Одно и тоже дважды не загадывают

      Для кого-то время шло, дни тянулись, а для меня время – летело, дни – бежали со скоростью гепарда. Самый страшный день в моей жизни, если конечно не брать во внимание день, когда я проснулась посреди здоровенного дома, все приближался и приближался. Одна только мысль о помолвке уже приводила в отчаяние и вызывала по телу неестественную дрожь. Такими темпами и до депрессии дойти не далеко. Дата помолвки уже послезавтра и, казалось бы, самое страшное будет позади. Мне просто нужно подержать его за руку, посветить улыбочкой на камеру и на этом закончить, но не тут то было. Каждый приглашённый подготовил подарок, которые по задумке организаторов этого траура нужно открывать в рандомном порядке и угадывать чьих это рук дело. По задумке все тех же организаторов под конец вечера намечается танец, который нам с Сейджуро нужно еще как-то отрепетировать. А как репетировать если его последние два дня нет?              Добивалочкой является подбор декораций и праздничных костюмов для нас с Сейджуро. Стилисты прибудут с минуты на минуту, да и вообще уже, кажется, приехали. Великий Император нашего цирка обязал ещё и ему костюмчик подобрать. Поэтому сейчас передо мной стоял очень интересный выбор — поприкалываться или же выбрать что-то стоящее предводителя плебеев. Знаете, его слова о том, что он наденет любой выбранный мною костюм только подливают масла в огонь. А может и не стоит издеваться над парнем. Нет, ну с другой стороны если посмотреть, то он только и делает, что издевается надо мной и терроризирует вообще всех вокруг себя. От его глаз щимится в угол даже здоровяк Атсуши. Взять вот к примеру недавно состоявшийся диалог, где Атсуши отчитывался о чем-то Сейджуро и брякнув не по делу, чуть ли не на коленях перед ним извинялся. Утрирую, конечно, но от взгляда Акаши Муро-кун стал ещё белее. Я без понятия, что происходит с их иерархией и почему вообще в лидеры они выбрали маленького, заносчивого Сейджуро, но одно мне ясно, как белый день — помидорку боялись даже чеченцы. Снова преувеличиваю. А может и нет. Я вообще, если честно, уже вообще ни в чем и ни в ком не уверена.       Если разглагольствовать и дальше о буднях бессмертных тружеников и очень даже смертных нас, подружках, то картина вырисовывается отнюдь не праздничная. Я бы даже сказала сейчас наше трио начало раскалываться на две части, где я — противник вообще всего и перелопатила все доступные источники и где Карина и Марта — счастливчики, сорвавшие большой куш. Не сказала бы, что их будни прямо таки уж целиком и полностью состоят из поедания радуги… ах, как-же – да только из этого и состоят!       — Еширо-тян! — уже до боли знакомый шорок домашних тапок Момои, снова режет слух. Мысленно закатываю глаза, когда дверь в наше царское ложе со скрипом открывается, — Там стилисты приехали, спустись, пожалуйста.       Девушка, улыбаясь, смотрит на меня понимающе грустным взглядом. Будто она одна единственная, кто в нашем ведьмовском шабаше понимает, чего мне стоит нахождение Сейджуро рядом. Будто она единственная, кто понимает, что за последние два дня, которые Акаши появляется ближе к ночи и молча садится за ноутбук, являются спасательным кругом для меня. Сегодня впервые за последнюю неделю я смогла впихнуть в себя что-то тяжелее чая. Момои, как заботливая курочка-наседка, погладила меня по голове, придвигая ближе тарелку с жаренным тубу. Сегодняшним утром она вообще проявляла в отношении меня какое-то странное, даже может материнское чувство заботы. Не сказала бы, что меня это оттолкнуло, наоборот даже как-то приятнее стало ее общество. В любом случае — Момои гораздо приятнее, чем холодный и расчетливый Акаши.       