Поцелуи Солнца

      Не то, чтобы здание большое… оно огромное! Оно предстало самым роскошным развлекательным центром, каким только мог быть. Он вполне себе мог гордо расположиться в каком-нибудь дорогом и востребованном районе города, но на деле ютился на окраине. Зато с неплохой парковкой — такой же обширной! Если дом хорош снаружи… то какой он внутри? Ах, точно! Именно для этого Санрайз сюда и пришёл.       Прямо-таки дух захватывало от одного вида этого места: вычищенные до блеска стёкла и вывески, приятный парадный вход с раздвижными дверьми. Даже плитка… плитка выглядела чудесно! Ну и пусть Санрайз уже приходил сюда пару раз — это не мешало восхищаться снова. Только ты ступаешь за порог, как тебя встречает приветственная статуя местного глэм-рок вокалиста Фредди! Он казался величественным и гордым лидером. Если она на самом деле не была позолоченной, то само здание всё равно можно было назвать «золотым», учитывая здешние развлечения и цену за подобные удовольствия, что не постесняется ущипнуть твой кошелёк.       Для такого впечатлительного человека, как Санрайз, это всё было крупной бомбой восхищения: от действительно внушительных деталей до мелочей. И именно сюда он умудрился попасть. Он считал это огромной удачей, но и не забывал, как постарался сам, потому как теперь предстоит волнительный этап — стажировка. При первом посещении как не посчитать себя наивным простаком?       Признаться честно, некоторые условия удивили, но не менее впечатлили. В обычных детских садах всё куда проще: подход к детям, хорошее впечатление, внимательность и прочее, и прочее, но помимо этого здесь был важен образ, который должен создать некий костюм и мастер по гриму. Слишком непривычно и необычно, но от того интерес разжигается ещё больше.       И вообще детские сады обычно не располагаются в крупных ТРЦ. К тому же там есть ещё кто-то… в смысле, работать нужно будет по сменам со вторым воспитателем. Значит, в освоении могут помочь? Санрайз на это очень надеялся. Было любопытно взглянуть на потенциального коллегу.       Несмотря на риск сбиться с пути и заплутать среди красочных стен, петлять по коридорам было по-своему занимательно. Первый этаж, как и ожидалось, не был оснащён чем-то кроме магазинов. Почти везде можно было встретить вывешенные постеры с изображениями глэм-звёзд: один за другим впечатлял образами этих ребят. Учитывая их популярность, Санрайзу доводилось слышать о них, а теперь он в центре их музыки!       Эскалатор вёл к многочисленным помещениям с играми и… чего там только не было. Имел место быть комплекс, специально выделенный для кафешек, как бывает в обычных торговых центрах. И пусть они были на каждом этаже вместе с уборными. А где находится концертный зал? Незнамо где. Попробуй разберись хоть в малой доле помещений… Но сейчас Санрайза волновал детский сад. С остальными этажами теснее придётся познакомиться позже, хотя и очень хотелось в ту же минуту.       С раннего утра посетителей, ожидаемо, не наблюдалось. Только работники, и никого из звёзд. Может, те выступают вечером и им попросту незачем шататься по Пицца Плексу до самого мероприятия? В любом из случаев, со многим нужно будет познакомиться, и не факт, что к звёздам вовсе удастся попасть.       Обилие пропусков и неясная карта — как смешная шутка в этом месте. Кто пускает новичков шататься по зданию в одиночку? Различные вывески и указатели оказываются куда полезнее непонятной бумажки. Благо, что садик располагался на первом этаже и не заставлял тебя метаться из уровня в уровень, глядя во все проходы. Он находился аккурат в стороне от лифтов: «Звёздный детский сад», и впрямь украшенный звёздами, солнышком и радугой с облачком. Мило.       