Твоя лживая сущность

Майки несколько часов сидит у входа в палату и ждёт. Вновь ожидает вестей о том, что его товарищ выжил и всё будет хорошо, но врачи «Брахман» молчат. Парень нервно теребит сорванную травинку, рвёт её на маленькие полосочки и считает секунды. Зачем? Чтобы отвлечься. Надо занять голову чем-то другим, помимо плохих мыслей, которые изрядно так утомили экзорциста. Голос в голове иногда посмеивался, но на большее не решался, потому что ещё не отошёл от прошлой потасовки. Мимо проходящие подчинённые косились на главу, не решаясь подойти и предложить отдохнуть после тяжёлого боя. Да и выглядит он болезненно. Тёмные круги под глазами не проходят уже который день. Сано слегка прикасается пальцами к кровоподтёкам на лице и тихо шипит. Хорошо его отмудохали. За дело. Тяжёлые шаги направлялись в сторону Манджиро. Парни окружили друга, смотря на него сверху вниз и недовольно цокая, ведь постоянно он так. Изводит себя в бою, помощи не принимает, а потом сидит ни живой, ни мёртвый. — Сколько раз тебе сказать, чтобы ты понял? — недовольно начал Мицуя. — Майки, — он присаживается на корточки, заглядывая в лицо друга. Мешающуюся светлую прядь за ухо заводит. Парень не реагирует. — Что ты пытаешься доказать своим поведением? — Сано робко качает головой из стороны в сторону. Он не хочет ничего никому доказывать. Майки просто должен стать ещё сильнее, чтобы его родные и друзья были в безопасности. — Прекращай это. Иди обработай раны. Вдруг завтра тяжёлый бой, а ты свалишься от недосыпа и усталости, — Такаши говорил это хоть и зло, но спокойный тембр его голоса не вызывал раздражения. Только спокойствие. — С Па всё будет хорошо, — Баджи недовольно скрестил руки на груди. — Так что иди уже отсюда, а то смотреть на тебя тошно, — экзорцист получает хорошего подзатыльника от рядом стоящего Доракена. — Придурок, — недовольно шипит тот. — Мицуя прав, Майки, — парень садится на корточки вслед за другом. — Если тебя что-то беспокоит, то мы всегда готовы выслушать. Выслушать… А что им рассказывать? Манджиро поднимает непонимающий взгляд на друзей. Неужели, они заметили в нём его черты? Неужели, эта тварь начинает прорываться? Майки вновь теряет контроль? Нет… Нет-нет-нет-нет-нет. Не может быть. Он как-то смог навредить им? — Майки? Окружающие оказывают очень сильное давление. Он не хочет ни с кем говорить об этом. Не хочет делиться. Всё равно не поймут. Манджиро сам справится со своими проблемами, и никому не позволит вмешаться. Потому что — это опасно и сможет навредить друзьям. Потому что — это его война. Светловолосый парень натягивает лёгкую улыбку и ободряюще хлопает Доракена и Мицую по плечам. Экзорцисты удивлённо выпучивают глаза и следят за тем, как глава резво подскакивает с места, ногой ударяет Баджи в бок, чтобы не выёживался и уходит к главной палате. Там они должны с союзником и главой «Брахман» обсудить прошедшее сражение и нынешнее положение. — Всё в норме. Последнее, что говорит Сано перед тем, как скрыться за чёрным полотном с инициалами группировки. Кен недовольно хмурится. Не нравится ему это «всё в норме» от друга, но что поделать? Этот идиот всегда молчит и из него почти невозможно хоть что-то вытащить. Будем надеяться, что и правда не подохнет на поле битвы. Тем временем в палате главы, за круглым столом сидела Сенджу, перебирая документы. Быстро пробегалась глазами по строкам, сама себе кивала и продолжала что-то искать. Левая рука у неё была перевязана. Дискомфорт в передвижение она до сих пор испытывает, но это не настолько критично. — Что ищешь? — неожиданно раздаётся голос Сано. Девушка мелко вздрагивает. Парень же на стул уже настроился усесться, но мигом пришедшее осознание не даёт ему это сделать. Он подходит к главе «Брахман», подхватывают ту за руку и губами касается её запястья, тем самым приветствуя Кавараги как следует. — Рад нашей встречи. — Отбрось формальности, Майки, — хихикает та и отдёргивает руку. — Когда это ты стал таким внимательным? Парень так же ухмылки сдержать не может. На стул всё-таки усаживается, затёкшие плечи разминает и спину тянет с протяжным зевком. — Пообщаешься с Ханагаки и не так говорить начнёшь, — Манджиро