Вообще, если и рассматривать каждого парня отдельно, то из всех мне более симпатизировали скептик Мидорима с его цинизмом и черным юмором, прямолинейный Аомине с обостренным чувством справедливости и некой педантичности во всех делах, которые он начинает, а так же Куроко, который жестами или взглядами иногда напоминал мне, что нужно помолчать. Последний так вообще, словно невидимая тень клал мне руку на плечо, призывая сглотнуть очередную колкость со стороны Акаши. А между делом мы с Сацуки уже спустились в гостевую комнату, где вовсю орудовали стилисты. Два стенда с одеждой по гендеру были расставлены по бокам от бежевой, переездной ширмы. Две брюнетки расскатывали на полу красную, ковровую дорожку, чем заставили меня скептично выгнуть бровь.       — Ииноноке-сан, — одна из девушек, что была выше и стройнее в телосложении, склонилась в низком поклоне, — Смотрите, мы привезли для Вас и Акаши-сана лучшее, что смогли найти, — развернутой ладонью девушка указывает туда, где вторая, чуть более плотная, аккуратно поправляет платья, — Когда, кстати, прибудет Акаши-сан? — неопределённо жму плечами, мол «Да хрен его этого Акаши-сана знает». Девушки двузначно переглянулись, явно не ожидая такой реакции от меня. А что я? Я ничто.       — Е-тян, Акаши просил передать, что скоро приедет, начинайте без него, — Момои складывает руки в молящем жесте, мило улыбаясь. — Мне ваш Акаши сказал, что вообще не приедет и приказал за него выбрать костюм, — убираю руки в карманы спортивок и снова жму плечами.       — Очень не похоже на Акаши-сана, — полненькая стилистка наконец отрывается от своих стендов и зазывающее смотрит на меня, — Но, ничего, мы и без него вам красивое платье подберем.       Вот они – Биба и Боба, Карлсон и Малыш, Скуби и Шеги, Тимон и Пумба… думаю, что ясно к чему я веду, да? Да и думаю, что объяснять, кто из них кто мне не стоит. Оно и так видно, что полненькая – более семейная, позитивная, а вот худая – стервозная и а-ля «Главная». Не люблю, конечно, что-то с чем-то сравнивать, а в нашем случае — это кого-то с кем-то, но, извольте, тут сравнения сами на языке вертятся. Как-то неопределённо жму плечами, как бы намекая, что могут уже и показывать «все самое лучшее», раз уж поперлись в такую даль, едрить его колотить. И где я только таких оборотов речевых понабралась? Ах, ну да, точно! Речевые обороты эти пришли со мной из другого мира, где их частенько использовал мой парень. А кто мой парень?       В каком-то непонятном ступоре останавливаюсь в полуметре от стилисток. Фиксирую свой взгляд на одной из них и словно куда-то исчезаю. Звуки становятся более глухими и вскоре совсем исчезают. Странное ощущение разливается от ушей к ногам и я чувствую, что вот-вот упаду. А куда падать? Никто ведь и не поймает. Перед глазами рисуется мутный силуэт. Он такой высокий, широкий и такой прозрачный, что только коснись – тут же исчезнет. А ведь и вправду – я даже забыла, как его звали, словно из памяти что-то вырезали. Будто бы что-то очень важное и ценное для меня. В руках из неоткуда появляется плотная, но очень мягкая и приятная ткань. А откуда она у меня в руках? Чем я вообще занимаюсь? Белый цвет слегка отрезвляет помутневший разум и постепенно до меня начинают доходить звуки. Очень отдалённо, но так сильно слышится стук бамбукового фонтанчика, что я от неожиданности поворачиваю голову. В глазах рябит от обилия цвета и света в комнате, от чего я глубоко жмурюсь.       — Госпожа, с Вами все хорошо? — слишком сладко лепечет женский голос.       — Да-да, — быстро киваю, как-то криво ухмыльнувшись, — Я просто немного устала, — три пары глаз выразительно смотрят на меня, — Вся эта подготовка отнимает много сил, а я как-то и не привыкла.       Если честно, то я и сама не до конца осознаю, что произошло сейчас. Это было какое-то видение или же галюны от нервов пошли? Ко второму я, конечно, склоняюсь больше, ведь с моим диагнозом они вполне имеют место быть. А может и вправду хронический стресс дает о себе знать и сознание просто пытается отключиться. Хотя казалось бы – попала в аниме к классным парням, так ещё и за самого крутого замуж выхожу. С крутым я, возможно, и загнула, но факт его крутости не отрицает здесь никто. Все, несомненно об этом стараются умалчивать, ведь у каждого парня в голове есть ванильные мечты о том какой он альфа-самец и что вообще всех на хую вертел. А мне, собственно говоря, как-то пофиг на все эти мальчишеские игры с пистолетиками и соревнование у кого пиписька больше.       