Под этими цветными буквами далеко не сразу открылся сам сад: длинный проход, и лишь после него свет. И в конечном итоге оказывается, что ты стоишь на верхнем уровне, и в нужную среду тебе предстоит ещё спуститься. Но какой вид открывался именно отсюда: в одном углу расположился большой бассейн с разноцветными шариками, в который спускалось несколько горок из мягкого лабиринта; в другом углу стояло несколько детских низеньких столиков со стульчиками, с приготовленными стаканчиками и бумагой на них; другой угол выделялся множеством подушек и мягких текучих кресел; а где-то недалеко от всего этого уместился пост и детские шкафчики. И всё это было окружено плотной сеткой, до которой можно было даже дотянуться.       Отовсюду слышалась забавная приглушённая мелодия, вероятно, для того, чтобы не надоесть. А может она и не одна. До чего же заедающая… рата-ти да рата-та. Отзвуки пружин и визги пищалок. Самое то для такого места.       Ещё интересной деталью оказались крупные экраны, на которых почти одновременно крутилась информация о саде и реклама неких солнечных и лунных конфет. Каждой соответствующий герой — Солнце и Луна. Это что… ещё с кем-то Санрайз будет «Солнцем и Луной»? Вот это да! А кем? Главное, чтобы в конечном итоге это не оказалось поспешным выводом. Даже если и да, захотелось попробовать загадочные сладости. Одни с крупной энергетической дозой, а другие со снотворной? Вон Луна сложила руки в сонном жесте. Кажется, подобное детям лучше не давать, как бы в тихий час они не хотели спать.       Кажется, Санрайз уже перехотел работать — только лишь разгуливать по каждому углу Пицца Плекса. Хотя нет… общая фиолетово-золотая гамма здания была привлекательной, но сад оказался куда более светлым местом, украшенным тут и там очаровательными атрибутами, звёздами, облаками… Хорошо, когда место, в котором тебе предстоит работать, так просто располагает.       Санрайз ещё некоторое время рассматривал всё сверху, пока не нашёл взглядом кого-то с шапкой набекрень: незнакомец, маясь, расхаживал туда-сюда. Тот был необычно одет. Синие штаны со звёздами особенно бросались в глаза. Воротники, завязки… Воспитатель? Луна? Будто из сказки вылез. Это значит, что Санрайз — Солнце? Ух-ты. Губы непроизвольно растянулись в улыбке.       Теперь Санрайз поспешил в конце концов спуститься вниз. В стороне от зоны детского сада располагались родительские столики. Предусмотрительно. А вход в страну детского счастья был оформлен в виде ворот замка. За порогом крупная игровая комната оказалась ещё больше! До чего удивительно и впечатляюще.       Санрайз не проходил дальше, понимая, что в уличной обуви этого делать не стоит, учитывая, что малышня гуляет здесь без неё. Незнакомый человек тут же заметил его, что заставило его маршрут перемениться. Лицо этого кого-то оказалось поделенным синим месяцем и источало ровно столько же эмоций, сколько кукла со стёртой мордашкой. Он не успел толком подойти, как Санрайз уже открыл рот.       — Здравствуй! Я Санрайз, — он искренне улыбнулся, — Ты, должно быть, знаешь, что-       — Знаю.       Санрайза прервали так резко и неожиданно, что его губы сомкнулись моментально и крепко. Человек перед ним не источал ничего, кроме колющего безразличия. Он оказался рядом моментально, заставив забыть о комфорте. На его обуви трещали бубенцы, но шибко обстановку это не разряжало.       — Ты через парадный вошёл? Через служебный ходи. Так удобнее, — комментировал воспитатель, даже не сомневаясь в своей правоте, — А сейчас идёшь в гримёрную, — он вытянул руку и указал на помещение вне сада за сеткой, — Тебя там жду. Потом назад, — продолжая выражаться кратко, что заставляло сомневаться в последовательности событий и их исходе. Ещё и лицо, выражающее такую «радость», обескураживало. Глаза, скрытые красными линзами, неумолимо кололи.       Неужели этот человек был Луной? И даже просто человеком, должностью которого была работа с детьми. Санрайз так и стоял столбом, не зная, как выдохнуть, пока его не подтолкнул укоризненный взгляд напротив. Потенциальный коллега уже был весь разодетый. Неужели опоздал? Ужас!       Санрайз скривился в виноватой улыбке и послушно вышел с территории детсада, чтобы уйти в гримёрную, в которую его отправили. Первая встреча даже не началась с приветствия. «Знаю» — зато оно начинается на «з», как и «здравствуй», хах… Неудобно получилось. Если Санрайз действительно так облажался со временем, то теперь ему ужасно стыдно. Вот и заслужил грубое приветствие. А информация о парадном входе полезна?       