echoes of the devil's master.

Легкий весенний ветер пробежался по лесу, трогая длинные рукава, на которых пылали красные языки пламени. Молодой ученик самого ВэньЧао часто выходил на охоту на огромных территориях клана Цишань Вэнь, не желая оставаться в пределах Дворца Солнца и Пламени, который ассоциировался у большинства кланов лучше с реками крови. Но блондин не собирался убегать или предавать клан, ведь такое могущество, хоть заполученное не лучшим способом, его даже устраивало. В такую пору было крайне опасно, но забавно обезглавливать мертвецов, в полумраке и абсолютной тишине. Вэнь БайГу нравилось просто так, со вкусом победы на губах, забирать остатки существования мычащих тварей. Прямо сейчас он быстро увильнёт, обернётся, рванет и со всей дури пробьёт череп зомби, обжигая гнилую плоть раскалённым кастетом. С таким удовольствием альбинос виляет у носа противников, словно вспышка от огня, сваливая их с ног всего лишь одним ударом в голову. Небольшой вес, дурная голова и искристая душа — вот, что движет смазливым безумцем. Врагу стоит изо всех сил не подпускать сероглазого к себе, а иначе, оказавшись без оружия в руке и прямо перед БайГу, ему не поздоровиться. Было ветрено. Нэ ХуСинь даже задумался на тем, чтобы попросить о переносе задания, ведь ветер – не самый лучший попутчик в шпионских делах. Скорость ветра непредсказуема и никогда не узнаешь, зашибет тебя сорванной ветвью или нет, вдруг пошатнет кустарник и обзор на скрывающегося в тенях воина будет открыт, или природная стихия выйдет из-под «контроля», своим холодным порывом вызвав осложнение и болезнь. Ведь можно предположить, что шум колышущейся листвы заглушит шаги исполнителя заказа, что, несомненно сыграет на руку при слежке. Но любой знаток в этих делах рассмеется в лицо сказавшему это глупцу, который не учтёт одного – шаги впередиидущей жертвы так же будут потеряны. Покидая каменные стены резиденции, мужчина думал о том, что, если начнется дождь, то сегодняшний день принесет ему шанс на удачное выполнение задания и похвалу от главы ордена. В любой другой ситуации ХуСинь отказался бы работать в тяжелых одеждах, но льющаяся с неба вода поможет замыть место преступления, размыв водянистую кровь по всей округе так, что и не скажешь после, что на этом месте был варварски убит пёс человек. Но на небе расположились лишь несколько облаков, крайне тусклых и почти прозрачных, словно белая дымка, позволяя серебряной луне заливать светом всю округу. Мужчина лишь дернул щекой, наблюдая, как сбоку от него маячит собственная же тень, что может стать помехой для него и помощью для врага. Ночь была поистине красива и благоприятна для хорошей охоты – член ордена Нэ сам бы не отказался от развлекающей охоты на жалких тварей – но крайне неудобна для незаметного убийства. Так почему же сегодняшняя ночь была выбрана для такого, казалось, важного дела, которое не терпит отлагательств на более благоприятные условия окружающей среды? Птичка нашептала, что юноша, имя которого было указано заказчиком, повадился выбираться на ночную охоту неподалеку от границы с кланом Нэ, и лучшей ситуации для нападения на доверенного ученика ВэньЧао может не представится. Поэтому ХуСинь, умеющий слиться с окружающей его средой лучше, чем меняющие окрас ящерицы, был отправлен строгим Нэ Минцзюэ немедля, считающийся подходящим для столь грязной работы. И сейчас парень крадется среди теней флоры, прислушиваясь к ветру, шныряющему в кронах над его головой, к шелесту редкой травы под его ногами, хлопанью крыльев птицы в низинах деревьев, желая подобраться ближе к цели как можно незаметней. Его ведет импровизированная цепь трупов давно мертвых воинов; по ней лис и прикидывает какое расстояние до цели ему осталось, по-охотничьи пробирается глубже в лесную чащу, иногда останавливаясь у стволов деревьев, прислушиваясь к тишине, окружающей его, идет дальше, мягко ступая, словно пробирающийся в курятник лис, по мокрой земле, усеянной еловыми иголками и давно опавшими листьями. Юноша улыбнулся, поглядывая на восьмой труп, упавший на сырую землю. Один из мертвецов знатно вымотал его, и мальчик мог бы израниться, если бы не броня на его предплечье, позаимствованная из культуры самураев и ниндзя. Как только Вэнь БайГу добрался восточной границы, он приметил что-то неладное: будто чьё-то чужое присутствие. От концентрации на одной точке его отвлекает звук хлопанья крыльев где-то слева от себя. Птицы, испуганно взлетающие с влажной земли, недовольно при этом переливающиеся и стихающие по мере отдаленности, напугали брюнета. Звук, потревоживший мирно отдыхающих птиц, достиг слуха мужчины слишком поздно: следом за ним послышался звонкий голос, обладатель которого не мог оказаться в этой чаще случайно и, определенно, рассудил мужчина, принадлежал преследуемой им жертве. — Ну и кто же тут? - руки рефлекторно сложились в кулак, и тот с замешательством оглядывался по сторонам, пытаясь разглядеть в полу-черной чаще леска силуэт названного гостя. - Ну же? Брюнет живо ныряет за ствол близ стоящего дуба, лихорадочно обдумывая, как ему поступить. Что делать? Напасть первому, тем самым отдав преимущество врагу? Бежать, ведь эффект неожиданности упущен? Человек в красно-белом одеянии наверняка заметит его при попытке скрыться, и погоня не увенчается успехом зеленоглазого лиса, а лишь ударит по репутации клана Нэ и самого ХуСиня, если его признают. Иного выхода, кроме как напасть первому прямо сейчас, избавится от противника и уйти с территории незамеченным, замыв следы, он не видел. Поэтому, огибая деревья по дуге и отталкиваясь ногой о скользящую после утреннего дождя землю, брюнет замахивается увесистым мечом. Блондин не успел отпрыгнуть подальше, но уберёг себя от атаки клеймора, от которого пострадал подол его одеяния. Альбинос нахмурился и отскочил от последующих атак, проскакав над противником. Конечно, урон, исходящий от тяжести двуручного меча, вдвое больше, но на каждый плюс есть свой минус, и этот минус заключался в том, что на каждую атаку затрачивалось больше времени, а за это время мальчик мог увильнуть от обладателя. До слуха Нэ доносится звук рвущейся одежды, но никак не ожидаемой плоти; поспешил. Предпринимает еще одну попытку, ограничиваясь слабыми атаками, но все равно не успевает, замечая, как его противник ретировался вверх. Сам он исчезает в тени, которую благородно подарила луна, скрывшись за небольшое облако. Ненадолго, ХуСинь видел, что спутник в скором времени вновь зальет поляну светом и прятаться внизу станет катастрофически негде, а скакать по деревьям, царапая щеки и подол одежды, ему не хотелось. Нэ ХейСинь настороженно вглядывался в место, где только что стояла его цель, испарившаяся в мгновение ока до того, как темноволосый воин обернулся. Вэнь БайГу вспомнил, как молодой голубоглазый член клана Лань как-то давно рассказывал о отличительных чертах одного из остальных кланов. Но, скорее, это было просто подытоживание, нежели поучение. — Темные одеяния, немногословность, золотой запáх и. . . черные волосы , предположим, собраны в пучок. Предо мной представитель клана Не, не так ли? Покажитесь же, - прощебетал коротышка, устроившись на ветке деревца, во время не длинной паузы. Немного поразмышляв о том, что преследовать цель среди ветвей будет неудобно и надобно спустить пса к себе, вниз, он выступил вперёд, желая не упустить из виду силуэт среди причудливых теней листьев и веток. Чёрные, смольные в ночи волосы, собранные в высокий хвост, длинной лентой спускающийся мужчине по плечи, ныне в хаотичном беспорядке выпущенные из «строя» обрамляли контуры его лица, отражая белесый лунный свет, что украсил тропинку, петляющую среди многочисленных высоких вековых деревьев, которую не член ордена Цинхэ Нэ не сможет отыскать с высоты полёта ласточки. Он не произносил ни слова, следя поблескивающими в темноте малахитовыми глазами за расположением рук юноши, в любой момент готовясь отразить клинком клинок Вэня, летящего в него, или кинуть свой, если человек дёрнется в сторону. Прищурив зеленые глаза, ХуСинь, уловив секунду безмолвия, сделал шаг в сторону. Аккуратный, дабы не спровоцировать цель на атаку: сейчас мужчина как никогда был похож на крадущуюся лисицу, опасную, но не смеющую нанести первый удар. Как брюнет и предполагал – нападая первым он отдаст преимущество врагу – поэтому не спешил, сделав еще несколько шагов, представ напротив укрывающегося в ветвях Вэня. Мальчишка. Не вглядываясь, по одному голосу и легкому телосложению, спрятанному под слоями кланового одеяния ордена Цишань Вэнь, можно было догадаться, что перед брюнетом лишь мальчишка, скорей всего, не старше младшего брата главы клана Цинхэ. Великий позор на голову Нэ ХуСиня, которого за работой застал ребенок, а тем более – его цель. Отличный прокол, за который лишить золотого пояса будет мало. В случае неудачи будет лучше вовсе не возвращаться в клан, чем вернуться, опозорив имя своего отца и подставив клан, если выживший юноша расскажет о разведчике, напавшего на него под покровом ночи. Но в планах пришедшего на это поле брюнета не было пункта, в котором Вэнь БайГу оставался в живых, поэтому устраивать показ и переговоры мужчина был не настроен. – От тебя смердит кровью за