***
Сегодня уже был вторник. С утра, перед походом в школу, я услышала, что мама говорила Марии о том, что сегодня пойдёт вместе с ней в фонд. Я пожелала им удачи и отправилась в школу. Учебный день был бы вполне себе рутинным, если бы не успешные, по моему мнению, попытки приблизиться к Алексу. После урока литературы мы были свободны. Я думала о том, что жду с нетерпением момента, когда мы доберёмся до Достоевского, потому что мне было интересно узнать, как его воспринимают в наши дни на родине, ведь до этого я обсуждала его роман со своими друзьями во Франции, когда он только появился там. Хотя я не сильно люблю вспоминать моменты, когда была старушкой… Ещё мы проходили Достоевского в Англии, уже в университете, куда я попала впервые. Ладно, не хочу превращать дневник в сборник мемуаров, поэтому вернусь к Алексу. Грустно это осознавать, но, как бы я ни пыталась рассказать о каких-то своих интересах, вся моя жизнь всегда крутилась вокруг него. Сегодня, после мыслей о литературе, я вдруг обратила внимание на Алекса и его друзей, включая Лилю, которые подошли ко мне. — Привет, мы тут подумали… Ты же новенькая, тебе ведь нужно помочь влиться в коллектив. Не хочешь пойти с нами сегодня на атракционы? — обратился ко мне Алекс. — Домашки вроде немного. — Да, я думаю, это будет весело, — немного волнуясь, ответила я. — Хорошо, тогда встречаемся через полтора часа у школы и поедем. — Да, давай. Алекс вместе со своей компанией отошёл, и я вернулась к подругам, которые сразу же решили поинтересоваться, о чём мы говорили: — Вы о чём-то договорились? — Да, Алекс и его компания пригласили меня на атракционы. Вы же не против, если я проведу время с ними? — Да нет, если хочешь — иди, — спокойно ответила Ангелина. — В конце-концов, тебе необязательно общаться только с нами. — Ладно, тогда до завтра! — Пока! Я пришла домой и увидела, как мама и Мария собирались вместе пойти в фонд. При встрече со мной Мария начала без устали благодарить меня за содействие и подобострастно говорить о том, что я её спасительница. Я, в свою очередь, не особо горела желанием слушать похвалу и просто сказала маме, что иду с одноклассниками в парк атракционов. Наверное, неправильно так говорить, но слава Марии звучали как-то жалко для меня. Разумеется, я никогда бы в жизни этого не сказала кому-то, кроме дневника, потому что тогда меня бы попросили представить себя на её месте. Даже за эти строчки мне стыдно, но факт остаётся фактом. Даже алмазы разбиваются, даже сильные с виду люди дают слабину. Сначала на улицу вышли мама и Мария. Мама взяла подругу под локоть. Ощущение создавалось такое, что без поддержки соседка и в самом деле развалится. В скором времени из дома вышла и я. Меня не особо интересовали карусели, но предложение от Алекса я бы приняла и не такое. Мы встретились около школы, и оттуда нам предстояло ехать на метро до нужного места. Путь был не особо близкий, поэтому ребята активно друг с другом разговаривали. Я немного стеснительная в новых компаниях, но тем не менее я старалась слушать информацию о других и рассказывать о себе. Разве что меня немного расстраивало то, что со мной беседовали скорее друзья Алекса, чем он сам. От него я узнала только о его любви к футболу. Видимо, дело было в том, что он сидел рядом с Лилей, хотя, казалось бы, чем это должно было мешать? Они ведь просто общаются. В самом парке аттракционов мы уже были одной большой компанией, но порой расходились на группы по интересам. Изначально мы пошли на автодром. Я думала, что со мной в одну машинку сядет кто-то из друзей Алекса, но неожиданно сесть со мной вместе захотела Лиля. Меня это сильно удивило. Мы решили, что будет лучше, если она будет крутить руль, потому что здесь я в себе была не уверена. В начале нашей поездки Лиля старалась меня не пугать и ехала с умеренной скоростью, но затем с моего молчаливого согласия разогналась. Я какое-то время кричала, но потом успокоилась. Лиля кайфовала от быстрой езды, и