WS 2.0

Земо бесил. Раздражал до зубного скрежета, до стиснутых пальцев, до желания хорошенько вмазать по его улыбчивой, смазливой физиономии. Он нёс какую-то чушь, лез под кожу и смотрел-смотрел-смотрел, что-то выискивая в нём, таща наружу и рассматривая пристально под микроскопом. Чёртов Гельмут Земо. С ним было невозможно и вместе с тем очень легко работать. Сла-жен-но. Зимний Солдат ценил это в людях, Баки Барнс тоже. Земо не боялся инициативы, но мог и прогнуться, уступить когда надо, чтобы успешно завершить задание. Земо был бы хорошим напарником, если бы не все эти его шуточки-вопросики-усмешки. Зимнему Солдату было бы комфортно с ним. С кем-то, кто не считал его ожившей винтовкой без капли самосознания, с кем-то, кто и вместе с тем не считал, что у него был хоть какой-то выбор в том, что он делал всё это время. Земо мог с усмешкой зачитывать код и искать в его глазах отклик-травму-рану. И наверняка находил. Но не вредил так, как мог бы. Он сказал: "Это не было личным", и это походило на нелепую попытку извиниться. А у Зимнего мало кто хотел просить прощения. Баки Барнс только спустя время (и спасибо прочитанным самостоятельно книгам по психологии, а вовсе не его психотерапевту) понял, почему Земо так бесил его. Потому что Земо, Гельмут относился к нему как к человеку. И вёл себя соответственно. Подтрунивал, язвил, насмехался, теребил, ожидая реакции. Будил такую мешанину чувств и эмоций, что очень сложно было распутать этот клубок. Но Баки был хорошим снайпером и имел изрядный запас терпения. Раздражение. Смущение. Азарт. Веселье. Досада. Ехидство. Тоска. Злорадство. Интерес. Неловкость. Напряжённость. Робость. Растерянность. Покой. Земо казался каким-то катализатором, что заставлял его бурлить, исходить ошмётками плохих эмоций как осадком, а оставлять за собой слабую дымку чего-то тоскливого и тёплого. Земо будил в нём всё то, что делало, по-настоящему делало его человеком. Простые реакции, яркие или мимолётные эмоции, всё то, что обычно не воспринимается, не остаётся в памяти и тем не менее раскрашивает жизнь, наполняя её самыми разными цветами и оттенками. Чувство вины, тоска по прошлому и усталость - это ещё не всё, на что он способен, и Земо в очередной раз доказал это. И Баки, и Зимний были поражены, как много, оказывается, они могут чувствовать. Земо - преступник и террорист, но Баки, Зимний, они оба не могли не найти в нём что-то своё, что-то общее. Что-то, за что хотелось уцепиться, утонуть и потеряться в этом человеке. Кто-то бы романтично назвал это влюблённостью. Баки не уверен, а Зимний и вовсе таких слов не знал. Зимний в принципе не был притязателен. Ему просто хотелось кого-то, кому он сможет принадлежать и быть спокойным. Их общая проблема была в том, что они слишком хорошо знали людей. Поэтому, когда Сэм рассказал, что кто-то (не Баки) вытащил Земо из Рафта, внутри всё скукожилось, смёрзлось. На камерах отчётливо отобразилась сцена борьбы, но куда безоружному, пусть и с военной подготовкой, против пятнадцати вооружённых человек? Зимний сомневался, что это были люди, и Баки с ним был согласен. Те, кто носили на одеждах треклятую каракатицу были отростком Гидры. Но не людьми. Им казалось, что всё кончилось. Что больше ничто не сможет причинить вред их и без того едва-едва собирающему себя по кускам миру. Но нет. Гидра снова отращивает себе голову и собирает инструменты. То, что Земо с его выдающимися навыками и изощрённым умом, привлечёт её внимание, было логичным. И оттого удушающе жутким. Даже если у тебя ничего нет, они найдут, куда надавить. Ведь боль — самый эффективный способ заставить кого угодно слушаться. У Зимнего Солдата был очень высокий болевой порог, и он так же напугано втягивал голову в плечи, когда слышал треск