Дома сгорают в пожаре, остаётся лишь пепел. Я думала, так со всеми остальными — семьями, друзьями, чувствами... Но теперь знаю, что иногда, если любовь настоящая и двоим назначено судьбою быть вместе, — ничего не в силах их разлучить.
© Ворон.
till death do us part
(пока смерть не разлучит нас)
~~~~~🪦🪦🪦~~~~~
Запах меди забивается в ноздри альфы, стоит ему едва сделать шаг за порог ночного стрип-клуба. Его ноги, облаченные в тяжелые ботинки, вязнут в вонючей жиже, натекшей из тел расстрелянных охранников. Кровь мерзко хлюпает под подошвой, будто смердящая болотная топь. Альфу передергивает от звука, он настороженно прислушивается. Тишина. Давящая, гудящая в ушах, кладбищенская тишина, нагоняющая неприятный холодок по спине. Он медленно шагает дальше, дав знак двум сопровождающим его мужчинам следовать за ним. — Осмотрите тела, возможно, есть выжившие, — приказывает он и обводит взглядом багровый этюд, исполненный с особой безжалостностью. Зал, когда-то наполненный шумом, музыкой, весельем и похотью, превращен в пристанище скорби. Сегодня здесь будто пировала Смерть, оставив после себя лишь смрад разлагающихся тел. Живот альфы болезненно стягивает. Ему не впервой видеть жестокость. Не впервой чувствовать ледяное дыхание смерти, но сейчас даже у него не выдерживают нервы, вселяя в сердце ужас. Безжалостно, жестоко, бессмысленно. С посетителями расправились будто с животными на скотобойне. Тяжело задышав от накатившей тошноты, он сглатывает вязкую слюну и утыкается носом в ткань куртки, пытаясь сбить назойливый аромат. Бесполезно. В мозгу настойчиво пульсирует адреналин. Бежать, бежать прочь из здания, из города и страны. Прятаться, потому что тот, кто сотворил это – не человек. Психопат. Безжалостный убийца и он вернется. Вернется уже за ним и его головой. Надежды на спасение нет. Альфа с трудом находит в себе силы идти дальше, поднимается по лестнице к персональным ВИП-комнатам, медленно и с трудом переставляя налитые свинцовым страхом ноги. Он готовится к худшему и толкает дверь в помещение. Сердце учащенно бьется в груди. — Глава… — тихо ахают сзади его сопровождающие. Мужчина яростно бросается вперед, падая на колени перед телом мертвого босса, обессилено хрипит, пытаясь издать крик, но тот будто застрял в пересохшей от волнения глотке. Он покаянно обхватывает холодную ладонь и приложившись к ней лбом, бормочет: — Простите…простите меня, глава… Почувствовав на своем плече ладонь, он крупно вздрагивает. — Сынмин, ему уже не помогут твои причитания. — Да, — задавив в горле зародыш всхлипа, Сынмин поднимается на ноги и осматривается. Пилон с постаментом в центре залит кровавыми узорами; капли бордо на нем застыли будто нарисованные безумным художником. Мертвый омега, лежащий на полу рядом с телом босса, будто ангел раскинул свои руки, и пал у ног альфы, широко распахнув удивленные глаза напоследок. Сынмин нервно прячет трясущиеся руки, рассматривая мертвеца. Тот словно и не мертв вовсе, кожа альфы все такого-же желто-серого оттенка, он также сидит в излюбленной позе, заполнив собой все пространство на диване, сжав в руке стакан с янтарным виски, и только пустой взгляд, устремленный к потолку, и пулевая дыра в голове, говорят о том, что жизнь давно покинула тело. Одеревенело Сынмин тянется к распахнутым глазам главы и накрывает их ладонью, закрывая веки в последний раз. Отстраняется, глубоко вдыхает, а затем покидает комнату не в состоянии справится с гложащим его чувством вины. Ее горький привкус, вот и все, что осталось после стольких лет службы. Оказавшись на улице, он садится в свою машину, достает из бардачка телефон и набирает цифры, которые помнит слишком хорошо. Щелчок. Вызываемый абонент, приняв звонок, отвечать не торопится. — Он мёртв, твой брат мёртв, Ён, — равнодушно извещает Сынмин, слушая на том конце тихое завороженное дыхание. Трубка мерзко запикала, извещая, что там сбросили вызов. Что ж, ничего другого Сынмин и не ждал. Он устало трет лицо, пытаясь взбодриться и откидывается на спинку сидения. Вот и настал конец, его спокойной жизни. Вот и настал конец.~~~~~🪦🪦🪦~~~~~
— Байшен, кто звонить в такой время? — спрашивает альфа на ломаном английском, выходя из душа, и трет копну мокрых рыжих волос полотенцем. — Звонит в такое время, — поправляет машинально Байшен и добавляет с улыбкой на более привычном для альфы кантонском диалекте: — Ерунда, не бери в голову. — Да-а? И как зовут эту ерунду? — мужчина склоняется над его сгорбленной фигурой, застывшей у включенного монитора компьютера, и мягко клюет в висок. В голосе альфы не слышится ревности, скорее дружеское поддразнивание и попытка уличить в увиливании. — Крестничек, ты приехал навестить меня или учинять допросы? — возмущается он, схватившись за чужие щеки пальцами и сдавливая совсем не сильно. — Я приехать посетить достопримечательности. — Хм, я могу подсказать одну достопримечательность, которую ты можешь посетить прямо сейчас. Идем в постель. — Уже закончил работать над статьей? Байшен косится на статью для медицинского журнала, в котором описывал интересный случай из его практики, и закрывает программу не сохранив. — К черту статью, — замолчав, он вздыхает, поджимает губы и бросает после паузы: — Мой брат умер… — Поедешь на похороны? — выпрямившись, альфа прислоняется бедром к краю стола. — Домой… я возвращаюсь домой.