её настрой передался и мне. Было очевидно, что скорость, драйв и ветер в волосах — это её стихия. Но хотя мне и стало весело находиться вместе с Лилей, я также подумывала о том, что её яркость делает меня серой мышкой, и о том, что меня настораживает её с Алексом общение. После автодрома я вместе с Лилей и Алексом пошла на колесо обозрения. Возможно, они позвали меня туда, потому что чувствовали мой страх перед экстримом, но они могли также и принять такое решение, чтобы просто полюбоваться красивым видом, ведь во время катания они выглядели довольными. Другие друзья Алекса пошли вовсю испытывать карусели и горки побыстрее. В какие-то моменты мы катались все вместе на средних по накалу эмоций и тошноты аттракционах, но, в основном, мы с Лилей и Алексом были отдельно от его друзей-экстремалов. Они, кажется, не слезали с горок, которые пугали меня одним своим видом. Я же была трусихой, да и у Лили стала болеть голова при всём её бесстрашии. Алекс сказал, что не против составить нам компанию в чём-то более спокойном. Мы проводили вместе время довольно весело и всё время шутили на тему того, что катаемся как бабули. Да уж, хорошо, они не знают, сколько мне лет. И всё же у меня было ощущение, что кто-то в нашей компании лишний. Причём, я уже даже не была уверена точно, что это Лиля, а не я… В итоге наше карусельное развитие сюжета подошло к своей кульминации. Алекс наконец-то решил присоединиться к друзьям и покататься на высоких и быстрых американских горках. Он звал с собой Лилю, но она сказала, что ей жаль и что она не понимает, почему, но ей стало плохо. Алекс выглядел заботливым рядом с ней, но, оставив её сидеть на скамейке с пакетом и «Тик-Таком», подошёл ко мне. — Послушай, я знаю, ты говорила, что боишься, но, может, всё-таки пойдёшь со мной? — улыбаясь спросил у меня Алекс. — Если не понравится, больше не позову, — Ой, я даже не знаю. А если мне тоже плохо станет? У меня вестибулярка не очень. — Тогда возьми это, — Алекс протянул мне «Тик-так». — Ладно, пошли, — согласилась я, взяв драже. Я понимала, что не особо хочу идти на эту горку, но это была какая-никакая возможность провести время с Алексом вдвоём. Да, я думала о том, что, скорее всего, я предстану перед ним в неприглядном виде, но я также понимала, что мне это на руку. Когда мы подошли к Лиле, чтобы Алекс сказал ей, что будет кататься со мной, она посмотрела на нас одобрительно. Меня это одновременно обрадовало и удивило. Момент, когда мы садились с Алексом в вагонетку перед самым стартом, я не забуду ещё долго. Не буду говорить «никогда», потому что надеюсь, что мне предстоит ещё много впечатлений. Буквально через пару мгновений после этого я поняла, что мы начинаем двигаться. Я не услышала чётко, какой звук я тогда издала, но мне кажется, что это было что-то очень близкое к писку. Тогда Алекс посмотрел на меня как-то по-доброму и сказал, что всё будет нормально. И я поверила ему. Уже через секунду мы очень быстро стали подниматься вверх. И тут я в очередной раз осознала, что боюсь высоты. Спасибо новой жизни, что напомнила об этом. Кто-то неподалёку кричал, кто-то громко кричал, кто-то орал, но я же от страха не могла вымолвить практически ничего. Я вжалась крепче в сидение и вцепилась руками в перекладину для подстраховки, как человек из Каменного века цеплялся в добычу. Да, это была другая Вселенная, но вернусь к горкам. Нас ожидал стремительный спуск. Я была в каком-то жутком оцепенении и посмотрела на Алекса. Я почувствовала, что мне надо посмотреть прямо на него, что бы ни происходило. Я увидела в его глазах опору и поддержку, а вот он в моих, как всегда, страх. Далее всё происходило слишком быстро. В такие моменты запоминаешь только действительно важные вещи. Нас шатало из стороны в сторону, поэтому после секундного успокоения я вновь была в оцепенении. Тогда Алекс прокричал мне: «Просто расслабься и поддайся потоку!». И тут я на самом деле попробовала это сделать. В конце-концов, я