I Love You, Harry Potter

      Драко Малфой и не думал, что план Грейнджер и Уизли будет выполнен гладко. Жизнь научила его быть реалистом и даже пессимистом. Но чтобы все пошло не так еще до того как кампания по освобождению, собственно говоря, началась — такого и он не ожидал. Все-таки еще с войны гриффиндорцы очень умело хранили и передавали тайны, что в итоге и привело к победе над Темным Лордом.       Они все после долго спорили, совпадение ли это или кто-то действительно прознал про дракона и план побега в Эстонию. Но доказать любую из этих точек зрения было невозможно.       Тем не менее, Гарри и Драко предстояло "С ВЕЩАМИ НА ВЫХОД".       Любой узник старой части Азкабана знает, что может значить короткая формула "с вещами".       Одно из трех: - Поцелуй Дементора; - Выход на свободу; - Перевод в другую камеру.       Второе после гермиониных объяснений точно не светило. Третье было почти так же страшно, как и первое, ведь посадят, конечно, в снова одиночки, а в какую часть тюрьмы — Чарли и дракону не узнать.       Тем не менее действовать надо быстро. Во мгновение ока Гермиона вскочила с кровати, зажгла Люмос и вернула мебели прежний вид. Гарри и Драко судорожно вязали свои баулы, сталкиваясь лбами и руками — и думая, что им конец. Рон, чертыхаясь, отыскивал в недрах безразмерной сумочки мантию-невидимку. При этом Гермиона успевала бормотать, снимая чары: - Гарри, Драко. Не бойтесь. Когда вас заберут, мы немедленно начнем действовать и вызволим вас, ясно? Просто будьте готовы, когда услышите шум и гам. - Если будем все еще живы — так думал Драко.       Гарри храбрился и готовился принять свою судьбу.       В коридоре зашумели шаги настоящего живого охранника, такого узники давно не слыхивали. Дверь заскрежетала, Гермиона и Рон едва успели свернуться на полу под мантией-невидимкой. Дверь отворилась, за ней ждал огромный страж с незапоминающейся харей с палочкой наготове. Гарри и Драко подхватили узлы и — нельзя оглядываться — молча вперили взоры в пол и поплелись по коридору. Прощай, зловонная камера, уютное гнездышко, рай в шалаше.       Заключенные шагали такими знакомыми, такими одинаково-безнадежными темными сырыми коридорами и лестницами. Драко обреченно — для него несколько месяцев с Гарри были невозможным, неправильным чудом, слишком щедрым подарком подлой судьбы. Гарри раздраженно-решительно. Нет, что бы их сейчас не ждало за поворотом, они будут свободны и уже очень скоро. - Направо! — гавкнул охранник, и узники послушно свернули в правый коридор. В небольшой комнатке с извечным маггловским освещением, от которого зубы сводило, их ждал какой-то начальник с серым лицом за дубовым столом. Серое лицо поднялось от пергаментов и уставилось на Гарри и Драко. Охранник остался стоять в дверях. - Мистер Малфой,— безэмоционально обратился начальник к Драко, сжимавшему в пальцах свои вещи — до начальства дошли сведения, что вы, используя беспалочковую магию или иные магические методы, проникли из своей одиночной камеры в одиночную камеру мистера Поттера и поселились там, практикуя с вышеупомянутым мистером Поттером запрещенные уставом тюрьмы Азкабан интимные отношения одного заключенного лица с другими заключенным лицом, — азкабанская шишка переплел пальцы рук и уложил их на столе перед собой. — Ваши злодейства исключительны, так что мера пресечения за них — смерть. Поцелуй будет приведен в исполнение нем...—       Договорить серый шишка не успел. Гарри не собирался слушать конца предложения. Нет. Никогда. Теперь, когда он видел друзей, спал с ними в одной комнате, а они приняли их с Драко отношения. Теперь, когда свобода была буквально в дюйме от них с любимым, казалось, само тело Гарри вспомнило, что он такое. Он ведь блядский герой, мать вашу.       