The breaker of bonds / Разрушитель уз

Гермиона совсем не уверена, что стоило ожидать большего, чем покрытые плесенью стены и потрёпанное ведро с грязной водой. Такой же, как и она сейчас. Может быть, все годы надменных насмешек Драко Малфоя привели девушку к вере, что поместье Малфоев — нечто вроде образца совершенства в волшебном мире. Но, как бы ни хотелось убеждать себя в подобном, сейчас её опыт нахождения в мрачном подвале Малфой-Мэнора говорит об обратном. Одетый в серое Пожиратель смерти неспешно приближается к её камере, его лицо скрыто маской, однако обрубок его руки и отвратительный шрам говорят Гермионе обо всём, что ей нужно знать. — Чёртова грязнокровка, — выплёвывает Роули, грубо отпирает одним из ключей запачканную камеру и хватает Гермиону под локоть единственной рукой. Его толстые пальцы впиваются в её предплечье, нажимая на багровые синяки, которые он оставил на её коже несколько дней назад. — Как ты сегодня, Роули? — спрашивает она, и её голос хрипит то ли от продолжительного молчания, то ли от обезвоживания. Но всё, что у неё осталось, — это голос и разум. Магию насильно вырвали из неё, тело оставили гнить в этой клетке на долгие месяцы. Но она не позволит так просто себя сломить. Она всё ещё может мыслить рационально. Он крепче сжимает её руку, и она прикусывает кончик языка до крови, чтобы не дрогнуть. — По-твоему, это смешно, грязнокровка? — он буквально шипит. Чувствуется гнилостный запах из его рта, а сухие, потрескавшиеся губы прижимаются к её уху. Они повторяют этот танец всякий раз, когда Гермиону приводят и уводят; она борется, чтобы напомнить себе, что не сломлена, что этим монстрам в масках никогда не сокрушить её, а он из раза в раз старается взять верх в этой неравной борьбе. Она игнорирует обрубок руки Пожирателя, который он изо всех сил прижимает к её резко вздымающейся груди, говоря: — Ты — ничто. Никто. Но уже совсем скоро ты узнаешь своё место. Его смех переходит в злорадный хохот, а она смотрит лишь на его гнилые зубы, которые каким-то чудом до сих пор не выпали. Грейнджер не решается задать вопрос, с силой сохраняя равнодушное выражение лица. — Девчонка, у Тёмного Лорда есть планы на тебя. Гермиона внимательно смотрит на Пожирателя смерти. — Какие планы? — спрашивает она. От его интонации у неё по спине пробегает холодок. — Я бы не хотел испортить тебе сюрприз, — бормочет он. — Пойдём. Роули насильно тащит её через подвал мимо пустующих камер в плачевном состоянии, некоторые из которых выглядят ещё хуже, чем клетка Гермионы. Вскоре они доходят до полуразрушенной лестницы: в некоторых местах дерево изрядно прогнило, отчего конструкция стала более шаткой. Гермиона обводит недоверчивым взглядом единственный выход из этого сумрачного места. — Лезь, — рявкает он, громко шлепнув её по заднице, когда она останавливается. Пленница спотыкается о ступеньки, ударяясь дрожащими коленями об остатки дерева, крупные куски острыми углами больно впиваются ей в колени, а мелкие — пробираются занозами под кожу ладоней. Конструкция раскачивается от удара. — Она выглядит так, словно вот-вот развалится на части! — жалуется девушка, будто на мгновение забывает о своём положении, глядя на разрушенную временем зловещую лестницу, дверь в конце которой предположительно ведёт в усадьбу Малфоев. Мимолётно она вспоминает ободранные стены камеры и запах собственных отходов в ведре. Теперь кажется, что лучше было остаться там. — Я сказал, шевелись, сраная грязнокровка! Ты что, оглохла? — он хватает Гермиону за шею так неожиданно, что та даже не успевает испугаться, и начинает тащить вверх по лестнице, как паршивую кошку. — Я поняла, — морщится она, хватаясь за следующую ступеньку, чтобы выпрямиться. Они не смогут её сломать. Восхождение вызывает дурное предчувствие, как будто каждый шаг приближает её к гибели. Грейнджер задаётся вопросом: является ли эта неспешная прогулка «в свет» чем-то более значимым, нежели просто поводом поглумиться над истощённым организмом? Скорее всего, ещё одна попытка сломить её трезвый разум. Мысли об этом успокаивают тем, что она всё ещё не выбыла из этой игры на смерть; что Волан-де-Морт, или кто бы ни правил здесь вместо него, считает её кем-то, кого