Когда растает лед

    Холодно. Нестерпимо холодно. Кажется, что и сердце тоже стало покрываться тонкой корочкой льда. Не могу умереть так легко. Внутренний огонь согревал тело более чем пять веков, но сейчас он медленно затухает. Тот садист, что заточил меня, определенно с толком подошел к делу. Почему просто не убил? Нет, он выбрал самый мучительный способ: вечный плен в нетающих льдах. Ненавижу холод больше всего на свете. Не могу даже вздохнуть полной грудью, ведь тело сдавили пласты льда. Не шевельнуться, свободны лишь плечи и голова. Могу повернуть голову, но что увижу? Темную пещеру, освещаемую тусклыми лучами, падающими из просвета над головой. На что тут смотреть? Пять веков в одиночестве, не видя солнечного света, мучаясь от причиняемой пленом боли. Иногда теряю связь с реальностью, забываясь на время. Может на мгновения, а может на годы. Жду того единственного человека, кто сможет освободить меня. Мысли текут медленно, скапливаясь по капле, словно вода, капающая со сталактитов, озаряя голову вспышками воспоминаний…    Мой противник оказался сильнее, чем я предполагал. Поверженный и жалкий, лежу на земле под его безразличным взглядом. Во время боя глаза моего противника горели гневом, сейчас же замораживали арктическим холодом. Ни капли сострадания к окровавленному врагу. Неудивительно, ведь будь я на его месте, без сомненья вырвал бы сердце ангела. Не осталось сил поддерживать оболочку дракона, однако возвращение человеческого облика принесло еще большие страдания. Каждый вздох обжигал грудь болью, черт! Сломаны ребра. Не смотри на меня свысока, придурок! Пусть я умру, но сотру это высокомерное выражение у тебя с лица. Шатаясь и кривясь от боли, я из последних сил поднялся. Ангел не двинулся с места, сохраняя бесстрастное выражение лица. Небо в очередной раз разразилось громом, а сквозь облака пробежала яркая молния, осветившая кроны могучих деревьев. Помню, как кинулся вперед, нанося удар. Воздух разрезал поток жаркого пламени, вскинув священный меч, ангел встретил его. На секунду я возликовал, когда мой противник исчез за огненной стеной. Но через мгновенье огонь потух, ангел стоял целый и невредимый. Его меч даже не раскалился, хотя вокруг в радиусе двух метров все было начисто выжжено. Страх, это чувство никогда еще не было столь ярким. Светловолосый, сверкая белоснежными одеждами, возник передо мной, преодолев расстояние одним взмахом крыльев. Схватив меня за горло, он взлетел. Очередная молния выхватила два силуэта зависшие над землей. Когда вспышка от нее погасла, исчезли и ангел с драконом. Он перенес нас в пещеру и, кинув моё обессиленное тело на земь, начертал в воздухе руну. По коже пробежали мурашки, потому что температура в пещере резко упала. Дыхание вырывалось клубами пара, тело стало покрываться корочкой льда. Я оцепенел, стало невозможно даже пошевелиться. - Что ты делаешь? – в ужасе прохрипел я. - Оставлю тебя в заточении в этой пещере. Больше не сможешь причинять людям страданья, чудовище, не знающее цены человеческой жизни. Эта пещера станет твоей могилой, потому как освободить тебя смогут только самые искренние слезы.    С этими словами ангел покинул пещеру, вылетев наружу. Последнее, что я запомнил, прежде чем потерять сознание, был всепроникающий холод. С тех пор в пещеру забрел не один заплутавший путник, но никто так и не вышел из этого проклятого места. Искренние слезы? Что может быть искреннее, чем слезы страха перед лицом смерти? Всех, кто забредал в пещеру, я пугал до смерти, но их слезы не растопили лед. Чувствуя неуемный голод, я пожирал тела своих жертв. Даже находясь в ледяном заточении, я мог распоряжаться своими волосами. Мой пленитель не учел того, что волосы у меня оживают и полностью подвластны воле их обладателя. Отчасти наделенные волшебными свойствами, волосы могли задушить нарушителя спокойствия, а также поднять в воздух вес человека. За прошедший век они стали длиной в несколько метров. Я перевел взгляд с волос на подножие ледяной скалы, где белеют человеческие черепа. Глядя на них, я чувствовал презрение к самому себе. Раньше я не ел человечину, хотя на моей совести не одна загубленная человеческая жизнь. Но про принципы пришлось забыть, иначе б я умер от голода. Даже находясь в таком положении, я все еще долго цеплялся за жизнь. Хотя, возможно голодная смерть мне и не грозила, годы без всякой пищи я как-то держался. С каких