Во мгновение ока Гарри бросил на пол вещи, ринулся к столу, схватил лежащую прямо у правой руки забывшегося, давно привыкшего к забитой покорности начальника палочку, сначала молниеносно указал ею на охранника с криком: "Империо", а затем наставил ее на серого шишку. Все произошло буквально за долю секунды. Драко, не мешкая, выхватил палочку у охранника, отупленного Непростительным и наложил Империус и на начальника. - Что делать будем? — довольно спокойно для человека, которого только что приговорили к Поцелую, спросил Драко. — Предлагаю вернуться в нашу камеру. - Ты прав, — перевел дух Гарри. — изначальный план включал нашу камеру, я думаю, у Гермионы все было просчитано. Мы им очень поможем, если вернем план в его исходный вид. — Ага, а этих возьмем с собой в качестве заложников. Если вдруг кто-то заметит отсутствие этих говнюков, мы будем наготове. А палочки весьма усиливают мою надежду на выживание.       Охранник и начальник плану не противились. - Веди нас обратно в нашу камеру — сказал Гарри, и страж послушно повел всех четверых в...рай в шалаше.       Драко приказал тюремщикам рассесться на стульях и ждать, и принялся охранять дверь, нервно прислушиваясь к тишине за ней. А Гарри стал работать над Патронусом, собираясь отправить весть Гермионе и Рону. Гарри надеялся, что их отсутствие означает, что те вырвались на свободу. Палочка Серой Шишки плохо повиновалась, счастливые воспоминания вчерашнего дня оживали с трудом, но когда из серебристых искр, наконец, сформировался зверь, это был не олень, к изумлению Гарри. Теперь это был хорек, длинный, хищный и очаровательный. Драко, обосновавшийся у двери ошеломленно взирал на такое диво. Если б Гарри сам не остолбенел, он бы увидел, что у Драко слезы стоят в глазах. Впрочем, он, справившись с изумлением, перевел извиняющийся взгляд на Драко, но увидел у того на лице только торжество и гордость. А тюремщики сидели себе на стульях с невозмутимыми лицами и, кажется, подремывали.       Тогда Гарри, не теряя времени, продиктовал Патронусу в шикарной шубке сообщение для Гермионы, Рона и Чарли — что все хорошо, мы в той же камере, действуйте, мол, по старому плану, но так скоро, как только сможете.       Хорек просочился сквозь решетку в окно, а Гарри и Драко смотрели ему вслед в надежде, что не задели колдовством никакие охранные чары Азкабана. Впрочем, может же гражданин начальник послать Патронуса с работы своей матушке?       Как бы то ни было, но сегодня Драко и Гарри не везло. Малфой, карауливший у двери и весьма нервно прислушивавшийся к тому, что происходит в тюрьме, уловил неявный гул суматохи где-то вдали. Гарри тоже слушал, но предпочитал находиться близко к заложникам. Да, возможно, в кухне убежало молоко, но более вероятно, что Серую Шишку потеряли подчиненные или начальники. И судя по нарастающему шуму — начальники.       Окей, через некоторое время они додумаются отследить палочки. Расставаться с ними парни не собирались: даже успехи Драко в беспалочковой магии не помогли бы им в настоящем бою.       Гарри приказал Шишке и охраннику заснуть на двадцать четыре часа, а затем парни заняли оборонительные позиции возле дверей и принялись запирать их всеми известными им заклинаниями.       Штурм начался через какой-нибудь тягостный час. Видимо, коллективный разум тюремщиков определил местоположение палочек, и теперь кто-то самый умелый снимал Запирающие низким нетерпеливым голосом. Для узников незнакомым, но вообще это был министр магии Люциферус Снейк собственной персоной. Он примчался на всех парах в Азкабан, как только тюремщики поняли, в чьей камере застряло два работника тюрьмы.       Гарри и Драко, держась за руки, методично накладывали Запирающие по новой. Нападающие через некоторое время это смекнули и стали действовать уже вдвоем или втроем. Парни удвоили скорость, и были все в мыле к тому моменту, когда, наконец, услышали звуки, о которых мечтали. Шум не из коридора, а сверху, с неба. И через секунду что-то поистине огромное приземлилось на крышу Азкабана. С потолка посыпалась известка. Из коридора послышались крики. И тут — БАМ! Словно молния ударила в тюрьму. Крики в коридоре стали паническими, послышался адский грохот, и все стихло. Очевидно, под мощными ударами сверху (ударами хвоста?) обвалился потолок в коридоре, присыпав атакующих дверь камеры номер 22. Умница, Гермиона! Она, конечно, сообразила, что узники не вернулись в камеру просто так, что их осаждают.       