километр, грязный пёс. –брюнет периферией зрения замечает вновь укрывшуюся луну, и, делая выпад назад и влево, пропадает в тени, совершая высокий прыжок на соседнее дерево, с него, оттолкнувшись о крепкую ветку лучше, чем внизу во время первой атаки, перескакивая на дерево, где укрывался противник, замахиваясь двуручником "Вонцин" за спиной паренька, как делал ни один раз с другими Вэнями. Бросит его тело на нейтральной территории, территории какого-нибудь малоизвестного клана неподалеку, в окружении убитых зомби, имитируя несчастный случай на охоте, и к утру прибудет домой, докладывая Нэ Минцзюэ о положительных результатах миссии. После запрется в одиночестве комнаты, развеять которое не под силу никому, кроме желтоглазого адепта ордена Ланьлин Цзинь. Парень внимательно следил за движениями противника, замечая, что тот полагается на всякие благословения со стороны природы: толи темень от спрятавшейся за облаками луны, толи корректным направлением ветерка; он также подолгу сомневался в нанесении атаки первым, из-за чего блондину приходилось выжидать на чужие действия эквивалентное время. Даже сейчас Вэнь БайГу казалось, что ассасин из клана Нэ не ровня ему, но как только альбинос почувствовал чужое дыхание за своей спиной, ему пришлось мысленно похвалить брюнета, подумав, как же быстро тот перемещается, даже будучи носителем двуручника. Светлый юноша тихо выдыхает и нагибается вперёд, просто так падая с ветки в такт движения чужого меча, но в полёте переворачивается и отскакивает, наконец нащупав ногами ласковую почву земли. Такие кувырки он научился вытворять ещё с самого детства — ещё до смерти родителей. В голове блондина вспылил пристальный взгляд отца, который тот свысока устремил на своего 5-летнего сынишку, меняя усмешку на задуманную ломаную линию. Дело было давно. — Не тратишь свои силы на меня? Ах, а зря. Я являюсь учеником сына главы Клана, так что тебе придётся повозиться со мной. Как раз развлечем друг друга. Вэнь БайГу увернулся от повторного удара, когда, как он разглядел, зеленоглазый спрыгнул с опавшей ветки, а затем сероглазый собрался контратаковать, быстро и четко нанося удары на уровне головы старшего из них. Альбинос ухмыльнулся, когда почувствовал визги попавшего под кастет метала меча. Незнакомец не сможет блокировать каждую атаку БайГу, но большинство из них просто глухо съест Вонцин. Придётся сменить тактику, ведь ближайший бой тут явно бесполезен, но вот, если подключить хитрость и лишить соперника оружия на некаторе время, будет совсем чудно. Ещё одна слабость в сражении на чужой территории: неосведомлённость о данном рельефе. А желтоглазому не повезло вдвойне, ведь альбинос хорошо изучил даже эту землю ордена Цишань Вэнь. Мужчина чуть ли не рычит от досады, когда клинок рассекает воздух вместо намеченного тела. Да что же за отвратительный сегодня день: утром на него свалился цементный кирпич, в обед он запнулся и собственную ногу, когда проходил мимо тренировочного поля, а после получил по голове веером Нэ Хуайсана. Удача явно покинула зеленоглазого лиса и решение, что принял Нэ Минцзюэ, назначив брюнета на эту вылазку, было отвратительно неправильным. Отточенные многими годами упорных тренировок движения никогда не подводили Нэ, ведь за свои двадцать с лишним лет он тренировал членов своего клана, превращая юношей в достойных молодых людей, пережил не один заход в сражения с другими заклинателями, победы над ними, в конце концов, а на этом чёртовом задании не может одолеть какого-то мальчишку. Брюнет был ненамного крупнее юркого юнца, но все же больше надеялся на свою силу, чем на использование изощренных движений и атак, которыми не пренебрегал противник —ХуСинь даже сказал бы, которыми красовался — словно играя, пускай и с не менее опытным игроком. — Ничего себе! Ты так хорошо блокируешь мои удары. Брюнет был готов без устали отбивать поочерёдные атаки его бывшей жертвы —бывшей, потому что лис не знал, кто из них теперь жертва — белобрысый воин-чужак или он сам, страдающий от неуместных комментариев БайГу — но все время блокировать удары у него не получиться, поэтому переход в наступление станет для него лучшим вариантом. Главное не спеши, главное не спеши, главное.... Он поздно замечает предмет, которым орудует Вэнь: кастет, удар которого не понаслышке знаком хрупким костям воина, был не самым злостным его противником, но определённо сковывал маневры, которые Синь учил и совершенствовал всю жизнь. Ведь намного удобнее сражаться с тем, у кого в руках такой же сверкающий клинок; в таких случаях точно знаешь куда и как бить. Небольшой металлический предмет не сломать так просто, отразить удар много сложнее, а юркий противник только больше раскалил злость брюнета, в особенности его болтовня подливала масла в огонь. Он всегда такой балабол, или только сейчас решил вывести оппонента на эмоции излишними монологами? В любом случае отвечать мужчина был не намерен. С каждым новым разом блондин отпрыгивал в направлении севера, чуть меняя курс, но в заданном направлении. Он манил за собой представила ордена Нэ, с каждой минутой умножая его злость и желание распрощаться с жертвой. Когда тот был уже на хвосте, Вэнь БайГу скрылся за камнем, за которым находился небольшой обрыв. Он сбил в полёте брюнета, оттолкнув его на землю в то время, как Вонцин отлетел от своего хозяина. Никто бы в жизни не подумал, что за булыжником размещается такой себе обрыв, но вот жители долины знают о таких тонкостях. Тем более, тут уже покоилось несколько бездыханных трупов чудищ, как мог разглядеть лежащий на земле зеленоглазый лис. Он уловил минуту, когда враг начал отступать, увидев в этом единственную возможность напасть так, как умел: быстро и радикально. И, если бы не колющее желание поскорей управиться с надоедливым мальчишкой, то резкие, обычно с первого удара ломающие в труху кости удары были бы наиболее тщательно подобраны. После очередного замаха, когда красно-белые рукава скрылись за серой породой, брюнет чувствует, как оступился, и на секунду его парализует детский страх высоты —даже не её самой, а упасть с неё, разбив голову и сломав кости конечностей в несколько раз— но, спасибо, что-ли, его роняют на землю. Нэ по привычке заносит руку для нового удара, но из колеи выбила нежданная боль и звон собственного меча, что отлетел на пару метров от хозяина, глухо стукнувшись о землю. Боль в районе пальцев отвлекла внимание: кажется, одна или несколько дистальных и средних фаланг пальцев были либо сильно ушиблены, либо сломаны и сжать руку, призвав к себе клеймор обратно —невероятная боль. Альбинос тотчас «оседлал» дикого вороного коня, сжав чужое горло и поднося блестящий кастет к виску. Наверное, брюнет сам того не ожидал, но тело ученика ВэньЧао класса казалось легким и извивающимся, будто змеиный, но даже этого хватало, чтобы на некоторое время припечатать противника к равнине. Красивое пламя на длинных рукавах накрыло одежды мужчины, поблескивая умершим солнцем, которое отнюдь перестало греть. Белое полотно на теле юноши контрастировало с полноценной тьмой зеленоглаза, и, может, любой прохожий увидел бы в них Инь да Ян, светлое и тёмное. Может, тогда брюнету посчастливилось разглядеть серые хрустальные глаза мальчишки, которые под светом луны казались неземными и самыми чудными, — имя и вправду не врало о «белом кобальте»; каменная, будто прозрачная кожа блондина совсем не была похожей с желтоватой чужой, которой обладал зеленоглазый; розовые губы дрогнули и поджались, избавляясь от молчаливости. — Попался, Нэ. . . Я не знаю твоего имени. Нэ по-детски брыкается, стараясь скинуть с себя лишний груз, но оружие врага буквально у него под носом и не позволяет совершить достаточно резкое движение без вреда для своей головы, ведь удар наверняка будет иметь, если не смертельный, то неприятный исход. Противник напротив, стоит отметить, достаточно силен, раз в силах удержать того, кого не могут сдержать цепи клана, или же Синь предпочёл намерено расслабиться, отдав врагу ощущение близкой победы. БайГу предполагал, что этой прекрасной ночью убьёт кого-нибудь не из числа мёртвых? Жалел бы? Но эта мысль, мелькнувшая всего на секунду, пока БайГу медлил, была отброшена, словно прокаженная, когда Нэ вспомнил, что перед ним — член клана Цишань Вэнь, грязная собака, считающая себя выше, чем остальные, мерзкий самодовольный мальчишка, решивший тягаться с натасканным на убийства адептом. Каким бы отмороженным и жестоким наёмником не был брюнет — убить простого человека, не цель, он бы не смог. Если бы воин мог зарычать, словно злющая гончая, то этот глухой звук непременно бы вырвался из его груди. Все инстинкты просто кричали избавить себя от близости с псом, убрать его подальше, куда угодно, лишь бы не настолько близко. БайГу должен был стать его очередной заметкой в блокноте убитых, а по итогу прижатым к земле оказался лис-охотник, которого перехитрила слишком умная жертва. Вот что случается с человеком, который никогда не знал вкуса поражения: он расслабляется. Но партия ещё не проиграна и, легко тряхнув кистью больной руки, Синь тянет к себе забытый, отброшенный клеймор. Оружие, обрамленное тёмной дымкой, тормозит аккурат возле ключиц БайГу, задев лишь небольшой локон его