электричества. Ко всякому можно подобрать ключик и заставить ходить на задних лапках. Они едва ли не рыли носом землю. МЕЧ — потому что не хотели допустить, чтобы Гидра снова впустила в их организацию свои щупальца. Проверки сыпались как снег во время лавины, все следили друг за другом, повсюду камеры, следилки, жучки. Агенты в бесконечных командировках, аналитики жили на рабочем месте. Все искали хоть какой-то след Гидры. Может быть, это было и неправильно, особенно после того, что с ним сделали, но Баки искал не Гидру. Баки искал Земо. Дни, недели, месяцы. По истечении года напряжение понемногу спало, люди чуть выдохнули и стали постепенно возвращаться к обычной жизни. А Баки тем временем заметил кое-что необычное. Страшное. Сколько бы времени ни проходило, он не начинал стареть. Он поправил причёску, гладко побрился, спрятал руку за длинным рукавом рубашки и посмотрел на себя в зеркало. Ровно тот же Баки Барнс. Совершенно не изменившийся. Что-то было не так с его сывороткой, что-то, что делало его ещё больше нечеловеком. Годы отражались в его глазах и выражении лица, но без этого... Всё тот же обаятельный сопляк, который легко кадрил девчонок, хвостиком ходил за Стивом и так спешил жить, будто боялся не дотянуть до старости. Что же... Хоть в одном он оказался прав. Ещё год. Ещё. И ещё. То, что он не меняется, стали замечать. Но трогать, приближаться боялись. Он не посажен на цепь и всё ещё может убить каждого, кто захочет его исследовать, приручить, сделать послушным и полезным. Они это знали. Поэтому следили, наблюдали, но не подходили достаточно близко, в зону удара. Они не знали, что эта зона для него настолько размыта, что практически лишена пределов. Он не просто супер-солдат. Он живучая, изворотливая и чертовски хорошо натренированная тварь, которая будет преследовать свою цель до тех пор, пока не настигнет. Никто не хотел становиться его заданием. Земо снова отличился. Его хотелось выдрать оттуда, куда его сейчас запрятали, вцепиться, рычать и прятать, подальше, поглубже, чтобы снова никто не добрался. Земо был хорошей целью. Же-лан-ной. И уже четыре года как недоступной. Зимний исколесил полмира, залез в каждую глухую деревеньку, перерыл тонну информации, но нигде, ни малейшего следочка. Как сквозь землю. В МЕЧе пришли к выводу, что это был инсценировка, и Земо на самом деле вполне самостоятельно спланировал свой побег. Только Баки не верил. И Зимний не верил тоже. Потому что с таким взглядом не сражаются. С такими глазами отбиваются до последнего, чтобы не сдаться живым. Зимний бы тоже так сражался, если бы в него не вбили бесконечный страх и бессилие перед тем, у кого был код. Власть. И возможность причинить такую боль, что даже сквозь стёртую память одно воспоминание о ней вымораживало все кости и внутренности. Баки позволял себе малодушно надеяться, что хитрый змей вполне себе неплохо устроился и параллельно с выполнением указаний разваливает организацию снова. Методично, по кусочкам, так же аристократически изящно, как он орудует ножом и вилкой. Баки же может позволить себе надеяться, да? Звонок Сэма разбудил его посреди ночи. Баки недовольно выругался, наощупь достал из-под подушки сотовый и злобно рявкнул в трубку: — Да! — Ты не поверишь, что мы нашли. Точнее кого, если быть точным, — голос Сокола (Капитана Америки) был немного запыхавшимся и звучал глуховато. — Просто не поверишь! Он проник в штаб и теперь тупо разносит его по камешку! Помня тебя, мы тут попрятались кто куда и следим издалека. Короче, приезжай и делай, что хочешь! Фьюри предложил снять его издалека, и на крыше уже засел снайпер, но я не уверен, что это сработает, да и ты расстроишься, верно? Баки из всего словесного поноса Уилсона едва вычленил отдельное "нашли", "хочешь", "расстроишься". Он