Солнышко Шоё

      — Я ненавижу тебя, Кагеяма… Кагеяма резко вскочил. Тяжело дыша, начал тереть глаза. Посмотрел на телефон. До будильника оставалось ещё 2 часа. Откинувшись на кровать и снова прикрыв глаза, Кагеяма пытался успокоиться. Но перед глазами снова появлялось это выражение лица Шоё, которым тот одарил Кагеяму. Расстроенное. И этот взгляд. Полный разочарования. Прошло уже 9 дней с момента аварии. Хината пришёл в себя, но практически никого к себе не подпускал. Только маму и Кодзуме Кенму. До матери дозвонились на следующий день, и она сразу же приехала. Она старалась не отходить от Хинаты надолго. Ведь ему было очень плохо. Пусть он кричал на нее, пусть просил уйти. Она все равно оставалась. Она понимала, что у Хинаты просто шок, он в один момент потерял все к чему стремился. И, тем более, он не хотел быть таким слабым на её глазах. Как он говорит «ущербным». Она была обязана быть с ним. Пусть ругается, кричит, плачет, но одного его она оставлять не хотела. Не хотела, чтобы он был съеден своими же демонами в голове. Не хотела, чтобы он считал себя обузой. Хотела сделать для него все. Как и любая мать для своего ребёнка. Кенма узнал об этом от Кагеямы. Он все никак не мог дозвониться до Шоё, и набрал ему. Кагеяма рассказал что произошло. И Кенма, долго не думая, отправился в больницу. Нашёл он Шоё в индивидуальной палате, чему удивился. Он никогда его таким не видел. Таким отрешенным, пустым. Он лежал на кровати и смотрел в окно. Хината был бледный, а волосы были уже не такими огненно рыжими, будто жизни в них было с каждой минутой все меньше и меньше. Глаза — это зеркало души. Но в его глазах не было души. Не было той искры озорства. Они были, как бы это страшно не звучало, мёртвыми. Он никого не слышал, не реагировал. Он просто смотрел в окно, изредка моргая. Даже когда приходили врачи осматривать его. На их вопросы он не отвечал, только морщил носик. Кенма понимал, что сейчас его одного оставлять было нельзя. Ему нужна поддержка, притом больше моральная, чем физическая, иначе он способен окончательно потерять все связи с реальностью и сойти с ума. Он старался как можно чаще сидеть с ним и разговаривать, хоть тот и не отвечал. Кенма знал как много для него значит волейбол. Как сильно он его любил. Как много тренировался, чтобы добиться своей цели. Как он хотел поскорее сыграть против Кагеямы и утереть тому нос. Как он сильно хотел доказать всем, что даже с маленьким ростом можно играть. Можно летать. А сейчас он не то, что играть, но и ходить сможет очень не скоро. Он отреагировал только на Кагеяму, который приехал сразу после того, как узнал, что Хината пришёл в себя. Он не винил Кагеяму, он понимал, что сам виноват во всем. Но все-же. Если бы Кагеяма остановил его. Если бы побежал за ним. То возможно ничего бы и не случилось. Но тот решил остаться со своей грымзой. Ну и пусть остаётся. Хината не хотел его видеть. Он попросил врачей не пускать Кагеяму к нему. Но тот все равно пришёл. И смотрел своими дебильными синими глазами, полными вины и отчаяния. А когда начал просить прощения у Хинаты вообще сорвало крышу. Он не хотел винить Кагеяму. Но эти слова все равно вырвались из его рта. Он головой понимал, но сердце все равно чувствовало другое. Чувствовало предательство. Ведь Кагеяма сам рассказал, что она ему не нужна, но все равно остался с ней. Шоё раскрыл ему свои чувства. А он молчал. И этого молчания было достаточно, чтобы поставить точку. И сейчас он не хотел, чтобы Кагеяма из-за чувства вины приходил к нему. Даже когда Кагеяма начал оправдываться, и говорить, что он любит Хинату, то он даже слушать его не стал. Но после пожалел. Ведь понимал, что его слова могли бы все исправить. Но что его ещё добивало, так это то, что он больше не сможет играть в волейбол. Волейбол — его жизнь. А теперь его отняли. Отняли его воздух. Теперь он не знал как дальше дышать. Он по настоящему расслаблялся только когда играл в него. А теперь он просто инвалид. Обуза. Кому он теперь нужен такой. Жизнь сломана. Каждый раз когда Кагеяма приходил, он прогонял его. Но тот неустанно приходил к нему. Заходил в палату и садился на кресло в самом углу. И молчал. Он так сидел два