пор я начал анализировать свои действия, оправдываться… Перед кем? Наверное, стали ползти слухи, никто больше не рисковал подходить к этому месту. Уже несколько десятков лет не видел я человеческого лица и не желал видеть более. В то, что их слезы помогут, я перестал верить уже давно. Устал от бессмысленного существования, где сильнее голода и боли было только чувство одиночества. Наверное, ангел соврал. И никакие слезы не высвободят меня. Врут ли ангелы? Если б можно было бы остановить сердце по желанию, я бы не раздумывал. Осточертело… Как же все осточертело. День ото дня ждать и сходить с ума. Закрываю глаза, пытаюсь представить синее небо, пьянящий полет, как воздух врезается в расправленные крылья…    Приятную картину прервало прикосновение к щеке чего-то твердого. Кажется, я настолько погрузился в воспоминания, что уснул. Хотя такое состояние больше походит на анабиоз. Распахнув глаза, я с удивлением увидел перед собой круглое лицо ребенка. Он от испуга выронил палочку, которой тыкал в меня секунду назад. Странно, откуда он здесь?    Мальчик взобрался на высокий камень, благодаря которому и смог до меня дотянуться. На вид ему было лет семь, кареглазый и черноволосый, он был одет в синюю клетчатую рубашку, курточку и брючки фисташкового цвета, странного кроя. Мой нежданный гость ощутимо побледнел, от того небольшие круги под глазами стали еще заметнее. Глядя в широко распахнутые глаза мальчика, я замер, ожидая, что он станет делать. “Ты плавда длакон?” – прошептал малыш. Ему же лучше будет, если он уйдет сейчас. Длинные пряди покрытых инеем волос взвились в воздух, чуть колыхаясь, глаза угрожающе вспыхнули. Мальчик отполз от меня чуть подальше. Усугубим. Сейчас он побежит отсюда, так, что только пятки будут сверкать. На скулах и лбу стала проступать чешуя, в приоткрывшемся рту мелькнули острые клыки, дыхание стало тяжелее, волосы медленно поползли к мальчику. Отпрянув от похожих на змей прядей, мальчик, нелепо взмахнув руками, стал заваливаться назад. Айщщ! Не дав ребенку покалечиться, мои волосы подхватили и подняли его на уровень моих глаз, обвив за талию. Болтаясь верх ногами в воздухе, малыш испуганно смотрел вниз. Кажется, его больше пугала высота, чем живые волосы. Напомнить ли мелочи о том, что он все еще находится в лапах чудовища? Тут малыш поднял на меня глаза, хлопая длинными ресницами.    “Длакон!” – воскликнул мелкий, сцапав меня за щеки. Маленькие ладошки были такими теплыми. В последний раз я чувствовал тепло, когда горячая кровь жертвы стекала с моих губ, но это было другое чувство. От мальчика же веяло чем-то домашним, уютно-теплым. От неожиданности я забыл, что сейчас должен изображать злого дракона. Даже чешуя вместе с клыками стали пропадать. “Холодный.” – отдернув ручонки и прижав их к груди, сказал мальчик. Это слово отозвалось тупой болью в сердце. Интересно, а сердце у меня тоже бессердечное и холодное, как лед окружающий меня? Нет, я не смогу причинить ребенку вред. Осторожно опустив мальчика на камни, я прошептал: “Уходи”. Он уставился на меня большими глазищами. “Проваливай!” – грубо закричал я. Ребенок попятился назад, я безвольно повесил голову. Паршиво, как же паршиво, лучше бы он не появлялся тут. Смотря на него, я не мог не испытывать зависти. Он свободен и сейчас уйдет домой, к людям, которые его ждут. А мой дом? Разрушен ли он? Хотя ждать меня и так некому. Интересно, расскажет ли он о том, что видел? Поверит ли кто-нибудь в сказочные россказни ребенка? Придут ли за моей головой? Тогда все закончится, и мучения … Нет! Не хочу умирать здесь! Потухшее желание жить вспыхнуло в груди, обжигая сердце каленым железом. Зубы стиснуты до боли, в горле ком.    Я услышал, как катятся вниз мелкие камни. Подняв голову, увидел, что малыш вновь взбирается на камень, на котором сидел ранее. У него все в порядке с головой? Взобравшись, мальчик стянул курточку и протянул мне. Ни капли страха в глазах, хотя сам слегка подрагивает от холода, продолжает упрямо тянуть ко мне куртку. Не дождавшись того, что я приму его дар, чудо само замотало курточку вокруг моей шеи на подобии шарфа. При этом он выглядел очень серьезно и сосредоточенно, словно заботливая мамаша укутывает свое чадо. Поправив импровизированную защиту от холода, малыш стал слезать со своего постамента. “Я СынЛи... СынРрри. Смотли не полви култочку! А то я ласселжусь.” – погрозил кулачком мальчик, трогательно хмуря бровки. Мне показалось, что я услышал хруст: хруст корочки льда, покрывавшей мое сердце. Мальчик собрался покинуть пещеру. Слушая удаляющиеся шаги маленьких ножек, я все больше сникал. Забота к такому чудовищу, как я? Чем я ее заслужил? Разумеется, он не знает, что я убийца. Но любой на его месте бросился бы прочь. Может у него и правда что-то не в порядке с головой? Он не вернется, но это и к лучшему….    