что-то на автомате буркнул и бросился собираться, предварительно приказав не отключаться. Слух улавливал, как что-то ломается по ту сторону звонка, но Сэм только что-то бормотал, видимо, не серьёзно пострадав. — Да вашу ж маааааать, — простонал Сокол, смачно выругавшись в догонку. — Ну говорил я не лезть... Теперь вот ещё и кровь отмывать. Приятель, ты скоро? Нам тут неотложка дюжине придурков требуется, могут и не дождаться. Чего?! Баки, живо сюда, он снял снайпера простым выстрелом! Зимний, вообще-то тоже так умел и даже вяло внутри возмутился. Баки едва не сдержался, чтобы не погладить себя по животу, это нелепое прикосновение, почему-то всегда успокаивало и стало для него жестом самоутешения. Сэм что-то причитал на линии, матерился, шумно сопел, но без явных признаков паники или ранений. — Теперь он к компам перешёл, — страдальчески выдал он. — Только не мой, только не мой! Ай, ну твою же, а... Ты где там есть? — Подъезжаю, — прошепелявил, зубами натягивая на живую руку перчатку. — О, — раздалось удивлённое. — Чего там? Баки заглушил двигатель, проверил, не гремит ли экипировка и споткнулся, когда ему на встречу из темноты вышла фигура в чём-то чертовски похожем на снаряжение Зимнего Солдата. — К тебе гости, — запоздало и с явным облегчением раздалось в отброшенной трубке. Человек шагнул ближе, под свет включенных фар. Если у Гидры и был вкус в супер-солдатах, то у Баки появились к ней вопросы. Во-первых, да, смотрится стильно, но почему так однообразно? И во-вторых, ну неужели ножницы кончились? Почему опять эти чёртовы лохмы по плечи? Нет, ну не совсем, даже покороче, даже, кажется, художественно (серьёзно??) подстриженные, но всё-таки! Баки так зациклился на своих мыслях, что почти пропустил момент, как в него чем-то запустили. Увернулся на автомате, перехватил левой рукой, в мыслях понадеявшись, что это не взрывчатка. Флешка. Ага. Таким в него ещё не бросались. Баки тупо взвесил её в ладони и уступил место Зимнему, когда на него бросились. С пустыми руками, однако ему ли не знать, что можно убить человека голыми руками. Он сам в своё время практически превратил Стива в месиво. Ну ещё бионика помогла. Отклонился, скупо уворачиваясь, боец каким-то изящным, знакомым движением увернулся от столкновения с машиной и замер, почти обиженно наклонив голову. Маска при движении казалась особенно тяжёлой, примерно как самому Баки давила на кости устаревшая бионика. Супер-солдат (где они нашли чёртову сыворотку, и сколько ещё есть?) медленно поднял руки, держа их открытыми, и снова приблизился, но теперь неспешно, хоть и твёрдо, грациозно, и от заскрёбшихся ассоциаций, а ещё вывшего дурниной плохого предчувствия, этого человека захотелось разорвать на куски. И самому убиться об стенку. Но, совладав с собой и неспешно спрятав флэшку, Баки дождался, пока человек дойдёт до него и, помедлив... упадёт в объятия? Изо рта против воли вырвался нервный смешок, когда в него явно ткнулись лицом и шумно выдохнули в клятую маску. Плечи мужчины опустились, сбросив напряжение, а пальцы так цепко вцепились в одежду, что отрывать пришлось бы вместе с тканью. Баки не любил прикосновений. Он хорошо болтал языком, но не особенно любил чужаков. Зимний ненавидел контакты с другими людьми тем более. Слишком много боли, слишком много эти, другие, забирали то, что должно было принадлежать ему, быть частью его. Зимний готов был в крови искупаться, лишь бы стереть липкий, въедающийся след от чужих рук. Баки был согласен, если та кровь будет принадлежать их обладателям. Но здесь... Ничего не дёрнулось, не задрожало, не запротестовало. Не захотелось оттолкнуть, соскрести с себя прикосновение и ощущение чужого дыхания вместе с кожей. Но не было и душного бессилия, когда не можешь