Яркие белые вспышки фотокамер слепили глаза, но Юле было наплевать. Все, что она могла видеть и слышать — отскакивающий от стен переполненной спортивной арены скрип разновысоких брусьев, пока их подстраивали под следующего участника соревнований. Так было уже два дня: одна за одной участницы выполняли опорные прыжки, забирались на бревна и вертелись на брусьях, пока толпа наблюдала за ними, задержав дыхание.
- Давай, Юля, соберись!!! - сурово сказала себе девочка в попытках унять волнение. Она сидела на полу в практически полном поперечном шпагате, ожидая своей очереди, и постукивала себя кулаками по мышцам на бедрах, как делала всегда во время соревнований. Каким-то образом это помогало ей отвлечься. - Ты делала это уже сто раз!!! - она бросила взгляд на своего тренера.
Марина Васильевна была женщиной за тридцать, как казалось Юле. В ее возрасте все, кто был старше двадцати, казались ей взрослыми женщинами. Тренер Мари — как называли ее дети из Детско-Юношеской Спортивной Школы Олимпийского Резерва номер тридцать шесть города Москвы — стояла рядом с судейским столом, наблюдая за воспитанниками других школ, выискивая их слабые места. Она была всем и сразу: холодная и расчетливая машина, фиксирующая каждый промах, каждый лишний вдох, выискивая хоть малейший намек на неуверенность. Заметив на себе Юлин взгляд, женщина направилась к ученице и встала слева от нее, скрестив руки на своем спортивном костюме в цвета российского флага, ткань которого забавно свистела, когда женщина шевелила руками.
- Нужно приложить огромные усилия, чтобы забраться на вершину… - тихо, но строго проговорила Марина монотонным голосом.
- И еще большие усилия, чтобы там остаться… - закончила Юля.
Она поднялась на ноги, потрясла ступнями, стряхивая напряжение, и кинула взгляд на трибуны. Она вертела руками, стараясь разогнать кровь по телу и держать мышцы разогретыми, а огромные голубые глазки выискивали среди людей мать, которая не пропустила ни одного ее соревнования. Но только не сегодня. Именно сегодня у ее беременной матери начались схватки, и ее увезли в роддом. Девочка надеялась, что мама все же появится, чтобы ее поддержать, но так и не нашла в толпе ее лицо. Она покрутила корпусом, поправила свой красный гимнастический купальник, который мать заботливо расшила ей пайетками, от чего он теперь блестел и переливался в свете прожекторов.
- По результатам турнирной таблицы, ты на втором месте! - Марина Васильевна положила холодные пальцы девочке на плечи и принялась разминать ее мышцы. - А это ты еще на бревно не выходила! - ее голос звучал ободрительно. Она повернула Юлю к себе лицом и присела, чтобы быть на одном уровне с ней. - Бревно и брусья — твои самые сильные стороны! - Юля кивнула. - Если ты наберешь хотя бы по девять баллов, все! - женщина соединила пальцы на руках вместе, стукнула их друг о друга и развела в сторону раскрывая ладошки, словно между ними взорвалась миниатюрная бомба. - Ты абсолютная чемпионка страны в своей категории! А тебе еще и десяти нет!
Юля еще не достигла возраста, с которого официально разрешено принимать участие в соревнованиях среди девушек. Официальный возраст — одиннадцать лет. Юле этого возраста оставалось еще два с половиной года, но она уже являлась обладателем второго спортивного разряда и разнесла в пух и прах всех соперников на предыдущих соревнованиях, так что для нее сделали исключение. Она была идеально сложенной спортсменкой, словно родилась для того, чтобы стать гимнасткой: маленький рост, природная гибкость и крепость мышц, упорство и терпение, с которым девочка прокладывала себе путь на пьедестал под чутким руководством своего тренера. Она резко повернулась, когда по громкоговорителю объявили ее фамилию и пригласили к бревну.
- Помни, о чем мы говорили! - Марина подтянула резинку, которой были перевязаны белые волосы девочки у нее на макушке, и кивнула. - Выдержи паузу после махового, не торопись, считай секунды! - Юля кивала, прокручивая в голове комбинации из акробатических прыжков.
Тренер обняла девочку, пожелала ей удачи и отошла к трибуне, наблюдая за воспитанницей. Юля вышла на ковер, встала напротив судей и подняла правую руку вверх. Ее уши дернулись, давая Марине понять, что девочка волновалась.
