Ликвидатор. Начало.

      Сколько смен я уже тут? Не помню. Да и неважно оно. Всё равно конец у всех попавших сюда один. Пуля в лоб, если повезет. Боль, как и все остальное тело, я перестал чувствовать ещё вчера. Должно быть руки и ноги уже совсем отсохли от давления веревки. Глаз остался один. Или оба. Вижу я плохо и не чувствую глубины помещения. Грязные багровые стены этой тесной коморки не позволяют долго всматриваться в их рисунок, словно живые.       Дверь заскрипела. Это ОН.       - Здравствуйте, Василий, – послышалось из-за спины. В дрожь меня не бросает. По обыкновению сейчас последует удар по правой почке, затем по ушам и только потом взбивание кожи моего лица. Но удара не последовало. “Решил сменить тактику?” – пронеслось в моей голове. Удары тяжелых кожаных подошв об бетонный пол прогремели справа и закончили прямо предо мной.       - Знаете, я все никак не пойму, почему вы сопротивляетесь, – начал неизвестный, – На вашем месте я бы давно уже во всем сознался и с чистой совестью получил пулю в лоб.       Я взглянул на сидячего передо мной. Свет от лампы за спиной неизвестного прятал от меня его лицо, но ярко белая рубашка выделялась всегда. Идеально чистая, будто сияет. И отражающая лысина на голове. Я мог бы, узнал эту голову среди тысячи других.       - Василий, вы же понимаете, что стали врагом государства. Вашего дядю, Кирилла Демьяновича уже отправили в карцер. Завтра его казнят. Медленно. Но у вас есть шанс умереть быстрой смертью! – проговорил мужчина на восторженных тонах, свято веря в то, что он меня спасает, – Просто расскажите какие деяния вы совершили по просьбе Кирилла Демьяновича и я облегчу вашу участь прямо сейчас, – мужчина замолчал. Я почувствовал на себе пристальный взгляд из черной бездны его лица.       Мужчина положил руку на грудь, а затем тьма его туловища взорвалась вспышкой света. Сквозь заплывший глаз я увидел, как он прикуривает сигарету. Увидел эту ничего не выражающую улыбку и кристально светлые глаза, глядящие на меня. Меня пробрало. Сколько людей нужно замучить для такого нечеловеческого взгляда?       - Понимаете, на самом деле я не люблю свою работу. Думаете, мне нравится сидеть здесь каждую смену с очередным несговорчивым ублюдком? Меня тошнит от вашего запаха, от вашей крови, от упрямости вашей! – повысил он было голос, но затем резко успокоился, – Вы могли дорасти до офицера, с вашими то показателями…       - Я ничего не делал, – проговорил я сквозь едва раскрывающиеся губы.       - Вот мы снова пришли к началу. Сколько можно, Василий? Ваш дядя не сомневался ни секунды и рассказал, что все события последнего цикла – дело ваших рук.       Мне хотелось снова сказать ему, что ликвидатором я работаю всего четвертую семисменку и все те действия я просто не мог совершить, находясь в образовательном учреждении, но он не внимал логическим доводам. Работа у них, ОГБшников, такая.       Мужчина встал, снял со стула черный плащ, накинул на плечи. Он обошел меня сзади, а затем я почувствовал на своих плечах ледяные руки.       - Вы чертовски везучий ублюдок с хорошими связями, – шепот прозвучал близко к моему уху настолько, что я даже чувствовал порыв теплого дыхания от каждого слова. Затем на мгновение жгучая боль сдавила мои запястья и внезапно отступила. Мои руки начали двигаться. Мужчина снова предстал передо мной с огромным боевым ножом ликвидатора “НЛ-40”. Он поклонился в мои ноги и через секунду разогнулся.       - Вас ждут у выхода, – присев на свой стол, сказал мужчина.       Я перестал понимать сущность происходящего. Что он затевает? Я развернусь, и моя голова взорвется от пули, или вовсе забьет меня своим ножом?       - Ну же, не заставляйте его ждать, – сказал мужчина дружелюбным тоном. Чего бы тут не происходило, я почему-то поверил в его намерения отпустить меня.       - Давайте, давайте! – он сделал рукой движение “прочь”.       А что мне терять? В любом случае я не жилец. Я попытался встать на ноги. Меня покачнуло и я облокотился на стену. “Ходят! Ходят!” – обрадовался я этому маленькому факту. Я посмотрел единственным глазом на мужчину. Тот все так же сидел на своем столе и не обращал на меня внимания. Нож лежит на столе за его спиной. Я отпрянул от стены, занял устойчивое положение и дал свои ногам время на “оживление”. В ногах пошли покалывания от прилива крови. Я развернулся и посмотрел во тьму, где должна быть стальная гермодверь. Сделал шаг. Затем ещё один. И ещё. Ни выстрела, ни ножа в спину не последовало. Я потянул за ручку гермодвери, та тяжело заскрежетала и открылась. В глаз ударил яркий свет осветительных ламп.       - Вам в открытую дверь слева, – послышалось за спиной.       Я не обернулся. Не хотел снова видеть это помещение. Шагнув в коридор, я повернулся налево и увидел единственную открытую среди десятка других дверь. В голове туман, спать хотелось жуть как сильно, но нужно выбраться.       Завернув в открытую дверь уже быстрым шагом я замер в оцепенении – Исталина, облаченная в белоснежную рубашку с форменными зелеными штанами, стояла боком ко мне и что-то записывала в блокнот. Наконец, завидев меня, Исталина в тот же миг бросилась ко мне и обняла. Её хватка на измученном теле ощущалась довольно болезненно.       - Я жутко волновалась за тебя, – прошептала она и выпустила меня из своих объятий. – У тебя должно быть много вопросов, но сейчас не время. Нужно выбраться и тогда я отвечу на все твои вопросы, а сейчас одевайся, – она указала пальцем на скамью, где аккуратно лежали новые намазанные кремом черные сапоги и черный кожаный плащ. Поверх плаща, словно нечто величественное, отблескивающее лучами единственной лампы в помещении. Черная фуражка с серебряным черепом.