Солнышко Шоё

Разбор полётов своих чувств и приведение мыслей в порядок у Хинаты все ещё продолжались. Он метался от мыслей, что Кагеяма не виноват, и не стоит к нему так жёстко относиться, но все равно возвращался, что не готов пока разговаривать с ним. Он до сих пор прокручивал в голове слова любви от Кагеямы. Вроде бы он так долго хотел их услышать, но сейчас это не приносило такой радости. Вообще не приносило. Нет, ему было в какой то степени приятно, но мозг все равно не воспринимал это за правду. Ему казалось это невозможным. Он думал, что Кагеяма это сказал только из-за того, что чувствовал себя виноватым, вот и все. Никаких других доводов в голову ему не приходило. Хотя с другой стороны это казалось глупым. Сам Хината, например, не стал бы говорить слова любви человеку из-за чувства вины. Это было неправильно. Ведь получается, что ты просто обманываешь человека. А Кагеяма никогда ему не врал. У них было что то типа негласного соглашения никогда друг другу не врать. Даже если это была неприятная правда, но все равно правда. И они не нарушали это правило. Хината мог допустить такую мысль, что Кагеяма его любит. Но в груди уже так не екало, как раньше. Он уже задумывался над тем, что его чувства уже не были такими серьёзными и яркими как раньше. Но это было на самом деле грустно. Может он просто уже устал от этого постоянного нервного напряжения. Да и голова жутко раскалывается от всех этих мыслей. Ещё ему каждую ночь снились эти ощущения, когда он подпрыгивал до самой высокой точки и смотрел на всех с высока, отбивая мяч. Это незабываемое ощущение, когда сердце сжимается в кульбите, дыхание останавливается, руку прошибает горячая волна. Это сладкое чувство превосходства над самыми высокими соперниками. Их удивлённые и растерянные взгляды приносили Хинате отдельное удовольствие. Но теперь он не ощутит больше этого. Никогда. Да, он будет ходить, пройдёт эту чёртову реабилитацию. Он постарается вернуться в волейбол, но это уже будет не то. Он не сможет также быстро бегать, реагировать. Не сможет высоко прыгать. Не сможет полноценно играть в волейбол. Это для него был удар ниже пояса. Он так стремился к своим мечтам, и был просто сброшен с небес на землю. Будет чудо, если он вернётся хотя-бы приблизительно в свою прежнюю форму. Но он понимал, что чудес не бывает. Придётся прилагать максимум усилий. Хотя когда было по другому? **** Кенма сидел на стуле около кровати и рубился в приставку. Он уже давно бросил попытки разговорить Шоё и просто находился рядом. Как остынет и разберётся в себе, сам заговорит. Ему нужно время придти в себя. И он не лез. Кенма понимал и Шоё, и Кагеяму. Знал как давно Шоё сохнет по нему. Сколько пьяных слез было пролито по этому «ДурКагеяме» не сосчитать. А сколько попыток признаться тоже. Вроде вот собрался с мыслями, готов признаться, звонит, а когда слышит голос Кагеямы в трубке то все, сразу растекается в беспомощную лужицу счастья и превращается в мямлю. Соответственно, на признание сразу забивает, ведь пусть лучше будет так, хоть дружеское общение, чем вообще ничего. Это всегда смешно выглядело. Но он понимал. Он не хотел лезть в их отношения. Но если Шоё захочет обсудить, то обязательно выскажет свое мнение. Захочет послушает, если нет, то на нет и суда нет. Это их проблемы. Для Кенмы сейчас было главным — это поставить Шоё на ноги. Остальное приложится. **** — Кенма. Хината удивился какой у него хриплый голос. Горло неприятно засадило. Последний раз он разговаривал с Кагеямой. А это было черт знает когда. Он лежал и смотрел в окно. Всё время. А сколько именно времени он и не представлял. — Да, Шоё? Хината повернул голову в сторону Кенмы и осмотрел его. Кенма каждый день сидел с ним с 4 вечера до ужина. После посетителей выгоняли. За это время он немного изменился. Заметно похудел. Обычно расслабленное лицо было уставшим. Хотя это было