бессмертна благодаря своему особому предназначению, мы надёжно закреплены, да и со мной рядом самый близкий человек. Осознав всё это после слов Алекса, я уже парила в потоке аттракциона. Да, я ощущала в этот момент свободу, ветер в волосах, но только не адреналин. Казалось бы, именно этого ищут на вид бесстрашные экстремалы. Но адреналин невозможен без страха. Они как две стороны одной медали. А я тогда уже не боялась. Мне стало весело и легко, и под конец, когда мы уже подъезжали к финишу, я даже отпустила одну руку. К моему изумлению, Алекс сделал то же самое и взял ту мою руку, что парила в воздухе. Это был первый наш момент близости в этой жизни, и он останется для меня важным, хотя он и длился всего несколько секунд. Алекс убрал руку достаточно быстро, в тот момент, когда мы остановились. Затем мы ещё немного погуляли и вернулись домой. Всё это время Алекс делал вид, будто ничего не произошло и, казалось, снова стал безразличен ко мне. Но мне было так радостно, что я уже не обращала на это внимание, как и на Лилю, находившуюся рядом с ним. Вместо этого я гордо рассказывала друзьям Алекса о том, как преодолела себя. Домой я возвращалась в всё ещё приподнятом настроении. Вернувшись домой, перед тем, как сесть за уроки, я решила поговорить с мамой. Собственно, и так понятно, о чём. Она говорила, как Мария тряслась перед походом в фонд и как ей трудно было вести там диалог. И хотя цель была достигнута, так как в фонде пообещали рассмотреть проблему Сони, всё же ощущения от рассказа мамы у меня были двоякие. Я вроде бы и была рада за Марию, но меня не покидало ощущение, что ей придётся теперь помогать и помогать. Если раньше она производила впечатление сильной женщины, то теперь же она сильно раскисла. Это подмечала и моя мама. Наверное, неправильно так говорить, но мне начинает казаться, что по-настоящему сильная здесь я. Проблемы пропорциональны длине жизни, поэтому я пережила больше, чем соседка, но сейчас будто бы наивная девушка в тепличных условиях. Я не сломалась, не делала вид, что сильная, а ночами плакала в подушку. Да, я бывала жалкой, но лишь перед лицом одного человека. Я плакала, кричала, ругалась, топала ногами, но, в конце-концов, вновь становилась счастливой, пройдя через страдания, будто ничего и не было. И поэтому я сильнее. Ну вот, прочитала эти строчки и самой стало неловко. Я стала такой нарцистичной. Что ж, кроме повышения моей самооценки, пока что описывать особо нечего. Чувствую, что уже немного перегораю к ведению дневника. Если бы не поход в парк аттракционов с Алексом, то я вряд ли бы сегодня открыла свои записи. Я всё-таки поняла, что не стоит стараться всеми силами писать в нём как можно чаще. Буду впредь рассказывать только о том, что действительно заслуживает отдельного внимания, поэтому остаток вечера я описывать не буду. Вместо этого лучше пойти спать.***
Сегодня уже пятница. Я сделала маленький перерыв в ведении дневника. За эти несколько дней ничего особо интересного не происходило, кроме того, что фонд начал сбор средств на лечение Сони. Мария уже немного приободрилась, но в этом заслуга пока что даже не фонда, а моей мамы. Что касается Алекса, то он особо не обращал на меня внимания, так будто бы пары тех секунд и не было. Тем не менее эти секунды дали мне уверенность в том, что рано или поздно всё пойдёт как надо, поэтому у меня сохранялся боевой дух. Маша же и Ангелина всё так же дружны со мной, как и раньше. Мы достаточно весело проводим время вместе, но они, кажется, начинают подозревать о моей симпатии к Алексу. Теперь же о том, что интересного произошло. Сегодня по школьному радио нам передали информацию о том, что через два месяца в школе будут ставить «Гамлета». Также сказали о том, куда могут подойти желающие помочь с реквизитами, и под конец сказали, что на следующей неделе вывесят список проб на каждого персонажа. На пробах все желающие играть должны будут произнести отрывок монолога или с чьей-то помощью кусок