магистр смеется опять черно его колдовство
♫ Канцлер Ги — Легенда Черной мельницы
Где она находилась, Лидия не знала. Как сюда попала — тоже не знала. Она вышла в лес, решив собрать еще черники для пирогов: на Лугнасад черника росла везде, так что и искать не надо — и то ли упала, споткнувшись о корень, то ли кто-то ударил ее по голове, от чего она потеряла сознание… но очнулась Лидия в темной каморке. Проверила руки и с удивлением убедилась, что запястья не связаны, и ноги тоже были свободны — пленников так обычно не содержат, но кем была здесь Лидия, как не пленницей? И где — здесь? Она немного подумала, стоит ли звать хозяев или хозяина, не станет ли тогда хуже, но решила, что в любом случае должна знать врага в лицо. Может, все не так ужасно, и ее украли обычные разбойники, которых легко победит Кейн. Кричать Лидия все же не решилась. Она дотянулась до ящика, толкнула его, чтобы произвести шум — и сразу же дверь ее каморки распахнулась. За дверью стоял… кто-то черный. Лицо мужчины скрывала маска, все тело окутывал плащ, будто сама ночь служила ему одеянием. Лучше бы ее украли разбойники. — Кто вы? — спросила Лидия. — Я никто и я — все, — серьезно ответил черный человек. — А если подробнее? — внезапно осмелела Лидия. Туманные заявления не пугали ее, наоборот — веселили. Ситуация не подходила для веселья и ее легко могли убить за дерзость, но могли и не убить. Черный человек хмыкнул, склонив голову набок и с интересом рассматривая Лидию. — Хорошая бы из тебя вышла ведьма, — сказал он почти с сожалением. — Жаль, что ты жертва на заклание. Лидия похолодела, и не столько от смысла его слов — скорее от того, как он это сказал. Не угрожал, не запугивал, просто сообщил, как о чем-то уже давно решенном. Как о чем-то… нормальном. — Из меня бы не вышла ведьма, — упрямо сказала девушка. — Я фейри-доктор. — Фейри-доктор, — протянул черный человек. — Значит, ты почти ведьма. Тебе известны те же тайны, что и ведьмам, просто ты не пользуешься силами природы, как магией. Мне нравились фейри-доктора, пока они не исчезли. Жаль, что придется приложить руку к исчезновению последнего. — Так не прикладывайте, — Лидия попыталась невинно улыбнуться. — Отпустите меня. — Не такие законы у магии, — усмехнулся черный человек. — Тебе они неизвестны, и это простительно… Мало кто знает о них. Но ты узнаешь. Для начала — меня называют Магистром. — Магистр Черной мельницы! — встрепенулась Лидия. — Самый великий колдун! — О, так ты знаешь, — его голос прозвучал то ли с одобрением, то ли с сожалением. — И что еще ты знаешь? — Вы похищаете людей, — ответила Лидия. — Вы учите их магии, а если они плохо учатся — вы их убиваете или превращаете в животных, своих фамильяров. Вы питаетесь их жизненной силой. — Я не похищаю учеников уже много столетий, — поправил ее Магистр. — Больше в этом нет нужды. Они приходят ко мне сами, и добровольно соглашаются платить цену за обучение. Но если они передумывают учиться и решают сбежать — я их наказываю. И питаюсь их жизненной силой, верно. Только когда человек учится магии, он поглощает столько энергии природы, что я, по сути, выполняю роль пиявки, отсасывающей лишнее. — А я вам для чего? — спросила Лидия. — Видишь ли… Иногда ко мне обращаются с просьбами, но не об обучении. И не только люди. Однажды один фейри из Шотландии попросил, чтобы я помог ему обрести контроль над превращениями, и я помог. Взамен я хотел, чтобы он принес мне печень единорога, и, возможно, я выразился слишком туманно для его разумения, но мои условия всегда облачены загадкой… Я ограничил требование временем, достаточным, чтобы принести тысячу единорожьих печенок, даже учитывая