оглядывается в поисках вечно недовольного лица союзника. — Его нет? Сенджу пожимает плечами, говоря «как видишь». Стопку документов умело собирает одной рукой и следует примеру главы «Свастонов». Приятную тишину ночи разбавляют пение сверчков и звонкий голос одного демона. — Малыш Мичи, не будь злюкой! Скажи своим ангельским голосом ещё хоть одно ругательство! — Такемичи зло отдёргивает чёрное полотно в сторону. Главы посмотрели на юношу и нечисть слегка ошарашенно. Ханма согнулся в три погибели, вцепился Ханагаки в талию и не желает отпускать. — Отстань, я сейчас занят, — сквозь зубы цедит тот, стараясь сдержать нахлынувший порыв ярости. Синие огни прожигают Сано, а тот отводит взгляд, слегка присвистнув и делая вид, что вообще не при делах. — Ханма, — холодные нотки в голосе парня заставляют демона сжаться и немного пожалеть о своих выкрутасах. Такемичи одаривает его той самой улыбкой, от которой мурашки по коже пробегают и «заботливо» треплет Шуджи волосы, — Поиграй с Чифую немного. Я скоро вернусь. Ты же не хочешь иметь дело с Сано? Нечисть намёк понимает и поспешно отцепляется от Ханагаки, желая главам хороших снов. На вопрос Майки «что это с ним?» юноша отвечает, что сам не знает. После выхода из «Обители Лже-Нимф» он вёл себя очень и очень тихо, что заставило парней заволноваться, но как только экзорцисты добрались до лагеря «Брахман», то Шуджи отказывался отходить от Такемичи. Не сказать, что возиться с демоном трудно, но отнимает много энергии, которой и так нет. Юноша склоняется к тому, что так Ханма переживает потерю своих братьев. Как бы он не говорил обратное, но все заметили его подавленный вид. — Я не ослышалась? — парни повернулись к девушке. У той эмоции сменялись с удивления на злость и разочарование. — Вы привели Ханму в мой лагерь?! — разряд прошёлся по помещению. Неприятное чувство жжение оставалось на коже, но экзорцисты не поменялись в лице. — Я даю вам объясниться, — зелёный искры опасно сверкнули. — Я заключил с ним контракт, — Сано снял перчатку, показывая печать Сенджу. — Это нужно было для того, чтобы он показал нам, где находится сердце «Вальхаллы». — Сердце «Вальхаллы»? — девушка в недоумение, но быстро берёт себя в руки. — Разве не лучше было бы ворваться в их логово? — На их сердце держится вся тёмная сила, — любопытный взгляд переводят на Ханагаки. — Мы приняли решение сразу бить по слабому месту, а потом нанести врагу сокрушительный удар. Двушка задумчиво потёрла подбородок, переваривая информацию. Что-то прошептала под нос себе, помотала головой и вздохнула. — Совсем не укладывается… С чего бы правой руке лидера «Вальхаллы» помогать нам? Этот вопрос, если честно, тоже мучает парней по сей день. Какие цели преследует демон? Чего он хочет добиться? Какой-то в этой авантюре есть подвох, но ядра спокойны, да и печать Шуджи не бьёт. — Мы не знаем, — синие глаза встречаются с тёмными. — Но он наша единственная надежда на возможную победу над демонами. Кавараги нервно стучит пальцем по деревянной поверхности и думает. — А если ловушка? Что вы будете делать, если вас там ждёт целая орава этих тварей? — девушка щурится. — Нет, это опасно. Вы сегодня еле справились. — Именно для этого мы и создали союз, — нетерпеливо перебивает Сано. — Чтобы помочь друг другу в этой экспедиции. — И многим вы друг другу помогли? — резко выдаёт Кавараги. — Ваши люди ранены больше не из-за демонов, а от самих себя. Глава «Свастонов» продолжает спор с главой «Брахман», с пеной у рта доказывая, что всё у них в порядке, а Сенджу тем временем пытается отговорить приятеля от этой затеи. — Сообщите об этом Императору и Верховному Гудзи. Наша задача защищать людей, а их разбираться с высшей нечестью! — Они ни черта не делают, как ты не поймёшь?! Наша свобода только в наших руках, — Манджиро стучит кулаком по столу. В следующую секунду тот ломается пополам, что не очень-то радует Кавараги. Девушка была готова высказать новые претензии Майки, но замерла, затаив дыхание. Главы боялись повернуться к юноше, так как чувствовали дикий холод, исходящий от него. А лживая улыбка ничего хорошего не предвещала. Будто сам Ангел Смерти насмехается над ними. — Вы