белоснежных волос. Короткие волоски закружилась, унесённые ветром, а меч остался прикованным к белой мантии Вэня, угрожающе блестя в сиянии луны. Нанести удар Нэ не сможет, но это — всяко лучше, чем безвольно быть прижатым к холодной земле. —Опусти руку, и я опущу "чувства", —голос лиса стальной, но хриплый: рука неприятно сдавливает мышцы. Предложение перемирия? Нет, лишь попытка отсрочить свою кончину. Взгляд адепта перебегает на занесенную для удара руку, не собираясь использовать Вонцин до тех пор, пока ему не угрожает соприкоснуться лицом с металлической "игрушкой" БайГу, после чего возвращает лес в глазах к светлому лицу юноши. Отвратительный. Пришел убить — убьёт, но позже, когда положение будет не столь беспомощным, —можем сделать это одновременно. Тебе невыгодно убивать меня, ведь, если я не вернусь до рассвета — обвинят тебя, предоставив необходимые доказательства, —свернула белесая молния, а последние слова брюнета тонут в ближущемся глухом голосе грома. Если бы мог, то мужчина вздохнул бы с невероятным облегчением: желаемый дождь может начаться. И будет прав, ведь первая капля будущего ливня упала на стальной клеймор, отскочив от него и рассыпавшись на несколько мелких каплей. Запахло грозовым ветром. — Фу, ну какой ты недружелюбный. . , - Вэнь БайГу отшатнулся, как увидел зацепивший белое полотно одежды меч. Он и не сразу понял, что оружие послушалось хозяина и вернулось к нему, но ведь каждый мечник умеет вытворять такой трюк ещё с самого начала обучения. Все случилось так быстро — а подобное с ним случается эпизодически — что зеленоглазый мог заметить на лице блондина удивление. Но никак не страх. Юноша давно затвердил себе, что ему пора попрощаться со страхом, а особенно — с опаской к людям: он не стерпит боли, которую причинят другие, или же обиду, что будет таиться подолгу, когти которой сожмут разум. — Вздор. Я не могу быть уверенным в том, что после этого ты не проткнешь меня своим мечом или же попросту не вырубишь. Ты не похож на человека, который в таком положении не взболтнёт лжи, особенно, если учесть то, что твоя работа — избавиться от меня. А вот если выйдет наоборот, даже не сомневайся в том, что глава ордена что-то придумает и легко выкрутиться из ситуации! Юноша так же упрямо сверлит взглядом временную жертву, ведь даже сейчас не уверен, как долго он сможет простоять на доминирующем пьедестале, пока его тело дрогнуло из-за рычащего оскала молнии. Прохладные капли дождя умывали уставшую землю, одеяния парней и их нагревшиеся тела. БайГу понимал, что вскоре земля размякнет и превратится в болото, по которому бегать и продолжать сражаться — такая-себе затея, плюс, кувыркаться в нем не очень-то и хотелось, так что, может, названный «гость» отступит и на этот раз отпустит блондина. Но не стоит расслабляться. Альбинос понятия не имел, с кем связался, и насколько мотивирован человек прямо под ним, хотя несколько раз мальчишке казалось, что он встречал данную персону во время Советов Ордена или же в угодьях Башни Золотого Карпа. В то же время в его памяти выплескивает образ желтоглазого парня, на которого часто заглядывал нынешний противник, но он лишь смахнул головой и сосчитал это дурью в своей голове. — Предложишь мне что-то еще? Если вновь атакуешь, я буду отбиваться ещё охотнее, - блондин провёл взглядом по горизонту и наконец отпрянул от брюнета, не смягчая хватку. - Скоро рассвет. . . Будет безгранично жаль, если твой наниматель не получит того, чего желал, но при ином результате господин ВэньЧао будет горевать по мне. На самом деле, с недавних пор Вэнь БайГу является сыну главы ордена Цишань Вэнь не только учеником: по тихим вечерам, изредка, когда юные девицы надоедают господину, темноволосый заводит альбиноса в свою роскошную обитель, отводя дух на симпатичном юноше, что был не против. После расставания с милым голубоглазым парнем, стандарты и благородность которого выше альбиноса в не сосчитать сколько раз, сероглазу стало абсолютно класть на того, с кем он проведёт ночь или же кому он молвит «ты мне присмотрелся». Наверное, Лань Хайшу всего-навсего имел чуткое сердце, поэтому решил подарить БайГу надежду на искреннюю любовь, которую он сам же отобрал, утопив ее в пролитой сероглазым людской крови и жестокости. Теперь от прекрасного сероволосого ни слуху, ни духу, да и во время официальных собраний адепт старается не попадаться на глаза Вэнь БайГу, поспешая занять себя беседой с представителями других кланов. Ах, ну и слава у Лань Хайшу — о такой можно было только мечтать (по крайней мере, альбиносу)! Если только Лань Ванцзи или Лань Сичэнь были занятыми, к голубоглазому обращались со всеми бедами, хотя стоит учесть то, что он не был потомком главной ветви ордена. И вновь БайГу поймал себя на мыслишках о сероволосом. На этот раз достаточно. Не хватало только сойти с ума и нечаянно проткнуть брюнету шею неконтролируемым движением руки. Придётся или же хорошенько врезать, или же отступить, наутро рассказав ВэньЧао о ночных приключениях. Но, вообще, почему-то юноша и вправду не жаждал выдавать зеленоглазого лиса, как бы странно это не звучало. Может, ему было жаль того, тем более, жизнь для него почти что ничего не значила, казалась нищим даром. И как же удобно было сейчас так размещаться на напряжённом теле брюнета, даже через полотно ощущая тонус мышц соперника. Но вот только промокать до нитки мальчик не планировал. —Мне будет только в радость заставить ВэньЧао познать боль утраты, —Синь шипит, словно пойманный змей, стараясь вложить в интонацию всё презрение к человеку, имя которого было произнесено здесь трижды. Собственно, ненависть к Вэнь Чао и была главной причиной, по которой ХуСинь согласился на это задание после первой и единственной просьбы главы Цинхэ. Убить любимого ученика и верного пёсика своего врага — не есть ли лучшее возмездие? Пожалуй. Но нужно сделать все аккуратно, —мне нечего предложить такому как ты, мерзость. Легкая мальчишечья улыбка меняется на кривую линию, сопровождая злобный вздох, который часто издают адепты ордена Цишань Вэнь. Пальцы, словно та извивающаяся змея, что наконец охватила свою жертву и жаждет прикончить ее, стягиваются на горле брюнета, и ему бы не ой как поздоровилось после подобных слов, если бы он не успел пустить в ход примирительный знак. Брюнет вновь крутит запястьем, дернув щекой от режущей боли, и клеймор падает на землю рядом — как жест временного перемирия. Глупо, опасно, преждевременно, доверчиво, самонадеянно и прочие синонимы, чтобы описать абсурдность сделанного. Опустить оружие перед врагом все равно, что добровольно броситься с обрыва, на дне которого куча острых сталагмитов. Но тем не менее Синь делает это. БайГу в тот час же резко повернул голову и уставился на меч, со временем смекнув, что противник имел в виду, и медленно спуская руки с чужой кожи. После ХуСинь вновь брыкается в попытке сбросить с себя тушку, пинает его, посильнее, отталкивая Вэня в сторону. Вода уже начинает впитываться в одежду и неприятно трёт в плечах, пока с хаотично разбросанных волос стекали холодные капли. Если они не найдут укрытие в ближайшие пять минут, то превратятся в мерзких мокрых крыс. Синь подумал, что БайГу уже выглядит как белый крысенышь, с его то поведением и внешним видом, а вот брюнет не был настроен принять облик грызуна. Клинок возвращается на место, резко, но мужчина не собирался медлить и быть аккуратным только для того, чтобы не "провоцировать" оппонента, энергично совершая движения. Решив на время потерять из виду мальчишку, брюнет поворачивается к нему спиной, хватает юношу за такое же мокрое плечо, и быстрыми шагами тянет их под кроны деревьев, тем самым на время укрывая. «Ай!» и множество прочей ругани вырвалось из его рта, когда ХуСинь небрежно струсил его с себя, таким образом сбрасывая мальчишку на обмяклую и влажную землю, будто заставляя разделить свою несчастную участь. Блондин, конечно, любил баловаться в водах, когда прохлада играется с кожей, — но никак не в болоте! Пока тот быстро встаёт и оглядывает свои уже не белые замаравшиеся одежды и пытается что-то поделать, до него доходят чужие прикосновения и боль от молниеносного рывка руки зеленоглазого лиса, что тащит его не пойми куда. — Совсем спятил? Куда мы направляемся? Псих, мне больно! ХуСинь желал дождя, но первоначальный план, при котором дождь должен был стать помощником, был сломан и не подлежал восстановлению, поэтому теперь природные осадки приносили один дискомфорт. Пока ХуСинь отжимает, словно тряпки, свои волосы и собирает их в небрежный высокий хвост, ведя внутренний возмущенный монолог из-за передних прядей, что выбиваются из общей колеи, в голову приходит идея, которая может упростить ему работу. Приподняв очи и узрев ненадёжную, но «крышу» из кроны деревьев, альбинос лишь хмыкает, хлопая белоснежными ресницами. Он опирается спиной о ствол небольшого дерева, под которым они сейчас находятся, и обводит глазами родную поляну, часто поглядывая на временного спутника. Вид у БайГу потешный: недовольное и надутое лицо, прилипшие к голове белые волосы и испачканные полотна одежды, — какой ужас. Нечасто такая чепуха с ним происходит, а в этот раз все из-за незваного гостя, поэтому можно надеть корону вины на его