За дверью все было тихо. Известка больше не падала с потолка — кажется, дракон снова поднялся в воздух. Гарри и Драко одновременно повернулись к окну. Сверху плясали какие-то неясные тени, но разобрать в сумерках было ничего нельзя. Плям! — огромные железные кошки вцепились в решетку на окнах. Брраз! — вырвали ее к чертовой матери. В коридоре слышались какие-то глухие крики и толкотня, но к дверям спасательной или проверочной бригаде охранников было не пробраться. В обезрешетченное окно скользнула веревочная лестница. Тюремное окно, конечно, невелико, но протиснуться можно. Гарри пропустил Драко вперед, тот ловко полез вверх, а сам обратил свой взор к дверям. И вдруг в Гарри полетели кирпичи. Один больно ударил по руке, Гарри осыпало щебенкой, но в остальном он был в порядке. А вот в стене у двери теперь зияла дыра, а в эту дыру протискивался большого роста человек, весь в щебне, известке и крови. Его лицо было перекошено ненавистью. Опять-таки, Гарри не знал, кто это, но это и был министр Люциферус, как потом объяснила ему Гермиона.       Низким ужасным голосом господин министр прорычал, выковыривая из-под камней свою трясущуюся руку с палочкой: - АВАДА... - Ступефай! — реакция Гарри сработала на ура, хотя вся ситуация была, как из ночных кошмаров. Министр, выглядывавший из дыры как огромный змей, застрявши в ней и обмяк — прилег головой на горы мусора. Гарри обернулся к окну — лестница уже снова болталась перед его носом. Неужели, наконец, свобода?       Гарри схватился за нее и принялся протискиваться в окно. С моря дул свежий ветер. Гарри чувствовал счастье. Огромный, самый огромный в мире дракон был прямо над ним, старался парить на одном месте, чтобы не сбросить Гарри с лестницы. На спине дракона громоздилась какая-то подозрительная деревянная конструкция. Ага, сидения гуськом, друг за другом. Закрепленные на драконе на манер повозки, которую в Индии помещают на слона. Шесть штук. Удерживалась эта конструкция явно силами десятка-другого заклинаний, а не только с помощью хитрого инженерного решения. Первое кресло было прямо у головы дракона, там сидел Чарли Уизли с палочкой в руках. Следом Гермиона и Рон, обеспокоенно следящие за его передвижениями. А вот Драко смотрел куда-то вбок, на землю. Гарри полез как можно быстрее наверх, не думая о высоте и о шаткости деревянной постройки наверху. Лестница привела его прямо к пятому сидению. Гарри взгромоздился на него, пристегнул себя прилагающимися кожаными ремнями, махнул сидящим впереди друзьям и глянул вниз.       Дракон медленно развернулся, потому что позади, в двух сотнях метров от окна камеры Драко и Гарри, на серой земле стояла одинокая женская фигура с разметавшимися седыми волосами, то взглядывавшая вверх и махавшая рукой, то озиравшаяся вокруг, выставив перед собой руку. Неподалеку от нее на земле валялся оглушенный страж.       Пока дракон совершал свой маневр, Драко обернулся к Гарри и что-то стал объяснять про лестницу, но из-за тяжелых взмахов громадных крыл Гарри ничего не услышал. Он сам догадался отцепить веревочную лестницу от низа своего сидения и, выгнувшись под неестественным углом, приладить крючки под кресло сзади. Боже, то, что это лестница еще не на земле — и что никто из них не на земле — это прям слава Мерлину.       Нарцисса Малфой очень даже резво для истощавшей узницы вскарабкалась по лестнице и взгромоздилась на свой стул. Быстро пристегнулась, а потом изо всех сил потянулась вперед и простерла руку к сидению спереди от Гарри. Драко уже тоже тянул к ней руки, а губы его, наверное, сильно дрожали. Гарри этого разглядеть не мог, но он знал мимику любимого и его эмоциональность достаточно хорошо, чтобы предполагать это. Мать и сын крепко ухватились за руки, и не разнимали их, хотя им было, конечно, очень неудобно. Гарри слышал, как Нарцисса пытается сдержать рыдания.       