За дверью его и правда ждали: девушка, что наверняка сейчас будет проводить некие махинации с его лицом. А вот сейчас думай, ответят ли на твоё «здравствуй».       — Ой, привет! Санрайз — верно?       — Ох... Верно, — он удивился. Его даже умудрились опередить.       Эта встреча оказалась куда теплее, чем с важным лунным воспитателем. Санрайз смог улыбнуться без опаски. Где-то за дамой он разглядел уместившийся на вешалке костюм. Он такой яркий и полосатый, почти весь красный. Так выглядит Солнце? Сейчас хотелось потрогать и примерить, а не болтать.       — Если что вдруг, не беспокойся. Ему всегда пораньше нужно выйти. Ты не опоздал, — девушка мило улыбнулась и по-девичьи мотнула пальчиком. Будто только по одному взгляду новичка ей всё стало ясно.       — Ему, — повторил Санрайз. Никаких бейджиков на воспитателе не было найдено, потому имя было под загадкой. Да что уж там, изучить внешность того не удалось из-за резкости и стремительности событий. А ещё… Санрайз всё-таки не опоздал? Как так?       — Мундропу, — заметила девушка. — Не представился, да? К нему нужно привыкать, — она усмехнулась и пожала плечами.       Как всё запущено. Санрайз не успевал улавливать смысл слов, как звучали новые. Привыкать к Мундропу? Теперь всё встало на свои места. Ну, что ж, привыкнуть можно к чему и кому угодно, вот он и постарается. А теперь будет думать, интересоваться ли у Мундропа об имени из вежливости, несмотря на то, что теперь знает его.       — Садись, — тут его пригласили присесть на кресло, чтобы наконец начать лицевые процедуры.       Чем это будет? Чем-то похожим на то, что было изображено на экранах? Ни Мундроп, ни Санрайз не походили внешностью на те образы, а за этим следует, что они были относительными с самого начала. А как долго первый воспитатель таскался здесь в одиночку? Всё новые и новые вопросы.       Чужие прикосновения к своему лицу и вечный сосредоточенный взгляд перед глазами несколько смущал. Действительно, не часто ведь тебя гримируют и пытаются превратить твоё лицо в какого-то героя. А, нет, это ведь первый раз. Чувствовать на коже что-то влажное было слишком непривычным. Чем-то напоминает приём у стоматолога: ищешь, куда деть взгляд, пока кто-то ковыряется в твоих зубах. Даже губы в конечном итоге не остались нетронутыми. По ощущениям, меньше всего досталось левой стороне. А когда Санрайз развернулся к зеркалу вдоль стены, он был очень поражён развернувшейся картиной: и впрямь на одной стороне были выведены лишь румяна, оставляя заметные веснушки на светлой коже; месяц, подобный месяцу другого воспитателя, был оранжево-жёлтым.       — Как тебе? — поинтересовалась девушка.       — Вау… — Санрайз только и смог выбрать слово из миллиона вдруг всплывших. И всё-таки это было диким восторгом. — Потрясающе!       — Ох, — мастерица махнула рукой и скромно улыбнулась. — Рада, что тебе понравилось. А сейчас я вынуждена удалиться. Там костюм. Должен подойти. Удачи!       Она скоро собрала свои инструменты, и помахав на прощание, покинула гримёрную. Оказывается, эта комната была такой тихой. Через дверь не было слышно заразительной мелодии или прочих человеческих звуков. Тишина. Она нежно уложила свои невесомые руки на плечи.       Санрайз кинул взгляд на костюм и тут же снял вешалку с ним: штаны на ощупь оказались гладкими, как и рукава рубашки, что переливались на свету; большие пуговицы будто светились глиттером, а ленточки глухо трещали колокольчиками. Из рубашки что-то вывалилось, и когда Санрайз обратил внимание на пол, увидел лучистый ободок.       — Ой…       Он поднял его и приятно удивился видом такого украшения. Оглядевшись по сторонам, Санрайз нашёл ещё одну дверь. Поскольку никто его не ограничивал, тот заглянул в таинственную комнату, обнаружив узенькую раздевалку, в которой расположился простенький стул без спинки и длинное зеркало от него. Приятный сюрприз, которым Санрайз воспользовался.       