Глава 7
Наши учителя, или размышление о жизни
(Семь лет спустя. Корусант. Зал отбора) — Вы же знаете, грандмагистр, я хотел бы больше сконцентрироваться на исследованиях. Теперь, когда мой ученик стал рыцарем, я хотел бы сделать паузу. — Торопиться в том ни к чему, считаю я. Успеешь ты спокойно, не совершая из-за спешки ошибок, раскрыть то, ранее что известно Ордену было. Вижу излишний зуд простых путей в тебе. Возможно долг учителя в тебе ослабел. Цель размылась. — Они приходят и уходят, и им не так и много надо. Одним больше, другим меньше адептом. Как по мне, хватает учителей по-лучше меня. Квай-Гон Джин, сидя в затемнённом углу рядом с Йодой, уже внутренне смирился, что личная его цель несколько отодвигается, но словами еще сопротивлялся. — Юноша есть, крайне занятный. Ведёт цель его. Упорный юноша, многого уже достиг и возможно дорастет, однажды, до лучших. Но несколько не гибкий, не хотят многие его брать в ученики себе. — И вы снова решили, что учёный вроде меня, лучший объездчик необузданных? — с легким недовольством заметил мастер Джин. — Не прибедняйся, мастер, не случайно многие оппозиционером считают тебя. Причем, активно не раз спорящим и с магистрами даже. Не раз подходили к тебе ведь, за годы последние, дабы фракцию внутри Ордена основал ты свою? — лукавая усмешка блеснула в вечно старых глазах, в которых, впрочем, обитала не менее вечная и живость. — И вам прекрасно известно, что не только не давал к тому повода, но и всегда отвечал отказом. — Уходить от ответа и отказ — разные вещи немного. — Оставим это. — Не против я, тем более, забавны они, не понимая хочешь ты чего на самом деле. — А вы понимаете? — Стар уже я немало. Многое видел не раз. Так что — да, понимаю я. Возможно ушёл бы ты уже от нас бренных, интерес твой тут уже мал стал. Как вижу. Но не торопись. То к чему стремишься, даст тебе много, но и заберет не меньше. — Я помню о долгах, и обещал закончить исследования по технике Обновления. — Не сомневаюсь в тебе я. Не к тому вспомнил это. Времена нынче сложные наступают. — Времена всегда сложные. — Сложнее обычного будет. Они помолчали несколько минут, каждый думая о своём. Что не мешало им наблюдать за схватками. Нынче проходил очередной отбор среди заканчивающих обучение юнлингов, в падаваны. Для этого в зале было немало зрелых джедаев. Подростки в зале прекрасно зная что происходит, всячески старались блеснуть талантами. Впрочем, многие из них не понимали, что рыцари и мастера оценивали далеко не только потенциал или чисто умения юнлингов. На оценку и готовность взять учеником влияло много больше факторов. Среди тринадцати-пятнадцатилетних подростков выделялся крепкий парень шестнадцати лет. Для него это был уже третий отбор. Увы, создавалось впечатление, что и он будет безуспешным. Что для юнлингов было чуть ли не предельным возрастом. Хотя парень был явно способным и побеждал практически всех. Он даже подбил двоих довольно сильных юнлингов на одновременный спарринг и хоть и свёл его в ничью, но чуть не победил. Но какая-то выпуклая обособленность, чуть большая резкость в движениях, по которым казалось, он постоянно напоминает себе, что вокруг не бой, а банальный тренинг. Тем отталкивала потенциальных учителей. Юнлинги хоть и соперничали, но было видно, что они — общность. А парень же несколько выпадал из общей среды. — Полагаю, я догадываюсь, кого вы решили на меня скинуть, — мастер Джин, тяжко вздохнул, смотря на парня из кожи вон лезущего, но лишь усугубляющего негативное впечатление от себя у потенциальных учителей. — Я верю в талант твой к учительству, — непонятно было, Йода искренен, либо подколол мастера, о чём-то, лишь обоим им известном. Квай-Гон, как в омут бросаясь, более не растекаясь по древу, как будто перетёк из расслабленной позы сидя — в упругую стойку. И широко шагая, направился в центр зала. По мере прохождения, и понимания куда идет джедай, пары в зале приостанавливались и неверяще начинали смотреть на парня, что продолжал тотально давить в очередной схватке какую-то забрачку. Наконец мастер Джин подошел на несколько метров к сражавшимся и замер. Забрачка давно увидела его, но лишь теперь, с каким-то сложноопределяемым, но скорее негативным