- Давай, соберись, Юленька! - шепнула она себе в кулаки, пристально наблюдая за девочкой.
Она любила Юлю, как родную дочь. Мать привела ее в гимнастический зал, когда той было всего два годика, и с тех пор девочка влюбилась в этот спорт.
Юля окунула руки в чашу с меловой крошкой, хлопнула себя ладошками по бедрам, оставляя меловые отпечатки на коже и поднимая облако белой пыли в воздух.
«Следи за ритмом… — подумала про себя Марина, глядя на воспитанницу. — У тебя потрясающая техника, но судьям важно видеть плавные переходы… Они знают тебя, и не проявят снисхождения…» — она сжала свои локти ладонями, а потом подняла руки над головой и звонко хлопнула в ладоши.
- Давай, Юля, покажи им, что ты умеешь!!! - закричала женщина, когда девочка подошла к пружинистому трамплину.
Юля попрыгала на нем и проверила, чтобы расстояние до бревна соответствовало ее росту, затем провела пальцем по бревну, оставляя на тем белую полоску, по которой собиралась ориентироваться. Затем она сделала несколько шагов назад, оказываясь на краю мата. Она повернулась к судьям, растянула губы в широкой улыбке и подняла вверх руку в приветственном жесте.
Юля повернулась к бревну, сделала глубокий вдох, потом еще один. Она разбежалась, вышла в рондат, касаясь кончиками средних пальцев трамплина, оттолкнулась руками от пола, ударилась ногами о трамплин, и подбросила свое тело в воздух задним маховым сальто. Правая нога коснулась бревна, и все ее тело слаженно проследовало по нужной ей траектории, ожидая, когда бревна коснется и вторая нога. Юля уверенно балансировала на бревне шириной в десять сантиметров, и прежде, чем задуматься, ее тело выполнило еще два маховых сальто назад. Еще один глубокий вдох и пара шпагатных прыжков вернули ее на противоположный конец бревна, подготавливая девочку ко второй части программы. Она безупречно выполнила серию пируэтов и вышла в «циркуль» — довольно сложное вращение, при котором Юлина левая нога взлетела в воздух, в то время, как корпус ушел вниз, делая поворот на триста шестьдесят градусов. Даже по отдельности — это сложные элементы, а вместе они создавали одну из самых сложных комбинаций в мире, выполняемую на бревне.
- Давай же!!! - голос тренера достиг Юлиных ушей.
Еще одна уверенная комбинация покинула ее тело, перенося девочку на противоположный конец узкого бревна. Юля выдержала паузу, сделала еще одно маховое сальто и стала готовиться к соскоку. Трибуны снова затихли, или просто Юля их заблокировала. Шаг. Два. Три. Винт в три оборота послал ее тело вверх, и уже через секунду девочка твердо стояла на матах. Ни одна мышца на ее лице не дернулась, но Марина заметила, как едва уловимо дернулись Юлины уши.
«Что-то не так» — подумала она и убедилась в своей правоте, когда Юля отсалютовала судьям поднятой вверх рукой и, прихрамывая, направилась к тренеру.
- Нужен лед… - попросила девочка, сдувая со лба выбившуюся из-под резинки прядь волос.
Марина опустила взгляд на Юлину ногу: колено немного опухло, и она махнула рукой врачу, который вырос перед ней, словно дерево, с готовым пакетом со льдом в руках. Женщина усадила девочку на стул, подняла ее ногу и заботливо приложила на ее колено холодный компресс. Пульсирующая боль притупилась, когда на таблице появились очки. Девять целых и девять десятых балла.
- Потеряла одну десятую на соскоке… - Юля щелкнула языком, возвращая взгляд к своей ноге. Она знала точно, где ошиблась: тот крохотный подскок на матах, когда в колено словно вонзились тысячи ножей, отнял у нее одну десятую балла.
- Как нога? - заботливо спросила Марина Васильевна, глядя на Юлю. - От одного до десяти..?
- Четыре… - честно ответила Юля, пожимая плечами.
