Со второго взгляда

      Джон был взбудоражен.       Это был разительный и неожиданный контраст с предыдущим вечером. Ему стало скучно после того, как часы посещений закончились, и Шерлок ушел – ворча, неохотно, и, как обычно, только после напоминания медсестры о том, что ему действительно нужно уйти. Он пытался скоротать время, бесцельно просматривая телевизионные каналы, пока его внимание не привлек репортаж из новостей.       Видеть лицо своего мужа на экране было странно.       Тем не менее, Джон зачарованно наблюдал, как Шерлок разговаривал с репортёром, слишком быстро излагая свои выводы и от этого заставляя беднягу моргать от перегрузки информацией, а Джона улыбаться с нежностью. Шерлок был великолепен. Но ещё он был другим. Шерлок на экране стоял неподвижно, а его манера говорить была деловой и отстранённой – даже несколько высокомерной. Он сохранял нейтральное выражение лица, но Джону было очевидно, что его мнение о репортёре было не слишком высоким.       Шерлок на экране сильно отличался от того Шерлока, который спал у его постели, целовал его и смотрел на него так, будто он был самым необыкновенным человеком на свете... там он был другим – не похожим на того, кто на самом деле обеспокоен тем, что Джон может не восстановить все свои воспоминания об их совместной жизни, хотя он и пытался скрыть своё беспокойство. В груди Джона потеплело, когда он понял, насколько ему повезло увидеть эту сторону Шерлока, что он ему доверяет настолько, чтобы показать мягкую улыбку и беззащитность. Несмотря на то, как он вёл себя на публике, на самом деле было нетрудно заставить Шерлока смутиться. Он жаждал ласки, и каждое доброе слово и нежное прикосновение заставляли его сиять. Джон заснул с воспоминаниями о том, каким счастливым выглядел Шерлок, когда он называл его «любимый», «дорогой» или каким-то другим ласковым словом.       Затем начался кошмар.       Крыша и телефонный звонок. Имя Шерлока сорвалось с его губ. Затем наступила оглушительная тишина. Кровь на тротуаре. Безвольная рука в его руке. Так много крови. Отсутствующий пульс. Нет-нет-нет-нет….       Его собственный пульс учащённо бился, когда он проснулся, весь в поту, тяжело дыша и чуть не плача. Он не осмеливался снова закрыть глаза, чтобы образы не вернулись к нему, и когда он всё же заснул, сон был прерывистым и наполненным новыми образами лужи крови на сером тротуаре.       Даже когда утренний свет заполнил комнату, Джон не смог избавиться от чувства страха. «Ты ведёшь себя глупо», – упрекнул он себя. – «Это был просто кошмарный сон. Забудь об этом.»       Конечно же, Шерлок сразу заметил его беспокойство.       – Ты почти не спал прошлой ночью, – прокомментировал он, бросив на него короткий взгляд. Он ещё даже не успел сесть. – Это из-за твоей травмы? Тебе больно?– он уже повернулся, чтобы найти медсестру, но Джон позвал его обратно.       – Это пустяки. Мне просто приснился кошмар.       Глаза Шерлока были прикованы к нему, когда он сел.       – О чём он был? – его тон подсказал Джону, что преуменьшать это бесполезно, и поэтому он начал говорить.       – В моём сне я смотрел на тебя издалека. Ты стоял на крыше – мне кажется, это был... Бартс? – и ты разговаривал со мной по телефону. Твой голос звучал так грустно. Внезапно ты… ты сделал шаг вперёд. Ты упал, и на тротуаре была кровь, так много крови. Твоей крови. Я... протянул руку, попытался помочь. Но я ничего не мог сделать. Я ничего не мог сделать, чтобы помочь тебе. – Его голос почти сорвался на последней фразе. Он потёр глаза руками, ругая себя за то, что был так потрясён глупым кошмаром.       Шерлок тихо слушал. Его губы превратились в тонкую линию. Он выглядел расстроенным, но не удивлённым. Значит, он был знаком с этим кошмаром. Джон вздрогнул. Он не хотел, чтобы ему снова приснилось то же самое. Он не думал, что сможет это вынести.       – Я боялся, что может случиться нечто подобное, – в конце концов сказал Шерлок. – Мне жаль, Джон, но… это не было кошмаром. Всё произошло на самом деле.       – Что? – Джон застыл от ужаса. Это было одно из его воспоминаний? Но это было ужасно – Шерлок был мёртв! Этого не может быть на самом деле! Сейчас он ничего не хотел сильнее, чем дотянуться и взять Шерлока за руку, почувствовать его тёплым и живым под своими пальцами.       Шерлок, в свою очередь, не сделал ни малейшей попытки прикоснуться к нему. Он не встретился с ним взглядом, а уставился на свои руки. Они были переплетены у него на коленях, и костяшки пальцев побелели.       – У меня был... кое-какой заклятый враг, – нерешительно начал он. – Джим Мориарти. Он пытался уничтожить меня – обещал это сделать. Он начал с моей репутации, заставив людей поверить, что я просто самозванец, простой преступник, который совершал преступления, а затем сам их раскрывал, и таким образом заставил людей думать, что я гений. Его паутина смыкалась вокруг меня. Все потеряли веру в меня. Ну... все, кроме тебя, – голос Шерлока слегка дрогнул, но он тут же взял себя в руки. – Я встретил Мориарти на крыше Бартса, чтобы положить конец этой... этой игре между нами. Я думал, что был готов. Но он… он разместил несколько снайперов, и они должны были… Они убили бы близких мне людей – они убили бы тебя, если бы я этого не сделал... если бы я не умер. Чтобы спасти тебя, я должен был умереть. Или сделать так, чтобы они поверили в это, – он резко вдохнул. – Это должно было выглядеть реалистично. Мориарти был мёртв. Он покончил с собой, поэтому я не мог заставить его отозвать своих снайперов. Но его сеть всё ещё была активна. Его агенты действовали от его имени по всему миру. Все должны были думать, что я мёртв, чтобы я мог действовать под прикрытием и уничтожить их. Я должен был… Мне пришлось обмануть тебя тоже.       Джон посмотрел на свои руки. Он всё ещё боролся с тем фактом, что всё это было на самом деле: кровь, отсутствие пульса, ужас. Для него Шерлок был мёртв. Его муж был мёртв.       Ещё одна ужасающая мысль пришла ему в голову.       – Когда ты… Когда это произошло – что было с нами? Были ли мы... Были ли мы тогда вместе? Уже в браке?       – Нет, не были. В то время мы почти... не обращали внимания на чувства друг друга. Я не знаю, смог ли бы я сделать то, что должен был… если бы я уже знал, что ты чувствуешь то же самое, что и я к тебе... – Шерлок, наконец, поднял взгляд, и его глаза сказали больше о смятении внутри него, чем могли выразить слова.       Джону стало дурно. Кошмар был достаточно ужасен, даже когда он был всего лишь кошмаром. Не реальностью. Он не осмеливался думать об этом слишком много. Он не хотел этого делать. Ему нужно было сменить тему.       – Всё это звучит... прямо как в фильме. Какая-то опасная миссия с прекрасным возвращением в конце.       – Оно не было прекрасным.       Джон ошибся с выбором слов. Почему он такой никчемный в подобных вещах? Почему он не может утешить своего мужа хотя бы раз?       Шерлок, казалось, сжался в своём кресле и долгое время молчал. Когда он наконец заговорил, его голос был тихим.       – Это была какая-то ирония судьбы, что последний человек из сети Мориарти был здесь, в Лондоне. После двух лет за границей я вернулся, чтобы выследить его. Но он ждал меня. Мне удалось устранить его, но я был ранен. Сильно. Я с трудом удерживался на ногах и действовал, руководствуясь скорее инстинктами, чем чем-либо другим. Я приехал на Бейкер-стрит. Я вернулся к тебе.       До сих пор он говорил быстро, отстранённо, что наводило на мысль, что он выучил эти слова наизусть и мог произносить их, не задумываясь о том, что они на самом деле значат для него. Теперь он замедлил речь, чтобы подобрать слова, и было очевидно, что его воспоминания были яркими – и при этом болезненными.       – Во время моего... отсутствия я часто представлял себе своё возвращение. Каково это было бы, наконец, снова увидеть тебя – настоящего тебя, а не просто плод моего собственного воображения, иллюзию, которая помогает мне двигаться дальше. Но всё обернулось совсем по-другому. Ты нашёл меня на диване в нашей гостиной, истекающим кровью и едва находящимся в сознании. Я с трудом узнал тебя, не говоря уже о том, чтобы поблагодарить тебя за заботу обо мне... или сказать тебе, почему мне нужно было уехать. Что я скучал по тебе.       – Шерлок... – Джон хотел, чтобы это прозвучало ободряюще, но с треском провалился. Он был несчастен.       Конечно, осталось затянувшееся мрачное впечатление от его кошмара, а также он видел несчастное выражение на лице Шерлока. Но почему он ничего не мог вспомнить? Ему нравилось чувство, когда он снова вспоминал – как будто перед ним сняли завесу, позволив ему снова видеть. В присутствии Шерлока исчезала одна завеса за другой. Чаще всего уже было достаточно небольшой детали: того, как он произносил слово, как объяснял свои выводы, или простого жеста. Джону не нужно было большего, чтобы вспомнить определённое событие так, как будто оно произошло только вчера.       Но сейчас ничего подобного не произошло. Ничего не шевельнулось в его сознании, никакие образы или чувства не вернулись к нему. Почему он не мог вспомнить? Такая драматическая часть его жизни, связанная с таким большим горем, ужасом, но также с облегчением и счастьем, должна легко вернуться к нему!       