Мне бы сейчас вспомнить, как звали того парня, почему я вообще забыла его имя. Нужно же мне хоть что-то позитивное в этом странном мире, где абсолютно ничего не поддаётся логике. Вот, например, взять во внимание ситуацию произошедшую буквально вчера, когда я раскраснелась от действий Акаши и не смогла в нужный момент дать ему отпор. В обычной жизни, а точнее в том мире, я бы спокойно еще и в нос заехала парню, который хоть немного неправильно посягнул на моё личное пространство. Да, вот такая я слегонца противна. Но, что уж тут поделаешь, не мы такие – жизнь такая.       — Ииноноке-сан, посмотрите, пожалуйста на этот вариант, - та девушка, что была худой, протягивала мне подол длинного платья. Она сняла платье, приподнимая его вверх, чтобы юбка не касалась пола. Предо мной открылся вид на довольно простое, молочно-белое платье. Узкий верх, дополненный подобием корсета сзади и продолговатым, круглым вырезом спереди, завышенная талия с которой начиналась самая простецкая юбка-солнце с неглубокими складками. Вполне себе неплохой вариант без всякого пафоса и излишних дополнений. Я потрогала ткань. На ощупь она оказалась очень приятной, слегка пористой. — Давай-ка я это примерю, - оборачиваюсь в сторону Момои. Девушка смотрит несколько секунд, явно размышляя о том, подходит ли мой выбор под пафосность и серьезность мероприятия.       — Это твой выбор, Ё-тян, - она легко улыбается, скидывая всю ответственность со своих плеч. И вправду очень умная девушка, ничего не скажешь.       Стилистка снимает платье с плечиков очень аккуратно, словно это хрустальный шар, а не кусок ткани. Довольно небрежно хватаю его на развороте. Ширма закрыла меня полностью. Снимаю толстовку, аккуратно вешая ее на крючок. Расстёгиваю молнию джинс, когда замечаю рядом с собой плотненькую тень. Стилистка, что была полненькой, смотрит на меня прямо в упор. Непонимающе поднимаю бровь, так и застыв с ширинкой в руках. Девушка продолжает молча стоять, наблюдая за мной.       — Чем-то могу тебе помочь? – улыбка с лица девушки исчезает сразу же после моего вопроса, будто бы я про количество половых партнеров спросила.       - Ой, Госпожа, что вы! Это я здесь стою, если вам помощь понадобиться! – за доли секунды девушка бледнеет, краснеет и сразу же склоняет голову.       — Как тебя зовут? – убираю все-таки руки от ширинки, продолжая наблюдать забавную реакцию.       — Ишиватора, - она совсем опускает смущенный взгляд вниз, явно ожидая какой-то ругани с моей стороны.       — Ишиватора, будь добра, - девушка мгновенно поднимает на меня взгляд полный надежды и мольбы не ругаться на нее, - Выйди отсюда и не смущай меня, - она как-то грустно кивает, - Если мне понадобиться твоя помощь, то я позову тебя, - стараюсь говорить как можно мягче, чтобы не смутить бедолагу еще больше. Как только она на развороте покидает мое личное пространство я, под шипение Тонкой, продолжаю раздеваться. Интересно, чего это она ее вообще ругает? С каких пор нарушение личного пространства стало нормой? Интересные у них тут понятия и порядки, однако, с каждым днем все больше и больше глаза на лоб лезут от их тупости. Во избежание повторения ситуации натягиваю платье прямо поверх лифа и джинс, потом их сниму уже, когда смогу быть уверенна, что на мои бренные кости более никто не посмотрит.       Вот уж не знаю, в какой момент на очереди встало вот уже хрен знает какое платье. Верно, потому что предыдущие мне не нравились от слова совсем. То слишком длинное, то слишком короткое, у третьего рукава колются, четвертое абсолютная безвкусица. В голове вот уже битые минут пять вертится только один вопрос – какой идиот шил эти платья? Снимаю очередную тряпку, наблюдая сквозь тонкую ткань, как Ишиватора приносит очередное платье. Нет, ну если и это не подойдет, то пойду на этот траур в драных спортивках. Да, пожалуй, так и сделаю, отжав какие-нибудь огородные штаны у Момои.       — А я смотрю ты все больше во вкус входишь, - неожиданно холодный голос из-за спины заставил съежиться.       Ощетинившись, поворачиваюсь к красноволосому недоразумению, - Ты-то, черт тебя дери, что здесь делаешь? – максимально тихо шиплю на Величайшего. Вот говорят же, что беда не приходит одна и где есть пухлое чудо, там есть и красноволосое бедствие. Ладно, не говорят, но думаю, что возьму это в оборот. Да, и буду ждать этого кардинала везде и всегда.       - Освободился пораньше, - парень жмет плечами, как будто бы ничего сверхъестественного не произошло.       Мои глаза закатываются уже автоматически от его тона, - Акаши-сан, я не об этом вас спрашивала, - парень усмехается моей наигранной вежливости, - А о том, какого черта вы смотрите на полуголую меня и нарушаете мое личное пространство?       Он изучающе оглядывает меня с ног до головы, - У тебя есть личное пространство?       Мне кажется, что после этой фразы над моей головой взорвался вулкан. Знаете, вот как в мультиках рисуют, когда герой доходит до крайней степени злости? Туда же еще дорисуем хлопающую в диски обезьянку, бегающую по кругу, словно юла, парочку звезд и лопнувший в глазу капилляр. А вот последнее, кстати, очень неприятно.       — Акаши, имей совесть...       — Уж поверь, во всех позах Камасутры, - парень довольно ухмыляется, верно, наблюдая за тем, как быстро у меня глаза на лоб полезли. Вновь заткнув меня на полуслове, он продолжил, - Е-тян, завязывай с этим тряпьём, нам нужно кое-куда съездить.       Пытаясь переварить поступившую информацию, не сразу замечаю, как молодой человек уходит куда-то за ширму. Отойдя от культурного шока, выскакиваю почти голая на обозрение трем девушкам, - Акаши, черт тебя дери!       На моих словах дверь захлопывается. Раскрасневшиеся стилистки смотрят на меня исподлобья, явно ахриневшие от моего изречения. Не хватает для полной картины только ему в след что-то тяжелое кинуть. Жаль свалить успел до того, как я отошла от его выкидона. Так, ну раз сейчас не получилось фары ему протереть, то сделаю это по пути. Надо будет для начала уточнить, куда мы едем, а то мало ли что у этого маньячилы на уме твориться. Увезёт меня ещё в лес куда-нибудь и ищи меня потом днем с огнем. Накидываю свою одежду буквально на ходу, вводя в ступор троих девиц. Еще совсем недавно я ругалась за нарушение личного пространства, а теперь прыгаю по комнате в сторону выхода в одной штанине, пытаясь натянуть вторую.       Нагнать Сейджуро получилось лишь во дворе, когда он уже почти сел в машину. Ну, как почти? Да так и застыл наполовину в машине, а второй ногой твердо стоя на земле. Его удивленный взгляд преследовал до того момента, пока я по-царски не завалилась в машину, через чур озлобленно хлопая дверью.       — Ого, дрессированная, получается, - Акаши элегантно приземляется на водительское, ухмыляясь очередной своей колкости. Что-то он последнее время совсем уж разошелся, надо бы с этим что-то делать, - Осталось только с агрессией что-то придумать. Мотор машины начинает тарахтеть. А мое терпение постепенно трескается в дребезги.       — Куда мы едем? – наблюдая, как в опущенном окне быстро летят облака флегматично, спрашиваю.       — Узнаешь, - под стать мне, отвечает черешенка.       — А если я хочу узнать сейчас? – не поворачивая головы от окна, продолжаю диалог.       — Лучше пристегнись, - парень подтверждает свои слова щелчком ремня безопасности.       Машина все еще стоит на месте. А наши с Акаши отношения, кажется, постепенно летят к ебеням собачьим. Причем очень стремительно набирая обороты. Ну и ладно, я, в принципе, согласна до конца жизни сидеть по разным комнатам и лишь на камеру светить отбеленными за его счет зубами.       — Лучше вылететь через лобовое, чем твои приказы до конца жизни исполнять, - совершенно не думая, бросаю колкость.       Не поступившая в ответ язвительность заставляет меня обернуться на парня. Резкий, полный злости взгляд встречает меня сразу же. Хочется отвернуться обратно к окну, но сковывающее ощущение в груди заставляет молча сидеть, вытянувшись по струнке.       — Через лобовое значит, да? – в ответ я лишь сглатываю подступивший к горлу ком страха. Кажется, что я начинаю бояться его, - Молчание - знак согласия. Дальше я могла лишь, крепко вцепившись в подстаканник, наблюдать за последствиями своих слов. Рука передачи гнется под напором, машина с визгом мотора сдает назад. Резкий разворот скрежет песка под колесами усугубляют ситуацию. По зыбкой пляжной дороге машину заносит на скорости, когда Сейджуро выполняет очередной разворот на главную дорогу от дома. По этой трассе до центра острова около десяти минут неспешной поездки. Но, лишь распаляя мой страх, спидометр показывает, как стремительно быстро двигатель набирает обороты.       Сейджуро держит руль одной рукой, не сбавляя скорости. Конечно, ему бояться нечего – ремень безопасности надежно защелкнут. А вот я, кажется, на очередном повороте вылечу в лобовое. По виску скатывается холодная капля пота. Только сейчас, когда машина сворачивает на грунтовую дорогу, до меня начинает доходить, что этого можно было бы избежать, держи я язык за зубами. Говорил же мне Куроко, что я погублю себя руками Акаши. И почему об этом я задумываюсь только сейчас, когда машина пролетает очередной крутой поворот.       — Сейджуро, - спустя долгое молчание, зову парня дрожащим голосом, - Останови машину.       Моя просьба не была услышана. На горизонте уже виднелось море. Чистое, безмятежное и яркое, голубое небо. Мои губы дрожат, а рука уже до хруста сжимает подстаканник.       — Сейджуро, - буквально заставив себя оторвать от лобового глаза, поворачиваюсь к нему, - Останови машину!       Голос от волнения уже хрипит. Ноги от напряжения начинают неметь. Но, кажется, меня услышали. Сейджуро резко бьёт по тормозам. По инерции лечу лицом в панель. Глухой удар локтей, сопровождается хлопком двери со стороны водительского. Акаши за доли секунды огибает капот машины, дергает за ручку моей двери. На ватных вылетаю из машины, когда парень вытягивает меня из нее за ушибленный локоть. От страха и, наверное, не понимая, смотрю на серьезное лицо парня большими глазами. Крепко сжимая мой локоть, Сейджуро не отводит холодного, даже скорее безразличного взгляда. Возможно, он сейчас видит то, что и хотел увидеть. Страх. Животный страх, когда в крови бьёт адреналин, а глаза ищут угол, куда бы спрятаться. Сейчас я чувствовала себя загнанным, раненным животным. Хотелось вырваться и сбежать, никогда больше не пересекаясь с этим психом.       — Что? – намек на удивление проскальзывает в глазах Акаши.       — Я говорю, ты псих, - в моей голосе слышится хрипящее утверждение.       — Даже сейчас, испуганная до чертиков, ты продолжаешь огрызаться со мной, - он отпускает мой локоть, - Сколько мне еще придется проявить в твою сторону воспитательных мер, чтобы твой рот наконец заткнулся?       Его насмешливая интонация лишь вновь распаляет во мне агрессию и желание врезать по его самодовольной роже, - Меры воспитания? – от осознания происходящего меня начинает трясти мелким смехом, - Я что, собачка по-твоему? – накрываю свои глаза ладонью, пытаясь сдержать истерический смех.       — Надо будет, станешь и собачкой.       — Слушай, Король медных тазиков, ты, кажется, что-то путаешь, - истерика подкатывает к голове откуда-то из живота, - Даже не смей двигаться в мою сторону, а то ты и так уже нарушил парочку пунктов нашего договора, - резко дергаюсь в сторону от парня. А он вот наоборот, слишком резко столбенеет на месте.       