драгоценности в волосах осыпают нас жемчугами щедрые небеса красоты и богатства хватило на всех
♫ Fleur — Последний танец зимы
Сегодня ночью в старинной башне фамильного замка графа Блунайт впервые за многие годы горел свет, заливая пространство двора, украшенного скульптурами кариатид, певчих и лошадей. В воздухе разливалась эссенция волшебства; волшебство пахло еловой хвоей, мандаринами и снегом. Близилось Рождество и та самая ночь накануне праздника, когда сбываются желания, когда миры людей и духов соприкасаются теснее всего, когда дарят подарки и веселятся, когда поют колядки и целуются под омелой, когда украшают дома остролистом, хранящим от любого зла, и посреди зала ставят наряженную игрушками ель, когда готовят на ужин много вкусных и особенных блюд, и угощают всех, даже незнакомых. Рождеством этот день стали называть, когда христианство заменило язычество, прогнав в тень веков и объявив всех фейри ни кем иным, как дьявольским отродьем, бесами, чертями… как их только ни называли, пока просто не перестали в них верить. Но раньше, в глубине веков, вместо ели было йольское полено из ясеня, люди жгли костры, пили сидр, ели ветчину и яблоки с гвоздикой, и боялись огромного, размером с быка, йольского кота, что заглядывал в окна и пожирал непослушных детей и тех, кто не оделся в новое. В замке Блунайт праздновать собирались оба праздника — так как хозяева замка принадлежали и к миру Рождества, и к миру Йоля. Новые хозяева, вернувшиеся сюда после долгого отсутствия. Лидия Карлтон уже месяц была Лидией Эшенберт и графиней Блунайт — Эдгар ухаживал за ней с мягкой настойчивостью, раз за разом убеждал, что других женщин для него существовать не может, и что он любит только свою фейри-доктора. Лидия сдалась, ответив согласием на которое по счету предложение, но уверена все еще не была. Не в Эдгаре — в себе. Не скажешь же ему, что она любит и Кейна тоже? Любит кельпи из Шотландии, вскружившего Лидии голову еще до знакомства с Эдгаром, и не покидающего ее мысли до сих пор; кельпи, который часто вел себя раздражающе, но умудрялся быть неотразимым и обаятельным, кельпи, защищающего ее и Эдгара от Неблагого Двора, добровольно становясь живым щитом, неважно, что Лидия выбрала не его. Она не могла выбрать его. Он не принадлежал ее миру, а она не смогла бы жить в мире фейри, они изначально были разными. А Эдгар, хоть и граф народа фейри — был человеком. Человеческая часть Лидии любила Эдгара. Та же, другая ее часть, часть фейри… любила Кейна. Лидия думала, что у нее получится успокоить душу и не рваться надвое, и убеждала себя, что все еще впереди, что месяц — не показатель, всего лишь месяц. Ее счастье с Эдгаром — не безусловное, Лидия не ощущала себя настоящей молодой влюбленной супругой, не смотрела на мужа полными обожания глазами, не старалась ему угождать. Эдгар угождать и не просил, а в его глазах обожания хватало на двоих — вот только он мог так смотреть на любую другую девушку. И, хотя он не уставал клясться Лидии, что его сердце, душа и тело принадлежат ей одной, она видела — мысли графа принадлежат множеству женщин, и ее одолевали сомнения, не передумает ли он однажды и не найдет ли другую хозяйку для своего тела, чтобы потом клясться Лидии в верности точно так же, только уже виновато. Она не забыла и не забудет случая, когда была готова отдаться ему, несмотря ни на что, не думая ни о чем, кроме близости его тела, когда Эдгар опустил ее на свою кровать, и Лидия ждала поцелуя с замиранием сердца… а он уткнулся носом ей в плечо, и, прежде чем заснуть, прошептал имя Армин. Кейн был бы верен ей, как пес — и у Лидии сжималось сердце, когда она думала об этом Она не видела кельпи уже год или около того, слышала от Рейвена, что тот где-то вместе с Армин, и у нее вновь просыпалась ревность. Армин, Армин, снова Армин… первая любовь Эдгара, теперь еще и с Кейном сблизилась… Лидия любила девушку-селки, жалела ее; Армин стала тюленьим народом, покончив с собой, но не ревновать к Армин Лидия попросту не могла.***