чувством, уставилась ему в лицо. Перемену в происходящем конечно заметил и парень. Не будь он так увлечен схваткой, и капелькой отчаяния с неверием, которое прекрасно чувствовал Джин, находясь вплотную к нему, то остановился бы раньше. Он повернулся и они встретились взглядом. Секунд десять оба изучали друг друга, после чего взрослый протянул руку ладонью вверх — в жесте предложения учительства, и произнес: — Я — мастер Квай-Гон Джин. — Я — юнлинг Оби-Ван Кеноби, — подросток всё еще неверяще, протянул руку в ответном жесте принятия статуса ученика, и крепко, как будто боясь, что этот учитель пропадет миражом, перпеплетя руки, сжал пальцами сгиб у локтя мастера. — Падаван Кеноби, — сухо, но твердо зафиксировал свершившееся мастер. — Учитель Джин, — уже радостно подтвердил подросток, который давно вырос из штанишек Обика, но до сих пор не собравший весь урожай, что тот маленький мальчик в себе посеял.***
(Планета Набу. Парк Фигур у дворца Дома Амидал) Атлетичная и гибкая девочка лет четырнадцати, своим строением и походкой похожая на гимнастку, дефилирующую по подиуму, а плечами, слегка, — на начинающую профессиональную пловчиху, шла меж оригинально подстриженных кустов. Они изображали разнообразные фигуры животных и разумных, кои населяли ближайший сектор Галактики. Живые, насыщенного серого цвета глаза девочки, в которых отражался не по годам спокойный ум, внимательно смотрели на собеседника. При всей спортивности и некоторой акселератности она была, ввиду возраста, не слишком высока, но глаза её взрослого собеседника были практически на уровне её глаз. Он летел рядом, сидя на парящей в паре десятков сантиметров над землёй платформе. Увечный старик, которого будто пропустили через центрифугу, выглядел странно. Странно, потому что его транспорт явно говорил об очень высоко развитых технологиях, но тело старика, явно побывавшее в какой-то жуткой катастрофе и нуждающееся в серьёзном протезировании, показывало его лишь в области глаз. Нарочито искусственные глаза, как будто рассеянно фокусировались на окружающем, скользя по фигурам, что проплывали мимо, но раз за разом возвращались к лицу девочки. — Падме, к сожалению, я всё ближе к финалу. К счастью же, ты в свои 12 лет, — тут старик посмотрел на идущую рядом девочку, — вобрала в себя всё то, что не додала нашей семье Сила ранее. Мне жаль, что так рано мне приходится давать тебе то, что в другом случае ты получила бы не ранее совершеннолетия. Но ты на удивление разумная и уравновешенная девочка. Так что я полагаю, сможешь воспринять сказанное мной и отложить до будущего, гипотетически нужного момента, данное тебе в эти дни. Не спусти это в утиль, на эмоциях. — Деда, я хоть и маленькая девочка, но давно уже лишилась иллюзий. В этой жизни и мире мне придется полагаться, лишь на себя и тех немногих, кого я сама допущу в свой круг, — лишь перед парящей рядом развалиной, я мог немного расслабиться и вести себя более менее соразмерно себе самому. Мой образ в глазах других, варьировался от высокомерной девочки, что любит высокотехнологичные и не очень, но адреналиновые развлечения, — до усидчивой заучки, что готова впитывать знания часами. Лишь с дедом я был максимально возможно открыт, получая в ответ не меньшую открытость. Хотя, был уверен, что именно он ответственен за моё жесткое обучение. — Увы это так. В нашей семье Сила долго отдыхала на твоих родственниках. Из твоих пятерых братьев на роль главы Дома, после смерти моего сына, не подходит никто. Хорошо еще, что у сына были дельные управляющие, а детки, в нежелании копаться в делах Дома, до сих пор не по увольняли их. — Ну, деда, просто им хватает того, что на их развлечения всегда есть деньги. Так и вижу: «Откуда вы берете деньги?» «Со счёта в банке» «А откуда они появляются на счету?» «Там они есть всегда». — Простая логика и пока она работает, они не будут интересоваться внутренней кухней Дома. Максимум, мама может поинтересоваться, как там, всё ли в порядке, всего ли для её сыночков хватает. Вот дед, скажи, ведь мама умная женщина, почему она не видит, какие поверхностные сыновья у неё, почему она так мало интересуется делами Дома сама? — Видишь ли, Падме, моя невестка любила моего сына, твоего