ни шевельнуться, ни отпрянуть, а молчаливо терпишь. Баки наклонился, коснувшись подбородком чужой макушки. Мазнул щекой по мягким волосам. Ремни скрипнули в чужих пальцах, и на него впритык посмотрели знакомые, знакомые-знакомые-знакомые глаза. Тёплого, глубокого цвета. Но больше не насмешливые с толикой горечи и пепла, а поразительно пустые. Баки замер, приоткрыв рот, узнавая и вспоминая. Чужой взгляд на мгновение скрылся, когда его снова боднули в грудь головой. — Земо? В горле разом пересохло, слова продирались как наждачкой. Знакомые, о насколько они теперь казались родными, глаза всё ещё ровно и пусто смотрели на него, никак не отзываясь на имя. Только пальцы скребли по кожаным ремням. Баки готов рвать Гидру голыми руками, потому что благодаря чёртовой маске он практически напал на него! Не будь её, Земо в любом виде можно было бы узнать по губам, по этой невозможной, невыносимой лисьей ухмылке. Баки потянулся бионикой к чужому затылку. Земо вздрогнул, сжался, едва ли не уменьшаясь в росте, мотнул головой. — Тихо, — шикнул терпеливо. — Дай, я сниму. Да не дёргайся ты. То, что Гидра — сука, он знал давно и на собственной шкуре. Вот чего он задрожал, чёртов замок практически впаяли в кожу. Не глубоко, видимо, и сами думали, что маску всё равно зачем-нибудь придётся снимать. Садисты ущербные. — Будет больно, — проговорил чётко, ловя заметавшийся взгляд. - Если хочешь, прижмись поближе. Я быстро срежу и сниму эту дрянь с тебя. Убивать людей неприятно, но не сложно, со своим телом он тоже мог что угодно творить, но вот резать Земо по-живому, задрожавшего и крепко прижавшегося к нему, было до дрожи в пальцах неприятно. Суки, вот суки. И обезболивающее на него не действует, там вообще ничего не перекроешь. Баки прикусил губу, вынул нож поменьше и аккуратно приставил его к стыку между застёжкой и чужой кожей, скрытой за волосами. Земо шумно задышал, вцепился в рёбра, чуть не продавливая, застонал и едва не вырвался, пришлось крепко прижать к себе бионикой. Кусочек кожи был совсем небольшой, за копной волос и не заметишь раны, но каково это - на живую вырезать? — Всё, всё, — погладил по дрожащим плечам, разрезал ремни и аккуратно, придерживая за подбородок, потянул маску, которая действительно оказалась гораздо тяжелее собственной, в ней были лишь тонкие щели для рта и чуть пошире для носа. Баки с омерзением бросил её на землю и растоптал, чувствуя боль в ступне. — Земо? — позвал снова. Глаза у него были тёмными, влажными. А запавшей в душу улыбки не было. Земо выглядел странно. Побледневший, ещё более похудевший и... будто сбросивший лет пятнадцать. Всё ещё до умопомрачения красивый, но лишённый того лоска, который приобрёл, выработал с годами. Сейчас он выглядел едва ли старше Баки. Прижимался близко, смотрел впритык, но совершенно не узнавал. - Бак? Приятель, ты там живой? Земо дёрнулся в его руках, пытаясь выровняться в стойку, но Баки крепко прижал его к себе, утыкаясь в пахнущие кровью волосы. - Жив. Действительно, это он. Сэм так шумно с облегчением выдохнул, что Баки рассмеялся. Нашёлся, нашёлся, чёрт возьми. Со временем понимаешь самое важное - плевать, что было и будет, главное, что все живы. Что все, кто тебе нужен - живы. А у Баки таких людей совсем немного осталось. - Хэй, - помахал рукой Сэм, не спеша приближаясь. - Могу тебя поздравить с нахождением пропажи? Чёрт, Земо, ну ты и потрепал всем нам нервы. И где ты пропадал, интересно знать? Земо потоптался на месте, посмотрел холодным тёмным взглядом и снова спрятал лицо в Баки, тычась носом куда-то в стык между плечом и шеей. - Ага. Вижу, он тоже рад тебя видеть. - Он ничего не помнит, - пробормотал Баки рассеянно. И уже заговорил по-русски, - Желание... Земо немного потряхивало, пока он зачитывал