Сегодня Лидия — хозяйка Йоля, хозяйка бала, устроенного в поместье Блунайт тоже в первый раз за много лет. Она надела темно-зеленое платье с белой меховой оторочкой, собрала волосы в высокую прическу, и собиралась отдыхать, получая удовольствие от торжества, но, спускаясь по лестнице, увидела, как Эдгар любезничает с тремя симпатичными юными леди, причем блондинками, что было для нее особенно оскорбительно, и чуть не развернулась, чтобы уйти. Сдержалась, спустилась вниз, небрежно поприветствовала нескольких гостей, не замечая даже, кто это. Блондинки! Лидию бы ранил флирт Эдгара с любыми женщинами, но цвет волос был важным для нее моментом; фейри любят блондинов, а про волосы Лидии даже ее собственный отец говорил, что они «цвета ржавчины» — такие, как и у него. Эдгар однажды сказал, что волосы Лидии цвета карамели, и этим впервые обратил на себя ее внимание, он целовал кончики ее локонов с учтивостью рыцаря перед королевой, но… но она была уверена, что такого же обхождения удостоилась бы любая другая. Причем даже любя Лидию, Эдгар считал заигрывание с девушками обычным общением, для него это ничего не значило. Эдгар никогда не изменится, а Лидии придется или учиться не ревновать и привыкать к особенностям мужа, или всю жизнь грызть себя сомнениями и переживаниями по поводу его верности. Первое Лидия не могла, она по натуре была ревнивой — впрочем, если бы Эдгар не давал ей повод, то и ревности бы девушка не испытывала… а второго она не хотела. Что за смысл в браке, где нет доверия и только и ждешь, когда любимый человек на кого-то тебя променяет? Лидии стало грустно, тоскливо и одиноко, и никакая атмосфера праздника больше не радовала — ни украшенный зал, ни потрясающе вкусные ароматы еды, ни ее любимая музыка. Ничего. Ей хотелось только уйти, и, оглядев зал, Лидия поняла — она может безбоязненно покинуть замок. Граф Блунайт и без своей графини завладел вниманием всех гостей, и пришли они к нему — кто для них Лидия? Последняя фейри-доктор, представительница вымирающей профессии, способная видеть фейри — и то, последнее еще доказать надо, может, она сумасшедшая или же лгунья. На нее так и будут смотреть — как на безумную, или как на шарлатанку, а если поверят — то как на диковинную зверушку в зоопарке. И всерьез ее не воспримут: что она за графиня Блунайт? Подумать смешно. Нет уж, пора скорее убраться отсюда.***
Лидия спрятала ладони в белую норковую муфту, выдыхая облачко пара. Она не надела головной убор, и в рыжих волосах драгоценными жемчугами заплелись снежинки, но от этого девушка не мерзла, а вот руки предпочитала держать в тепле. Йольская ночь полнилась шорохами, снег блестел от света из окон и лунных лучей, и здесь, неподалеку от лесной опушки, легко было поверить, что вот-вот из-за деревьев выйдет огромный кот с горящими огнем глазами. Из замка доносились звуки вальса. Следы от ее сапожек остались на чистом нетронутом полотне пороши от самого входа, и найти сбежавшую графиню было легко — да только никто не искал. Девушке не хотелось думать, что Эдгару ее внезапное исчезновение доставило только удовольствие, но, видимо, так и было. А Кейн искал ее везде и искал бы всегда — если бы она не стала чужой женой. Лидия посмотрела на небо — черное, усыпанное звездами, похожими на снежинки, такими же холодными. Мириады звезд, не сосчитать; если упадет одна — можно загадать желание. Говорят, что в ночь перед Рождеством сбываются любые мечты… бывает же она, ночь перед Рождеством? Законы