диалога с персонажем. После того, как ведущие закончили, весь класс начал обсуждать предстоящий спектакль. Мы с Машей и Ангелиной тоже присоединились к этому. Ангелина сказала, что боится участвовать, потому что это гораздо страшнее, чем выступать большой толпой в хоре. Маша решила, что ещё подумает об этом и, возможно, тоже пойдёт на пробы. Я, в свою очередь, на вопросы подруг ответила, что хотела бы сыграть Офелию, но сначала подойду к директору с кое-каким предложением. В кабинете директора было свободно, поэтому я без проблем зашла к нему постучавшись. Он посмотрел на меня и спросил, что случилось. Обычно в кабинет к директору заходят по другой причине, поэтому логично, что он решил, что у меня какие-то проблемы. Мне поначалу стало немного не по себе, глядя на светлое опрятное место и человека, излучавшего своим видом власть. Я испугалась, что потрачу его время зря, но тем не менее подумала, что директор школы — это не президент, поэтому не обязательно так беспокоиться. К тому же мне нужно было помочь Марии, побыть для неё героиней. Вот так всегда и происходит. Убеждаешь себя, что помогаешь другому человеку, а на деле используешь его как корм для своей гордыни. Да что со мной происходит? Я ведь не была такой. Ладно, в общем, директору я ответила довольно быстро: — Здравствуйте! Ничего не случилось, просто у меня появилась очень хорошая идея. — Хорошо, присаживайтесь, — спокойным тоном, как ему и подобало, сказал директор. — Что за идея? — Это по поводу школьного спектакля, — начала я говорить, как только села на стул. — Я как раз сегодня про него услышала по радио. — Ой, в таком случае вам лучше обратиться в школьный театральный кружок. Это они организуют спектакль. — Но у меня такая идея, которую лучше обсудить именно с вами, — загадочно заговорила я. — Ладно, хорошо, говорите. — В общем, — тут я сделала небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями, и затем продолжила. — Как насчёт того, чтобы сделать спектакль благотворительным? Просто у меня у соседки болеет дочка. Они обратились в фонд, и в итоге туда можно перечислить деньги, которые помогут. — Даже не знаю, — скептично ответил мне директор. Я изначально почему-то думала, что у него возникнет больший энтузиазм. — Просто понимаете, родители и так неохотно ходят на школьные спектакли. У них дела, работа, сами понимаете. А если ещё и за вход заплатить надо будет, то… — Но ведь сама по себе идея неплохая, верно? — решила я сразить собеседника своей уверенностью. — Да и помочь кому-то — это ведь хорошая мотивация для людей, чтобы прийти. — Ладно, я подумаю над этим. А вы хотите, чтобы помогли конкретно вашей соседке или всему фонду? — Соседке, наверное. Просто понимаете, действовать надо быстро, ситуация сложная. — Я думаю, такое не только у вашей соседки, так что будет честнее помочь самому фонду, — говорил директор с уже большей заинтересованностью в голосе. А какое название у фонда? — Так, сейчас посмотрю… «Большие надежды» называется. — Что ж, говорящее название. Хорошо, я поддерживаю вашу идею и свяжусь с фондом, но тут ещё важно, чтобы пришло много родителей на спектакль. Ладно, вы в любом случае большая молодец, раз так заботитесь о других. — Что ж, нельзя всё время думать только о себе, — вспоминая роман Оруэлла, сказала я, после чего мы с директором распрощались. Вечером я рассказала о спектакле и о моей идее маме. Она, разумеется, поддержала меня и сказала, что я большая молодец, что так поддерживаю Марию. Мне даже стало радостно, что на этот раз Алекс так холоден. Если бы всё было как обычно, то я бы снова занималась только нашими отношениями и чем-то ещё по мелочи. А в этот раз я собираю рекордное количество одобрений, которые принадлежат лишь мне одной, вместо дежурного «Ах, какой у тебя муж молодец!» и «Цени его, мне б такого ряботящего». Я стала понимать, что меняюсь в этом веке как никогда. Причём, самое ужасное, что я даже не уверена, что в хорошую сторону.***