Тренер кивнула, поджав губы: четыре из десяти — это нехорошо, но и не смертельно, учитывая, что остались только брусья, а там основная нагрузка идет не на ноги. Девочка бросила взгляд на турнирную таблицу:
1 — Юлия Волкова — 29.7,
2 — Ирина Горяева — 29.3,
3 — Мария Еремина — 28.9
- Ты обошла Горяеву!!! - Марина Васильевна сжала Юлины плечи и легонько ее потрясла. - А она на три года тебя старше!!! - Юля в ответ улыбнулась.
Ирине Горяевой пророчили золото на Олимпиаде двухтысячного года, и Юля ужасно ей завидовала, потому что в двухтысячном ей будет только пятнадцать, а на Олимпийские Игры нельзя попасть, не достигнув возраста шестнадцати лет.
- На разновысокие брусья приглашается Юлия Волкова, воспитанница Детско-Юношеской Спортивной Школы Олимпийского Резерва номер тридцать шесть!!! - из громкоговорителя прозвучала ее фамилия, и девочка вздрогнула.
Она вскочила со стула слишком быстро, и колено снова пронзила боль. Ее сердце подпрыгнуло, а радостные мурашки расползлись по ее плечам при мысли о любимом снаряде. Она поглядела на тренера, которая натирала брусья мелом так, как Юля любила: тонкий слой, чтобы ничего не скатывалось у Юли под ладошками во время вращений. Она улыбнулась Юле, и девочка улыбнулась в ответ.
У нее не было времени сказать, как сильно она была благодарна Марине, и что несмотря ни на что, Юля всегда любила ее почти так же, как любила родную мать. На самом деле, она даже была рада, что у нее не было времени на слова, которые могли бы отвлечь ее от гимнастики.
Толпа на трибунах жужжала, но не настолько громко, чтобы заглушить шум собственной крови, пульсирующей в Юлином теле. Когда один из судей показал Юле зеленый флажок, сигнализирующий о том, что она может начинать свою программу, все вокруг померкло. Она подняла руку, салютуя судьям, повернулась и зафиксировала взгляд на перекладинах из фибергласса, держащих в руках ее золотую медаль.
Использовав отскок от трамплина, как дополнительную силу, Юля подтянулась в «спичаг» и зафиксировалась в стойке в идеально ровной линии, показывая судьям уровень контроля над своим телом. Во время упражнений на брусьях у девочки даже не было времени дышать, потому что ее комбинация — одна из самых сложных в мире, и даже не все старшие спортсменки могут ее выполнить.
Уголок Юлиных губ дернулся в ухмылке, когда она зафиксировала еще одну стойку на высокой перекладине, а потом сделала идеально ровный пируэт на триста шестьдесят градусов.
«Попробуй повтори, Горяева!» — успела подумать девочка перед тем, как лязг брусьев и металлических канатов сопроводили соскок на нижнюю перекладину.
Кончики больших пальцев Юлиных ног коснулись покрытого мелом фибергласса как раз между ее руками, а вращение вывело ее на самый верх. Юля замерла на секунду, стоя на нижней перекладине на кончиках пальцев, а потом очень уверенно перепрыгнула на верхнюю. Это нельзя было назвать полетом, но это было максимально приближенным к тому, что человек вообще мог достичь. Еще одно уверенное вращение, пируэт в стойке на перекладине и соскок. Раз. Два. Три винта. Идеальное приземление, без малейшего намека на шажок. Колено пронзила острая боль, будто ногу отсекли мечом, а потом боль сползла в пальцы и резко хлестнула по бедру, будто ударом кнута. Юля подняла руку, отсалютовала судьям и сошла с мата, осознавая, что наступать на ногу было невыносимо больно. В уголках глаз собрались слезы.
- От одного до десяти..? - прошептала Марина Васильевна, хватая девочку за талию и поднимая в воздух, чтобы снизить нагрузку на ее ногу.
Юля выпустила жалобный всхлип, а по щекам скатились две горошины слезинок.
- Девять… - выдохнула девочка.
Женщина не смогла сдержать болезненный вздох. Она подозвала медика, который держал пакет со льдом наготове, опустила Юлю на стул, где она снова громко всхлипнула. Положив ее ногу себе на плечо, Марина Васильевна уместила у Юли на коленке пакет со льдом и зафиксировала его огромными полосками лейкопластыря, рулон которого хранился в ее кармане. Юлино горло сжалось, не давая громкому крику боли вырваться наружу.