не удивительно. Хинате как то принесли зеркало. И когда он увидел свое отражение, ужаснулся. На него смотрело какое то зомби. Бледный цвет лица, веснушки стали практически не заметными, губы сухие и все в трещинках, а под глазами огромные тёмные круги. Совсем ничего от настоящего Шоё не осталось. — Что мне делать? — Лечиться, выдержать операцию, пройти реабилитацию. Бороться. Не отпускать руки… А если ты про Кагеяму, то перестать его игнорировать и поговорить с ним. Хината тихонько хмыкнул. — О чем разговаривать? — Дай ему шанс рассказать все. И поймёшь, что все не так, как ты себе напридумывал. — Он тебе все рассказал? — Да. Я заходил к нему недавно. Он мне все рассказал. Дурацкая у него ситуация конечно. Прям как в фильмах. Не позавидуешь. — Ты думаешь он серьёзен был в своих словах? — Ты о том, что он любит тебя? Хината аккуратно кивнул. Но шея ощутимо хрустнула. Как же тяжело было лежать. — Честно, думаю да. — И почему ты так подумал? — Он в каждый день приходит к тебе. Но ты даже не смотришь на него. Возможно, если бы ты обратил на него внимание, то заметил как он изменился. Он выглядит ещё хуже тебя, поверь. Да и когда говорил о тебе, то было заметно, что он искренен. Ты же знаешь какой он безэмоциональный и равнодушный ко всем. Чтобы он извинился перед кем-то, скорее земля станет плоской. Но за тебя он переживает. По настоящему, Шоё. И это отрицать будет только слепой. Он чувствует себя виноватым, и понемногу сходит с ума от безысходности. Я даже видел как он плакал в машине… Не похоже это на человека, которому все равно. Я считаю, что он правда любит тебя. И не смей говорить, что такой ты теперь никому не нужен. Я тебе подзатыльник пропишу! Хината улыбнулся одними уголками губ. Возможно он прав, но все это так сложно. — Но я теперь инвалид. — И что? Инвалид — это не человек по твоему? Таких людей не любят что-ли? — Нет! Что ты. Я так не думаю. Я просто боюсь. Не люблю сидеть на шее. — Ну вот чтобы не сидеть, поскорее поправляйся. Приложи максимум усилий. И, поверь, Кагеяма так не думает. Поговори с ним. Хуже не будет. **** Кагеяма пришёл навестить Хинату перед тренировкой. Он до сих пор себя чувствовал плохо, но решил, что лучше отвлечься от всего этого. А помогал ему в этом только волейбол. Когда Кагеяма зашёл в палату, то увидел доктора, беседовавшего с Хинатой. — Здравствуйте, доктор. Хината посмотрел на него нечитаемым взглядом. «Пришёл все-таки. И правда, выглядит не очень. Нужно, наверное, поговорить.» -Здравствуйте. — Как Шоё? -Тебя это не касается. Хината фыркнул и отвернулся к окну. Как же давно он не слышал этот ворчливый голос. Кагеяма посмотрел на врача умоляющим взглядом. — Все отлично. Все восстанавливается как надо. Проблем никаких нет. Вторую операцию проведём уже завтра. — Понятно. Спасибо. Доктор кивнул и вышел за дверь. Кагеяма выдохнул с облегчением. Всё идёт хорошо. Это радует. Кагеяма уже хотел сесть на свое привычное место, но Хината остановил его одним взглядом. — Я думаю, нам надо поговорить. Кагеяма немного удивился. Но прошёл и сел на стул около кровати. — Зачем ты приходишь? Что ты хочешь от меня? Зачем ты оплатил все больничные расходы? — Хината, существует только одна причина, из-за которой я все это делаю. И я тебе уже говорил. Я не собираюсь отказываться от слов. Я правда люблю тебя. Люблю. Хочешь верь, хочешь нет. Но это так. Да, мне потребовалось достаточно времени, чтобы признать это. И я полный идиот, что связался тогда в баре с этой идиоткой. Я был очень пьян. И уже много раз пожалел. Я не хотел быть с ней. Мне нужен только ты. Но она правда начала мне угрожать, что покончит собой. Я хотел разобраться с ней, и после признаться тебе. Я безумно обрадовался, когда узнал, что ты приедешь. Разумеется, я сразу забрал тебя. Предложил тебе жить со мной, чтобы чаще тебя видеть. Каждая минута, проведённая с тобой, была для меня самой