код, но, вроде бы, бросаться и вступать в бой он не пытался, только жался всё ближе и ближе. - Джеймс, - раздалось тихое и жалобное. - Джеймс... Он будто бредил, запинаясь, проговаривая его имя снова и снова. У Баки от такого Земо сжималось сердце. - Я забираю его, - сказал чётко. - Но Фьюри... - Я. Его. Забираю, - прорычал, чеканя слова. Сэм подпрыгнул на месте и торопливо кивнул. Ни разу такая интонация Зимнего Солдата не была направлена на него, а потому пронимала до дрожи. - Он не в себе. Фьюри скажи не лезть, пока я сам не приду. Он передал мне какую-то флешку, наверняка там хватает интересного. Сэм не дурак и чётко расслышал подтекст, что если МЕЧ хотят получить какую-то информацию, лучше им пока к Зимнему не лезть. - Ладно, я передам, удачи там, - улыбнулся. Хороший он всё-таки парень. Не идеальный, конечно, но даже у Стива были недостатки. А что-то в голове шептало - вот он твой идеальный, только отогреть, выходить, вернуть как было. О том, нужен ли он сам будет Земо, когда тот придёт в себя, Баки не думал. Баки не думал, а Зимний знал кое-что получше него. Если даже в беспамятстве приходишь к человеку, он твой, он для тебя что-то очень значит. Земо спокойно позволил довезти себя до дома, вместе они поднялись в квартиру (Баки ненавидел эти картонные коробки, но не видел смысла съезжать). Огляделся и, точно так же как и Зимний обошёл всю квартиру, проверяя на жучки и выискивая выгодные для атаки места. Баки смотрел на его передвижения с тихой грустью. Барон всегда отличался аналитическим складом ума, но прятал под мягкой лисьей шкуркой, а теперь... Это обнажили, вывернули до максимума... Смотреть на такого Земо было больно. Земо был не настолько выморожен, как Баки в своё время. Он спокойно отправился в душ, переоделся, с шипением вытер волосы (больно). Баки аккуратно усадил его на кровать и обработал рану. Ластился к прикосновениям и всё время заглядывал в глаза, неуверенно и вместе с тем будто не мог оторваться. Такой юный и будто чистый, прекрасный в своём очаровании. Баки готов поспорить, что в своё время Земо менял любовников как перчатки, что слетались на него как бабочки на огонёк. - Земо, - позвал тихо. - Земо. Не отвечает, только слушает внимательно как кот, который не знает слов, но понимает интонацию. - Гельмут, - ещё одна попытка. Дышит расслабленно, спокойно. Баки жмурит глаза и рассеянно гладит его по спине. Нашёлся, нашёлся, наконец-то. Поблекший, помолодевший, растерявший лоск и обаяние. - Ты есть хочешь? Как они его кормили, Баки примерно (на себе) представлял. Через вену или вливали через зонд жидкую питательную смесь. Он до сих пор видеть не может молочные коктейли. Но у супер-солдат организм крепкий, Зимний без какой-либо диеты смог сразу есть нормальную еду. Значит, и Земо сможет. На кухне остался сливовый пирог, который он готовил на ночь глядя и не успел попробовать. В кружках заварился пакетированный эрл Грэй. Земо мило повел лицом, когда Баки подвинул ему еду и почти приказал: - Ешь. Наверняка он был ужасно голоден, но, видимо, навыки этикета въедаются в память тела, Земо ел хоть и спешно, руками, но откусывал небольшие кусочки, не сыпал крошками и тщательно прожевывал. А когда закончил, съев большую часть пирога, молча убрал со стола посуду, сгрузив её в мойку, и благодарно боднул Баки в плечо. - Спать? - предложил он. Земо бодро протанцевал в спальню, удивительно сноровисто не путаясь в волочащихся штанинах, и Баки почти облизнулся ему вслед. Красивый, какой же красивый. На кровати подкатился под бок по-кошачьи робко. Зимний усмехнулся, чувствуя на нём свой запах геля для душа. Рядом. Свой. А Баки перебирал вялые мысли и вспомнил, о чём читал не так давно. Чуть другое произношение, короткое и ласковое. - Хель. Земо понял