Если бы не чувство того, что можно опоздать по-настоящему, Санрайз так и задержался бы у зеркала надолго. Удобно, что рубашка не требовала одевать себя через голову, что ворот был на завязке, но с лентами на талии были проблемы. Но это того стоило. Теперь Санрайз клоун? Не-е-ет, клоуны так не выглядят. Арлекин? Это куда больше улыбается. Но вернее всего будет — Солнце. Приятное ощущение. Как бы он не старался, кудри непослушно выбивались из-под ободка и падали на лоб, торчали из-за ушей. Но это было по-своему красиво, как Санрайзу показалось. И забавная вытянутая обувь так же давала о себе знать колокольчиками. Такое чувство, что у Санрайза, что у Мундропа они были одинаковыми.       А дальше что? Выходить? Ох, ну… вот теперь он заволновался. Ещё было достаточно рано, и ни одна мама со своим чадом не могла появиться на пороге сада в эту минуту, но всё равно что-то сковывало. Ладно, давай, там тебя никто не съест. Или потребуется обороняться… Неважно.       Санрайз глубоко вздохнул и запихал мысли куда-то поглубже, чтобы существовать данной минутой и случайно не взорваться. Глаза боятся, руки делают, ноги шагают, а язык трещит — вот.       Наконец выбравшись из гримёрной, Санрайз, насколько мог, уверенно двинулся обратно в сад, чтобы без страха — запачкать пол обувью — пройти вглубь и ознакомиться с расписанием на смену. Оно наверняка должно было находиться где-то на посту. Там его уже ждал весьма «почтительный» Мундроп. Так и было заметно, как он оценивающе рыскал взглядом по новичку. В момент Санрайз забыл, как перебирать ногами, потому почувствовал себя человеком с низким давлением, у которого всё вмиг поплыло, но он идёт прямо, настойчиво игнорируя чёрную пелену перед глазами. Рёбра внутри будто сдавили органы.       Встретили его томным молчанием, редко хлопая своими внимательными зенками. От этой тишины не было приятно, лишь до ужаса душно. Мундроп решил в прямом смысле душить тишиной? Что вообще происходит? У него проблемы с людьми? Почему теперь Санрайз ответно давит на молчание, ещё и пялясь в ответ? Потому что это некрасиво.       Тут Мундроп откинулся на стуле, и скрестив ладони меж собой, уложил на животе. И в заключение вальяжно положил ногу на ногу. Длинный нос и припущенные веки ещё больше дополняли эту пафосную процессию. Дятел… Санрайз не подал виду, как его это возмутило и спокойно глянул на стол около себя, на котором таки нашлась нужная бумажка, распечатанная на принтере. Он аккуратно взял её в руки, не сводя глаз с нахохлившегося воспитателя.       — Спасибо, — и коротко кивнул, когда его за это не ущипнули. А потом нашёл место и для себя, благополучно заняв его. В ответ он услышал, как Мундроп тихо хмыкнул. Если он успел раскритиковать внешний вид новичка в своей голове, то для того неутешительный прогноз — он в таком же клоунском костюме.       Расписание было привычным, какие бывают в обычных детских садах: четырёхразовое питание, свободные часы, обязательные творческие и активные занятия и даже тихий час здесь имел место быть, только вот…       — А прогулок на свежем воздухе здесь не бывает? — Санрайз всё-таки нарушил молчание, задав волнующий его вопрос.       — А ты проведи маленьких детей через ТРЦ. Можно, но сложно. А ещё площадок с беседками снаружи нет, если не заметил, — Мундроп и бровью не поводил.       — Заметил…       — Ну вот и всё — без глупых вопросов, — и тот довольно ухмыльнулся.       Ух-ты, что-то похожее на улыбку. Как жаль, что недобрую. У Санрайза кончились оправдания для Мундропа. Он расстроился, пусть и старался не показывать этого. Лучше ему сейчас не забивать голову неприветливым коллегой, чтобы настроение не испортилось ещё больше. Ведь Санрайзу предстоит знакомиться с детьми, и помимо них — с родителями. Потому он молчал, всё сминая пальцами лист с расписанием и сверля его взглядом.       — А ты немногословный.       — А ты мне и слова сказать не даёшь, — несколько нетерпеливо произнёс Санрайз и недовольно взглянул на напыщенного Мундропа. Так бы и швырнул в него что-нибудь. Санрайз не любит думать плохо о людях, но этот парень заставлял бурлить желчь в желудке и слишком навязчиво пульсировать бровь.       