часа, после вставал и уходил. Хинату начинала уже грызть совесть за слова, которые он сказал ему сгоряча. Слова «я ненавижу тебя» так и осели на его языке. Но это было где то там внутри. Далеко. Сейчас перед ним только пустота, которую он не хочет ничем заполнять. Кенме и маме рассказали про операцию. И про реабилитации после. А когда узнали сколько нужно заплатить за операцию, так вообще выпали в осадок. Кенма уже хотел сам взять на себя все расходы, как его остановили, сообща, что все уже оплачено. И когда мама захотела узнать кто оплатил, то им сказали, что этот человек захотел остаться неизвестным. Но Кенма сразу понял кто это сделал. Конечно же Кагеяма. Но когда про это сообщили Шоё, тот устроил скандал, заявив, что ему не нужны деньги Кагеямы. И попросил Кенму вернуть все до последнего. **** POV Кагеяма Чайник кипит. Этот свист отдает неприятной тупой болью в голове. Его голова раскалывается уже на протяжении трех дней. Его состояние оставляло желать лучшего. По нему как будто катком проехали. Температура уже держалась второй день. Насморк. Кашель. Ему сложно было передвигаться. На тренировках он был бесполезен и его отправили домой лечиться. Все равно игр ближайшую неделю не будет. А им нужен свежий связующий. Разговор с Хинатой все никак не выходил из его головы. Каждый раз прокручивая его в голове, он понимал, как все плохо. Он все помнил прям дословно: " Хината пришёл в себя ночью. Ему сразу позвонили, но разрешили придти только после обеда. Кагеяма очень переживал. Он боялся, что Хината отправит его за дверь или же вообще на него не посмотрит. Но собравшись с мыслями отправился в больницу. Около двери в палату он простоял минут пять, пытаясь себя успокоить. Но руки предательски тряслись, а сердце сумасшедше билось. Глубоко вдохнув, он вошёл в палату. Палата была просторная и светлая. С одной стороны в углу стояли два кресла и столик, над креслами висел большой телевизор. С другой стороны стояла кровать и рядом тумба. На кровати лежал Хината. И смотрел прямо на него. Кагеяма не решался подойти к нему поближе и стоял на пороге. — Здравствуй, Хината… — Зачем ты пришёл? Он слышал как надломился голос у Хинаты. Отпустив взгляд в пол, он подошёл к кровати. — Я пришёл к тебе. Узнать как ты… Я переживаю… — Ты сейчас серьёзно? Как я? Да я блять как младенец в этих ебаных подгузниках. Как ты думаешь как я? У Шоё на глазах навернулись слезы. — Черт… Кагеяма встал на колени и взял руку Хинаты, и приложил к своему лбу. Его пробило дрожью. Рука Хинаты была ледяная. — Шоё… Прости меня, я очень виноват перед тобой. Я правда не хотел, чтобы так все получилось. Правда. Ты для меня самый дорогой человек. Я чуть с ума не сошёл, когда ты убежал и долго не возвращался. Я искал тебя! Звонил. Но ты не отвечал. Я всю ночь ждал тебя, не мог уснуть… Сука, я понимаю, что виноват, понимаю, что должен был догнать тебя. Но я не стал. На это была причина. Я не хотел, чтобы Наама… — Заткнись. Просто заткнись, Кагеяма. Я не хочу тебя слышать. Не хочу видеть. Вот именно. Ты должен был остановить меня. Но ты выбрал ее. Ты остался с ней блять. Вот и пиздуй отсюда! Мне абсолютно наплевать что ты там не хотел. Мне плевать на тебя. Также как и тебе. — Это неправда! Мне не наплевать на тебя, Шоё. Ты для меня очень многое значишь. Кагеяма смотрел на него и понимал, что если сейчас не сможет донести до Шоё, что любит его, то потеряет его навсегда. — НЕТ! Если бы было так, то ты хоть что нибудь ответил на моё признание. Но ты сука промолчал. Ты блять даже и слова не сказал. Зачем ты сейчас сюда пришёл? Проваливай отсюда. У Хинаты уже просто началась истерика. Он не мог ее остановить. Он не мог остановить себя. — Ты не понимаешь. Не понимаешь как мне хуево. Сейчас мне совершенно наплевать на тебя и твою бабу. Съебись просто в закат… Не понимаешь… Я ведь, я ведь больше в волейбол играть не смогу. Понимаешь? Не смогу. Я просто… Я просто не смогу так жить. Я не знаю как мне теперь жить. Я ебанный инвалид. Я теперь буду сидеть на шее матери. А у неё и так проблем дохуя и без меня! Кому я теперь такой нужен. Блять… Почему у меня все идёт через жопу? — Мне нужен, Шоё. Я ведь люб… -ЗАМОЛЧИ! Не смей мне