- Пальцами шевелить можешь? - спросила женщина, подозревая перелом. Юля шевельнула пальцами на ногах и снова всхлипнула.
- С трудом… - жалобно ответила девочка.
Она ударила ладони друг о друга, поднимая в воздух облако белой пыли, и вытерла слезы руками. Когда на табло зажглись ее очки, слезы снова покатились по ее щекам. Но в этот раз это были слезы радости, которые застилали ей глаза, мешая увидеть четкую десятку напротив своей фамилии. После нее оставались еще три спортсменки, но Юля уже знала, что она победила. Даже если все эти девочки получат по максимально возможной десятке.
Марина махнула медику, и тот подкатил инвалидное кресло к девочке. Усадив Юлю в него, медбрат зафиксировал ее ногу на специальной подножке и увез ее по тоннелю под трибунами в сторону медицинского офиса. Уложив девочку на кушетку, доктор снял с ее ноги пакет со льдом и слегка повернул ее колено, держа пальцами за пятку. Юля зашипела и болезненно простонала.
- Привет… - откуда-то сбоку послышался тоненький девичий голосок.
Юля резко повернула голову. На стуле, приложив пакет со льдом к плечу, сидела девочка с копной ярко-рыжих волос. Короткие кудряшки были покрыты меловой пылью и топорщились в разные стороны, отчего ее голова казалось нереально огромной. Розовый купальник был настолько ярким, что Юле хотелось зажмуриться, но она продолжала смотреть на девочку, которая всем своим видом напоминала Юле чупа-чупс.
- Привет… - простонала Юля, когда врач надавил ей на колено. В голове проносилось множество мыслей, но одна из них кричала громче остальных: «Только бы не перелом!!!»
- Я видела твой «Рэнди» - сказала девочка, хлопая глазами.
Кончики ее ресниц были в мелу, а под глазами виднелись засохшие белые кусочки, как если бы девочка вытирала слезы с щек руками, перемазанными в мелу. Юля опустила взгляд на ее руки: накладки на ладони все еще болтались на ее запястьях.
- Это было круто! Я пока не умею ничего сложнее «Барани»… - девочка разочарованно вздохнула и поморщилась, когда пакет со льдом сполз по ее плечу. Она подхватила его здоровой рукой и подтянула вверх, возвращая его на исходное место.
- С-спасибо… - буркнула Юля, стараясь не думать о своей ноге.
- У нас «Рэнди» и «Руди» только старшие девочки делают… - снова заговорила девочка. Юлю с одной стороны раздражала ее болтовня, а с другой — она даже была рада, что девочка болтала и отвлекала ее от болезненных манипуляций с ее ногой.
- Где это — у вас? - прошипела Юля сквозь стиснутые от боли зубы, стараясь поддержать диалог.
- В Сочи! - кивнула девочка так, словно Юля задала ей очень глупый вопрос. - В центре «Корбут»!
- Да ладно?!! - Юля дернулась, поднимаясь на локтях, отчего волна боли снова накрыла ее ногу. - Ты ходишь в центр «Корбут»?!
- Ага! - рыжеволосая девочка ответила так отвлеченно, будто в этом не было ничего особенного.
Юля мечтала о центре «Корбут» уже давно. Оттуда выходили победители. Она знала, что и Ирина Горяева тренируется в «Корбут», а Ирина Горяева была главной Юлиной соперницей. Соревнования в ее возрастной категории Юле уже наскучили, потому что девочки там были, как та, что сидела перед ней: ничего сложнее «Барани» они не прыгали, и для Юли вкус победы от этого сильно увядал. Для нее это было, как отнять у ребенка конфету. Другое дело Ирина Горяева. Ее победить было сложнее, потому что ей от рождения было написано стать чемпионкой. По крайней мере так писали в газетах.
- Я — Лена, кстати! - девочка прервала Юлины размышления.
- Юля. - сухо ответила Юля. Она хотела протянуть девочке руку, но остановила себя, фиксируя взгляд на ее поврежденном плече.
- Я знаю… - Лена хихикнула. - Тебя зовут Юля Волкова, тебе восемь лет, и ты слишком продвинутая, чтобы соревноваться с нами в одной категории! - девочка вскинула подбородок и произнесла это таким тоном, будто зачитывала справку из газеты.