В этот момент у детского сада показалась первая фигура, ведущая ещё одну крохотную за собой. В этот момент пришлось забыть о Мундропе и его идиотском поведении. Санрайз поднялся, поторопившись встретить маму с её ребёнком. Если бы он увидел, как Мун покривлялся, парадируя его возмущение, так и вовсе бы взорвался.       Как и ожидалось, Санрайза встретили удивлённые взгляды. Большие глазки мальчика и вовсе любопытно зацепились за нового воспитателя. Ребёнка пустили в сад, а с женщиной пришлось поговорить. В целом-то, как и со всеми остальными родителями. Они имеют право знать, что кто-то ещё будет заниматься их детьми.       Счастьем было то, что почти все были любезны и добры. Не то, что Мундроп… Но, когда с ребятнёй удалось поговорить и как следует представиться, мысли о нём отошли на второстепенный план и почти не беспокоили. Даже и забылась наливная обида.       Ещё и оказалось, что помощь Мундропа в освоении не требовалась, потому как Санрайз прекрасно справлялся самостоятельно. Даже если бы его величество и соизволил познакомить хоть с чем-то заранее, свой подход давал значительные результаты и без него. Кажется, Санрайз понравился коротышкам. Он водил их на завтрак в столовую, а после занимался с ними аппликациями. Вспоминал свой сад и моменты, схожие с этим. Конечно, он не был таким крутым и навороченным, но тёплые чувства им прямо-таки овладели. Было интересно наблюдать за тем, как дети играли друг с другом, находили себе дело не только на горках и качелях, но и за столиками. Не произошло ничего страшного, не было ни ссор, ни слёз. Может, сегодня просто такой день, но Санрайза это безумно радовало.       Почти в двенадцать часов настало время обеда и детей снова потребовалось вести в столовую. Она была таким же не менее уютным местом, и таким же не менее здорово оформленным. Питание для детей было сносным, и самое главное — правильным. Без всяких странных вкусностей, которые рекламируют вне садика. Может, что-то подобное могут пихнуть в полдник, те же конфеты, но до него ещё долго. Зато в этот обед могли покушать не только дети. Санрайз не знал, как Мундроп, но в обеде здесь он себе не отказал. К тому же это было приятным бонусом за работу.       На самом деле, Мундроп был где угодно, но никак не дальше поста. Вне своей смены и не должен, но он не ходил даже в столовую. Что говорить о завтраке, если на обеде он не появлялся? Всё таскался куда-то. Иногда покидал тихое место, чтобы унести стаканчик с детского столика к себе. Интересно только, для чего ему это понадобилось. А ведь после обеда наступает его рабочая смена. Детей принято уложить на два часа спать, и в расписании этот пункт есть. Было интересно взглянуть на этот ритуал. Детских кроваток в привычном виде здесь не было: всё те же подушки да мягкие бесформенные кресла.       Только Санрайз вывел детскую колонку из столовой, как их моментально перехватил Мундроп. Это не было такой уж неожиданностью, но это было похоже на вероломное похищение. Наверное, Солнце само хотело довести детей до сада, а важная Луна их вот так просто выкрала. О таком они не договаривались.       Санрайзу пришлось плестись за ними следом, не предъявляя никаких претензий. А когда он дошёл, оказалось, что Мундроп уже перетаскал кресла так, что они образовали круг, оставив одно по центру. Он собрал детей вокруг себя и занял середину. В руках у него была толстая книжка, по всей видимости, со сказками. И всё сразу стало ясно, как только он открыл её на одной из страниц и начал читать.       Это… здорово. На самом деле очень здорово. Дети сидели, лежали, вместе с этим внимательно слушая. Неясно, что Мундроп успел сделать, но свет над садом потускнел, заставив звёзды по углам засверкать. Всё это выглядело таким тёплым и уютны… И, вероятно, у Мундропа хорошее зрение, раз он умудрялся видеть что-то в подобном полумраке.       