Родинка

Неуютно. Одним этим словом можно было описать все ощущения. Он привык к удобной для сражения форме шиноби — в широких хакама и тёплом хаори с гербом Сенджу на рукавах и спине было непривычно. Привык отвечать за себя и всегда быть начеку — Хаширама и нанятая им сваха велели ему не вмешиваться и расслабиться. Это невозможно! Даже сейчас, Тобирама старался ничего и никого не упускать из виду в этом помещении. Глаза метались от сидящего по левую руку старшего брата и пожилой женщины со сморщенным как сухофрукт лицом в дорогом кимоно; к моложавому главе клана Инузука с длинной шеей, загорелой кожей и красными отметинами в форме клыков на щеках. Он располагался напротив них вместе со своим сыном по правую руку, и советником по левую. Мазнув взглядом по гостиной, он остановился на изображении воинов ведущих дракона в бой против врагов. По легенде, клан Инузука когда-то сражались бок о бок не только с нинкенами. Якобы их предок управлял драконом. Незаметно хмыкнув уголком губ, Тобирама моргнул. Какая глупость, а кто-то в это верил. Продолжив осмотр, он заметил в проёме токонама меч в искусно украшенных ножнах, свисающие с балки два свитка — один с гербом клана, второй исписанный коротким стихом. Ниже на полке располагались высокая ваза и подставка для амулетов. Все с клыками хищных зверей. Прищурившись, он почувствовал на себе любопытный, но от этого не менее подозрительный взор наследника главы клана. Ещё совсем юный, с овальной формой лица, узким подбородком длинной как у отца шеей и хитрыми как у лис вытянутыми глазами. Хорош собой, той самой почти женской красотой. Часть длинных, чёрных как смоль волос собраны на макушке в хвост. И судя по ухоженной и светлой не обожжённой солнцем коже — никогда не сражался в бою. Мальчишка почти не отрываясь смотрел на Тобираму с тех пор, как делегация Сенджу во главе с Хаширамой, ступила на порог их дома. Он знает этот взгляд. Недоверчивый, почти ревнивый взгляд старшего брата, что оценивает претендента на роль мужа младшей сестры. Громкий хохот главы нарушил зарождающееся непонимание. Приглаживая чёрную бородку немного тронутую сединой, он окинул коротким взглядом Тобираму и вернулся к разговору с Хаширамой. — Воистину господин Хокаге, вы умеете убеждать. Одарив ответной улыбкой Хаширама кивнул свахе и та наклонилась подобрав украшенные золотом сундучки с ритуальными принадлежностями, что по традиции преподносили семье невесты. Отдельно от уже имеющихся, старший брат передал лично в руки главы сундучок с деньгами. По традиции эти деньги семья невесты получала на погашение свадебных расходов. Глава Инузука довольно улыбаясь почтительно склонил голову, за ним повторили его советник, а затем сын.