голову. —Предложение. Неподалёку точно есть заброшенное поселение, в доме которого можно переждать ливень. Ты знаешь эту часть границы лучше, чем я, поэтому наверняка сможешь найти что-то подобное, —брюнет мастерски меняет интонацию на более дружелюбную, лишь бы Вэнь был расположен к нему схожими чувствами и не усложнял итак сложную ситуацию. Ему в любом случае нужно убить его, иначе вся жизнь покатится псам под хвост — убийство БайГу не только личная месть, но и приказ, который отдал глава ордена, а ХуСинь приучен исполнять приказы Нэ Минцзюэ беспрекословно и чётко, без церемоний и исключений. Если не выполнит — подведёт клан, подведет клан — разочарует отца и не отомстит за брата, не отомстит — какой смысл жить дальше? Как бы не вышло далее, Синь знал, что альбинос не вернётся этим утром в Безночный город, —будем и дальше стоять, и мокнуть, или же начнёшь действовать? У нас выбора нет, —мышца на его щеке вновь дёрнулась, выдавая вечную нервозность и нетерпение Нэ. За последние несколько лет это было, кажется, самое долгое, что произносил мужчина для кого-то. Обычно он ограничивается односложными фразами, по типу "Будет сделано", "Хорошо", "Я в порядке" и прочее похожее, не содержащее распространенность. Для вражеского адепта решил сделать исключение; все же одной фразой свою идею не объяснишь, поэтому можно и раскошелиться на количество слов. Он сложил руки на груди, приподняв бровь, тем самым поторапливая белобрысого подумать над его предложением, порыться в памяти и начать делать хоть что-то, пока на них есть хоть сантиметр сухой и чистой одежды — благо на тёмном одеянии клана Цинхэ не видно пыли, в которой его изваляли; брюнет не отказался бы хорошенько искупать юношу в луже с грязью, дабы очернить его белые одежды. Белый. Мерзость. Синь отворачивается и прикрывает глаза, не в силах смотреть на белые рукава БайГу, солнце на которых снилось парню в кошмарах, да и вообще видеть в близи кого-то из клана Цишань. Провести несколько часов под одной крышей с одним из них сравнимо с пыткой, но, как он и сказал, выбора у них нет. Интонация в голосе старшего из них, конечно же, была фальшивая, ведь с какой такой стати этот ненавистник клана Вэнь отнесётся к БайГу по-дружелюбному? Только если он что-то задумал или ради выгоды. В таком случае, юноше придётся подыграть и прикинуться дурачком, но ведь и у него есть план. Задумчивость в серых глазах растаяла, как только тот поглядел на сложившего руки зеленоглаза, который выжидающе уставился на мальчика. — Ладно-ладно, не хочу я под этим дождем стоять, будь по-твоему. Только умолкни: я думаю. Альбинос оглянул долину, усеянную домиками, что разместилась чуток ниже поляны и перебрал в памяти заброшенные угодья, которые могли там находится. Его дом лежал в противоположной части Безночного города, неподалёку от Дворца Солнца и Пламени. Кажется, при конце посёлка были недосмотренные хижины, в которых можно было укрыться. Сообщив об этом брюнету, мальчик со всех ног побежал по каменной тропинке – слава святым, она тут была – в сторону домиков, раз за разом поглядывая, барахтается ли за ним спутник. Мужчина хотел огрызнуться с юношей, а-ля, чего это он затыкает ему рот, но вовремя прикусил язык, решив, что пререкания с единственным человеком на всю округу, который может помочь не вымокнуть до белья и не заболеть, не лучшая его идея. Поэтому молчит, надувшись, словно мышь на крупу, и ждёт, пока извилины парня озарят его. На голову брюнету уже начинала обильными каплями ниспадать вода с листьев, стекая за воротник. Синь поежился, огляделся и, видимо, прослушал мальчика, ведь когда обернулся, то не застал альбиноса на прежнем месте и на секунду потерялся. Заметил убегающего чуть позже и рванул за ним: полы его верхней одежды взметнулись за ним; на пачкающийся в грязи и мокрой пыли подол смотреть было больно. —Откуда в тебе столько энергии. . . —Нэ следовал за ним, перепрыгивая лужи и сломанные годами ветви, шепча себе под нос ругательства. Благо грязно-белую, но все ещё светлую в сумраке, одежду было видно даже за километр, поэтому, если бы и хотел, альбинос не скрылся бы от временного союзника. Хижина была не первой свежести, с кучей дыр, древесина совсем высохшая и старая, но крыша в более-менее нормальном состоянии, так что под ней можно будет спокойно укрыться. Вэнь БайГу показалось, что это помещение служило когда-то толи сараем, толи ещё каким-то складом для жителей, но сейчас оно было полностью пустым. Мальчик ворвался и оглянулся, проходясь взглядом по убийце из клана Нэ. Он прошёлся рукой по деревянной стене, подтвердив, что она начала размякать от влаги. Воровато оглядевшись, брюнет входит в сырое помещение, сдерживаясь от комментариев, ибо это лучше, чем неустойчивые ветви деревьев. Старые сгнившие доски скрипели под ногами адептов, но, если брюнету не показалось он заметил сухой край у дальней стены, а это уже было хорошей новостью. Что ж, гулять так гулять — и блондин уже был готов усесться на пол, как услышал громкий звук из неба, а затем вспышку. Будто бы рев прокатился по небу, а затем отделив небо от земли. Что это? Молния? Так или иначе, явление отбилось эхом внутри БайГу и тот прислонился к телу ХуСиня, размещаясь позади него и схватив ладонями его плечо. Молнии, что следовали за грозой были ожидаемы, хоть и не желанны. А вот то, что несколько минут назад агрессивно настроенный воин Вэнь будет прятаться у него за спиной — полная несуразность. У Нэ вырывается ухмылка в перемешку с нервным смешком, за которыми следует риторический вопрос: —И это "великий и ужасный" адепт клана Вэнь? Какие же вы жалкие, —его перебивает очередной грохот и сверкнувшая стрела с неба, и в ту же секунду брюнет сам дёргается, злясь и на себя. Он оборачивается на юношу за собой, желая сказать что-то ещё, но, поймав взгляд глаз цвета пасмурного неба, "закрывает" рот, так и не сказав очередную грубость. Нельзя было сказать, из-за чего больше злиться и нервничает Нэ ХуСинь: из-за того, что приходиться делить крышу с представителем клана тех, кто был виновен в смерти Нэ ВэньМао, или что мальчишку, незнакомого и громкого, он находит забавным. Мальчишка уже хотел пожалеть о том, что преждевременно позволил адепту из клана Нэ взглянуть на его трусливость, как заметил тревожное движение брюнета в ответ на очередную вспышку из неба — значит, можно ликовать. — Хах, я и сам перепугался. К тому же, ещё и язык прикусил, - ярко и коротко хихикнул блондин, мягко отпрянув от тела врага. Уставшими шагами он идёт вперёд, огибая тонкую струйку, что мерно падала сквозь дыру в крыше, расстегивая золотой пояс на талии и снимая со своих плеч темно-серое ханьфу. Тело тут же сковывает холодным ветром, но тёплое время года на дворе не даёт чувствовать сильный дискомфорт. В полуобороте глянув на мальчика, он приподнял бровь, задавая немой вопрос, чего он медлит, и встряхивает одежду от лишних капель. Он немного молчит, чуть поведя плечом по привычке, после выдаёт ровным, тихим голосом: — Снимай одежду. Спустя минуту белоснежное создание пристально наблюдает за фигурой впереди себя, которая томно стягивает одеяния и молвит раздеваться. Интересно: ради того, чтобы избавиться от мокрых одежд, что игриво надоедают коже, или же ради пошлостей? На лице БайГу написано ровно ничего, кроме задумчивости. Ведь для него не впервые проводить время подобным способом с мужьями: конечно же, не противниками, но такими же адептами или простыми смертными. Сероглазый чуть притормозил, постоял, промаршировал глазёнками чужое мужественное тело и решил, что оно ему по душе. —Так теплее, —тяжёлый вздох и ни капли смущения за ранее предложенное. Мужчина усаживается на небольшой участок сухого, и, вроде чистого, пола, уложив рядом с собой верхнюю одежду, пока тело в тёмной рубашке обдувал иногда заглядывающий к адептам ветер. Он, ради приличия, кивнул на место рядом с собой, хоть оно и было почти полностью влажным и покрыто старыми листьями, приглашая. Стерпит, пока будет думать, что и как им делать дальше. Плавно ступая за зеленоглазым лисом, он уселся с противоположной стороны от полотен адепта клана Нэ, начиная освобождаться от промокшего ханьфу, оставляя на себе лишь белый халат с красными нитками. Кастет он все же не решился снять. Теперь запачканные полотна лежали рядом, как и одежда ХуСиня. Мальчик улыбнулся и приподнял лицо к старшему, взглянув в его глаза. Он слегка развернулся к нему и поджал ноги к себе, словно девушка, приблизившись к темноволосому: в крайнем случае, это все можно списать на холод. Честно говоря, Вэнь БайГу и вправду ощущал небольшой холодок по телу, не смотря на дружелюбную погоду из-за неплотной ткани халата. Поразглядывав влажную древесину под собой ещё пару мгновений, брезгливый мальчишка занял место прямо на чужих коленях, довольно ухмыляясь. — Прохладно и. . . влажно. Шисюн, неужели тебе и вправду теплее? - небольшая пауза. - А, знаешь, мне в этой помойке больше нечего разглядывать, – кроме зеленоглаза, и он развернулся к ХуСиню, обвив рукой цвета и холода кафеля шею брюнета. —Головой ударился? —больше удивило то, насколько гармонично юноша смотрелся на его бёдрах. В голове мечутся сотни мыслей, начиная от: "Тронулся, что-ли? Не смей даже думать о таком!" и до "Сам виноват, почему бы и нет", в то время как Нэ банально не знает, куда положить руки. Сгибает ноги в коленях, желая уложить руку на них, но только больше притягивает альбиноса к себе. Стыд, да и только, —неужели на первого встречного заглядываешься? Распутник, — кто бы говорил. Мужчина отворачивается, дабы не встречаться с огоньком в глазах юноши, ведь иначе выдаст и себя. Было бы глупо строить из себя недотрогу, когда несколько минут назад сам просил раздеться. Идиот. Но этот идиот понимает, что, как бы это не выглядело со стороны, так действительно теплее: тело мальчика, так или иначе, приносило долю жара. Не то чтобы брюнет страдал от холода и всячески его избегал, наоборот, но отрицать, что два тела могут согреваться друг о друга — глупость. — Разве что в детстве. Заглядываюсь на первого встречного, правда? Тогда поведай мне, на милость, что это? - фарфоровый палец прилетел в грудину, указывая на тонкую серую рубашку мужчины. Может быть, так и было: альбинос часто развлекался с мужиками, которые предлагали приличную плату, или же с другими милыми мальчишками, что могли приглянутся сердцу. Хотя в Ордене ими не кишит, но вот резвиться с каким-нибудь «иноземцем» из иного клана в самой темной комнате Башни Кои — очень даже привлекательная затея, что могла реализоваться чуть ли не на каждом Совете Орденов. До адепта слишком поздно доходит, что, в отличии от себя, БайГу не знает имени нового знакомого. Ему и не положено: пареньку положено прямо сейчас быть убитым двуручным клеймором, а не восседать на тёплых коленях красивого мужчины. Нецелесообразно объявлять всему миру свое имя, поэтому Нэ долго, очень долго и много думая, колеблется. Если все же парнишка сбежит, то по одному описанию —широкие плечи, длинные волосы, затянутые в хвост, злые зелёные глаза и вечно угрюмое выражение лица — его не признают, ведь большая часть клана Цинхэ подойдёт под описание. А вот, если альбинос назовёт точное имя, будет крайне неприятно и много проблем на итак страдающую задницу брюнета. —Ах, так и вправду теплее, – констатировал БайГу, плотнее прижимаясь к брюнету и обвивая его шею уже двумя руками. Щека Синя вновь дёрнулась, пока его бегающий взгляд не остановился на теле юноши, а, верней, на его груди — в силу расположения, ничего сверхъестественного. Слишком близко, чтобы не думать ни о чем постороннем. Кроме одного, пожалуй. —Мне ведь убить тебя нужно, —брюнет чувствует дыхание БайГу на своей щеке, пока его собственное "гладит" чужую шею, –Совру, если скажу, что не хочу этого. Но не прямо сейчас. . . –Да, но перед смертью мне хочется поиграться. Игра света, или по щекам Нэ пробежался румянец? Такого не бывает даже рядом с его названной спутницей, а девушка, стоит признать, чертовски мила и красива: непривычно темно-рыжие волосы, зелёные, почти как у брюнета, глаза. Внешность заклинательницы Юньмэн Цзян никогда не сравнилась бы по красоте с желтоглазым адептом Ланьлин Цзинь, но не он выбирал себе будущую невесту. Необычный по внешности юноша с белыми волосами отличался всем, и тем самым, возможно, привлекал тоскующего в Хэбэй лиса. –Эй, ты что, покраснел? Или мне показалось? Румянец? - серые глаза с разными зрачками впились взглядом в кожу на щеках зеленоглаза. Вэнь БайГу и не ожидал, что старший из них мог бы так легко смутиться. Интересно, ему вообще знакомо чувство любви к мужчине? Хотя, судя по реакции, да и по долгой жизни, шисюн успел опробовать терпкий вкус подобных отношений. По крайней мере, блондину так казалось. Мальчик нарочно ждал действий со стороны ХуСиня, желая потом сладко поехидничать, упрекая старшего адепта в том, что тот первый полез в интимные места, да и ещё предложил раздеться. Дождь все ещё хлестал из неба, словно из ведра, и альбиносу казалось, что им двоим придётся долго тут просиживать — точно до того момента, как проснётся большинство жителей, но сейчас, из-за хлюпанья каплей их вряд ли услышат даже те, кто не спит, так что во всяком случае им не помешают. —Закрой рот, старейшин ради. Ты, похоже, даже не представляешь на чьи колени уселся, раз предполагаешь такие вещи, —его вновь перебивает гром, от которого Нэ дёргается; старая травма. Он действительно чувствовал смущение? Глупость. Нэ ХуСинь просто во всех красках представил себе, что умеет не безвестный юноша, который ошибался, думая, что мужчина просто поддаётся эмоциям и желаниям, нетерпеливо принимая на себя вес чужого тела. Периферией сознания Нэ понимал, что ситуация доведена до абсурда и никогда бы не случилась с ним в обычное течение времени, поэтому логичнее было бы давно прижать юношу к мокрым доскам, либо задушив, либо сломав шею, но брюнет действительно не из тех людей, кто будет давать заднюю, когда подворачивается такая возможность. Он помнил, как смущал Цзинь ГуанСиня на Совете Орденов, когда добивался внимания молодого принца, вызывая у совсем юного адепта блеск в золотых глазах и красноту щёк; помнил, как они прятались по углам от отцов и братьев, а особенно от острого глаза Цзисюаня; помнил и то, как они убегали по ночам, возвращаясь аккурат с первыми лучами солнца, когда семья Нэ собиралась возвращаться в Хэбэй, а Цзинь Цзысюань вспоминал о младшем брате, начиная опрашивать слуг во Дворце. Упрямство и непокорность правилам сделали брюнета тем, кем он являлся сейчас — наглым, острым на язык и выражения, желающим жить на полную и умеющим пускаться во все тяжкие. Последнему он и собирался следовать сейчас, когда схватил альбиноса за воротник, нагнув ниже к себе. ХуСинь подыгрывал мальчишке не только потому, что хотел этого — из принципа мужчина не даст позволить новому знакомому считать, что это он соблазнил зеленоглазого лиса, а не наоборот. Даже если юноша проболтается о связи с кем-то из клана Цинхэ, пусть лучше будет стыдно за то, что ХуСинь сделал, а не за пустую, придуманную болтовню. Что ж, гулять, так гулять — Синь ещё больше сгибает одну ногу в колене, до непозволительной в культурном обществе близости двигая белобрысого к себе, придерживая того свободной рукой в области бёдер, сжимая в ладони тонкую ткань брюк, через которую чувствовалось вечное тепло этого участка тела, и, когда другая рука продолжает держать юношу за грудки', смазано целует Вэня в губы. Давит рукой, чтобы тот не отстранился, и ладонью, что прикасалась к телу сквозь ткань, ведёт выше, выделяя для себя рельефы груди и живота. Расположив тёплую ладонь на чужом поясе, Синь грубо надавливает на поясницу юноши, вызывая соприкосновения паховой зоны БайГу со своей. По спине пробегают быстрые щекотливые мурашки: может, от холода стены позади, а, может, от покалывающего чувства, что вызвало лёгкое трение. Чем же ещё могут занимать двое мужчин, члены двух враждующих кланов, когда один из них, между прочим, жертва, а другой — охотник, если они попали под стену холодного дождя и вынуждены, мокрые и злые, укрываться в какой-то пыльной лачуге со скрипящими досками под ногами и дырявой крышей над головой? У Цзинь ГуанСиня определённо отвалилась бы челюсть, узнай он, как проводит досуг его бывший кандидат в спутники жизни. По телу Вэнь БайГу молниевого пролетает приятный ток, будто вызванный эхом молнии снаружи, пока юноша рефлекторно скрещивает руки за шеей брюнета. На самом деле, это было довольно резко и неожиданно, ведь блондину казалось, что столь сердитого мужика придётся уговаривать и подбивать к такому результату, а тут вот какой сюрприз. Неужели он и вправду не прочь провести время со своей жертвой из клана Вэнь таким способом? Зеленоглазый лис-Нэ уже который раз удивлял альбиноса: тем, что носит клеймор и тем, что так легко «сдался». Но, конечно, это ещё не вечер и тонкошёрстый хищник в любой момент может покончить с белявым зайцем — по крайней мере, после завершения дождя. БайГу дождался конца поцелуя, легко отпрянул и осмотрел мужчину, пытаясь найти в глазах каплю сарказма или хитрости. Убив какие-либо сомнения, блондин снова поддался и ощутил тяжелую руку носителя двуручника на своей пояснице, которая спустилась с передней части тела. Какая шершавая кожа и огромная ладонь, БайГу определённо нравились обладатели таких черт, и в ответ розовые губы прижались к чужим, повторяя предыдущий поцелуй. Мальчик выдохнул, выдавливая стон изо рта, после чего поелозил тазом вверх-вниз, укладывая голову на плечо старшего из них. — Ну и кто же, такой вальяжный, первый поддался играм с «псом из Вэнь»? Именно так ты хотел сократить время? БайГу приподнялся, так что очертания его паха прижимались чуть выше чужого, а голова свисала над брюнетистой, открывая доступ сероглазому без трудностей касаться пальцами чужого лица, медленно поводя кончиками по шее, щеке, челюсти. Альбинос невзначай приоткрыл халат, чутка оголяя грудь. Подобная кафельная кожа, белоснежные ресницы и волосы радовали глаз очень и очень редко, так что зеленоглазому повезло узреть «новинку». Он прикрыл горящие в темноте изумрудные глаза, довольно жмурясь, как представитель семейства кошачьих на солнцепёке. Мужчина усмехнулся, и на его лицо скользнуло выражение азарта, нашедшее отражение в спрятанном самоуверенном блеске глаз, на пару с игрой в движениях. —ага, а теперь закрой рот, —брюнет не злиться, лишь обречённо вздыхает с этой фразой. Усмешка сменятся на кокетливую ухмылку, и ХуСинь в одно движение — опуская ногу вниз и располагая её так, чтобы она оказалась под юношей — делает так, чтобы их паховые области соприкасались глубже, словно скрещенные ножницы. Тёмные штаны, которые в обычное время были чуть ли не второй кожей адепта, сейчас играли роль явной границы между двумя людьми, которую нельзя было переступить, и жутко мешали. Хотя ощущения были очень. . .