась тут с ним, грезя про сказочное выздоровление от тяжелых наркотиков, про совместную жизнь в любимом Питере и поездки вдвоём на Бали длинною в целый сезон... Появление этой надежды тут же заставило её все разрушить, обвалить. Спокойно — неинтересно. Он не будет рядом, если не будет нуждаться в ней. Она должна заботиться. Лечить. Иначе никак. Иначе жить она уже не хочет. От крепкого ощущения «я облажалась» не отделяло больше ничего, Ева направилась на кухню, а затем в ванную. — Тебе помочь? — Нет, спасибо. Я хочу побыть одна. Защелкнув хлипкие двери на защелку, девушка оглянулась. Включила только свет над зеркалом, мягкий и ненавязчивый. — Наконец пришел ваш час, — расставляя свечи и поджигая маленькие фитильки. Она знала, что Артём сидит прямо под дверью. Интересно, чего в нем больше сейчас? Ожидания ширнуться или переживания за неё? Пофиг. Закончив со свечками, она выключила свет и уселась в ванную. Достав маленькую ложечку и вещество в фольге, у неё задрожали руки. Это ведь единственный выход?.. Ложечка дрожала над свечой, ощутился резкий кисловатый запах. Всё заняло не больше трёх минут. Тепло разлилось по телу, и так хорошо, аж тяжело дышать. Очень тяжело. Она хотела встать, но руки были такими тяжелыми, что она даже не смогла поднять их, чтобы опереться. Оно и к лучшему. На самом деле, эти два месяца, каждый божий день Ева думала о том, чтобы спрыгнуть с крыши. Перерезать вены. Повеситься. Но каждый раз, когда ей хватало смелости начать предпринимать что-то серьёзное, постоянно появлялось что-то, что давало надежду. Увидев его сейчас — надежда пропала. Больше нет веры в сказочный исход событий. Она не фея и не принцесса, хоть он и часто так её называл. Несколько недель были подготовительным этапом. Девушка бы умерла — так или иначе. Но сегодня представился идеальный случай сделать то, что нужно. Еве всегда казалось, что смысла в жизни нет тогда, когда голова перестаёт генерировать толковые мысли. В её случае, остались только навязчивые. Тяжелые. Воспалённые. Этот год разрушил ей психику, нарушил восприятие происходящего. Но винит она в этом только себя. Его-то любит ещё. Даже сейчас. Артём долго стучал в двери, а последнее, что услышала Ева — это рассыпающееся на кафель стекло. — Дура... дура... сейчас я... Слёзы катились градом по его лицу, когда он наклонился послушать сердце и дыхание. Дрожащими пальцами проверял пульс. Ничего. Ничего он уже не сделает. Девушка бы умерла — так или иначе.