***

— Не могу поверить, что дожил до этого момента! — Чересчур весёлый Хаширама не замолкал уже несколько минут с тех пор, как они покинули гостиную. — Успокойся, — с раздражением бросил Тобирама, заметив подходящую к ним служанку. Поклонившись, она попросила следовать за ней. Тобирама обернулся на прикрытые сёдзи гостиной. Сваха ещё не выходила, а по правилам на «первом знакомстве» она обязательно должна присутствовать. — Иди, — проследив за его взглядом велел Хаширама. — Она позже подойдёт. И прошу тебя отото сделай лицо попроще, не напугай нашу невестку! — Хаширама… — сердито процедил он. Старший брат засмеялся и примирительно поднял руки возвращаясь в гостиную к главе. Служанка провела его через сад в другую часть поместья и почтительно поклонившись пропустила вперёд в светлую комнату. Запах благовоний раздражал слишком чувствительный нос. Тобирама окинул окружение внимательным взглядом — предосторожность никогда не бывает лишней. В углах комнаты стояли высокие вазы с икебаной в центре находился котацу накрытый тарелочками сладостей и чайником. За светло-жёлтым фусума с нарисованными белыми лилиями на длинных стеблях; едва был виден силуэт сидящего человека, вокруг которого трудились слуги что-то шепча и хихикая. К ним присоединилась ещё одна фигура, наклонившись, что-то прошептала своей госпоже. Не найдя ничего опасного — кроме парочки шиноби из клана снаружи охранявших комнату, — Тобирама с шелестом задвинул за собой сёдзи. Голоса за фусума затихли. Притянув поближе плоскую подушку для сидения, он устроился перед котацу и выпрямившись, на мгновение бросил короткий взгляд на чайник. «Не отравлено ли?» — Тобирама-сама! — Раздался мягкий с хрипотцой голос за фусума. На долю секунды, он подумал, что ослышался или с ним говорила одна из служанок, но напуганные вздохи и оханье прислужек, ясно дали знать, что к нему обратилась она. — Ю-Джимин-химэ, — собравшись с мыслями, ровным голосом ответил Тобирама. — Прошу простить мою бестактность, — её силуэт согнулся в лёгком поклоне. — Позвольте задать вам вопрос. — Спрашивайте. Короткое молчание, будто она подбирала слова и наконец заговорила: — Как вы относитесь к родинкам на лице? Белые брови Сенджу приподнялись от удивления. Вопрос был неожиданным. Служанки словно забыв о его присутствии, как старые гусыни причитали перебивая друг друга. — Химэ-сама, так не принято! — Химэ-сама! — Что вы расшумелись? — Громко перебила Ю-Джимин окруживших её женщин. Они замолкли. — Я просто хочу знать. Ты ведь сказала, что Тобирама-сама один. Тихо пискнув, одна из служанок низко поклонилась. Комната снова погрузилась в тишину, от него ждали ответа. Тобирама не собирался юлить, в людях он ценил честность и сам являлся таковым. — Признаться, никогда над этим не задумывался. У меня нет ни одной. Ему показалось, будто она тихонько вздохнула. — Вам очень повезло. Отнюдь. Родившись альбиносом, он в отличии от родственников был лишён тёмного пигмента. Кожа и глаза чувствительные к свету причиняли неудобства. — Я бы так не сказал… — почувствовав чьё-то приближение, он оглянулся через плечо. Раздвинув сёдзи на пороге показалась тяжело дышащая, будто после бега, сваха. Дряхлая, но знающая себе цену женщина, шаркая ногами подошла к Тобираме; преклонилась, взяла с пола подушку и присела подальше от котацу. — Прошу прощения Сенджу-сама, надо было уладить оставшиеся дела с главой, — прокряхтела сваха, вынув из-под пояса веер с рисунком журавля. — Всё хорошо. Изящно размахивая веером перед залившимся потом лицом, она благодарно улыбнулась. В комнате действительно было жарко. — Можем начинать? — И дождавшись его кивка, громко сообщила: — Всё готово, химэ может показаться. Силуэт девушки при помощи служанки приподнялся на ноги, фусума с лилиями зашелестев сдвинулась, за ней показалась высокая фигура химэ. Одетая в светло-синее кимоно и с собранными в традиционную, высокую причёску чёрными волосами, она мягкой походкой двинулась к ним и опустилась на подушку, заняв место напротив него. Не поднимая взгляда преклонилась перед ним, затем поприветствовала сваху. Тобирама внимательно разглядывал её набеленное лицо и правильные черты. Миловидная, с узким подбородком, как у её брата, маленьким ртом и довольно большими глазами — будто кошачьи. Встретив его взгляд, она не моргая смотрела в ответ. Карие, почти чёрные глаза. — Представься прекрасный цветочек, — хлопнув сложенным веером по ладони, попросила сваха. — Здравствуйте, меня зовут Инузука Ю-Джимин. Пожалуйста позаботьтесь обо мне, — вежливо представилась химэ склонив голову. На её лицо опустились ленточки с голубыми цветами скрепленные к гребню, что был украшен белой лилией. Знак целомудрия. — Что означает ваше имя химэ-сама? — Вновь раскрыв веер, размахивала им женщина. Подняв взгляд вновь на него, будто стараясь запечатлеть в своей памяти, химэ ответила с улыбкой: — Ю значит «друг», Джи — воля, а Мин — нежность. — Нежный волевой друг, — пропела женщина скрипучим голосом улыбаясь девушке, и тут же обратилась к Тобираме. — Ваша очередь.