странными? Приятными? С ГуанСинем они повидали многое, но между ними был опробован лишь лёгкий петтинг, если брать в сравнение такой вид удовлетворения себя и другого, и то руками, когда времени было около десяти минут между встречами — до девяти минут на дело и одна на привести себя в порядок — но вот что-то такое он пробовал впервые. — Ну-ну, меня никто не заставит. Голос альбиноса прозвучал слишком мутно, будто он превратился в безобидную речушку, которая глухо хлюпала в самой мрачной пещере, лишенной родного неба. Мальчик расплылся, веся на ХуСине и так просто обвивая руками его шею. Наверное, первой мыслью, что промчится у него после этой истории, окажется «Мы непременно повторим — может, в следующей жизни». Да, самой главной проблемой в этом было то, что Вэнь БайГу уже должен был быть обезглавленным ХуСинем. Но сама природа вела ненадолго свести их пути, и милосердный дождь устроил им подобную отраду, разрешая блондину на время позабыть об отвратительном статусе жертвы. Хвала небесам? Хвала небесам. Следуя к открытой груди, брюнет пальцами "пересчитывает" каждую выступающую косточку, ребро, а, в то время как его губы оставляли холодные поцелуи на тёплой шее, изредка кусая меловую кожу "партнёра", другая рука не отставала от первой, сжимая внешнюю часть бедра, перебивая действия нарочито медленными поглаживаниями по внутренней, переходящие выше. Подушечки пальцев скользят по тонкой ткани халата, оглаживая чужую спину и бока. Долгие прелюдии были не к месту здесь, в пыльном, холодном домике, но мужчине уж очень хотелось поиграть с юношей, подразнить ласковыми¿ движениями — когда ещё мимолётный партнёр подарит альбиносу столько тепла? Когда мягкие пальцы добираются до середины спины, тыльной части ладони касается что-то мягкое, тонкое. Кисточка низкого хвоста БайГу щекотит его руку, то ли мешая, то ли направляя его незамысловатые касания к чужой спине. Вновь припадая к почти шелковым губам юноши, брюнет загребает в кулак призрачно-белый хвост, наматывая его на руку, словно льняную верёвку на борту во время Фестиваля Драконьих лодок, только чуть бережней, не настолько сильно, дабы Вэнь не дёрнулся в его. . . объятиях? В голову, словно утренним кирпичом от племянника, прилетает отрезвляющая мысль: господи, что же ты делаешь? Тонкими, грубыми пальцами он придерживает мальчишку у затылка, тем самым все же отталкивая его от себя и своих губ. Сумасшедший он, их затея и их действия. Сумасшедшее то, как посмел Вэнь предположить такую мысль в сторону потенциального убийцы, и то, как быстро убийца согласился. Ведь действительно ХуСиня не нужно было уговаривать или просить дважды: он с первого раза выполнял и принимал всё, как поручения, так и свои желания. Отвратительно и ужасно все, что они делали — ужасно то, как он и БайГу прогибались друг другу навстречу, то, как тяжело дышали, иссушая губы вдохами хладного воздуха, а после ловили губами чужие губы, зализывая сухие участки. Думает об этом несколько секунд, замерев на месте и глубоко выдохнув, забирая у себя часть воздуха из лёгких. Глупец. —как же ты мне уже надоел, —мученически вздыхает он, словно не сам дал зелёный свет безобразию между ними. Ослабляет руку на затылке, но, прежде чем юноша успел бы разочароваться и подумать, что все кончено, почти невесомо касается линии подбородка БайГу, намерено сильно укусив, словно играющий кот, и двинул бёдрами навстречу, вновь запуская на свои губы расслабленную ухмылку. Тихий хрип, приглушённый плотно сжатыми губами, выдаёт не скрываемый, в общем то, стон, когда член брюнета упирается в ткань штанов от нового толчка. Дождь скроет все их позы БайГу непринуждённо вспоминал тёплые деньки, что в памяти всплывали золотым фильтром, в Облачных Глубинах, когда бесстыдно пересекал территорию, дабы поведать голубоглазого шатена, что даже тогда был почтённым членом Ордена Гусу Лань. Наперекор всем нравоучениям и предупреждениям благородного ЛаньХайшу, сероглазый подолгу тайно засиживал в покоях красавца, заглядывая на того. Льстивые слова, доброта Хайшу и разговоры по душам — вот, чем поистине дорожил блондин после горестного расставания. Он ощущал в действии чужака родные, что принадлежали голубоглазу, и поэтому сейчас белый кролик разрешил себе расслабиться, растаяв, как самый ранний снег в декабре, в руках полузнакомого незнакомца. Белявый впился губами в шею брюнета, проходясь по разным участкам, как будто пробуя на вкус его кожу. Мягкая, но насыщенная чем-то темным, что напоминало звездное небо на территории клана Нэ — наверное, все они пропитаны подобным особенным запахом. Рука плавно накрыла чужую, что без остановки похождала по его телу, впиваясь холодом в ткань тонкого слоя кожи, а затем расцветая разными красками ощущений. Эти же руки скоро отнимут жизнь альбиноса через посредника-клеймора, если тому не повезёт; эта же кожа вскоре окажется холодной и побледневшей, как камень, со временем напоминая на плоть восставших тварей, если тому не повезёт. БайГу дождался следующего поцелуя в губы и, после недолгой паузы, углубил его, пожелав ощутить приятный вкус ХуСиня ещё раз. Малец довольно улыбнулся, ощутив намотанный на чужой кулак свой же хвостик, что создавало чувство, будто он с этой секунды находится на привязи, что так, по факту, и было. Альбинос терпеть не мог высоко собранных волос, которые после того, как развязать ленточку, ноют каждый сантиметр, а вот тянувшийся по спине неширокий хвостик был очень даже кстати. ХуСинь оторвал его от себя, но улыбка сероглазого не слезла с лица, пламенем выгорая на глазах зеленоглазого лиса, что таким поникшим видом оглядел блондина. Их взгляды встретились: блестящий кобальт и выгоревшая листва. БайГу хотел был посмеяться над тем, в какое подходящее мгновение старший из них задумался о их порочном поступке, и как часто тот сомневался о правильности решения. Ему самому-то было ни жарко, ни холодно, ведь, помимо дури в голове, он не знал, что же за судьба на сегодня подготовили ему молчаливые небеса. И даже если он останется в живых, он не пожалеет об этих мгновениях — как и о всех прежних. «Какая разница, с кем спать?» — думал он, уже смирившись с тем, что он делает на чужих коленях, имя обладателя которых он даже не знал. Глупо, дико, порочно. Глупец он и глупец ХуСинь. Альбинос тихо посмеялся, услышав жалобу зеленоглаза из Нэ. — Ты невыносим. Определись уже, старый глупец. Серые глаза не были настроены отражать в себе огорчение, как и намерения альбиноса. Он бы не сдался так запросто. Умение переманить человека на свою сторону и вынудить исполнить его прихоти, даже если это получалось не самым благородным способом, было, можно сказать, его второй профессией, а сейчас это все поджег энтузиазм. Не успев БайГу сменить тактику, он чувствует укол в подбородке, сводя брови и жмурясь, а затем и вообще новое столкновение с чужим пахом, отчего мальчик застонал. Блондин упирается одной рукой в нижнюю часть живота зеленоглаза, пока вторая остановилась на чужой груди, переводя взгляд на картинку снизу. С каждым новым толчком из БайГу вырывалось «ах», а его голова упиралась в тело мужчины. — Святые небеса, дедок, а ты резкий. Решил по-правде развлечь молодую плоть и размять кости. –Мне всего двадцать… –ХуСинь сдавленно шипит, когда юноша через чур сильно надавливает своим весом на член брюнета, но также рвано выдыхает в покусанное место возле теплой шеи, жмуря лисьи глаза от почти ноющей, но, до покалывания в кончиках пальцев, приятной наливной тяжести в нижней части живота, –семь. Уж точно проживу дольше, чем ты. Он не хотел шутить на эту тему, но безудержная энергия постоянного веселья и расслабленного настроения, что просто струились из альбиноса, невольно передались брюнету. Он давно не улыбался и шутил с кем-то, а тут подвернулся мальчишка, с кем делать это было не так уж неловко. — Посмотрим. . . Вэнь БайГу не отрицал, что такое может произойти, но и не хотел расстраивать свою гордыню тем, что мужчина, который старше его на семь лет, переживет того. Но почему сейчас в его голове воскресли подобные мысли? Ученик ВэньЧао который раз хотел покончить с собой после того, как услышал, что голубоглазый Лань Хайшу поставил точку их роману. И эта боль, да и последствия других факторов, сковывали жажду к жизни, из-за чего некоторыми очень темными ночами сероглазый забегал в самую чащу леса, что находился на границе с территорией Нэ, держа в дрожащих руках тонкую катану. Острие легким прикосновением, будто бы ласковая ладонь чужой руки, прожгла бы брюшную полость хлопца, если бы не мешающие мертвецы, что шлялись вокруг, или же ВэньЧао, который проследил за альбиносом. И в такие моменты БайГу казалось, что младший сын владыки ордена Цишань Вэнь даже неплохой человек. Но разве адепты Пламени и Солнца не самые противные и подлые псины? Нэ отпускает на удивление