счастливой в жизни. Но мне все равно было мало. Я хотел, чтобы ты был полностью моим. Кагеяма взял руку Хинаты и поднёс ее к своим губам. — Шоё, я хочу обнимать тебя, целовать, вдыхать твой потрясающий запах, слышать твой звонкий смех. Хочу, чтобы каждое утро начиналось с твоего сопения под ухом. Хочу слушать твоё пение с утра пораньше. Хочу заполнить все свое пространство тобой. Хочу касаться тебя. Испробовать каждый миллиметр твоего тела. Поцеловать каждую веснушку. Хочу любить тебя. Позволь мне любить тебя, Шоё, пожалуйста. Прости меня за все. Ты все, что мне нужно в этой жизни. Умоляю. Кагеяма начал целовать каждый пальчик Хинаты. А Хината смотрел на него с широко открытыми глазами. Он первый раз видел как Кагеяма плачет. Как он умоляет. Это было странным. Видеть его его таким. Ему не хотелось, чтобы он плакал. Ему хотелось обнять его, и забыть все как страшный сон. Но что-то ему не позволяло это сделать. — Я… Я не знаю… А как же Наама? — Я послал ее куда подальше. Если хочет сдохнуть, то пусть. Мне плевать. Я устал от ее манипуляций. Из-за этого пострадал ты. Это для меня стало последней каплей. Я же говорил, что она мне никто. Она боится своего отца. А я с ним в хороших отношениях. Я пригрозил ей, что если она ещё раз появится в нашей жизни, то он обо всем узнает. И отправит её в психбольницу, где ей и место. Боже, надо было раньше это сделать. Я такой идиот. Прости меня, Шоё. Прости. Хината тяжело вздохнул. " Ну вот и что с ним делать?» — Я знаю, что ты идиот. Таких идиотов ещё поискать надо. — Хах, верно. Кагеяма первый раз за все это время искренне улыбнулся. — Ты же понимаешь, что я инвалид? Я не скоро вернусь к нормальной жизни. — Да. Позволь мне помочь тебе. Позволь быть рядом. Пожалуйста. — Ладно… Но только ты будешь выполнять все мои желания. Согласен? Кагеяма даже подскочил. Его сердце издавало радостный трепет. — Конечно, все что захочешь. — Тогда… Поцелуй меня. Кагеяма затаил дыхание. Ему послышалось или нет? Поцеловать? Возможно ли это? Или он просто пошутил? Решил проверить его? Столько вопросов заполнило его голову. Но он решил рискнуть. Он склонился над лицом Хинаты. Горячее дыхание Шоё нежно обдало лицо Кагеямы. Он посмотрел на губы Хинаты и сглотнул. Вот они самые желанные губы во всем мире. Такие манящие и пухлые. Ласково взглянув, Кагеяма аккуратно провел ладонью по лицу Шоё, убрав маленькую рыжую прядь за ушко. А когда коснулся этих сухих, но безумно сладких губ, испытал настоящее блаженство. Кагеяма издал томный стон, голос задрожал, а ноги стали ватными. Он думал, что вот вот свалится на Хинату, поэтому пришлось опереться руками по бокам от его головы. Кагеяма ощущал как дыхание Шоё участилось. Как быстро бьется его сердце. Как он неспешно отвечал на поцелуи. Хината просто кайфовал. Губы Кагеямы были такими мягкими и горячими. Это сводило с ума. Его губы действовали как настоящий наркотик. Хинате хотелось заглотить все больше и больше. Он сам не понял как начал активнее отвечать Кагеяме, как закрылся пальцами в чёрные волосы, как несильно начал сжимать их от удовольствия. Вот значит что такое настоящий поцелуй. Это за гранью наслаждения. Слишком хорошо. Но дышать было уже нечем. Хината негромко замычал в губы Кагеямы, потянув того за волосы, отстранил. — Ддышать нечем. Хината тяжело дышал и смотрел в синие глаза, наполненные нежностью и любовью. Они внимательно смотрели на Шоё в ответ. Опустив немного взгляд, он увидел припухшие губы, по которым Кагеяма провел языком. Как же ему нравился такой Кагеяма. Такой его что-ли. Нет, все-таки он ошибся, никуда эти чувства не делись. Они такие же сильные, даже сильнее, чем раньше. Теперь он не хотел отпускать Кагеяму, когда тот признался в своих чувствах. Все. Хватит с него. — Желание номер два: хочу, чтобы ты принадлежал только мне. — Я уже принадлежу только тебе. Я люблю тебя, Шоё. — И я тебя, Тобио.