Ему хотелось, чтобы он наконец вспомнил – и ради Шерлока тоже. Откровенный разговор значительно огорчил Шерлока, и Джону очень хотелось утешить его. Он хотел сказать что-нибудь несущественное и милое, вроде: «Всё в порядке, это в прошлом и тебе больше не нужно беспокоиться», но его язык был тяжёлым, как свинец. Он ничего не помнил – даже свою собственную реакцию на фальшивое самоубийство Шерлока или на его возвращение. Так что же он мог сказать, не прибегая к откровенной лжи? Шерлок сразу бы понял разницу между честным ответом и ложью из лучших побуждений. Поэтому Джон хранил молчание.       Визит Шерлока стал довольно неловким. Они оба пытались завязать разговор, переключиться на какую-нибудь безобидную тему. Но фразы, которыми они обменивались, были краткими, и снова воцарилось молчание. Они почти не смотрели друг другу в глаза, пока Джон боролся за воспоминания, которые оставались вне его досягаемости, а Шерлок – с воспоминаниями, которые были слишком яркими, чтобы он мог вынести их в одиночку.        С чувством вины, тяжело сидевшим в его груди, Джон подумал, что ощутил почти облегчение, когда вошла медсестра, чтобы объявить, что часы посещений закончились. Шерлок поднялся, выглядя натянутым, как струна. Он неохотно встретился взглядом с Джоном и не осмелился пошевелиться. Сердце Джона сжалось. Его муж ждал какого-то знака, его разрешения на то, что ему всё ещё позволено придерживаться их ритуала прощания. Джон протянул руку, и Шерлок взял её, чтобы поднести к губам. Он запечатлел поцелуй на костяшках пальцев Джона, душераздирающий в своей нежности. Он ничего не сказал.       Даже когда он был один, и больничная палата погрузилась во тьму, Джон не мог забыть выражение глаз Шерлока. Он устал, но спать не хотел. Он не хотел возвращаться к образам – воспоминаниям – крови своего мужа на сером асфальте. «Это было на самом деле», – подумал он, проглатывая комок в горле и пытаясь не обращать внимания на дрожь в левой руке. Он думал, что Шерлок мёртв. В течение двух лет он был вынужден жить без него. И он не просто исчез. Все, включая Джона, думали, что он покончил с собой. Его сердцебиение стало болезненно лихорадочным.       «Если бы Шерлок был здесь, он мог бы рассказать мне об этом больше.» Но осмелился бы он вообще спросить? Шерлоку явно было трудно говорить обо всём этом деле. И Джон, захваченный собственным огорчением, не смог ему помочь.       Он очнулся от своих мрачных мыслей, когда заметил, что дверь в его комнату открыта. Медленно, украдкой – как будто человек, открывший её, не хотел, чтобы его услышали. Джон сел и потянулся к выключателю, но знакомый голос заставил его замолчать.       – Тише, Джон. Медсёстры не должны знать, что я здесь. – Шерлок бесшумно вошёл в комнату и стал ждать рядом с кроватью. Даже в темноте Джон был уверен, что он приподнял бровь в ожидании.       – Подвинься.       – Что ты делаешь? – спросил Джон, но уже отодвинулся в сторону.       Шерлок молчал, пока ложился рядом с ним, ёрзая и ёрзая, чтобы найти удобное положение для них обоих. Затем он осторожно обхватил рукой неповреждённое плечо Джона и притянул его ближе к своей груди. После их натянутого разговора днём Джон был удивлен этим открытым, нежным жестом. Но он был несказанно рад и сразу же растаял в объятиях Шерлока. Они идеально сочетаются друг с другом. Обнимая мужа за талию, Джон чувствовал себя защищённым и окутанным коконом. Грудь Шерлока неуклонно поднималась и опускалась под его ладонью, а его дыхание касалось лба Джона. Напряжение, которое он испытывал с тех пор, как ему приснился кошмар, покинуло его, и ему не потребовалось много времени, чтобы погрузиться в сон.       – Ни разу с момента моего возвращения, – внезапно прошептал Шерлок в волосы Джона, – я не оставлял тебя одного, когда тебя мучили кошмары. Я не оставлю тебя и сейчас.       Джон теснее прижался к нему.       – Медсёстры не обрадуются, обнаружив тебя здесь утром, – сонно пробормотал он. – Они непреклонны, когда дело касается приёмных часов.       – Я уйду, прежде чем они смогут меня поймать.       – Знаешь, мы не какие-то подростки, которые пробираются друг к другу в комнаты в лагере, – хихикнул Джон. Почему-то это казалось неуместным, но в то же время правильным. Как хихиканье на месте преступления, подумал он, прежде чем заснуть.       На следующее утро медсёстры всё-таки нашли Шерлока в постели Джона. Однако они были достаточно любезны, чтобы не комментировать это, и позволили им спать.