Отсюда Санрайз мало что мог расслышать, но это его впечатлило. Он занял место на посту и просто наблюдал. Сказка наверняка была не длинной: кто-то заметно уложил голову на мягкую постилку, а кто-то слушал дальше, перекатывая ножки туда-сюда. Мундроп, в привычной манере, перекинул одну ногу через другую и что-то внимательно вычитывал из книжки. Необычным было то, что отсюда сложно было назвать его злюкой, даже наоборот — приятный лунный воспитатель.       Санрайз положил руки на стол, но тут же одёрнул их, нащупав какие-то предметы: неряшливо оставленные ручки и карандаши, не так давно утащенные у детей; какие-то бумажки, стаканчик… Естественно, это не его — Мундропа. Здесь совсем ничего не было, бумага была белее снега. Тогда чем он занимался всё это время? Санрайз сдвинул лист, и оказалось, что под ним уместилась исписанная тетрадь. Тогда ему стало неудобно копаться в этом барахле. Всё-таки чужое, и раз пряталось, значит, хозяин не желал к нему внимания. Из того, что раскрылось, удалось разглядеть строчки, выстроенные в ряд: стихотворные или ещё какие. Всё было дополнено каракулями и рисунками. «… грядёт противная тоска? …», «…забвенье, …», «И кофе с молоком…».       — Тебя мама не учила, что чужие вещи трогать нельзя? — внезапно слышится над ухом.       Санрайз был готов завизжать, но только ошарашенно глянул на внезапно образовавшегося рядом Мундропа. Это если бы вы сидели и ждали родителей в машине, а к вам внезапно обратился незнакомый человек. Только вы ещё и на месте преступления. Холод прилил ко лбу, а Санрайз так и не знал, что ответить.       Мундроп протянул руки и забрал свои пожитки, прыснув ядовитым взглядом напоследок. Он не выходил из сада, только ретировавшись на незанятые качели, больше не поднимая глаз. Дети ведь уже спали. Санрайз ещё несколько секунд не мог вдохнуть, а мысли в голове бурлили, будто в котле. Теперь ему снова стыдно. Нужно было накрыть вещицу обратно и даже не смотреть в её сторону. Вот теперь он действительно виноват.       Сейчас бы взять и исчезнуть. Примерно с таким звонким и пронзительным щелчком разбились представления об прекрасных отношениях с коллегой. Ну и пусть это первый день! От Мундропа веяло такой враждебностью, что Санрайз невольно искал проблему в себе.       Он сглотнул вязкую слюну, что с трудом протиснулась в горле. Нельзя так всё оставить. Может, у Мундропа с самого утра не задался день, потому тот в таком настроении? А вдруг и правда. Нескольких часов недостаточно для того, чтобы сложить верную картину о человеке. Нужно подождать. Если потребуется — повоевать. Извиниться и узнать имя. Потому что это вежливо, а Санрайз якобы его не знает и всё-таки виноват. После тихого часа полдник, на который Мундроп в любом из случаев пойдёт. Рискнуть?

✧✧✧✧✧✧

      Настала минута пробуждения, и Мундроп, оставив свои хохоряшки, этим и занялся, нарушив сладкий сон детворы. Оказалось, контролировал он свет вне сада, где-то в дальнем углу помещения дёргая переключатели.       Повезло только тем малышам, которые умудрились открыть глазки до звонких хлопков в ладоши. Достаточно громкий звук. Они были бы куда тише, не сними Мундроп перчаток.       Санрайз бы не описал, насколько мучительными и скучными были эти пару часов. Ни поболтать ни с кем, ни походить нигде. А соваться к Мундропу: какой сюрприз уготовлен на сей раз? Страшно представить, что было бы, выберись Санрайз ряженый к людям, уже наверняка гуляющим в Пицца Плексе. Конечно, такого персонажа, как Солнце, должны знать только маленькие дети и их родители, но внимание всё равно привлекло бы, учитывая здешнюю популярность глэм-звёзд. А подобного Санрайз очень не хотел.       И вот ребятня уже поднялась, а самые нерасторопные и сонные, свесив руки, жалостно попискивали. Сейчас будет разминка? Тут Мундроп и впрямь раскинул руки и начал двигать ими то вверх, то вниз, а дети повторять вслед за ним. Забавное зрелище, однако. Потягушки, расправленные ручки. «Руки шире и тянемся к солнышку» — говорила воспитательница Санрайза. Только Солнце сидит где-то в стороне и наблюдает.       