***

Отложив в сторону последний свиток, он провёл руками по своему лицу, уставшие глаза зудели, тело требовало хоть каких-то движений после долгого сидения. Большая часть дел в деревне лежала на его плечах. Хаширама слишком наивный, Мадаре нельзя доверять. Тобирама собрал прочитанные свитки и поднялся. Аккуратно разложив их в деревянный сундук, он закрыл крышку и вышел из своей комнаты. Сегодня очередная встреча с его невестой — дань традициям, впрочем он и сам был не против. Джимин — как она просила называть её — приятная девушка. На неё хотелось смотреть, говорить с ней о незначительных вещах забывая на время о делах деревни. У девушки приятный голос и красивые глаза. Если раньше, Тобирама с опаской относился к желанию старшего брата женить его, то сейчас не имел ничего против. Он считал, что не нуждается в ком-то подле себя, не хочет заботиться и отвечать ещё за кого-то. Но вот уже некоторое время с тех пор, как впервые увидел Джимин — представлял, как после тяжелого дня вернётся домой, просто взглянет на неё и ощутит спокойствие. Странно, ни с кем из своих родственников он ничего такого никогда не чувствовал. Наоборот — напрягался, много думал как и что будет для них лучше. Обойдя дом и не найдя никого кроме пары слуг, Тобирама прошёл в гэнкану надел обувь и вышел в сад. Дорожка из серого камня вела к воротам, а по бокам располагались кусты с приторно пахнущими цветами, небольшие деревца бросающие тень на зелёную траву — дело рук Хаширамы. В самом сердце сада, там где находилась маленькая беседка и свободная от цветов покрытая зеленью полянка журчал небольшой фонтанчик. Там же он нашёл её. — Опять практикуешься, — скрестив руки на груди констатировал Сенджу. — Снова подкрадываешься, — парировала девушка с каштановыми волосами до плеч. Цокнув языком, Тобирама подошёл забрать из её рук деревянный посох для ритуальных танцев и приобнял за плечи одной рукой. — Хватит на сегодня, иди в дом. Я уже ухожу. Когда он запирался в комнате для работы, все слуги в доме затихали, а младшая сестра уходила в сад часами практикуясь в танцах. Он никого об этом не просил, но всё происходило само собой вот уже много лет. — Сегодня ты рано. Я готова благодарить Ю-Джимин-химэ уже за то, что мой нии-сан не сидит за работой до вечера, — от улыбки на её пухловатых, как у Хаширамы щеках появились ямочки. — Работы было немного, — кашлянув в кулак объяснил Тобирама. Сестра залилась звонким смехом, последовала за ним. Они обошли дом подойдя к купальне. Тобирама отложил посох к двери, она помогла ему стянуть с себя хаори и обвязала нежно-розовые рукава своей юкаты. Подхватила с деревянного пола плошку и окунула в небольшую кадку наполненную водой. Сестра наливала воду в его подставленные ладони пока он умывал лицо, она продолжала о чём-то щебетать как птичка. — Скоро невестка Мито родит. Так интересно, на кого будет похож племянник, — её руки окунулись в воду. — Будь, что будет, лишь бы роды прошли хорошо, — сполоснул лицо водой. — Надеюсь, я успею увидеть и твоего ребёнка Тобирама нии-сан, — опустив плошку в кадку она отошла за мягкой тканью, и оставленной на крючке хаори. Стерев пальцами капельки воды с области глаз, он не выпрямляясь полностью, проследил за сестрой. Из-под белой юкаты обвязанной жёлтым поясом чётко выглядывали лопатки — он нахмурился. Плохо ест, теряет вес. Его беспокоило состояние сестры, лекари да и сам Хаширама говорили, что она абсолютно здорова, но что-то было не так. Она подошла передав ему мягкую ткань, приняв Тобирама вытер насухо лицо. В обычном кимоно её худобу сложно было заметить, но в наряде для ритуального танца в котором её спина и плечи с ключицами оставались открытыми слегка прикрытые юкатой спереди и отдельными рукавами обвязанные лентой — всё было более чем заметно. — Что ты имеешь ввиду? — К тому времени, как невестка Джимин понесёт, я возможно буду замужем, — ответила она не смотря ему в глаза. — Ты загадываешь наперёд, даже если будешь замужем, я привезу тебя погостить к нам и ты обязательно всё увидишь, — мягко коснувшись подбородка сестры, поднял её лицо вынуждая смотреть на него. Карие как у Хаширамы глаза встретились с его красными. — Если бы я вышла замуж за кого-нибудь тут в деревне, то смогла бы видеть вас хоть каждый день. Сведя брови, он прищурился. Неужто… — Старший брат сказал тебе что-то, о чём мне стоит знать? На миг в её глазах отразился страх, но уже через мгновение, она прикрыла их натянув улыбку на лицо. — Нет, нии-сан… — Имото, неважно где ты будешь жить после замужества. Мы тебя не оставим, я буду навещать тебя, привозить к нам в гости. Ты никогда не будешь одна. Её плечи опустились, улыбка стала натянутой будто тугая струна. И он всё понял, дело не в деревне, а в мужчине. — Иногда долг превыше чувств, имото. — Я знаю, прости, — сообразив, что он всё понял, сестра тут же запрятала все свои раннее показанные чувства за маской послушной и верной химэ их клана. — Ты всё верно говоришь, я знаю. Вырвавшись из рук, она обошла его и помогла натянуть на плечи хаори с гербом Сенджу на спине. Её тёплые ладони опустились на то место, где был вышит их знак. — Так будет лучше. Учиха нельзя доверять. За спиной раздался всхлип, Он выдохнул проклиная про себя старшего брата и главу клана Учиха. Руки сестры опустились с герба, она обхватила его за талию, уткнувшись лбом об спину Тобирамы. — Всё так сложно, но ты всегда прав Тобирама нии-сан. Ты прав… Этот дрожащий голос останется в его памяти до самой смерти.