Что ж, я, как и собиралась, стала намного реже писать в дневнике, но сегодня случай точно подходящий. Я проходила пробы на роль Офелии в школьном спектакле. Надо было произнести красиво и с выражением монолог Офелии или диалог с её участием. Я выбрала её мрачные песни, которые она пела, уже будучи безумной. Там, где про смерть и любовь. У меня не такой хороший голос, как у моей подруги Ангелины, которая всё-таки не переменила свои планы не участвовать в пьесе. И всё же в этих песнях больше важен настрой. Я сидела вместе с девочками и в сотый раз перечитывала текст. Было страшно запнуться от волнения, но я понимала, что в данный момент играю роль, а не отвечаю стихотворение перед требовательной учительницей. Здесь надо быть уверенной, хотя даже не уверенной, а просто быть в образе. Хотя нет, даже не в образе. Надо стать Офелией. Я старалась прочувствовать всю её боль и разочарование. Это было сложно, потому что она была явно сильнее привязана к своему отцу, чем я к своему. Впрочем, привязаться легче к кому-то неповторимому, потеряв которого, останешься с пустым местом в сердце и потерянной эпохой в голове, чем выбирать одного из многих, похожих и оттого вполне заменяемых. Здесь даже трудно понять, любила ли я хоть кого-то из своих родителей. Любила ли хоть кого-то, кроме него, того самого? В последний раз, перед тем, как зайти в актовый зал, я решила встать и повторить свой текст. В целом, у меня получилось хорошо, и я была в себе уверена. Не понравился только чуть-чуть один момент. Девочки тоже вовсю поддерживали меня. — Хорошо получилось, я прям чуть не прослезилась, — сказала мне Ангелина. — Да, и впрямь хорошо, — согласилась Маша, после чего спросила. — Слушай, а ты почему, кстати, решила участвовать? — Из любви к искусству, — загадочно произнесла я. — Я люблю классику. — Ты иногда будто из другой эпохи, — пробормотала напоследок Ангелина. Эти слова заставили меня немного напрячься, но я быстро успокоилась. — Ты настоящая Офелия. Думаю, роль должна достаться именно тебе. — И я так думаю, — вторила Ангелине Маша. После того, как девочки пожелали мне удачи, я направилась прямиком на прослушивание. Я встала перед жюри, которое состояло из ребят-театралов, среди которых была моя одноклассница, и учительницы литературы. Сначала держу пари я показалась им неуверенной, но затем я абстрагировалась от самого прослушивания и погрузилась во внутренний мир безумной для других Офелии. Я постаралась на славу и прекрасно чувствовала это. Даже не знаю, почему, но мне стало казаться, что это моя роль и что мне непременно надо участвовать. Когда я закончила, я стала внимательно смотреть на жюри, чтобы уловить их мнение. Все были довольны, разве что кроме учительницы. Возможно, ей не понравился мой голос или интонация. В любом случае, ребята меня тепло отблагодарили и сказали, что в конце недели станут известны результаты. Когда я вышла из кабинета, меня тут же встретили Маша и Ангелина. Они стали меня обо всём расспрашивать. Я, конечно же, отвечала им, что всё прошло хорошо, а также, что у меня есть все шансы стать Офелией в спектакле. Тогда Маша как бы невзначай стала рассказывать про успехи одноклассников, которые уже были на прослушивании. Пожалуй, из всего того, что она говорила, мне запомнилось только то, что Лиля не захотела пробоваться на роль Офелии, хотя её вроде как уговаривали. Ах да, ещё мне запомнилось то, что Маша решила помочь театральному кружку с декорациями и костюмами. Меня это не удивило. Всё-таки она такая заботливая. — Последние пробы будут завтра на роль Гамлета, — сказала мне также Ангелина, после чего как бы невзначай добавила. — Алекс будет пробоваться. — Ясно, — как можно более равнодушно ответила я. Тогда Маша и Ангелина почти незаметно переглянулись, и я это уловила. Говорят, что случайности неслучайны, и правильно делают. Теперь мне стало ясно, почему подсознание говорило мне играть. Что ж, очевидно, я теперь знаю не только прошлое, но и догадываюсь о будущем.