закончили? — он переводит взгляд на поломанный стол. — Сано, прекратите рушить всё вокруг. Вы ещё дверь в гостиной не починили со дня переговоров, — тот чешет затылок, делая вид, что вообще не при чём. И это Нахоя виноват! — Вас, Госпожа Кавараги, попрошу успокоится и не лезть в дела нашего союза. Мы сами решим и обсудим все ньюансы, — Сенджу хотела вставить слово, но из-за напора пронзительных синих глаз язык прикусила. — Хочу напомнить, что собрались мы ради одной волнующей всех темы. «Красная скверна». Главы переглянулись. Девушка подобрала упавшие документы и принялась зачитывать строки. — Мои люди заметили возникновение «красной скверны» на востоке где-то за три дня до праздника Сэцубун. В ходе проведённых экспериментов мы узнали, что она слабо поддаётся силе экзорциста. — Но на неё хорошо действует сила святых, — шепчет Ханагаки. На высказывание юноши Кавараги кивает. — Это нам известно. — «Красная скверна» является раздражителем, поэтому демоны так агрессивны и активны. И есть подозрения, что зародилась эта дрянь в пещере «Шинжитсу но генсо», — парни напряглись, так как наслышаны об этом месте и тварях, что там обитают. Много смельчаков решались пройти через эту пещеру, но никто не возвращался. — Так же замечены всплески скверны на севере. Люди так же жалуются на подозрительных личностей в чёрных капюшонах и с символом безголового ангела, — девушка бросает документы на обломки стола и по старинке хотела забросить ноги на деревянную поверхность, но вовремя опомнилась. — Ничего не понимаю, — Ханагаки сморщил нос. — Почему тогда Гудзи храма Райдзин не упомянул об этом? Глава «Брахман» отвела взгляд, почёсывая щеку. Что-то мямлила себе под нос, и это выводило Майки из себя, ведь ничего из бормотания разобрать не смог. Такемичи зло смотрит на союзника, будто говоря, чтобы тот не вздумал снова выкинуть какую-нибудь глупость. Парень щёки надувает, думая, когда это юноша начал оказывать такое влияние на его персону. — Госпожа Кавараги, мы не понимаем. Если Вам есть, что сказать, то выкладывайте. — Не смейте смотреть на меня свысока… Я хоть и младше вас, но способна разобраться в ситуации. Если клан Сано и Ханагаки падёт, то это обернётся катастрофой для всех святых и экзорцистов. Прошу, подумайте над этим, — парни кивнули не в силах больше противится словам Сенджу. — Что на счёт Вакасы, то… Это информация может просочится за пределами храма. О случившемся узнают все и тогда роду Акаши не сдобровать… — О чём ты? — Манджиро подался вперёд. Девушка сомневается, мнётся, но понимает, что приятели просто так не отпустят её, поэтому громко выдыхает и начинает свой рассказ. — Мой брат Хару… Он стал участником «Вальхаллы», — Майки напрягся, услышав неожиданную новость. Как так вышло? Этот парнишка всегда светил своей улыбкой, словно солнышко. Такой тёплый и нежный. Именно таким Харучиё является в воспоминаниях Сано, но если так подумать, то многое чего он не помнит. К примеру, в какой именно момент погас огонёк в его глазах, появились шрамы по обе стороны губ или сверкнул блеск нездоровой заинтересованности в персоне Манджиро. Лёгкая боль в висках заставила сморщится парня. Оживляется, ублюдок. — Они забрали его у меня. Я обязана наставить брата на путь истинный! — Вы уверенны, что это секта вынудила его вступить или, — холодный огонёк сверкнул, — юный Господин Акаши сам того пожелал? — Что Вы такое говорите?! — Сенджу подрывается с места, глубоко дыша, чтобы унять нарастающий гнев. — Не говорите так о Хару! Вы ничего не знаете! Гляделки продолжались ещё какое-то время, пока девушка окончательно не взяла себя в руки. Тихо извинилась за выходку и присела на стул. — Я разрываюсь и не знаю куда отправиться в первую очередь. С одной стороны надо быстрее разобраться с источником «красной скверны», а с другой единственная зацепка о моём брате и сатанинской группировки. И вновь повисло молчание, которое так ненавидел Сано. Он цокает достаточно громко, чтобы обратить на себя внимание двух глав и выпрямляется, откидываясь на спинку стула. — Всё просто и ясно. Мы идём на восток, а ты с группировкой на север. Ханагаки разворачивается к союзнику и возмущению его не было предела. Уже