редкость этого животного. Но кельпи не выполнил условие, и его время закончилось в этот Лугнасад. Лидия слушала, верила и не верила. Кейн мог обратиться к магистру… и мог не понять условие или же не пожелать его выполнять. Но почему она здесь? Она знала ответ. Просто не была уверена полностью. — Вы попросили его о невозможном! Единороги не просто редкие! Вы попросили его убить сородича! — рассердилась Лидия. — Это жестоко! — Конечно, это жестоко, — согласно кивнул Магистр. — А разве может быть иначе? Все имеет свою цену. — И Кейн поставил на кон меня? — тихо шепнула девушка. — Кейн, — хохотнул Магистр. — Надо же, он обзавелся именем. Нет, миледи, тебя на кон не ставили. Думаю, тогда ты еще не родилась. На кон было поставлено самое дорогое сердцу кельпи. И ты подходишь лучше всего. Лидия молчала, глядя на свои руки. Самое дорогое… — У меня есть печень единорога, — сказала она. — Если подойдет заспиртованная. — Дело не в печени единорога. Дело в невыполненном обещании, — Магистр шагнул к Лидии, в руках у него блеснуло лезвие ножа. Дверь с грохотом врезалась в стену. — Отойди от нее! К ногам Магистра полетела белая туша единорога. Лидия вскрикнула. Брызги крови попали ей на платье. — Ты все равно опоздал, — бесстрастно ответил маг. — Условие было: до Лугнасада, а не в Лугнасад. Она умрет у тебя на глазах. Он схватил Лидию за волосы, заставив ее болезненно вскрикнуть. — Дрянь! — выругался Кейн, но не смог броситься на мага — наткнулся на невидимую стену. — Я принесу тебе сотню чертовых единорогов! Тысячи! Я своими руками вырву печень у каждого! Только отпусти ее! Магистр громко засмеялся. Происходящее явно забавляло его. — А если мне нужна печень не единорога, а кельпи? Кейн стиснул зубы. — Тогда я вырву свою печень. — Можешь приступать, — разрешил Магистр, но Лидию не отпустил. Кейн рывком поднял рубашку… — Постой! Он выполнил условие, просто с опозданием! — закричала Лидия. — Заставь его пройти испытание! Загадай ему загадку! Ошибется — накажи нас обоих! Разве правила не такие? Магистр приподнял ее так, чтобы лучше видеть лицо. Это было больно, но Лидия терпела, не отводя глаз от черных прорезей маски. — Фейри-доктор, — проговорил он, и в голосе колдуна проскользнули нотки уважения. — Я позабыл, сколько знаний вам доступно, — маг разжал ладонь, отпуская девушку, и указал пальцем на Кейна. — Если ты готов умереть и убить ради нее, то непременно узнаешь среди тысяч других, верно? Не узнаешь — тогда я заберу ваши жизни. Узнаешь — отпущу вас. Идет? — Идет, — процедил Кейн.***
Он догадался, чего от него хотели, только с помощью Рейвена — к Армин обращаться бы не стал, но ее брат обладал не меньшими знаниями и не имел привычки вмешиваться в чужие дела. Услышав ответ на туманную загадку, Кейн не выдержал, ударив кулаком стену — какая мерзость, просить убить единорога! Единороги — даже для людей неприкосновенная святыня, они, в отличие от кельпи, не принимали человеческое обличье и не питались ни людским, ни животным мясом, они хранили многие тайны мироздания, они были для кельпи тем же самым, что ангелы для человека — его попросили убить ангела. Раньше Кейн к подобному был не готов, он бы в лицо Магистру плюнул на такое требование, но теперь… Он знал, где найти единорогов. Среди цветущих полей и зеленых трав белизна шкуры волшебной лошади выделялась и была заметна издалека. Кейн не скрывался от него, решив, что по крайней мере не нанесет удар в спину, так было бы слишком подло. — Счастливого Лугнасада, дитя, — произнес единорог. — Если ты примешь истинный облик, то мы сможем вместе угоститься дарами первого дня осени, — он имел в виду траву, которую с удовольствием