Юля дружелюбно хихикнула в ответ. Она хотела что-то ответить, когда дверь медкабинета распахнулась, и в проходе появился мужчина с фирменной нашивкой центра «Корбут» на груди с левой стороны его спортивного костюма.
- Пойдем, Леночка! - он позвал девочку по имени и протянул руку, сжимая и разжимая пальцы.
- Иду, Иван Николаевич! - пискнула Лена, вскакивая на ноги.
Продолжая прижимать пакет со льдом к плечу, она бесшумно пробежала в сторону тренера по прорезиненному полу, оставляя за собой меловые отпечатки ног, и Юля едва удержалась, чтобы не прыснуть.
- Эй, Юля Волкова! - в дверях девочка остановилась и кивнула в Юлину сторону, дожидаясь, когда та посмотрит на нее. - Готовь своего «Руди», потому что однажды я тебя сделаю! - она хихикнула, показала Юле язык и выбежала из кабинета, оставляя дверь медленно закрываться за ней.
***
Сбросив с колена пакет со льдом, Юля проследовала к пьедесталу для вручения медалей. Нога не гнулась, и наступать на нее было просто невыносимо. Юля прыгала по пружинному полу, на котором совсем недавно выполняла свою вольную программу, касаясь ковра лишь одним большим пальцем, перепрыгивала на здоровую ногу, пока не остановилась у пьедестала.
«Это была бы хорошая разминка…» — мысленно усмехнулась девочка, приводя сбившееся дыхание в норму.
- Поздравляю! - Юля широко улыбнулась своей главной сопернице Ирине Горяевой и протянула вымытую руку для рукопожатия.
Ладони у Юли были сухие, потому что она не успела смазать их кремом, и потому что их покрывал толстый слой мозолей, оставленных перекладиной. Ее руки выше запястий все еще были покрыты меловой пылью, делая ее кожу на тон бледнее.
- Отвали, малявка! - прошипела в ее сторону Ирина Горяева, прожигая девочку глазами, словно лазерами, и Юля невольно подумала о том, что центру «Корбут» хорошо бы завести преподавателя по вежливости.
Она сжала пальцы и неловко опустила руку, отворачиваясь от соперницы.
- Поздравляю! - с той же радостью Юля протянула руку Марии Ереминой, которая оказалась на третьем месте.
Имя этой девочки она раньше никогда не слышала, но исходя из всего услышанного, Юля узнала, что она была из Воронежа. А в Воронеже была очень хорошая тренировочная база. Все тренера там были Олимпийскими чемпионами, поэтому Юля и не удивилась, что делить пьедестал ей предстояло с девочкой из Воронежа.
- Спасибо! - Маша улыбнулась ей в ответ и пожала протянутую руку.
Когда их ладони соприкоснулись, раздался едва различимый звук трения двух сухих ладошек друг о друга, и девочки захихикали.
- Было круто соревноваться с тобой, хоть ты и младше меня на четыре года… - Маша пожала плечами, отчего лямки ее бархатного желтого купальника блеснули в свете прожекторов.
Юля наконец разжала свою руку и усмехнулась, смущенно убирая со лба сбившуюся челку.
- Не слушай ее! - Маша наклонилась вперед и зашептала практически Юле в ухо. - Она просто бесится, что проиграла! Им тренер постоянно говорит: «Серебро — это золото проигравшего!» - девочка попыталась опустить голос, чтобы он был похож на мужской, и Юля досадно хихикнула.
Ей тоже не нравилось проигрывать. Справедливости ради стоит отметить, что Юля никогда и не проигрывала. Она нахмурилась, опуская взгляд на свою ногу и осознавая, что сегодня была очень близко к тому, чтобы держать серебро — золотую медаль проигравшего.
Когда заиграла музыка, девочки перестали хихикать и выпрямились. Они прошагали на свои места на пьедесталах, и один из судей надел им на шеи медали. Юлина золотая блеснула в свете ламп и упала девочке на грудь, от чего область под ней сразу стала теплой, словно медаль держали в кастрюле с горячей водой. Юля стояла с широкой улыбкой на лице, позируя фотографам, ведь она только что стала чемпионкой страны среди девушек, хотя еще и не достигла возраста одиннадцати лет.