рот хотел открыть, как его тут же затыкают. — Ханагаки, нам нужно избавится от этой ёбанной дряни. Из-за её влияния народ толком не отдыхает. У меня есть опасения, что такими темпами мы вообще не дойдём до точки назначения. Теперь очередь Такемичи думать на счёт слов Майки. Как он сам об этом не подумал? Мысли о том, что надо всё сделать быстрее полностью забили голову юноше, и тот перестал обращать внимание на окружающих. Чёрт, логово сирен… Он чувствует, что добром это всё не кончится, но противится не станет. — Хорошо, — выдыхает Ханагаки. — Отбываем через два дня. На этом собрание окончилось. Тем временем люди из «Брахман» проявляют милость к приятелям из союза. Костёр большой разжигаю дабы согреться, атмосферу разряжают, ведь лица у всех какие-то кислые и похлёбку вручают со словами «надо сил поднабраться». Парни робко благодарят за заботу и поглядывают друг на друга. Только им начинало казаться, что их взаимоотношения налаживаются, как происходит нечто подобное. Паршиво себя чувствуют, ведь верили в свою дружбу. Что же ожидать от дальнейшего путешествия, если они уже в начале провалились? — М! Как вкусно! Боже, как же жрать хочу, — а вот кое-кого не сильно волнует случившееся, поэтому и пузо себе набивает, восхваляя здешнего повара. — Брат, ешь аккуратнее. Бульон горячий, — Нахоя отворачивается от младшего, чтобы есть тот не мешал, да и настрой не сбивал. На лицах союзников появляется слабая ухмылка. Какие беззаботные… Баджи раздражается беспечности близнецов, поэтому и кричит, чтобы те потише были. — Отвали! Сам не ешь и другим не даёшь! — двое парней вцепились друг в друга, грозясь кости переломать. — Если этот случай тебя так сильно волнует, то не молчи, — Соя сделал глоток. — Поговори с тем, кого обидел, — парень внимательно рассматривает своё отражение в миске. — Жизнь непредсказуема. Уже завтра твоего дорогого человека может и не стать, а ты наговорил ему всякого. Баджи остановился, удивлённо смотря на младшего Кавата. Эти слова адресованы не только Кейске. Каждый воспринял их на свой счёт. Нахоя грустно усмехнулся, зарядил щелбан товарищу и уселся на место. — Был у нас друг, которого мы считали своей семьёй. В нашей родной деревне все избегали нас с братом, повесив ярлык «детей Дьявола». Били, унижали, сторонились… — никто не думал прерывать рассказ. Лишь шум костра нарушал мимолётную тишину. — Но в один момент появился несносный человек, перевернувший всю нашу жизнь вверх тормашками. Дни стали ярче, и людей убивать не хотелось, — некоторых передёрнуло, от чего старший Кавата рассмеялся. — Шучу-шучу! — Как сказал брат этот человек стал очень нам дорог… — Но? — не выдержал Чифую. Близнецы склонили головы, собираясь с мыслями. — Но насколько бы мы не кричали о том, как дорожим кем-то, всегда случается что-то плохое. Бог слышит нас, поэтому подкидывает испытание на прочность и верность своим чувствам, — Соя наконец отрывает взгляд от миски, осматривая толпу. — Мы не справились с испытанием и платой нам стала жизнь того человека. — Как же так? — Он хотел доказать, что не слаб. Что в силах защитить себя и нас с братом. — А причиной этого решения стали наши слова о «бесполезности» его в бою. «Свастоны» ничего не знали о прошлом «Дьявольских близнецов», только то, что эти двое являются чертовски сильными войнами способные положить несколько сотен демонов одним махом. Они появились из ниоткуда в один прекрасный день и вступили в группировку так же неожиданно. По вечному недовольству и презрению цель «защитить всех людей» точно принадлежала не им. Тогда кому? — Эта история была к тому, что надо говорить с друг другом. Говорить, говорить и ещё раз говорить! Извинись, если считаешь нужным. Настаивай на своём, если так же считаешь. Разъясните разногласия, если они вас тревожат, — Нахоя нахмурился и выглядел совсем как ворчливый старик. — Не ждите удобного момента. Действуйте здесь и сейчас, — Соя переглянулся с братом. — Кто знает, что завтра случится. А вам с чувством недосказанности жить и жить. — Всё, а теперь нахер идите и жрать не мешайте, — старший сделал жест рукой «кыш-кыш», отгоняя любопытных товарищей. Баджи навалился на друга с объятьями, говоря, что