стоит сломить. Кем-то, кто представляет угрозу. Кем-то, для кого простой смерти не будет достаточно. Под конец этого долгого и медленного пути Грейнджер заставляет себя поднять голову и выпрямиться, насколько возможно. Ладони и колени всё ещё неприятно саднят, что сложно игнорировать. Она успокаивает своё сердце размеренным дыханием и стоит неподвижно, пока Роули открывает дверь. Они выходят в роскошную светлую комнату, которая сплошь заставлена старомодной мебелью. Кажется, половина из неё вовсе ни к чему и служит не более чем дополнением к интерьеру. Зато здесь есть всё, чего не было в подвале, в камере, в которой Гермиона томилась без права выхода и голоса последний месяц или около того. Она сбилась со счёта. Стены украшены золотой отделкой и бесценными произведениями искусства, которые, несомненно, достались Малфоям по наследству вместе с этим роскошным особняком. Свет струится через не зашторенные окна, делая комнату болезненно яркой для глаз девушки, давно привыкшей к темноте. Вся эта обстановка кажется такой нелепой, и Гермиона подавляет фырканье. — А вот и она, — приветствует её сам лорд Волан-де-Морт, вальяжно раскинув руки по сторонам парящего трона, эффект от которого просто комичен. Он едва наклоняет голову, отчего золотая корона, обрамлённая драгоценными камнями, чуть съезжает вбок. Глубоко внутри Гермиона знает, что провоцировать его не стоит: можно сколько угодно третировать Роули, но пытаться подшучивать над самим Волан-де-Мортом — всё равно, что собственноручно подписать смертный приговор. Пожиратели смерти занимают комнату по периметру — они на каждом углу, куда ни глянь. Словно солдаты, они стоят по стойке смирно с волшебными палочками наготове, готовые использовать их при необходимости. Их лица закрыты масками, так что не узнать, кто под ними. Их тела закутаны в чёрные, угольно-пепельные мантии, но один из них всё же выделяется позади: он в красном. Грейнджер изо всех сил заставляет себя не поправлять локоны, ниспадающие на исхудавшие скулы, и не расправлять складки на изодранном платье, едва прикрывающем ноги. Она элементарно боится дышать, тем более шевельнуться. В этом змеином логове она — никто. Грязная тварь в стерильной комнате. — Приведите другого нашего гостя, — приказывает Волан-де-Морт с ленивым взмахом руки одному из Пожирателей смерти, одетому в чёрное. В ожидании исполнения приказа жёлтые глаза правителя устремляются на Гермиону, а потрескавшиеся губы кривятся в злорадной усмешке. В комнату бросают последнего человека, которого Гермиона ожидает здесь увидеть. Он падает на живот, одетый в некогда белоснежную рубашку, сейчас изорванную в клочья и покрытую тёмно-красными пятнами. Через неё проглядываются глубокие раны с запёкшейся по краям кровью. Видимо, его преследователи изрядно повеселились. Его светлые локоны, уже лишённые былого объёма и блеска, небрежно свисают на влажный лоб, такие грязные, будто собрали всю пыль подвалов поместья. — Драко Малфой, — протягивает Волан-де-Морт. Он наступает чистокровному волшебнику на пальцы правой руки, вызывая у того глухой протяжный стон. В то же мгновение выражение лица Малфоя меняется: на нём читается нестерпимая боль, пронзающая тело, словно сотня игл. Гермиона чуть не закатывает глаза. Она хорошо знает вещи похуже простого сломанного пальца, которые могут заставить кричать от боли. Малфой, несмотря на нынешнее состояние, так и остался избалованным мальчишкой из богатенькой семьи, склонным излишне драматизировать. — Ты так жалок… Слабак! Встань! — бывший некогда Том Реддл практически срывает голос в шаге от того, чтобы запустить в бедного мальчишку Аваду. Будто Малфой сам виноват, что ему приходится болезненно корчиться на полу от глубоких ран. Наследник Люциуса медленно поднимается. Сейчас в Малфое-младшем почти не узнать мальчика, которого Гермиона знала со школы. Его нос сломан в двух местах, а свежий бордовый шрам перетекает от правого глаза к подбородку. Никто так и не решился привести Малфоя в более-менее подобающий вид. Но его глаза… Грейнджер становится не по себе, как только их взгляды встречаются. Она отворачивается, спешит вернуться к разглядыванию своих босых ног и порванного платья. Гермиона узнаёт этот