Когда фотографы отодвинулись, в их сторону двинулись друзья и родственники с поздравлениями. Юлиных родителей не было, поэтому она стала глазами выискивать Марину Васильевну, но тщетно: низкий рост был хорош для гимнастики, но вот в остальном казался Юле явным недостатком. Она подпрыгнула на здоровой ноге, все еще поджимая больную. Спортивный врач приказал ей отправиться на рентген, потому что подозревал трещину, но Юля сначала хотела пройти награждение. Она сжала свою золотую медаль и не испытала абсолютно никакой радости: мамы рядом не было, но мысль о том, что она сможет подарить медаль своему братику или сестричке, рожденному сегодня, грела ее душу.
- Ой, прости… - вскрикнула Юля, ударяясь плечом о Ирину Горяеву, вокруг которой столпились ее подружки-гимнастки. Где-то среди них Юля краем глаза заметила Лену.
«Конечно, они дружат! — подумала Юля. — Они же тренируются вместе!».
- Смотри, куда прешь, мелюзга! - злобно ответила девочка, толкая Юлю в сторону.
Балансируя на одной ноге, она потеряла равновесие, стукнулась больным коленом о пьедестал и рухнула на пол рядом с ним, услышав хруст собственного сустава. На секунду повисла гробовая тишина, а потом Юля завыла, словно раненный зверь. Всю ногу от бедра до кончиков пальцев пронзила острая, нестерпимая боль, и о том, чтобы встать на ноги, не было и речи. Тренер Марии Ереминой попытался поднять Юлю на руки, чтобы быстрее донести ее до медиков, но она завопила еще сильнее, едва он до нее дотронулся.
- Юленька!!! - выкрикнула Марина Васильевна, расталкивая толпу. Она опустилась рядом с девочкой, стараясь не дотрагиваться до нее. - Лежи, не шевелись!!! - скомандовала она, укладывая голову девочки себе на коленки. Оглядевшись, она заметила бегущих в их сторону медиков с каталкой.
- Будьте активны, но ничего не ломайте, потому что если сломаете, то не сможете больше проявлять активность! - весело проговорил мужчина в белом халате, протягивая Юле леденец. - Положи под язык, это обезболивающее! - он подмигнул девочке и подождал, пока она сунет конфету в рот. Толпа вокруг них постепенно редела, пока они не остались только наедине с врачами. - Меня зовут Олег Борисович, но все зовут меня «Борисыч»! - он снова подмигнул девочке. - Ты знаешь, кто я?
- Борисыч… - сдавленно промычала Юля. - Вы же сами только что сказали!
- А еще, - мужчина снова весело хохотнул. - Я спортивный врач-ортопед! - он вскинул вверх указательный палец, и из его рукава вывалилась еще пара обезболивающих леденцов. Юле он напоминал скорее циркового клоуна, нежели врача. Когда он коснулся ее ноги, девочка снова завопила от боли. - Юленька, потерпи, хорошо? Нам нужно зафиксировать ногу и отвезти тебя в больницу, ладно? - Юля коротко кивнула и сделала глубокий вдох.
Двое санитаров подняли ее на руки и переложили на каталку, фиксируя ногу с двух сторон пластинами из фибергласса — точно такого же фибергласса, из которого были сделаны разновысокие брусья, между которыми девочка летала какой-то час назад. Юля крепко впивалась ногтями себе в ладони, стараясь не кричать, а лицо начало болеть от того, что она морщилась. Она старалась фокусироваться не на боли, а на мысли о матери и ее младшем братике или сестричке. Ее ладони крепко сжимали медаль, когда ее, одетую в один гимнастический купальник, вывезли на каталке в пасмурный октябрьский вечер.
***
На следующее утро Юля проснулась в больничной палате. Ее нога была опухшая после проведенной операции, а все ее тело болело так, словно ее переехал трактор. Юлина мать сидела у кровати с младенцем на руках, покачивая его.
- Мальчик или девочка? - спросила Юля, с трудом разлепив губы. - Мамочка, хочу пить…
- Нельзя пить, котеночек… - женщина положила спящего младенца в предоставленную ей больничную колыбельку, и погладила дочь по волосам, которые все еще были покрыты меловой пылью. - Давай промочим ротик немного, хорошо? - она взяла с тумбочки стакан воды, окунула в него край носового платка и, слегка сжав его пальцами, чтобы выжать лишнюю воду, приоткрыла рот дочери и несколько раз коснулась платком ее языка. Юля несколько раз причмокнула и сглотнула. - Получше? - девочка вымученно кивнула.