поедал. Кейн покачал головой. — Прости, но я пришел не праздновать. Единорог смотрел, как кельпи достает нож. Смотрел так спокойно, что это было хуже всего — лучше бы он пытался напасть или убежать. — Зачем тебе это? — с тихой укоризной спросил единорог. — Хочешь богатств? Власти? Силы? — Нет. Хочу спасти свою любимую девушку, — кельпи чувствовал, как, глядя ему в глаза, единорог читает его мысли. Позволял ему читать, открывая сознание. — Ты знаешь, что случается с тем, кто убьет единорога на Лугнасад? Ты больше не сможешь принимать свое истинное обличье. Ты не станешь человеком, но и кельпи быть перестанешь, — произнес белый конь. — Знаю, — ответил Кейн. — Прости, но у меня мало времени. Он шагнул вперед, подняв нож, и кровь окропила душистые травы.***
Кейн оказался в темном помещении — сначала решил, что это пещера, но где-то вспыхнул тусклый свет, и он увидел множество воробьев, порхающих вокруг. Некоторые садились ему на руки, некоторые — прямо на голову. Кейн отмахнулся от парочки, что лезла прямо в лицо, и услышал голос Магистра: — Угадаешь, кто из воробьев твоя девушка — и я отпущу вас. У тебя есть пять минут и всего одна попытка. Пять минут, одна попытка… Кельпи пытался искать взглядом воробья, похожего на Лидию, но птицы так мельтешили, что рассмотреть было почти невозможно, а время шло неумолимо. Кейн хотел попытать удачу и указать на первого попавшегося воробья, но вдруг увидел среди птиц маленького старичка с деревянной клюкой. Бекке заговорщически подмигнул и показал на совсем другого воробья, сидящего в отдалении, а не порхающего вокруг. Времени оставалось так мало, что выхода не было, кроме как поверить, да и к чему полевому духу врать? — Вот она! — Кейн указал на серую птичку, и пещера погрузилась во тьму. Магистр хохотал, но это не был хохот триумфатора. — Узнал! Надо же! Узнал! Что ж, да будет так!***
Лидия и Кейн очнулись, лежа на лугу, на лесной поляне. Судя по доносящейся тихой мелодии вальса — недалеко от замка Блунайт. — Вернулись, — прошептала Лидия, садясь на земле. — Мы вернулись. Кейн обнял ее так крепко, что ей стало больно, но Лидия только обняла его в ответ. — Армин была права, я приношу тебе несчастья, — сказал Кейн в волосы Лидии. — Из-за меня ты могла погибнуть. — И ты мог, — Лидия отстранилась и взяла его лицо в ладони. — Ты правда бы вырвал себе печень? По усмешке Кейна она поняла — да. Абсолютно спокойно бы вырвал и не счел бы это великой жертвой. — И ты убил единорога, — прошептала Лидия. Кейн молчал. Лидия погладила его по щекам — утешать не пыталась, и без нее он знал, что сделал и ради чего. И вряд ли жалел. — Только не говори, что ты решил, что опасен и поэтому уйдешь, чтобы мы никогда не виделись, — попросила она. — Я не настолько благороден, — ответил Кейн. — Наоборот, я никогда не оставлю тебя. Даже если ты захочешь, чтобы я исчез из твоей жизни, все равно не исчезну. — Никогда не захочу, — сказала Лидия. — Никогда меня не оставляй. Они улеглись рядом, и Лидия привычно устроила голову на груди Кейна, а он приобнял ее за плечи, прижав к себе крепче. Его сердцебиение смешивалось с далекой музыкой вальса, а вокруг них цвел, благоухал, входил в свои права Лугнасад. — Что ты просил у Магистра? — спросила Лидия. Кейн пожал плечами и поцеловал ее в макушку. Он вспомнил, что — но это было уже неважно, зачем ему теперь контроль над превращениями, если нет никаких превращений? И кто он вообще теперь такой, если не кельпи, но и не человек? И есть ли вообще разница, кто он? — Просил, чтобы меня полюбила лучшая девушка на свете. Лидия легонько пихнула его в бок. — Врешь. — Но сбылось же желание, — резонно возразил Кейн.