only you, my girl

      Кейт выворачивает ящики с хламом и запчастями. Вчера, чувствуя острую необходимость чем-то себя занять, она выторговала у Артуро биту из красного дерева и почти сразу чуть не прибила с её помощью идиота в кепке из соседнего магазина. Теперь ей жизненно необходимо как-нибудь укрепить новую биту, сделать внушительнее. Она выбирает между гвоздями и проволокой.       Хэнкок говорит, что ещё одну группу уёбков с похожими на их старых знакомых нашивками заметили на окраинах Бостона, так что она чувствует, как кровь бурлит в венах. Может, никто из них не участвовал в пытках. Может, эти люди вообще не знают о случившемся, Кейт насрать. Она хочет размозжить несколько голов, раз уж Мосаре всё ещё нет, а к наркоте ей путь заказан, то хотя бы так, но она собирается отвлечься.       Раздаётся звук открывающейся двери.       – Клянусь богом, Райт, я тебя ёб… – Кейт поднимается на ноги и оборачивается.       В дверях стоит Мосаре.       Момент, когда они просто молча смотрят друг на друга, растягивается на десятилетия.       Кейт впивается в неё глазами, изучает, будто заново. Одежда с чужого плеча и слишком чистое для Содружества лицо, на котором прибавилась пара шрамов. Волосы стали заметно короче. Привычный Пип-Бой и какая-то энергетическая пушка на поясе, хотя всем известно, что стреляет Мосаре редко.       Кейт не знает, кто делает первый шаг, но вот они вдруг посреди комнаты, вцепляются друг в друга так сильно, что становится больно. Ноют не успевшие до конца зажить синяки и порезы, взвывает плечо, но она держит, держит, держит, потому что отпустить – невозможно.       Мосаре пахнет чистой кожей, стерильностью, но это только ещё больше доказывает её реальность, то, что она вернулась.       Вернулась.       Кейт выдыхает, и словно бы гигантское невидимое облако, в котором она была всё это время, постепенно начинает рассеиваться.       Руки Мосаре, обвившие её спину, горячие.       – Какого хрена ты так долго, – бурчит Кейт.       – Прости, – шепчет Мосаре в ответ. От её голоса мурашки пробегают по позвоночнику, – прости. Я не могла прийти раньше.       Конечно, не могла, иначе бы вернулась уже давным-давно. Кейт и сама в курсе.       Она заставляет себя отцепиться от Мосаре, хватая её за плечо, впиваясь пальцами. Что бы с ней ни делали в Институте, справились явно лучше, чем в убежище – на лице Кейт ещё оставались синяки, которые Мосаре рассматривает с горечью, читающейся в изогнутых бровях.       – Мне так жаль, что тебе… – начинает было она, но Кейт её прерывает.       – Заткнись, – качает она головой, снова прижимая её к себе. Та, как ни странно, слушается и замолкает. – Блядские Хэнкок и Эр-Джей всех порешали, я даже не смогла выпустить кому-нибудь из тех паскуд кишки. Тебя не было, блять, пиздец как долго, Мос, я думала, – она судорожно выдыхает, пальцами впиваясь в спину Мосаре, пока тёплые руки крепко обнимают её в ответ, – думала твой план сработал, а я каким-то ёбаным хреном выжила, я думала с ума сойду, блять.       Она чувствует, как мерно вздымается грудная клетка Мосаре.       – Это был не яд.       Кейт отстраняется.       – Чего?       В голове становится пусто, не остаётся ни единой мысли, а может быть, они просто крутятся с такой бешенной скоростью, что она не способна выцепить хотя бы одну. Не яд? Тогда что? Зачем?       Мосаре тянет её на диван, садится, не выпуская руки Кейт из своей, так что ей не остаётся ничего другого, кроме как сесть рядом.       – Это было что-то вроде очень сильного снотворного, – продолжает она, не отрывая от неё взгляда. – Замедляет метаболизм, позволяет… переждать.       – Нахрена? – срывается с губ Кейт. Она не может сформулировать лучше, и в этом вопросе сразу всё её возмущение и непонимание.       – Порой бывает нужно сымитировать свою смерть, – отвечает Мосаре. – Очень, очень реалистично. Для этого у меня всегда есть запасной план. Был, – исправляется она, дёргая уголком губ.       Кейт стискивает зубы, когда её затапливает осознанием случившегося.       – Нахрена ты мне соврала?! – она вскакивает, выдёргивая руку из чужой ладони. – Ты, блять, обещала, что никогда не будешь мне врать! – ярость жжёт изнутри, словно она выпила раскалённого железа. – Я готова была умереть! Я поверила тебе!       – Другого выхода не было, – поджимает губы Мосаре. – К тому же всё равно оставался большой шанс того, что мы не выживем.       – Какого чёрта ты мне не сказала!? – рычит Кейт и пинает стену, отчего гулкий звук эхом разносится по комнате. – Объясни мне, нахуя был нужен весь тот пиздёж?       – Потому что у нас был только один шанс выбраться, – Мосаре сжимает ладони, смотрит печально, но Кейт знает, что та на самом деле, ни о чём не жалеет. Чужая блядская самоуверенность уже не в первый раз доводит её до ручки. – Нас подслушивали, Кейт. И в ту ночь это была та женщина, которая передала нам воду, помнишь?       