волшебства не особо укладывались у Лидии в голове, она не разбиралась в магии, как в некой науке, и вряд ли кто-то вообще мог разбираться в чем-то настолько абстрактном — но она твердо знала, что загадает на звезду. Если звезда упадет: обычно время звездопадов летом, не зимой. Где-то на небе была и та самая Звезда, на чей свет шли волхвы с драгоценными дарами, но желание Лидии не подходило той Звезде. Ее мечта не была связана с Рождеством, ее мечта принадлежала Йолю; с точки зрения христианства, Лидия хотела совершить смертный грех. По законам десяти заповедей на скрижалях запрещено желать другого мужчины, кроме мужа, раз клялась в верности у алтаря, и ведь Лидия вправду клялась в верности, у них с Эдгаром было венчание… только она не воспринимала венчание чем-то серьезным, чем-то кроме красивой церемонии. Вдруг ей показалось, что все до единой звезды на небе смотрят на нее, и девушке стало жутко. Будь она простым человеком с человеческими знаниями и представлениями о мире — несомненно, устыдилась бы собственных помыслов и скорее убежала в замок, а после бы обязательно молилась о прощении и вела себя с законным супругом особенно ласково… но Лидия была наполовину фейри, поэтому мысли о грехе не так уж ее напугали. Да и не смотрели на нее звезды, как они могут смотреть? Просто ночь такая… волшебная. Лидия верила в Бога. Лидия любила Бога. Но ее вера была основана на любви, а не на страхе перед запретами. И… и, подумала Лидия, если она действительно хочет чего-то по-настоящему плохого, то звезда не упадет. Лидия не отводила глаз от неба, сама не зная, чего ждет. Звенящая морозная тишина начинала давить на уши. Вдруг маленькая звездочка оторвалась от черного полотна и полетела вниз — не почудилось, на самом деле полетела! Сердце Лидии упало вместе с ней от радостно-тревожного волнения, и она загадала желание в ту же секунду, не задумываясь более о правильности или неправильности. «Я хочу быть с кельпи!» Она замерла, понимая, что загадала. Понимая, что загаданное на звезду в такую ночь не может не сбыться — но назад уже ничего не вернешь, и Лидия не была уверена, жалеет ли об этом. Ее желание было искренним, и это единственное, что она знала точно. Вместо йольского кота из-за елей вышел Нико, довольно улыбаясь. В одной лапе он держал трубку, в другой — яблоко с гвоздикой, насаженное на шпажку. — У троллей та-акой чудесный сидр! — причмокнул он, облизав усы. — Я бы тебе предложил пойти попробовать, но тролли… м-м-м, не лучшая компания для дамы. — Почему? — спросила Лидия. Она знала о троллях, хотя раньше с ними не встречалась, и они были не опаснее кельпи. Людоедства не гнушались, но их было очень легко обмануть, а фейри-доктор неприкосновенен для всех фейри… тем более, графиня Блунайт. О последнем Лидия часто забывала. — Тролли — не джентльмены, — усмехнулся Нико. — Но если тебя не смущает, что они при даме ковыряются в носу, и, хм-м, пускают ветры, то… — Ерунда! — решила Лидия. — Отведи меня к ним, я хочу с ними познакомиться. Нико вспрыгнул ей на плечо и принюхался. — Не пила, — констатировал он. — Зачем тебе к троллям, Лидия? Тебя Эдгар не ждет? Лидия шмыгнула носом. Эдгар не удосужился даже выйти из замка и позвать ее, а Рейвен точно знал, где она, значит — никто ее там не ждет. — Я же теперь графиня народа фейри? — чуть обиженно спросила она. — Ну-у, да, — признал Нико. — И троллей тоже? — продолжила Лидия. — Выходит, так… — Тогда тем более я должна с ними познакомиться. Брось, Нико, ничего не произойдет, — весело сказала Лидия. — Я не боюсь ковыряния в носу. И хочу попробовать их сидр. А воздух такой свежий, что никакой тролль его не испортит. Ну же, идем! — Ладно, — сдался Нико, вручив девушке яблоко и спрыгнув с ее плеча на тропинку. — Пошли.