отца. Но так было не всегда. Его женитьба была строго по расчету, она связала наши Дома. По сути, компенсировала некоторые наши слабости за счет заемной силы в нужных областях у Дома Херменил. Первое время, рожая нам наследников, она любила, лишь их самих, по сути, сконцентрировав и замкнув чувства на них. Потом, она всё же полюбила и твоего отца, но увы, сыновья уже вкусили пагубные излишества этой любви, а в уме невестки отпечатался шаблон, несколько дистанцировавший её от дел Дома. — Пожалуй, я понимаю. — Она так до конца и не стала для Дома своей. Вернее, наш Дом не стал для неё таковым. К сожалению, твой отец слишком желал рождения дочери и чересчур радовался твоему рождению. Учитывая, что сыновей он постоянно журил за раздолбайство, то у твоей матери к тебе сложилась определенная рефлексия. При всей любви Антре к твоему отцу, сразу после твоего рождения и того несчастного случая, — дед тяжело вздохнул и продолжил, — унёсшего его жизнь и чуть не прервавший мою, она перенесла негатив на тебя. Хорошо хоть сдержанный. Твоя мама, по женской извилистой логике, винит в том дочь. Хорошо, что это отняло у тебя лишь материнскую любовь. Могло быть намного хуже. В общем-то время лечит, и я бы советовал наладить более тесные и доверительные отношения между вами. Вам обеим мало на кого можно положиться, а между тем есть чем дополнить друг друга. — Дед, а тот случай, ты всё еще думаешь, что это была случайность? — Увы, случайности бывают, даже такие своевременные. Мои люди провели тогда серьезное расследование, но ничего особенного не нашли. По сути, ведь наша смерть никому не была нужна. Мы не зря наименее конфликтный Дом. Наши верфи серьезная сила, но их продукт почти не поставляется внутрь сектора. Простым подданным наши корабли не по карману, а Дома в такой чувствительной сфере, как элитарные борта для первых лиц, предпочитают закупаться вовне, не давая нам проникать к ним внутрь в такой уязвимой области. — Мама недавно говорила, что возможно имеет смысл начать процедуру перевыборов королевы, что, мол старая уже впала в климакс и можно попробовать договориться на Совете Домов, на то, что меня выдвинут раньше совершеннолетия. — Ты уж прости внучка, но вот в этом вопросе твоя мама иногда становится дурой, что слишком слушает твоих братьев, которым хочется по бравировать перед всеми, что они из Королевского Дома. А может она и какого корыстного умника со стороны послушала, — дед раздраженно скривился. Он немного заерзал, стараясь убрать возникший дискомфорт, и в разговоре образовалась пауза. Наконец он нашел нужную позу. — Она права, лишь в одном. Но Дома вполне могут пойти на такую уступку традициям. Старуха действительно уже потеряла возможность рожать. И дело не в тихих шепотках на вечеринках аристократии, а в том, что это факт. Формально традиции говорят, что время сменять королеву пришло. Но реально, кроме нашего Дома, альтернативы крайне спорны и никто не хочет затевать большую бучу. Ты же еще слишком молода. До 25 лет королева является, во многом, лишь формальным правителем, а реально правит, как ты прекрасно знаешь, — регент. Исключения в истории были, но они уникальны и требуется сочетание критичных факторов, чтобы получить полноценную власть раньше срока. — Какие же? — Не важно, сомневаюсь, что они будут, а потому этот вариант мы отставим. И теперь представь, что человек, который, априори, выбирается не из союзного нашему Дому лагеря — получит в руки власть даже не с твоих 16 до 25 лет, а на несколько лет раньше. Убрать такого и его Дом от закулисья реальной власти потом будет почти не реально. Так что нам с такой спешки толку мало. — Ну, ведь закон говорит, что верховным правителем нашего сектора может быть, лишь королева, притом способная родить наследницу. Так разве мы сильно можем тянуть в этом вопросе, — дед был намного лучше знаком с ментальностью местных, а потому мне требовалось подтвердить свои размышления, которые возникли, после недавней эскапады мамочки. — Закон то закон, но тут больше от традиций. Сами они не хотят затевать большие разборки, которые возникнут, начни они выбирать королеву из своих рядов. При этом мы должны сами быть инициаторами если хотим, чтобы королевой стала