В это же самое время дракон снова разворачивался в воздухе и уже начал набирать высоту, когда вдруг вспышка озарила совсем было начавшуюся ночь. Сначала вскрикнула и отдернула руку миссис Малфой, а затем Гарри в глаза ударила горячая волна, и он перестал что-либо видеть, хотя только что различал и руки Нарциссы и Драко, и кожаные крылья дракона.       Было больно, но не очень сильно, словно жестким шершавым языком кто-то слизал глаза с лица. Гарри ощупал его — все на месте, никаких следов крови или чего-то еще вроде лопнувших глаз не было. - МАМА! - Я В ПОРЯДКЕ, СЫНОК! И тогда: - Гарри! Гарри!       Теперь Драко схватил за руку уже Поттера. - Драко! Ты в порядке? Я в порядке, только ничего не вижу! - Гарри, я цел! Только у мамы царапина на руке и в тебя вот отскочило... Гарри, не болит? - Нет, Драко. Не больно, крови нет, просто вообще ни черта не вижу. Но принципе в такой тьме я и так никакого лысого боггарта бы не разглядел, с моим-то зрением. - Ха, черт! Это мудак какой-то, страж. Пульнул на удачу. Рон Уизли его уложил. Прилетим, сразу попросим колдомедика осмотреть тебя. И маму на всякий случай.       Пока они переговаривались, дракон лег на курс и сиденья перестали трястись и крениться из стороны в сторону. И тут все услышали усиленный Сонорусом голос Гермионы: - МЫ ПРЯМО СЕЙЧАС НАЧАЛИ ПОЛЕТ ДО БАЛТИЙСКОГО МОРЯ! ЧТО У ВАС ТАМ, НАРЦИССА, МЫ ВИДЕЛИ КАКУЮ-ТО ВСПЫШКУ?       Нарцисса Малфой, которую Гермиона почему-то назначила главной на корме, беспалочковым Сонорусом кратко успокоила ее, а Драко дотянулся до довольно далеко сидящего Рона, ткнул его в спину и передал подробности о ранениях.       Дракон поднялся повыше, стало холодно, хотя Гарри и Драко еще когда им нужно было на выход с вещами надели на себя почти всю свою одежду. В принципе на такой высоте, на которой они летели, они вообще могли бы заледенеть, да и дышать должно быть нечем, но, видимо, старший Уизли установил какие-то хитрые климатические и герметические заклинания — так решил про себя Драко. У Гарри сил не было на размышления и вопросы.       Переговариваться путники вскоре перестали, из-за шума крыл и свиста воздуха. Гарри согрел себе уши и стал засыпать, к своему удивлению. Столько всего произошло волнительного и вчера, и сегодня, но усталость все-таки победила. Гарри провалился в сон.       Он проснулся от мягкого прикосновения ладони Драко к своей. Было дико холодно. И все еще ничего не видно. - Гарри, я думаю, мы уже близко. - Расскажи, что ты видишь. - Уже светает. Мы летели всю ночь. Только что опустились ниже облаков. Я вижу Таллин, столицу Эстонии. Много-много огней! Я никогда не летал так высоко. Вижу шпили церквей, улицы. И море. Вижу Балтийское море.       Драко не убирал свою руку, так они и летели, ладонь Драко в ладони Гарри.       Через полчаса Драко сказал: - Ого! Появился Тондисаар! Боже, Поттер, ну как тебя угораздило лишиться именно глаз, когда мы на такой экскурсии!... Прости. — Он погладил ладонь Гарри. - Да ничего, правда же смешно.       На самом деле Гарри очень боялся остаться слепым, но сейчас волноваться насчет этого сил не было. Вся надежда на врачей. И вообще: главное — долететь. А там уже никаким тюремщикам и министрам их не достать. Остальное не казалось настолько важным.       Тондисаар, небольшой, густо застроенный, сиял огнями внизу. Волшебники заметили огромного дракона и открыли остров для британских коллег.       Дракон приземлился на опушке леса, пахло соснами и грибами, было слышно волны. Гарри прислушивался, как Чарли переговаривается с несколькими людьми, инструктируя их насчет дракона. Руку Гарри нашел и пожал сам эстонский Министр Магии, который говорил по-английски очень хорошо, хоть и с сильным акцентом. Потом несколько рук помогли Гарри подняться в повозку, которая, как понял Гарри из восторженных слов Гермионы, была запряжена лосями. Гарри бухнулся на сидение и застыл. Драко, пахнущий собой и морской свежестью обнял его за плечи и прислонил к себе. Гарри смертельно устал. Наверное, у него был шок.