- Мальчик или девочка? - снова повторила Юля, переводя взгляд на сверток.
- Девочка… - ласково ответила женщина, поглаживая старшую дочь по волосам. - Как назвать хочешь? Василиса?
- Василиса! - не дослушав ответила Юля.
Лариса часто спрашивала ее предпочтения в именах. И Юля всегда отвечала, что если родится девочка, ее надо назвать Василисой, как Василису Прекрасную! Мама часто шутила, что мальчика в таком случае надо назвать Иваном, как Ваньку-Дурачка. Когда девочка проснулась и стала плакать, женщина поспешила к ней, пообещала Юле, что скоро вернется, и вышла из палаты, чтобы успокоить малышку. Юля окончательно пришла в себя и попыталась пошевелить пальцами ног, но не смогла сделать этого. Она в ужасе откинула одеяло, чтобы убедиться, что нога все еще была на месте. Увидев загипсованную от пальцев до бедра ногу, она облегченно вздохнула.
- Тебе нравится гимнастика? - Юля вздрогнула, услышав мужской голос рядом со своей кроватью. Она быстро опустила одеяло и посмотрела на врача. Девочка расслабилась, узнав в нем вчерашнего доктора-клоуна, и улыбнулась. - Какой твой любимый снаряд?
- Брусья… - коротко ответила Юля.
- А опорный прыжок? - спросил он, присаживаясь на стул, где недавно сидела ее мать. - Я видел! - Юля кивнула.
- Можно кое-что у вас спросить? - Юля подтянула себя в полусидячее положение и повернулась к мужчине. Тот медленно кивнул. - Я смогу заниматься гимнастикой? - она прошептала это так тихо, словно ее могли услышать и ответить категоричное «нет».
Он оставил ее вопрос без ответа, и Юлины глаза уже наполнились слезами. Она знала, что если взрослые молчат — это нехороший знак. Вместо ответа, он сунул руку в карман своего больничного халата и, взяв Юлину ладошку в свою, вложил в нее что-то круглое и холодное.
- Продолжай тренироваться! - голос Борисыча стал серьезным. Затем он улыбнулся, подмигнул Юле и развернулся, чтобы уйти. - Однажды ты станешь вдохновлять других!
- Но моя нога!!! - вскрикнула девочка с нотками страха в голосе.
Олег Борисович остановился, серьезно поглядел на нее и удалился. И хотя он не произнес ни слова, его фигура стояла в дверях достаточно долго, чтобы Юля сумела прочитать ответ в его глазах. Когда он удалился, Юля раскрыла ладонь и поднесла к глазам то, что оказалось жетоном или монетой. Она была похожа на платину или серебро, но скорей всего была оловянной: совсем недорогой. И, судя по всему, он носил ее в своем кармане очень долгое время, потому что выглядела она так, словно ее сделали очень давно. Пальцы нащупали гравировку, и девочка поднесла монету к глазам.
«Будет трудно» — гласила надпись.
- Обнадеживает… - грустно вздохнула девочка и перекинула монету в другую ладонь, переворачивая, чтобы прочитать гравировку на обратной стороне.
«Но если бы было легко, каждый смог бы…» — она села на кровати, совсем не чувствуя ногу под обезболивающими, и уставилась на надпись широко открытыми глазами, пытаясь понять, что же значила эта фраза. И почему Борисыч отдал эту монету именно Юле.
Пару раз она даже бросала ее в выдвижной ящик своей прикроватной тумбочки только для того, чтобы в итоге снова достать ее несколько часов спустя. Десять простых, раскалывающих мир слов, которые, собравшись в одном предложении, имели для Юли почти такое же значение, как и человек, который дал ей монету. Юля перекинула ее из ладони в ладонь и снова прочитала написанное. Потом еще раз перед сном. Она перечитывала ее каждый день в течении месяцев, а потом и лет, пытаясь разгадать головоломку.
«Каждый смог бы что?» — бесконечно спрашивала себя девочка.
С того дня эта загадочная монета на долгие годы поселилась в кармане ее спортивной сумки точно так же, как в ней поселились рулоны лейкопластыря и накладки на ладони.