говорить эти слова. Это все вранье. Я никогда в это не поверю. Ты тогда своим молчанием дал мне ответ. Хватит играть со мной. Я устал от тебя. Просто исчезни, Кагеяма. Со своей психанутой. Я не удивлюсь, если ты и тогда соврал, когда говорил, что не любишь ее. — Хината, я не врал. Поверь мне. Правда не врал. Она мне не нужна. Я с ней был только из-за того, чтобы она не сдохла. Я ненавижу её. Она сломала мне жизнь. Я хотел тогда остановить тебя. Хотел догнать и сказать как люблю тебя. Слышь? Люблю. Но она пригрозила, что если я брошу ее, то она сделает больно твоей маме и сестре. И я не рискнул. — Не надо вплетать сюда мою семью. Это все что твой мозг смог придумать? Хватит мне пиздеть. Меня это не волнует. Меня волнует лишь то, что из-за вас я не смогу играть в волейбол, да и вообще жить как нормальный человек. Я не хочу тебя видеть, Кагеяма. Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, КАГЕЯМА. Не приходи больше. У Кагеямы просто остановилось сердце. «Ненавидит.» Кагеяма ушёл. Ему надо было переварить все. У него как будто оторвали кусок от сердца. Было больно и противно от самого себя. Он не знал что делать. На следующие дни он просто приходил и садился в кресло. И просто смотрел на Шоё. Смотрел как он с каждым днем становится все бледнее. От незнания как все исправить, он просто по тихоньку сходил с ума. Шоё винил его. Он ненавидел его. Кагеяма это понимал. Поэтому молчал. Ждал когда Хината заговорит с ним сам.» У Кагеямы уже отпускались руки. Ему казалось, что Шоё никогда его не простит. С Наамой он разговаривал один раз. Тогда он был очень зол. И высказал ей все, что думал. Он сказал ей не появляться в его жизни. Пригрозив, что если та не послушает его, то он просто расскажет ее отцу, что ее лечить уже надо. А если захочет снова сдохнуть, то пожалуйста. В аду ей место давно приготовили. И искренне не понимал почему так раньше не сделал. Заварив себе чай, он сел за стол. Но не успел и глоток сделать, как по всей квартире разнесся звонок. " Кого еще там принесло?» На пороге стоял Кенма. Кагеяма немного удивился. Облокотившись на косяк двери, выгнул бровь. — Привет. Что-то хотел? — Привет. Да. Шоё просил вернуть деньги. — Нет. — Я знал, что ты так ответишь. Что ж ладно. Я предложил, ты отказал. Я свою миссию выполнил. Кагеяма тихонько хмыкнул. — Поговорить не хочешь? — О чем? — У нас есть только одна тема для разговора, не думаешь? Шоё. Кагеяма, вдохнув, пустил его в дом. Они прошли на кухню — Чай, кофе? — Чай. — Говори. — Это ты говори. Что у вас произошло? — Неважно. — Для Шоё важно. И для тебя. — Тц. Кагеяма, поставив на стол чай, сел напротив. Набрав воздух в лёгкие, стал неспешно все рассказывать, стараясь не смотреть в глаза Кенмы. Рассказывая, он понял как устал. Устал от всего происходящего. Как из него высосали уже все соки. Как-же хотелось, чтобы это все было кошмарным сном. Закончив рассказ, он наконец поднял свои глаза. Кенма выглядел равнодушным, но его руки, рвавшие ярлычок от пакетика чая сдавали его с потрохами. — М-да. Сложная ситуация. Как друг Шоё, я должен быть на его стороне. Но я понимаю, что он не прав по отношению к тебе. Это он был не внимательным, убежал туда, куда глаза глядят. Это глупо. Но в этом весь Шоё. Он очень импульсивный. И не думает о последствиях. Хотя ты тоже отличился. Почему промолчал? — Сам не знаю. Это было неожиданно. Я просто понимал, что если я отвечу, что тоже люблю, то Наама сделает все, чтобы Хината страдал. И я этого не хотел. А если бы я ответил, что он для меня только друг, то соврал бы. А я ему никогда не врал. Вот и промолчал идиот. — Ясно. Я поговорю с Шоё…хотя это тоже сложно. Он со мной тоже не разговаривает. Но я попытаюсь. А ты жди когда он сам будет готов с тобой разговаривать. А он скоро вернётся. Поверь. От тебя он так просто не откажется. Он столько лет любит тебя. Короче, крепись. Мир жесток. Нужно уметь бороться за свое счастье. Шанс ещё есть. Удачи. Кенма ушёл, оставив Кагеяму в тяжёлых мыслях. Хотя его фраза «шанс есть» безусловно радовала. Взяв телефон в руки, он залез в галерею. Открыв фото, где они с Шоё вместе, Кагеяма нежно улыбнулся. — Потерпи, Шоё. Мы будем вместе. У нас все будет хорошо.