представительница нашего Дома. В принципе, их устраивает, что ты пока растешь. Само твоё наличие в нашем Доме, идеально устраивающем большинство, уже стабилизирует ситуацию и позволяет им закрывать глаза на формальное нарушение закона текущим Королевским Домом. Не уверен, что Совет Домов дотерпит до твоего двадцатипятилетия, скорее нет, хотя было бы забавно увидеть это, но еще лет пять-семь дело терпит. Конечно, если бы мы сейчас заявили о Выборах, то часть бы пошла на компромисс, а часть за него даже уцепилась бы к своей пользе. Но нам то это зачем? — Я так и полагала. Чтобы там мама не говорила, но без твоей воли, как фактического главы Дома она в эти игры не влезет. — Тут не всё просто. Я чувствую, что Сила скоро заберет меня. Я и так значительно пережил отмеренное мне. Мой путь должен был окончиться еще после твоего рождения, когда погиб твой отец. Лишь Чудо спасло меня тогда, только частью забрав за грань. Эти годы были нужны нам всем. Особенно тебе. Но вскоре тебе придется полагаться только на себя. После моей смерти полноценным, а не формальным Главой Дома станет один из твоих братьев. Оболтусы бестолковы и реальным главой, невзирая на то, что это не принято, за спиной кого-то из них, будет твоя мать. Сильно мешать она тебе не будет, сомневаюсь, что она будет также серьезно интересоваться делами Дома даже тогда, хотя возможно я пристрастен, но мнение твоё учитывать не будет почти наверняка. Сама то она совсем не глупа и понимает, что фальстарт в гонке за Престол может лишь навредить. Но твои братья научились снижать её критичность в том, чего им самим хочется. А уж им самим запудрить мозг — легкое дело. — Не брюзжи дед, что-то ты стал слишком пессимистичен. Медцентры нашего Дома, не зря пользуются серьезной репутацией за пределами сектора, занимая почти 15% рынка в объеме услуг для внешних пациентов. Они вполне могут тебя подлечить. Пусть частично, пусть не слишком надолго, но могут. Долгое время я пытался убедить деда, в поддержке и в тени которого мне было так комфортно жить эти годы, в том, чтобы он прошел частичную киборгизацию. В рамках клонирования органов медицина выжала действительно, что могла. При всей высокой технологичности Республиканской медицины в целом и Чоммелльской в частности, были определенные пределы и для неё, за которыми приходилось использовать вещи, которые из людей делали если и не Гривусов, то Вейдеров. — Даже на пороге смерти я не считаю, что должен идти на компромисс с собой в этом. Ты молода, а я пожил и довольно бурно, в своё время. И всегда считал, что есть определенный рубеж изменений, после которых человек перестаёт быть собой. Для меня потребовались бы такие массовые вмешательства, что я бы точно перестал быть собой. Я сразу решил — лучше уж я проживу максимум возможного так, чем пойду на такое своеобразное самоубийство. — Хорошо, дед, точнее плохо, но я смирилась с твоей позицией и уважаю её. — За эти годы я дал тебе немало, теперь пришла пора дать то, что тебе не раз пригодится в будущем. Во-первых, возьми это, — дед протянул мне личный коммуникатор, который был неизменным спутником технологичных граждан Республики. Он был идентичный тому, что выступал у меня на внутренней стороне запястья левой руки. Вещь крайне многофункциональная. Тонкая, чуть выпуклая пластинка два на четыре сантиметра была крайне удобна для жизни в современном обществе. С ней не расставались, она была постоянно подключена к разумному, что её носил, на неё была завязана масса важных возможностей. Некоторые любили декорировать её массой финтифлюшек из драгоценностей, но мой коммуникатор был сугубо утилитарен. Как и тот, что протягивал мне родич. — Что там? — Кроме обычного полностью клонированного твоего, там есть некоторые скрытые разделы, доступ к которым непрост. Ни при каких условиях не копируй информацию из них на другие носители. Выучи ключевые вещи от туда. На случай если кто-то сможет отобрать его у тебя и захочет взломать — информация уничтожится. Там много контактов, схем, досье и прочего. Многие кто там есть не в курсе на кого они работали или работают поныне. Некоторые догадываются, на таких есть пометка. Всё это уникальная информация, что немало поможет тебе, когда понадобятся