мягкие волосы Вэня, размещая руку рядом со второй, тем самым обеими конечностями направляя чужие бедра в сторону своих. Звонкие вздохи оппонента напротив, в перемешку с его собственными тихими томными мычаниями, определенно ласкали его слух, непременно теша самооценку и раззадоривая душу: ни одна девушка в его покоях не переплюнет юношу на его бедрах — это мог утверждать Нэ ХуСинь без преувеличений. Он давно смирился с тем, что в его рационе будут присутствовать мужчины — хотя и женщинами он перебрасывался от скуки в последние годы — поэтому метаний на счёт того, что они с белявым юношей богохульствуют, предаваясь разврату и порочному времяпрепровождению, у него не было. Приятно и помогает забыться — и все равно, что у человека под одеждой. Член под штанами пульсирует все сильнее, и это чувство отрезвляет, заставляя притормозить темп, к которому они прибились, и на несколько секунд перевести дух. Дыхание мужчины хриплое с придыханием, а губы заметно опухли от поцелуев и лёгких покусываний чужих зубов. В ближайшие два часа возвращаться в свои покои в Хэбэй ему нельзя — не сможет смотреть в таком виде в глаза Цзян ЛиНьйао (—зелёная птица), которая радушно выполняла роль не только его "невесты", но и сиделки с племянником. Но о других людях они будут волноваться чуть позже. Рука смещается с бедер к штанам, проникая под пояс альбиноса и касаясь кончиками пальцев влажного органа. —на меня смотри, —свободной рукой он поддевает острый подбородок БайГу, обращая взор его глаз не вниз, на происходящее, а хотя бы на лицо старшего из них, —лично мне не хотелось бы объяснять причину влажных штанов. Свалить на дождь не прокатит, поэтому поработай руками, дорогуша, —оба парня были уже почти-почти на пределе и было бы обидно упустить окончание из-за медлительности, так что тонкие паучьи пальцы ХуСиня нашли себе занятие в чужих штанах; с них хотя бы можно смыть остатки их страсти. Создаёт из пальцев подобие кольца, быстрыми движениями, которые сопровождаются пошлыми хлюпаньями, по возможности, которые можно было услышать, если отвлечься от дыхания друг друга и дождя за стенами, который, кажется, не собирался идти на спад, двигая рукой, периодически касаясь головки, стараясь лишний раз не трогать уретру, дабы не зажимать её и не продлять процесс. С этим нужно было заканчивать, хоть и каждая клеточка изнывала от приятного тепла, разливающегося по телу Младший недовольно хмыкнул, вынужденно устремив взгляд в зелёные глаза и отвлекаясь от происходящего внизу. Хоть и мальчику не нравилось просто так тереться, ведь это было невыносимо: приятно и скучно. Альбинос привык доставлять кому-либо руками, ртом или же своим телом, поэтому нечасто поддавался партнерам на предложения о подобных играх, — только если любимец хорошо попросит или доплатит, ведь так не хочется сидеть камнем на чужом теле и однотомно, но сладко, а то не дело, ныть, поглаживая голосом чужие уши. Но почему-то Нэ он поддался без лишних уговоров или же из-за неожиданности, или же зная, что у мужчины твёрдый характер, а вот на долгие упрашивания в этот раз у сероглазого не было силы. Вэнь БайГу проводит рукой от чужой груди до паха, отодвигая штаны и наконец касается горячей плоти члена, проводя указательным пальцем по стволу. Он прикусил губу, чувствуя чужие руки на своём органе, томно выдыхая. В следующее мгновение покрасневшее личико оживает, и блестящие глаза смотрят прямо в изумрудную листву напротив, не приподнимая голову, а эта же рука играется с членом, всей длиной пальцев прокатываясь от головки до ствола, а затем большим поглаживая уздечку. Вэнь БайГу акцентировал внимание на верхушке, иногда кольцом из пальцев спускаясь к стволу и поднимаясь обратно. ХуСинь морщится, прикрыв глаза, закатив их под прикрытыми веками, а его губы ломаются с усмешки на ломаную прямую. Юноша определённо знал, что и как делать, паршивец. Энергичные движения со временем ослабились, ведь ласки чужих рук призвали до эякуляции, отчего блондин промычал и размяк, но никак не остановился стимулировать член брюнета. Тот опустил взгляд, заметив, что полупрозрачная жидкость забрызгала край руки зеленоглаза, после чего ощутил тяжесть спермы и на своей одежде. Мужчина ловит ртом воздух, выдавая хрип и смешок, когда чувствует удовлетворение альбиноса. Их предадут анафеме за такое. БайГу победно улыбается и тянется к лису, медленно, будучи в экстазе, подарив ему очередной горячий поцелуй, трогая кончиками пальцев его шею. Нэ ХуСинь резкими движениями встряхивает руку, избавляясь от капель на своей коже, и уже хочет открыть рот, чтобы съязвить, но был буквально заткнут мягкими губами разгорячившегося юноши. Если и заставлять брюнета замолчать, то только так. —С ума сошёл? — после того, как БайГу отстраняется под влажный звук, ХуСинь по-детски пихает его в живот, не совсем уверенный, что альбинос поймёт за что. Брюнета с юности не целовали настолько пылко, поэтому он слегка стушевался. — Ну, монстр с большим членом, ты победил, мои поздравления. Хочу передохнуть. —Ой, заткнись, пожалуйста. БайГу приводит свою одежду в порядок и приглаживает белявые волосы, поудобнее размещаясь на коленях Нэ. Мужчина чуть улыбается, но тут же страдальчески вздыхает, когда видит, как альбинос выбирает его тело в качестве места для передышки. Ладно уж. Только сейчас альбинос заметил, что в хижине поднялась влажность, но их место оставалось сухим как песок, будто бы оно было благословлено, а дождь, вроде как, стих, что снова напомнило юноше, каким образом он оказался тут, да ещё с чужеземцем из клана Нэ. Не находя себе места, блондин прижался к груди брюнета, приземляя там же ладонь. Он не хотел отходить от не тревожного состояния, зная, что его ожидает, скорее всего, кончина. Нет, блондин ничего не путал и знал, что зеленоглазый лис никакой ему не товарищ, и все это была обычная похоть, а после окончания дождя ХуСинь просто возьмёт в руки клеймор и . . . — Вот уж, возраст твой знаю, а имени — нет. Знаю, что это тайна и все такое, но мне интересно. Не называть же тебя стариком все время, а ведь я очень люблю использовать имена в простом разговоре. Если страдаешь от несправедливости, скажу, что мне вскоре исполнится двадцать лет — правда, у меня есть подозрение, что тебе наплевать на эту информацию. ХуСинь поднимает красно-белый ханьфу БайГу, желая набросить одежду на его плечи, укрыв спину, но тормозит, с прищуром рассматривая пыльный, но не менее горящий рисунок красного солнца на его рукавах. Морщится, явно и открыто, не концентрируя внимание на то, что часть его настоящих эмоций может заметить альбинос. Он устал. Устал видеть почти каждую ночь в течении последних недель это глупое, несущее боль и кровь, солнце. Устал злиться на себя, что не уследил, на ВэньЧао, при этом зная, что ничего не может сделать, ведь к коронованному ублюдку не так-то просто подобраться, а шанс отомстить — убить сероглазого мальчишку — он упустил. Упустил, потому что начал жалеть, а если убийца начинает испытывать жалость к жертве – никогда не сможет принять это убийство как данное; совесть просто погубит его. ХуСинь не хотел жалеть, ведь юноша, устроившийся у него на груди, все-таки Вэнь, а к ним он давно питал неприязнь, при жизни ВэньМао — для него Цишань Вэнь были теми, кто несёт в мир разрушение. Так, как можно испытывать к адепту этого клана что-то положительное? Брюнет не знал; либо он смирился с тем, что альбинос в бело-красном одеянии находиться настолько близко к нему и просто принимал это как факт, либо имел запасной план. Много ли Вэней он встречал в своей жизни, раз сделал вывод об их неоспоримой алчности и жестокости? Юноша не проявлял враждебности с тех пор, как они заключили "перемирие", но мог ли он быть уверен, что это не хитрая уловка, чтобы остаться в живых? Синь не знал БайГу, но в голове звучала лишь одна изученная мысль — Цишань Вэнь опасны, все они. "Нет разницы, кто кем был рождён. Ты ничем не лучше воинов Лань или Цзинь, как и они не хуже тебя. Мы одинаковые, Синь. Я внебрачный сын, но ничем отличаюсь от тебя, чистокровного, верно? Все люди равны, будь то главенствующие семьи или простые рабочие: ведь все мы рождены детьми, похожими друг на друга. Например, поймёшь ли ты, что Цзинь Гуаншань — глава Цзинь, если снять с него всю бижутерию? Конечно, нет, –брюнет тогда громко рассмеялся, от чего у Нэ раскраснелись щеки, словно он с утра не отрывался от «Улыбки Императора»: настолько он любил его смех, –верно. Он будет неотличим от того же рыбака, разве что лицом красивее. Даже псинки, Синь, не отличаются от нас с тобой. Вдруг и среди них есть кто-то похожие на нас с тобой — такие же, с большим сердцем? —он взмахнул руками — блеснули золотые одеяния его клана, словно солнце спустились на землю —мечтательно прижав их груди, в место, где находилось сердце, быстро-быстро бьющееся от радости встречи. Ему не было и двадцати, поэтому живая энергия так и лучилась в его золотых глазах. Синь подмигнул адепту Нэ и кивнул за свою спину, —пойдём, познакомлю тебя со старшим братом. Цзинь Цзисюань давно хотел познакомиться с тобой лично. " Цзинь ГуанСинь был отдушиной среди порочного общества, научивший лиса терпимости. Темноволосый возлюбленный, умевший улыбаться одними глазами, когда было