голову с его плеча и внимательно посмотрел в ответ. - Джеймс. Баки проснулся по привычке (и откуда только ей было взяться?) рано, сразу же вспомнил события вчерашнего дня и, стараясь не шевелиться, аккуратно огляделся. Земо как и накануне ночью спал рядом, тесно прижимаясь в поисках тепла и поддержки. Его волосы мягко растрепались и теперь до зуда хотелось зарыться в них пальцами ещё раз. Но он по себе знал, как важно для перекорёженной психики просто поспать спокойно, в безопасности, поэтому планировал лежать неподвижно столько, сколько нужно. Легко было бы списать свою необъяснимую симпатию на грани одержимости последствиями повреждений мозга, кодов и приказов, но Баки никогда не врал самому себе, это слишком трусливо и жалко. Он практически запечатлелся на Земо ещё в самый первый раз, когда увидел, но не как на куратора, нет. У него их было много, и даже когда код давил на мозги, совсем не возникало желание подчиняться добровольно. Оберегать и защищать. Скорее он был ленивой овчаркой на цепи, которая без команды и палки даже хвостом не пошевелит ради "хозяина". Земо не был куратором в полном смысле слова, но его голос, его взгляд и весь его вид взывал к самым глубоким рефлексам о защите и опеке. Позже было легко списать собственное влечение на кратковременное помешательство, но во время совместной работы по выслеживанию террористов, Баки так же, раздражаясь от собственной уязвимости, неотрывно наблюдал и сдерживал чешущееся желание прикоснуться. И, пожалуй, стоит сказать Земо (чем бы это ни обернулось), что ради него он согласен нацепить поводок, быть его лучшим оружием, щитом и поддержкой. Потому что та его часть, что привыкла быть под чьим-то командованием, признавала, что голос Земо, отдающий приказы звучит... пугающе правильно. Когда действительно можно не думать и просто следовать за чужой волей, зная, что тебя не передадут в чужие руки и не оставят после в одиночестве. От мыслей отвлёк внимательный, настойчивый взгляд. Баки склонил голову и внимательно посмотрел в ответ. - Хель. - Джеймс. Он всё ещё был непривычно безэмоционален, но по факту сыворотка исправит всё, что было сломано, нужно только время. И человек, который захочет возиться. Баки хотел и даже не думал о том, чтобы передать свою ношу другому. И да, он не был идеален, а потому власть над этим человеком, которую ему самостоятельно вложили в руки, пьянила похлеще любого алкоголя и наркотика. Земо был тих, послушен и невероятно тактилен. А Баки хоть и усовершенствованный, но всё-таки человек, как от такого отказаться? - Хорошо спал? - промурлыкалось нежно. Руки таки зарылись в чужие волосы, и Хель в ответ подался затылком к ласкающей руке. Промолчал, но глаза сощурил довольно. - Хочешь поесть или ещё полежим? Выбирать между альтернативными решениями ему было наверняка тоже тяжело, поэтому мужчина ничего не ответил, но, пусть и с некоторой опаской, устроился на чужой груди, подставляясь под ласку. Что же, вопрос с едой можно отложить и на попозже. End Опять-таки Баки не отрицал, что у Земо (Хеля) в голове каша. Причём даже не каша, а миска из-под каши с присохшими остатками, которую пока отмывать будешь, все ногти поломаешь. Но. Это. Не. Отменяло. Того. Что. Хель — чёртов ходячий (лежачий, сидячий, стоячий) секс. То, что Баки вело как мартовского кота от валерьянки, скрывать было сложно да и в принципе бесполезно. Хель, даром, что ещё не восстановился, с первого же утра бесцеремонно нарушал чужое личное пространство, подлезал под руку, притирался сбоку и всё это с настолько завораживающей грацией, что мог поднять и мёртвого. А Баки мёртвым не был. Может быть душевно, но ниже пояса он был однозначно живее живых. Фьюри, было сунувшийся в их квартирку, чуть не лишился и второго глаза, когда Хель (Баки и сам еле удержал себя на месте, чёртов шпион как обычно даже не трудится предупредить о визите) запустил в него очередью столовые приборы. Баки отдал в качестве компенсации и оплаты за отпуск флешку, на которую даже перемороженный Земо закачал столько секретных данных и компромата, что ему должны были задницу (очень красивую, ладную и слюно-вызывательную) целовать до самой старости. Которая, ха-ха, кажется, им обоим уже не грозит. — Если ты сейчас же не успокоишься, я уйду спать на диван, - рыкнул Баки, когда Хель во время полуденного сна, весь извертевшись, надавил и невольно огладил такие места, от которых кровь словно вскипела. Мужчина замер, прислушиваясь к голосу, сердцебиению и чужому дыханию. Повёл головой по-кошачьи и весь вскинулся, нависая сверху. Баки посмотрел в ответ хмуро, внутренне подобравшись и даже с интересом ожидая ответных действий. — Джееееймсссс, — выдохнули ему в лицо с будоражащим шипением на окончании. И, чёрт возьми, Баки всё ещё был обычным человеком. Он бы ни за что не притронулся к Земо, пока тот не пришёл в себя, чтобы не похерить напрочь то, что могло бы быть между ними позже. Вот только Хель со всей своей кошачьей грацией чихать хотел на его нравственные терзания, вдруг властно вцепившись руками в плечи, а губами в чужой рот. Баки мог бы отбиться и вполне успешно, мог остановить, окликнуть, уговорить подождать. Вот только он чувствовал чужую жадную дрожь, неуверенность пополам с нетерпением в прикосновениях. Кто он такой, чтобы отказывать? Хель жадно искусал его губы, затем переметнулся на шею, попутно разрывая футболку, облапал грудь, живот, нетерпеливо дёрнул вниз свободные домашние штаны и вцепился в член так сильно, что сделал больно. — Ашш, — боль не была чем-то, что Солдат не мог вытерпеть, к тому же Хель явно понял, что переборщил с хваткой и принялся ласкать гораздо нежнее, больше дразня, чем принося удовольствие. Баки выгнулся на кровати, старательно цепляясь за простыни, а не за спинку, чтобы не оторвать её к херам. То ли послышался, то ли на самом деле прозвучал насмешливый, но тёплый звук, вырвавшийся из чужого рта. А уж когда проворные пальцы закружили там, где их вовсе не ждали (о, да, он паршивый лжец), Баки, сморгнув пелену с глаз, нашарил под подушкой смазку и презервативы, да будет благословлён двадцать первый век. — Никакой грязи, — шикнул, бросая их в чужие руки. — И сам разденься. Со своей одеждой гадёныш обошёлся гораздо бережнее, сбросив комком на пол. И снова, быстро разобравшись, что к чему, вернулся к причинению удовольствия. По-другому не назовёшь, это было так сильно и так ярко, что почти ослепляло как самая сильная боль. Воздав хвалу не только двадцать первому веку, но и сыворотке, когда в него болезненно, но так желанно толкнулись, Баки обмяк, распластываясь по кровати и жадно смотря в порозовевшее от румянца лицо. Глаза были полуприкрыты, губы закушены, а выражение застыло где-то между наслаждением и нетерпением. Красиво. Если бы умел, обязательно нарисовал. И руки бы себе потом до мозолей стесал. Было жарко, до того жарко, что малейшее прикосновение казалось ожогом, и всё равно когда Хель потянулся вниз, целуясь и ласкаясь, всё внутри отозвалось ещё большим жаром, теплом, нежность выкручивала внутренности, в то время, как чуткие пальцы играли на его теле как на инструменте, заставляя его звучать натянутой струной. — Джеймс, — шептали его имя между поцелуями. — Джеймс, мой Джеймс. Мой Солдат. Если бы Баки был чуть более адекватен, то услышал бы эти слова и заметил, как проясняется взгляд уже тогда. А не на утро, когда они изъездили кровать и друг друга вдоль и поперёк и проспали до следующего дня. Потом они с Хелем будут долго и ужасно шутить, что Баки открыл новый вид терапии - анальный.