Щурясь, он складывает руки на груди, - Ииноноке, позволь…       - Не позволю! – выставляю руку вперед, создавая визуальный блок, между нами, - Ты что-то и так последнее время совсем распоясался, - парень изучающе смотрит на меня пару секунд и, наконец, коротко кивает, - Если это сейчас был одобряющий мою речь кивок, то у тебя и вправду проблемки с головой…       — Не смей говорить о том, чего не знаешь, Ииноноке, - от напряжения в его интонации в жилах стынет кровь.       — А вот хочу и говорю, чертов псих! – срывающийся голос выдает мое волнение. Молчание зависает между нами. Игры в гляделки незаметно для меня сокращают дистанцию. Жаль, что это не пропасть между нами, а лишь физическая близость. Знаете, почему жаль? Да потому что я даже взгляда его хищного боюсь. С каждым его шагом в мою сторону, я дергаюсь, как ненормальная. Словно попала на процедуру болючего укола. Словно вновь провинилась перед родным отцом из того мира. Акаши сейчас, словно неожиданно настигшая и в другом мире карма. Будто я должна все это пережить вновь. Интересно, за что мне весь этот цирк и чем я его заслужила?       — Ты же и так боишься меня, так зачем еще больше провоцируешь? – он щурится, плотной тенью загораживая морское солнце. Кажется, что сейчас я не слышу ничего, кроме его речи, - Ты бессмертная или суицидница? Действия парня совсем не вяжутся со словами. Изящные, аристократические пальцы скользят за ушко, заправляя прядь моих волос. Действия столь аккуратны, что не будь мы сейчас оба на грани срыва, то я сочла этот момент более интимным и жарким. Сейчас же я снова потерялась. Сейджуро – это контрастный душ утром. Резко бодрящий и забирающий последние капли надежды на сладкий сон. Отбирает любую надежду на что-то нормальное, давая взамен лишь львиную долю сомнений в реальности происходящего.       — Скорее бесстрашная, - сглатываю ком волнения. Ситуация сплошь воняет абсурдом.       Окончательно из колеи выбивает чистая, мальчишеская улыбка. Лицо Сейджуро плавно добреет, глаза наполняются какой-то идиотской радостью и даже блестят. От непонимания происходящего из меня вылетает нервный смешок. Напуганная до усрачки мрачным, холодным Императором, сейчас я наблюдаю восьмое чудо света. Кажется, что это именно то, о чем мне рассказывал Куроко.       Чуть склонившись, Сейджуро аккуратно, словно боясь спугнуть, обнимает меня. Я закрываю глаза, поддаваясь столь желанному ощущения хоть какого-то спокойствия и умиротворения. Не знаю почему и не знаю, как ему удалось это сделать, но теперь, когда его глаза были одинакового цвета, когда его лицо чуть ли не сияло детской беззаботностью, мне захотелось поддаться этой секундной слабости. Пусть наше перемирие продлиться не долго и через пару часов вновь будет объявлена война – белый флаг я все же подниму.        Сейджуро – это смерч, сносящий все на своем пути и оставляя лишь чистые равнины. Мысли и трезвый разум покидают тебя, когда рядом проходит буря с именем Сейджуро. Одновременно ты можешь хотеть убить его, раскидывая по кусочку в каждом уголке земли, чтобы ни один искусный некромант не смог его воскресить. А вместе с тем, желаешь того умиротворения, что бывает после бури. Если честно, то я без понятия, как пришла к этим мыслям и как долго еще смогу продержаться, но одно я знаю точно – легко мне точно не будет.       — Знаешь, Е-тян, мы только что пропустили встречу с моим отцом, - парень немного отстраняется, смотрит прямо в душу.       — Ну, раз пропустили, значит она не особо и важна была, - скованно жму плечами. Сейджуро легко надавливает на мою голову, укладывая к себе на плечо. Повинуюсь, не желая вновь гневать Господина. От собственных мыслей на лице появляется улыбка. Акаши склонят лицо к моей макушке. От легкого поцелуя в темечко по спине пробегают мурашки.       - Иногда ты бываешь чертовски права, Ё-тян, - он говорит тихо. Так, что слышу только я. И то, есть ощущение, что мне показалось.       И пусть весь мир подождет, пока у нас идет перемирие.