нельзя губами, научил его жить и смотреть на мир не через призму" первого впечатления ". Быть может, БайГу был тем самым, с большим сердцем, о котором говорил ГуанСинь, но брюнет слишком опасался ошибиться и впустить в свою голову инородные мысли о врагах. —Меня зовут Нэ ХуСинь, —голос лиса не выражает эмоций, словно он говорит известный и всем надоевший факт, но голос по привычке дрогнул на приставке "сердце". Он укрывает юношу, что пригрелся на его груди, словно змей, его же ханьфу. Со стороны посмотреть — очень заботливое и приятное движение в сторону друга. Но другом Вэнь не являлся, хоть и предстал перед мужчиной совсем не таким, каким казался из характеристик об Ордене, поэтому сие действие можно благополучно списать на заботу о белой одежде, —сам думай, что следует за знанием имени исполнителя заказа. Если я не выполню, и ты расскажешь Вэнь Жоханю, а ты расскажешь — Нэ Минцзюэ выпрет меня со всеми почестями, если не убьёт сразу же. Нэ Хуайсан, конечно, вступится, но его слова не повлияют на решение главы. Полагаешь, что я рискну своим уважением, семьёй и жизнью ради тебя? Было отвратительной идеей поддаться тебе, —ХуСинь за плечи поднимет мальчика с себя и легко отводит в сторону, чтобы встать с деревянного пола. Рефлекторно отряхивает ноги и, подхватив чёрное ханьфу с золотым поясом, идёт вперёд, к выходу. Останавливается в дверях, надевая влажную, совсем немного высохшую, одежду и опирается плечом о влажный косяк, скрещивая руки на груди. Оборачивается, узрев наполовину скрытый тёмными прядями обзор оставшегося юноши, и вздыхает, — хотя нет. Высокая фигура в дверях уже дважды была представлена миру: сейчас, и три года назад, когда ХуСинь также стоял в дверях покоев золотого принца, с больным сердцем слушая его придыханные рыдания, которые тот старательно хотел скрыть. Высокая, тёмная фигура адепта с распущенными волосами, длиной чуть ниже плеч, застряла у входа, скрытого лёгким прозрачно-жёлтым шифоном, и не могла сдвинуться с места, слушая крики "убирайся прочь", "видеть тебя не могу", "никогда здесь больше не появляйся, иначе попрошу отца казнить тебя, мерзость" от самого близкого человека. Сейчас, когда он в полуобороте глядел на юношу, то не вспоминал тот день, но чувствовал, как неприятные ощущение роятся в его груди. Убирая с лица длинные локоны, заправляя их "дамским" движением за ухо, он манит юношу к себе движением указательного пальца. Попытка бегства была отброшена, поэтому будет лучше разговаривать не в пяти метрах друг от друга. Блондин вовремя успел взглянуть на движение пальца брюнет и только через некоторое время должным образом реагируя на него — принц драмы, что тут сказать. По дороге надевая ханьфу, юноша торопливым шагом приблизился к зеленоглазу, про себя отмечая, какой он чудной в нынешней позе: красивый, самоуверенный и выжидающий. —Дождь заканчивается, — по крыше били последние крупицы, и уходящая луна показалась из-за редеющих туч. В дали, на горизонте, если присмотреться, можно было заметить полоску светло-синего: рассвет наступал им на подолы, —мне нужно вернуться раньше, чем солнце накроет те горы, —он кивнул на робко выглядывающие каменные холмы в нескольких милях от их нынешнего места отдыха, —если нет, то Нэ Минцзюэ отправит группу на мои поиски, и ты в любом случае не вернёшься в Безночный город, а я. . . будет мило с его стороны, если позволит увидеть племянника, —ХуСинь кусает губы, выдавая тихое "тц" при упоминании Нэ ВэньЙаньцина. Мальчик рос чудный, точная копия отца в детстве, и именно это напрягало Нэ больше всего: если ребёнок вырастет таким же, как ВэньМао — долго не проживёт, ведь безудержно будет лезть на рожон. Брюнет не создан для заботы о ребенке. ХуСинь устал в Хэбэй и не будет против, если его убьют. Главное, чтобы вместе с ним от болтливого языка не пострадал клан. Серые глаза оторвались от чужого лица и окинули взглядом долины за пределами фигуры чужеземца, который стоял перед Вэнь БайГу: холмы, скалы, долины, что были затуманены небом, на которое подкрадывалась краска голубого цвета, а за ней и вовсе лимонного, которая давала знать, что рассвет близится. Было ужасно представлять, что же ожидает его, если разведочный отряд не дождётся Нэ ХуСиня и отправится на поиски. Если повезёт, БайГу успеет поджечь метку и позвать на помощь, но это «если». А вот о судьбе брюнета стоит умолчать. Блондин кивнул. — Ладно. Я не проболтаюсь Вэнь Жоханю, поверишь или нет — как хочешь. Не забудь придумать какую-нибудь увлекательную историю своему Нэ Минц. . . В общем, я думаю, у тебя хватит мозгов, чтобы не переусердствовать и не до стараться. Возвращайся дорогой, по которой мы добрались сюда, а как только заприметишь конец границы, следуй за речушкой — так ты сократишь время пути. БайГу улыбнулся ему в последний раз, как всегда, самодовольной усмешкой, но теперь она была смешана с верой. ХуСинь вовремя хватает юношу за рукав и тянет к себе, попутно разворачивая. Ни говоря ни слова и не дав такой попытки альбиносу, брюнет кладёт хладную ладонь ему на щеку и пылко целует в губы, согнув спину для удобства. Не углубляет поцелуй, не использует язык и не кусает юношу за мягкие губы: он лишь дарит ему последний горячий поцелуй, аккуратно смакуя чужие губы, а после отталкивает рукой в грудь — не сильно, чтобы Вэнь не запутался в своих же ногах. —Если получу выговор, то не обещаю, что, увидев тебя в следующий раз, не оставлю шрам. На память, —он подмигнул мальчику и скрылся в тёмном проходе хиленькой хижины, дабы выйти через задний вход — небо стремительно начало светлеть, словно по щелчку, с каждой секундой все больше окрашиваясь в оттенки жёлтого и розового, поэтому для б`ольшей конспирации мужчина предпочёл обойти дома людей, которые в столь ранний час могли выглянуть в окно. Всё же ХуСинь любил опираться на тени. Блондин прошёл мимо и скрылся в перекрёстке улицы, оставляя брюнета. Пройдя несколько кварталов стареньких домиков, мальчик оглянулся, не надеясь узреть силуэт двуручника, но все же глядя в сторону их перевала. По правде говоря, младший не желал рассказывать ни о ком об этом инциденте, ведь брюнет не показался ему настолько опасным, скорее, напротив, хотя ненависть из него хлестала паром. Сейчас он просто наденет кастет, испачкает его кровью какой-то дохлой животины, если повезёт, и прибудет в Безночный Город, сделав вид, что он рано встал, после чего его ждёт обычная рутина. Может, он повидается с ХуСинем на следующем Совете Орденов, совершенно случайно кидаясь неважными взглядами. Брюнет подавил жгучее желание броситься вслед за бывшей жертвой и закончить начатое. Где гарантия, что БайГу не соврет и действительно умолчит о том, где провел сегодняшнюю ночь? В любом случае выбора у Нэ теперь нет, поэтому от нервов кусая щеку изнутри, он выбирается на улицу. В голове хриплым эхом звучало его имя, произнесенное звонким голосом знакомого незнакомца. Заставляет улыбнуться, убив вечную тучу на его бледном лице. Скрываясь в темноте рассвета и тенях, что начали оставлять невысокие крыши домов, Синь корит себя за невыполненную работу и радуется тому, что на этот раз его совесть не будет запачкана кровью. И что теперь делать? Утаить правду, мол, так и так, не справился, ведь малец оказался проворным и хорошо обученным? При этом варианте ХуСиня определённо снимут с должности и отправят работать на рынок. Соврать и сказать, что убил? Тогда что с ним будет за ложь, когда юноша с белыми волосами вновь окажется у всех на виду на Совете Орденов? Нэ Минцзюэ растопчет и выбросит его, словно паршивую собаку — тогда ХуСинь действительно не будет отличаться от Вэней, как пророчил ему ГуанСинь. Точно, ГуанСинь. Что бы сделал сердобольный и справедливый золотой принц, если бы оказался на месте зеленоглазого лиса? Цзинь ГуанСинь не был столь идеальным вторым наследником, каким его привыкли видеть в Башне Кои все новоприбывшие: Нэ единственный знал, что за ласковой улыбкой и доброжелательным блеском глаз скрывалось маленькое чудовище, способное сломать жизнь любому, а статус сына Главы, пускай и внебрачного, позволял ему делать всё, если захочется. На эту улыбку ХуСинь сам когда-то клюнул, как мальчишка, по уши влюбившись в загадочного златоглазого кота, сполна после хлебнув несчастья. Но, каким бы ни был Цзинь ГуанСинь внутри-снаружи, он всегда умел принимать решения, которые не повлекут за собой глобальные катастрофы. Именно этому брюнет не успел у него научиться, поэтому всю быструю — спасибо за советы о сокращённой тропе — дорогу он яростно гадал, чем оправдать свою неудачу на "охоте". Он ведь впервые возвращался неудачником и моральные ценности, что привил отец: "всегда исполняй волю Глав Цинхэ, никогда не нарушай присягу, без церемоний и исключений выполняй приказы, делай все быстро, чисто и не смей опозорить память своей матери", — не давали ему покоя. К черту память о Нэ МинЦиванг (—очевидная надежда). Ему слишком дорого аукнулась её родственная связь с отцом Нэ Минцзюэ, поэтому, пожалуй, угрызения совести мимо ушей он пропустит.

Будучи дома, он замечает на своём плече длинный белый локон и долго ругается, вызывая милый девичий смех у Цзян ЛиНьйао, которая гладит его по спине и лишь вздыхает. Возможно, ей единственной он расскажет правду.