он ещё большая свинья чем Па, раз людей прогоняет в такой трогательный момент ради еды. Народ зашевелился. Наконец-то атмосфера наладилась. Стоявшие позади Майки и Такемичи наблюдали за своими людьми. Губы растянулись в улыбке облегчения и юноша спокойно выдохнул. — Помирились, — хихикает Сано. Парень поворачивается к союзнику, всё так же светло улыбаясь. — И ты меня прости. Такемичи хмурится и глаза щурит. Он не ослышался? Манджиро только что извинился перед ним? — Я не хочу ещё больше ссорится с тобой, так что… — Майки мнётся, потому что не привык откровенничать с кем-то. — Прошу, прости меня. Послышались весёлые смешки, заставившие парня стыдливо отвести взгляд. Это не заметно из-за длинны волос, но уши у того красные, словно спелая клубничка. — Кто бы мог подумать, что я это услышу от тебя. А как же «я не склоню перед этим выходцем из рода Ханагаки голову», м? — юноша скрещивает руки на груди и слегка наклоняется вперёд. — Настолько тронула история, Сано? — Такемичи по-лисьи улыбается. — Где ты услышал эту фразу? — Майки нервно за ухо прядь волос заправляет. — Да ладно тебе. Не сложно догадаться о чём ты думаешь, — юноша взгляд устремляет на Коко и Инуи. Пение сверчков и треск костра успокаивал, отгоняя плохие мысли. Иногда хочется забыться и просто постоять в чаще леса, наслаждаясь звуками природы. Душа твоя спокойна, так как знаешь, что близкие живы и счастливы. Но нельзя расслабляться. Чтобы добиться мира на земле надо упорно работать, сражаться из последних сил и отдать жизнь во имя спасения человечества. Обычная рутина каждого – война. Ничего удивительного. Такемичи уходит к своей палате, напоследок бросая «ты тоже прости». Юноша сдержит слово. Он не станет балластом, но просьбу Майки придётся проигнорировать. Ханагаки чувствует, как ядро его с каждым сильным выплеском энергии крошится. Таблетки Казуторы лишь подавляют боль и ненадолго обволакивают светлый шарик ещё одной защитной оболочкой. Такемичи умрёт. Он не знает когда именно настанет «последний день», но заранее просил прощение у союзника, ведь дальше ему придётся бороться в одиночку.

…

Недолго главы прощались друг с другом в отличие от своих подчинённых, что чуть ли не со слезами на глазах провожали новых приятелей. Носом громко шмыгали, утирая сопли рукавом и желали удачи ребятам из «Брахман». Такеоми ободряюще хлопал некоторых полюбившихся юнцов по плечу и дал каждому по сладости, чтобы не грустили сильно. Соя в последний раз склонился в благодарном поклоне перед Бенкеем. Пареньку понравился этот опытный, грозный, но такой добрый экзорцист. Мужчина устало махнул мальцу на прощание, и когда тот вернулся к своему отряду, то улыбка на его лице расцвела. — У-у-у, настроение хорошее? — усмехается Акаши. Бенкей тут же меняется в лице, отворачиваясь от группировки. — Они все очень хорошие парнишки. Жалко, если кто-то из них не вернётся домой. Такеоми выдыхает облако дыма, поглядывая на младшую сестру и глав союза, которые уже спешили разойтись. — Думаешь под командованием Сано и Ханагаки падут? — Они тоже ещё дети и не всесильны, не смотря на значимость их рода, — мужчина тихо вздыхает. — Посмотрим. Буду молится Богам за их сохранность. Боги? А многим ли они помогут? Акаши устремил взгляд в чистое небо, пытаясь высмотреть там силуэт всевышних существ, которым люди поклоняются. Не видит. Усмехается. Мужчина не верит в Бога, не верит в его помощь и участие в сражение против нечисти. Всё всегда делают сами люди. Борются, переступая через свой «порог». Выживают как могут. Меняют свою судьбу. Никакие всевышние силы никогда не помогали Акаши. Когда он молил о помощи в самые тяжёлые моменты жизни, и никто не приходил, то тогда мужчина понял. Пока ты сам не начнёшь что-то делать, то так и продолжишь утопать во всём этом дерьме. Но сейчас смотря на молодых парней, у которых могла быть прекрасная жизнь, если бы не обстоятельства и невероятного груза ответственность, мужчина последний раз обращается к Богам. Прошу, помогите этим юнцам. Уголки губ Такеоми поднялись. Он насмехается над самим собой. Вновь выдыхает облако дыма и отдаёт приказ отрядам. Пещера «Шинжитсу но генсо» следующая цель союза.