Чёрное солнце и алая луна

Руки медленно, мучительно медленно скользят по бёдрам, исследуя кончиками пальцев каждый сантиметр тела. Касаются шершавого края тонкого чёрного кружева. Стив поддевает пальцами подтяжку, скользит вниз, к ажурному краю чулка. Бельё того же угольно-черного цвета, что и волосы Баки, и на его светлой, гладко выбритой коже оно выглядит… греховно. На вызывающе блестящей багрянцем головке и крепком стволе члена Баки, что отчаянно натягивает трусы спереди, остаются следы от ажурного кружева. Плотно прижатые тканью яйца выглядят необычно налитыми и тяжёлыми. Стив касается его спины, ведёт пальцами ровно по линии позвоночника, будто по линии фронта, пока не натыкается на застёжку. Оглаживает рукой левую руку Баки, чувствует пальцами грубый рубец в месте, откуда достали пулю. Спускает с плеча тонкую лямку бюстгальтера и опускает руку ниже, очерчивает грудь по контуру кружевной, плотно сидящей чашки и ныряет под неё. Сжимает в ладони грудную мышцу, поглаживая большим пальцем торчащий сосок. Баки, широко расставив бедра, сидит на нем, упираясь руками в его грудь. Подтяжки чулок вздымаются волной, а пояс съезжает немного выше. Стив просто сдвигает трусы с задницы Баки в сторону и приставляет головку члена к мягкой готовой дырке. Толкается, растягивая мышцы входа, и чувствует, как упрямо норовящее вернуться на место колкое кружево касается его собственного ствола. Баки стонет. Стив живёт ради этих звуков. Быть в Баки — всё равно что быть в раю. Баки кусает губы, смотрит на него сверху вниз с неприкрытым голодом, двигает бедрами, объезжая, принимая до самого конца. Он — словно живое воплощение похоти и безумия. Стив двигает руками по его мускулистым ногам, по шершавой мелкой сетке чулков, чувствуя, как она легко скользит по гладкой коже. Упираясь лбом куда-то в солнечное сплетение Баки, Стив, вклинившись внутрь по самые яйца, кончает в податливое тело. Он чувствует, как Баки стискивает его собой невыносимо крепко, и спереди стекает по полупрозрачному кружеву трусов горячая сперма. Баки лежит у него на груди, и Стив отдалённо слышит, как Офелия, их змея, шуршит в террариуме. Не совсем тот домашний питомец, о котором он мечтал, но он не оставляет попыток уговорить Баки на кошку и кролика. На полу возле кровати валяется свежая газета. Первую страницу занимает большая фотография нового мэра Николаса Фьюри и громкий заголовок: его смелое и невыполнимое обещание избавить Город Грехов от беззакония. Сквозь оконные стёкла блекло светит полная луна. — Я твой, — шепчет Баки. И Стив знает: он скажет это только ему.