Прошел час, все время которого я провел, прислушиваясь к звукам снаружи. И вот я услышал уже знакомый топоток. Карапуз прижимал к себе наполненный чем-то тряпичный мешочек. Забравшись на камень, он торжественно заявил: “Я кушать плинес”. Плюхнувшись на пятую точку, малыш стал развязывать шнурок, стягивающий горловину мешочка. Там оказались вареные картофелины. Достав одну из них, малыш стал снимать кожуру, осторожно её цепляя и стягивая с корнеплода. Очистив кушанье, мальчик подполз к краю камня, протягивая его к моему лицу. Он намеревается кормить меня с рук? Интересная мысль. Я не смог сдержать ухмылки и чуть наклонил голову вперед, кусая предложенную пищу. Находясь в человеческом виде, я мог принимать человеческую еду. Подумать только, дракон ест с рук человека! Дожил. Картофель был еще теплый, по-видимому, его только что приготовили. Стянув из дому еду, мальчик принес её мне, значит, он живет где-то неподалеку. Не помню, что бы рядом была деревня, хотя прошло столько веков, все изменилось. Даже внешний облик людей забредавших сюда, разительно отличался от того к чему я привык. Малыш остался доволен тем, что я съел его угощение, и принялся очищать следующую картофелину. - Где ты живешь, СынРи? – стараясь говорить как можно мягче, спросил я. - В голоде. – не задумываясь, отозвался мальчик. Он издевается? Нет, наверное «р» не произносит. Так, продолжаем. - Рядом есть город? – удивился я. - Я живу в Ичхоне. А сейчас у бабушки, она живет в делевне лядом. – ответил ребенок, протягивая мне новую порцию.    Я откусил кусок. Рядом есть деревня. - Как ты очутился здесь? - Бабушка лассказала о стлашной пещеле, где живет длакон. - Откуда бабушка знает? – напрягся я. - В делевне лассказывают детям стлашные истолии пло это место, сюда не разлешают ходить. – легкомысленно ответил малыш. - Так почему же ты здесь? Не боишься? - пораженно поинтересовался я. - Нет, потому что ты мой длакон! – радостно объявил ребенок. Вот уж новость, чего не знал того не знал. Мои брови непроизвольно поползли вверх. Хм. - Ты ничейный, а значит кто пелвым нашел, того и длакон. Как оказывается у него все просто. Хотелось ответить, что я не ничейный, а свой собственный, но вместо этого я сказал другое, но не менее нелепое. - Ты… можешь поплакать… для меня?    Сейчас в голове вертелась только одна мысль. Искренние слезы. Может я ошибся и искренние слезы это не слезы неподдельного страха, а детские слезы? - Поплакать? – удивленно уставился на меня мальчик. - Дело в том,.. что меня заточил здесь злой волшебник, а освободить меня смогут только слезы. Хватит одной слезинки оброненной на лед. – Я старался говорить мягко, боясь его спугнуть. Проснувшаяся надежда больно забилась в сердце, царапаясь изнутри.    Малыш поднатужился и застыл с выпученными глазами. - Что ты делаешь? – я понемногу стал раздражаться, наблюдая за его кривлянием. - Пытаюсь заплакать. - честно отозвался малыш, наконец выдохнув. - Может, вспомнишь что-то грустное? - решился посоветовать я.    СынРи и вправду погрустнел и опустил вихрастую голову. Молчание затянулось, наконец он поднял свою несчастную мордашку с сухими глазами. - Не можешь. - Убито констатировал я.    Смотря на его виноватое лицо, я думал: главное не давить! Хотя внутри все вопило. Надо подождать совсем чуть-чуть, ждал веками, что еще день не подожду? - Ничего страшного. Ты же придешь еще к своему дракону? – сладким голосом протянул я, маскируя под доброй улыбкой свои метания. - Да, завтла плиду! - расцвел в ответной улыбке СынРи.    Скормив оставшиеся картофелины, он неожиданно протянул руку и легонько коснулся моих волос. Проведя по ним рукой, он тяжело вздохнул и заерзал на месте. - Тебе надо домой? – догадался я.    СынРи положительно кивнул, оглядываясь на выход. - Иди, я никуда не денусь.- горько ухмыльнулся я.    Действительно, покинуть это место я не могу. Спустив ребенка с камня, я смотрел ему вслед. Уходя, СынРи постоянно оглядывался, из-за чего даже споткнулся.