взгляд, когда видит собственное отражение в ведре с водой или проходит мимо зеркала. Он преследует её, словно в кошмарном сне. Лорд Волан-де-Морт скрещивает руки, медленно переводя взгляд с одного пленника на другого, и снова нарушает угнетающее молчание. — Теперь, когда все в сборе, думаю, пришло время для небольшого объявления. Гермиона подавляет желание глянуть в сторону Малфоя и узнать, известно ли ему, что задумал этот монстр. — Вы оба доставили мне немало проблем, — начинает свою тираду Волан-де-Морт. Его голова слегка опущена, будто это его и правда расстроило. Он театрально прикладывает ладонь к груди и подходит к Малфою-младшему так близко, останавливаясь за несколько дюймов от кончика его носа. — Ты, — гневно выплёвывает он, при этом наводя палочку на собеседника, — думал, что сможешь обмануть меня? Меня, всем известного законного Лорда волшебного мира! Он вскидывает обе руки вверх. Будто этот титул уже не приносит былой радости, едва его выучил наизусть каждый волшебник. — А ты, — он на поворачивается на каблуках и прищуривается, глядя на Гермиону, — посчитала себя достойной существования в моём мире. В новом мире, который был мной воздвигнут! Гермиона держится из последних сил, чтобы не высказать этому идиоту всё, что она думает о таком чрезмерно пафосном, идеальном монологе. Она считает, что в этой великолепной лжи полно нюансов, но предпочитает на них не указывать. — У меня нет никакого желания потакать другим. Не позволю, чтобы хоть кто-то думал, что можно просто предать меня или мировой порядок, что я создал. Итак, — Волан-де-Морт переводит взгляд с Грейнджер на Малфоя и обратно, пытаясь изобразить подобие улыбки на изуродованном лице, — я решил, что вам двоим следует пожениться. Будет весело, не так ли? Свадьба, некое логическое завершение… Я с нетерпением жду этого. Кажется, словно в его глазах пляшут черти: настолько в них виден соблазн и предвкушение веселья. И в этот момент к Гермионе приходит осознание: она всего лишь игрушка в умелых руках. Последняя выжившая грязнокровка стала обыкновенной безделушкой для развлечения монарха. Сломанной куклой без права на починку или утилизацию. Её замучают до смерти, но не дадут спокойно исчезнуть, потому что она — грязнокровка. Непроизвольно её глаза удивлённо расширяются, взгляд скользит от Волан-де-Морта к не менее обескураженному Малфою. Но девушка всё ещё старается держать себя в руках, с трудом сохраняя равнодушное выражение лица. Старается успокоить часто бьющееся о грудную клетку сердце. Кажется, что оно вот-вот остановится. Малфой таращится на неё, его ноздри раздуваются, а глаза сужаются. Гермиона не может удержаться от едкого вопроса: терять уже нечего. — А если я откажусь? — девушка заикается на полуслове, а голос предательски выдаёт эмоции. Потому что она скорее умрёт, чем быть обязанной выйти замуж, будучи простой пешкой в игре этого животного. — Нотт! Волан-де-Морт взывает к единственному Пожирателю смерти в красной мантии. Гермиона почти вздрагивает при виде близкого и верного приспешника Тёмного Лорда, когда на мгновение ощущает его тяжёлый взгляд. Знакомый вопль вызывает у Гермионы приступ удушья. Она прикрывает рот, чтобы не закричать, и зажмуривается. Готовится, зная, какое зрелище её ждёт. Волан-де-Морт дьявольски хохочет: игра становится всё веселее. Гермиона медленно размыкает веки. — Мы оставили одного из семейства Уизли в живых для тебя, моя дорогая, — насмехается Волан-де-Морт. Глаза Гермионы слезятся при виде Рона, тощего от недоедания и обезвоживания, покрытого шрамами, изуродованного до неузнаваемости. Его заводят в цепях в эту же комнату, как и Гермиону несколько минут назад, будто напоказ. Но Рон смотрит на неё, как и всегда прежде. Словно она — всё для него. И Гермиона знает, что в эту секунду перечеркнула всю прежнюю, обречённую на провал борьбу, ведь она не позволит Волан-де-Морту причинить вред этому человеку. — Итак, — радостно говорит Волан-де-Морт, и его губы искажает усмешка. — Ваше слово, мисс Грейнджер. Позволит ли единственная, оставшаяся в живых грязнокровка связать себя узами брака с Драко Малфоем, наследником древнего рода Блэков? Или же допустишь смерть своего любимого Рональда Уизли?