скрытые, не тривиальные или просто незаконные варианты решения вопросов, — дед с грустью взглянул на меня, — как всё же жаль, что ты не имела детства. Теперь должна слишком торопиться взрослеть. Прости меня за это, старика. — Я не в обиде, деда, — я не обманывался тем, что благообразный дед имел двойное дно. Это было очевидно, после многих лет общения. Но этот подарок дал мне четко понять, дед действительно собрался вскоре умирать и вот это было большой и неожиданной неприятностью. За эти годы его полу парализованного существования рядом, я как-то стал забывать, что он смертен. Его брюзжание, что он одной ногой в могиле за всё это время стало привычным. А ведь он, сколько себя помню, выглядел — краше в гроб кладут. И вот, похоже, обыденно подходит момент, когда я реально останусь один на один с этим миром. И человек, что прикрывал меня все эти годы, вскоре оставит меня. — Во-вторых, я нанял тебе нового учителя. С ним у тебя будет не так много уроков, старайся всё запомнить, ни с кем не делись услышанным. В будущем тебе это немало может помочь. Перед каждым уроком будешь отключать свой коммуникатор. Мало ли, вдруг, джедай своей конфиденциальностью, что достигает Силой, еще испортит начинку аппарата. А там важная информация. Кроме того, и это даже важнее, перед каждым уроком, до встречи с новым учителем, будешь надевать это, — дед протянул тонкий, блекло-серый обруч. Я покрутил обручь в руках, внимательно изучая. А дед, дав мне на это немного времени, продолжил: — Джедаи, — а новый учитель именно таков, причем он довольно стар, а значит опытен и опасен в определенной сфере — мастера в менталистике. Обруч не позволит ему, если по какой-то причине он вдруг это захочет, как-то нарушить договор и промыть тебе Силой мозги. Но не забывай, что кроме Силы есть еще и просто слова, которыми умелые демагоги вторгаются в неокрепшие умы. У этого учителя хорошая репутация, но мало ли. Обычно для этого используют менее очевидные и меньшие по размеру защитные средства, но тут лучше перебдеть. Уверен, бывший мастер джедай не обидится.***
(Немного позднее) Я уже немало прожил в этом мире. Придя в него на далеко не лучших, как тогда казалось условиях. Потеряв любящую семью, которой в наследство оставил некоторые проблемы, надеюсь не критичные. Получив взамен новую жизнь, обнулившую планы, что, казалось, стали наконец воплощаться. И вот новое тело, да еще и женское. Мир, который не слишком радует глаз. По сути, я как будто ту свою поездку в чертовы США так и не закончил до сих пор. А у меня никогда не было глупого желания переехать в ту страну, которая любит прикидываться кардинально не тем, чем является. Пропагандой многократно лучше того, что в реале распространяло кровавое амбре по всему миру. Но новая жизнь меня это сделать заставила. Уж больно Набу напоминало тот мир, хоть приглаженный и более безопасный, и лощеный, экстраполировавшийся в будущее… но тот же. Даже бедолаги гунганы, как будто в насмешку, слишком походили своей судьбой на индейцев. А местные Дома, этакая помесь пусть и умеренного, но аморального олигархата с высокомерной аристократией, чем не калька с США? А власть? Меня она никогда не прельщала. Да и особых талантов к ней у меня не было. Да, я немного понимал, как она устроена в реале, ввиду своих занятий в последние годы жизни на Земле. Но никогда не мечтал ни о своём участии во власти, ни о богатстве и жизни с ним связанной. Не потому, что бессеребренник, а просто большие деньги — это масса сопутствующих проблем, о которых не задумываются те, кто их страстно желает. Начиная от одиночества, кончая постоянным поиском второго и далее меркантильного дна у окружающих. А это та ещё нервотрёпка. Однако. К чему страдать о том, чего не вернёшь? Или не изменишь? В умении Иришки вывернуться и вытащить нашу дочь я верил, а потому больше мучился после нового рождения другим. Она конечно будет тосковать, тем более, в отличии от меня, думает, что я умер. Дочь, что же, ей будет хуже. Но и она уже подросток, причём с крепкой психикой, вся в меня, бывшая готовой уже через несколько лет покинуть семейное гнездо. Я же хоть и рано от них ушёл, но оставил относительно состоятельными. В ближайшие годы они точно