Чтобы рабочие часы у обоих сторон были равными, пришлось поделить весь рабочий день пополам. Если бы Луна вступала вместе с вечером, как по логике и должно быть, её день заканчивался бы через часа три, когда Солнце работало бы все десять — вот, что подметил Санрайз. Ночных смен у сада нет, вот и с самого обеда Мундроп уже таскается здесь. И делает зарядку вместе с детьми. Очаровательно.       Мундроп, как и положено, построил детей в колонку, поведя прямиком в столовую на полдник. Это та самая минута. Санрайз плетётся где-то от них поодаль, словно был новеньким в новой школе, а не на работе. Он пронаблюдал, как лунный воспитатель рассадил детей по местам, пресёк всё баловство и сам мирно занял одинокий столик, уже успев утянуть из автомата стаканчик с кофе. Любезные работницы столовой уже успели расставить на каждом столе по тёплому какао и выложить по свежей булочке. Помимо этого, стояли чаши с какими-то не менее сладкими угощениями.       А Санрайз так и стоял где-то на входе, не имея смелости вторгнуться в чужую идиллию. Но куда он денется с таким-то желанием выстроит благоприятную атмосферу с коллегой? Всё-таки, с огромной вероятностью, им придётся видеть морды друг друга каждый день, за исключением выходных. И кислое выражение Санрайз не хочет видеть ни на своём лице, ни на чужом.       Он наконец-таки выдохнул, и собравшись с духом, направился к нужному столику. Мундроп бездельно рассиживал на месте, припадая губами то к стаканчику, то со скукой подбородком к ладони. Зыркал на детские столики. Он вообще питается? Всё, что он делал на глазах Санрайза — пил кофе и копался в своих бумажках. Конечно, во время обеда Мундроп мог заняться этим где-нибудь на посту или в гримёрной, но в чём смысл, если есть столовая? К тому же, сейчас он восседает здесь спокойно.       — Привет, — если бы Санрайз услышал себя со стороны, то невольно сравнил бы это сипение разве что с маленьким и неуверенным мальчиком. — Я хотел извиниться. Я случайно, — он убрал руки за спину, будто провинившийся ребёнок, отчитывающийся перед своим родителем. — Но я почти ничего не видел, правда, — главное, что не сказал: «Я так больше не буду», иначе и вовсе запросто мог стать в ряд с карапузами за столиками.       А Мундроп только развернул голову, молча слушая. На том хоть спасибо, пусть и выражение лица было, будто у самого важного и одновременно надменного удава. Нередко сопутствуют друг другу…       — Ага, — только и произнёс он, вскинув брови и тут же опустив их. — Ну ты в следующий раз помни, что мои вещи не трогают, — Мундроп опустил руку в чашу, вынув из неё шуршащую обёрткой конфету. Развернул на половину и продолжил, — А-то будет неприятно, — беззаботно пожав плечами, и вложил сладость в рот.       Мундроп стиснул челюсти, и тогда Санрайз услышал, как конфета хрустнула внутри. Второй воспитатель разжевал её, и в заключение добавил: — Гуляй.       Это можно сравнить с угрозой? Или это «Гуляй» с тонким намёком, мол, проваливай? Мундроп специально выбрал именно солнечную конфету? Никакую иную, ту же лунную… Санрайз так и хлопал зенками, поражённый представшей картиной. Он был готов ретироваться обратно в сад, но так просто — нет.       — Договорились, — Санрайз сунул руку всё в ту же чашу и нащупал конфету для себя. Освободил её от обёртки и принялся пробовать. Как только она попала ему в рот, он тут же скривился, ощутив, как задрожало нижнее веко одного глаза. Она оказалась до ужаса кислой. Грешно назвать её химозной? Кинув взгляд на обёртку, Санрайз удивился тому, что лунные конфеты на деле были такими кислыми.       — Пф, я тебе не по зубам, — усмехнулся Мундроп, сверкнув красными глазами. Какая остроумная шутка от человека, который во всю грызёт сосательные конфеты.       Такие же кислые, как и это существо, вышедшее прямиком из глубин ада. Нужного эффекта не удалось достичь. Рядом с Мундропом — изящной и благородной цаплей — Санрайз казался неуклюжим альбатросом. Снова стало некомфортно. Ещё и эта конфета во рту обжигала язык ядовитой кислотой. Санрайз проигрышно вздохнул, и развернувшись, удалился к выходу.       Это будет нелегко.