Конечно, она помнила. Старая забитая овца, которая, хоть и не участвовала в пытках, ничего не предпринимала, чтобы их остановить.       – И что? – огрызается Кейт.       – Мы поговорили с ней, пока ты была… без сознания. Она рассказала, что планировали делать с нами остальные, – что-то во взгляде Мосаре подсказывает Кейт, что ей этого лучше не знать. Пока. – Сказала, что не может нас вытащить, но может… Она дала мне осколок. Совсем маленький, но его бы хватило чтобы…       – Я поняла, – резко прерывает Кейт. – И тогда ты вспомнила о магической таблетке в своей чавкалке.       Мосаре кивает.       – Она пообещала, что наши тела не тронут. Я решила, что это какой-никакой план. Но она не стала бы помогать, зная, что мы просто крепко уснём. Она очень боялась.       – Карга старая, – Кейт падает обратно на диван, зарываясь пальцами в волосы. – Ты тоже нихрена не лучше, – она отстраняется и Мосаре одёргивает потянувшуюся было к Кейт ладонь. – Ты могла хотя бы намекнуть? Шепнуть на ухо? Да что угодно, блять!       – Я не знала, сможем ли мы это пережить. Не знала, сработает ли вообще, – она смотрит перед собой. – В конце концов, капсуле было больше двухсот лет. Нас могло просто стошнить, а могло и… – Кейт замечает, что она в который раз избегает слов, связанных со смертью. – В конце концов, старуха могла соврать и наши тела выкинули бы в озеро. Что угодно могло пойти не так, – она переводит взгляд на Кейт. – Пожалуйста, – просит она, и её голос становится тише. – Я и так едва не убила тебя своими руками. Не отталкивай меня сейчас.       Кейт чувствует, как сбивается дыхание.       – Совсем тронулась!? – она резко притягивает Мосаре в очередные объятия. – Никуда ты от меня теперь не денешься, – та ощутимо расслабляется в чужих руках. – Хрена с два. Я в бешенстве, конечно. Естественно, я, блять, в бешенстве! – в противовес словам она мягко зарывается пальцами в волосы Мосаре. – Не ври мне, блять, больше. Придумай, как, меня не ебёт, только никогда не предавай меня.       – Я никогда тебя не предам, – повторяет Мосаре и её дыхание обжигает шею. По спине Кейт снова бегут мурашки.       – Хорошо, – кивает она. – Сделаю вид, что я тебе поверила.       Мосаре фыркает. Они сидят так ещё некоторое время, просто держа друг друга в руках, привыкая к чужому присутствию. К возвращению.       – Ты знала, что я жива? – нарушает тишину Кейт.       – Конечно, – раздаётся в ответ. – Я попросила Х6-88 проверить.       Они снова отстраняются.       – Что за херня с Институтом? – наконец спрашивает Кейт. – Не поверю, что всё это время они тебя откачать не могли.       – Как только я там появилась, меня ввели в медикаментозную кому, – Мосаре гладит большим пальцем её запястье. – Не знаю, насколько. Я попыталась вернуться сразу же, как очнулась, но Шон, видимо, впечатлился моим появлением, – она фыркает, отводя взгляд. – Он отказался выпускать меня. Говорил, что Содружество – мертво, велел появляться на собраниях Директората. Я решила подыграть, – её взгляд становится ничего не выражающим. – Шон умирает, – произносит она. – Хочет, чтобы я заняла его место.       Кейт молчит, не зная, что сказать, но волна ужаса пробегает по позвоночнику, оседает в желудке. Она ведь… она ведь не уйдёт? Она ведь не согласилась?       – А ведь кажется, как будто такие старые пердуны всё никак не помрут, – предпринимает Кейт попытку разрядить обстановку.       Мосаре улыбается, но улыбка не касается её глаз.       – Потом они расслабились, я улучила момент, выкрала Пип-Бой и сбежала, – завершает она. – Прости, что так долго.       Кейт хочется снова её обнять, но ей кажется, что они и так уже превысили лимит.       – Ну, главное, что ты вернулась. Ещё чуть-чуть и твоя шайка-лейка нацелилась бы брать Институт штурмом.       В этот раз Мосаре улыбается искренне.       – С тобой во главе, – хмыкает она, и морщинки собираются вокруг её глаз.       – Само собой, – пожимает плечами Кейт. Поднимается и тянет за собой Мосаре. – Пошли, покажешься Нику и Райт, пока они твой дом штурмом брать не начали.       Мосаре встаёт следом, но внезапно притягивает Кейт ближе, почти не оставляя между ними пространства.       – Но потом, – начинает она и Кейт чувствует, как мгновенно ускоряется сердцебиение и сбивается дыхание от одного только взгляда, которым та на неё смотрит, – я хочу с тобой поговорить.       – О чём это? – находит в себе силы спросить Кейт. Мосаре коварно улыбается, и она чувствует, как её губы изгибаются в ответ.       – О некоторых вещах, которые стоит повторить, – отвечает женщина, бросая взгляд ниже, словно всё и без того не очевидно.       – Только в этот раз без шпионских штучек, – ухмыляется Кейт.       – Ничего не могу обещать.       Ну, впрочем, Кейт и не против.