не должны ни в чём материальном нуждаться, а там если что, смогут продать очень приличную квартиру в центре Москвы, доставшуюся мне от родителей. А потому жаль, лишь одного. Поняла ли дочь меня и тот мой поступок? А Иришка? Жена — почти наверняка. Особенно учитывая нашу историю. Она конечно не знает причин, но очень верила в меня и прекрасно знала, что «крыша» после армии у меня никуда не съезжала. И никогда бы не поверила во внезапно «поехавший шифер» у её мужа. А значит была достаточно веская причина. Потому за неё я не волновался, хоть и периодически с грустью вспоминал, уже поблекший с годами образ. Пожалуй, лишь дочь действительно мучала меня первое время в новом мире. Пережить — да, понять — не уверен. Она не столь хорошо знала тёмную сторону этого мира и потому для неё, мои действия тогда могли стать шоком. Жена, конечно, сгладила, в этом я был уверен и тогда, не сомневался и спустя годы. Но остался ли я в памяти дочери сейчас отцом у которого внезапно проклюнулся ПТСР (*) или она хоть что-то поняла правильно? Конечно мне их не хватало, очень, как и мира, который породил нас всех. Но я давно перерос рефлексии, да и новые вызовы с миром продолжали погружать меня в нарастающую рутину, которую стоило решать. А потому оставив шрамы в памяти, старое ушло в глубины разума, а новое быстро вышло на первый план. Единственное, что с годами наоборот усилилось — ностальгия по Родине. Людей достойных можно было найти и тут, а вот Родина — одна. И понимаешь это, лишь теряя её, причём с годами это только усиливается. Впрочем, сейчас меня тревожило не это. Никогда ранее в новом мире, не было у меня устойчивого ощущения на уровне интуиции, что новый учитель, что-то настолько кардинально изменит в той дороге по которой я иду, что в будущем у меня сформируется точка — ДО и ПОСЛЕ этого момента. Сродни по силе моему перерождению. Это было иррационально и не логично. Ранее случалось немало уже моментов, от которых можно было бы ожидать подобного. Но нет, они прошли, и интуиция последний раз ещё на Земле толкнувшая меня на убийство Джорджа Лукаса, с тех пор молчала. До этого момента. Будь я конченный материалист, посчитал бы, что я буду раскрыт новым учителем. И хоть не особо в это верил, решил не расслабляться ни на минуту рядом с экс джедаем. Однако, прошлую свою жизнь я закончил не полагаясь на логику. Хоть и учитывая её, но много больше доверяя, в некоторые важные моменты, интуиции. И она подсказывала другое. Это, как подросток пришедший устраиваться в секцию, замер перед выбором — идти на самбо, либо на латиноамериканские танцы. Он еще не понимает, что первое может привести его в итоге на службу в армию и гибель где-то в песках, спустя десятки лет. И не осознаёт, что второе серьёзно повысит, кроме пластики тела, его социализацию, проведя через знакомство с немалым числом горячих девушек и скоротечных романов, и может, в итоге, окончиться спокойным семейным счастьем, спустя те же десятки лет. Не факт, но и то, и то вполне вероятно. Подросток не понимает этого, он выбирая недоразвитой и малоопытной логикой, взвешивает — сможет ли выглядеть круто и надавать по щам много кому, либо не высмеют ли его за «девчачье» увлечение. Но если прислушается лишь к интуиции, то она хоть и не даст вменяемый ответ, тем не менее подскажет, что его жизнь на пороге кардинальных изменений и от выбора будет зависить очень многое в будущем. А может он не послушает ни логику, ни интуицию, а тупо махнёт рукой и пойдет выпить с приятелями пивка. Как и многие и до, и после него. Мне было много сложнее. Я слышал голос опытных логики и интуиции. И не любил пивасик, как и в принципе махать рукой и сдаваться, даже не начав. Так с ощущением грызущей мозги снова внезапно проснувшейся интуицией, настаивающей — именно сейчас, спустя более 12 лет встаю на дорогу, что очень далеко уведёт меня в неведомые дали, я заснул. ___________________ (примечание) (*) ПТСР — Посттравматическое стрессовое расстройство. Пожалуй, одно из самых известных и популярных психических расстройств в медиа-пространстве. Часто ассоциируется с образом отставного военного, ветерана боевых действий, который периодически ведёт себя крайне агрессивно и тем пугает окружающих.