***
Он проснулся в больничном крыле башни ровно тогда, когда до завтрака осталось полчаса. Вчера ночью после того, как он опустошил желудок, живот начал сильно болеть, староста привёл его сюда и сразу же ушёл, даже не дожидаясь, пока колдомедик не выяснит, что случилось. А хотя из-за чего тут жаловаться? Староста возможно и очень умён, но всё ещё пятнадцатилетний подросток. Которого, к тому же, кажется, не учили заботиться о ком-то. И, кто знает, может у него ещё много дел, учитывая то, что он староста? Мадам Помфри несмотря на первый день учёбы была ко всему готова и быстро осмотрев Андрея дала мальчику какое-то снадобье с отвратительным вкусом, но после него живот практически сразу перестал болеть. Колдомедик не стала отпускать его обратно одного, потому что уже был отбой, и не стала сама провожать, так как кто-то из пятикурсников-гриффиндорцев получил травму уже в поезде в результате потасовки, и женщина должна была постоянно поглядывать за ним. Так что Андрею пришлось провести свою первую ночь в школе чародейства и волшебства Хогвартс в больничной палате. Мадам Помфри дала ему немного вчерашнего снадобья и отпустила, перед этим коротко объяснив, где находится башня Когтеврана, чтобы он там привёл себя в порядок и отправился на завтрак. Сама колдомедсестра оказывается ест в Большом зале из-за обязанностей своей профессии. Но Андрей понял, что заблудился, когда посмотрел на наручные часы — которые, слава богу, работали в Хогвартсе из-за того, что были механическими, — которые показывали ровно восемь, а брюнет всё ещё блуждал по коридорам. Учитывая то, что дети по этим коридорам именно сейчас не ходят, эти пути явно не ведут в Большой зал. Когда до девяти осталось пятнадцать минут, уже начавший паниковать Андрей, слава богу, заметил какого-то призрака и с опаской попросил его провести его до башни Когтеврана. Спаниель — как, оказывается, звали этого призрака, — любезно выполнил его просьбу. Зайдя в гостиную, мальчик понял, что у него ещё одна проблема. Он не знает, в какой из комнат его спальня. Андрей открывал каждый дверь и проверял, нет ли там его чемодана. Руки уже начали дрожать от гнева на себя, на старосту, который забыл проинформировать его, на Юлиану, которая не сочла нужным зайти в больничную палату, чтобы проверить его состояние, — тогда бы она заметила, что его нет и заподозрила бы что-то неладное на мадам Помфри, которая не соизволила сопроводить его вчера ночью. В душе был не только гнев, но и страх, отчаяние и беспомощность. В какой-то момент он всё-таки нашёл свой чемодан, соответственно и спальню. Сделав укладку волосам и переодевшись в рекордные сроки, Андрей пулей выскочил из комнаты в общую гостиную… и понял, что понятия не имеет какой сейчас урок из-за того, что не получил расписание. Он опять вошёл внутрь комнаты с четырьмя кроватями. Андрей, в глупой надежде, что кто-то забыл или потерял листок с расписанием, обшарил всю команду, при этом не прикоснувшись к вещам соседей. Он опять в отчаянии вышел в гостиную и судорожно осмотрев помещение, заметил за одним из столов пергамент. Андрей со сделавшим сальто сердцем подбежал к бумаге, которая и вправду оказалась расписанием за первый курс. «Кажется, тот, кто раздал расписание, просто оставил лишнюю за столом.» — судорожно подумал он, хватая листок и опять зашёл в комнату, дабы собрать необходимые книги, что было с трудом из-за трясущихся рук. Великий неудачник (как он уже называл себя мысленно), закончив своё дело, посмотрел на часы и обнаружил, что до окончания первого урока осталось всего десять минут.Боже, он пропустил первый урок магии в своей жизни. Андрей бегом выскочил из когтевранской башни и столкнулся с кем-то постарше и покрупнее. Мальчик не хотел обратить на пострадавшего от аварии с ним внимания и быстрее найти класс зельеварения, но парень, кажется семикурсник, схватил его за наспех накинутую на плечи мантию и остановил. — Эй, ты чего не со своими? — недоуменно спросил парень. — Я… Я был в больничной крыле и… заблудился… Спаниель помог… а потом расписание… и… и… — из-за пережитого стресса слова выходили невнятно, а предложение не связано. — Успокойся, я тебе помогу. Какой у тебя сейчас урок?***
— Вот, это класс зельеварения. Профессор Снейп, на первый взгляд, может показаться стрёмным типом, но не надо его бояться. Он чуть лучше относится к когтевранцам, чем гриффиндорцам или пуффендуйцам. Возможно, он сейчас поругает тебя, отберёт баллы и задаст вопрос. Попытайся правильно ответить, а то может и назначить наказание, за то что ты опоздал уже на десять минут. — Да… да, я понял. Спасибо… эм… — Герберт. Обращайся, малой, — дружелюбно улыбнулся он. — Не малой, а Дрейк. Спасибо, что помог, Герберт, — и брюнет, с некоторой опаской осторожно постучал в дверь класса. С другой стороны послышался строгое «Войдите». — Удачи, — сказав напоследок и ушёл Герберт, оставив его в гордом одиночестве. Андрей протяжно вздохнул и осторожно открыл дверь.***
У Северуса Снейпа был не самый лучший день. Хотя, чему тут удивляться? С того времени, как он устроился учителем в эту полную бездарей (кроме слизеринцев само собой) школу, у него не было даже банально хорошего дня. Или может быть это время началась немного раньше?.. Сначала эти дурацкие отчёты по ингредиентам, пущенным на зельям для больничного крыла (интересно, их кто-то читает вообще?.. Дурацкий вопрос.), потом Поттер, который оказался вылитой копией своего отца-сволоча, а теперь этот опоздавший ученик на целых тринадцать минут на его урок. Да ещё и в первый день учёбы! Когда дверь открылась, зельевар узнал в мальчишке одного из той четвёрки, которую он сопроводил до Косой Аллеи. А ведь этот мальчик показался ему самым пунктуальным из всей четвёрки. — Мистер Павлов, полагаю, — желочным тоном спросил он, называя мальчика по фамилии без акцента. М-да, чтобы уничтожить акцент потребовалось немного времени, без магии конечно же не обошлось. — Да, профессор, Павлов Андрей, — ответил он с еле заметным страхом. — Не хотите объяснить причину опоздания? — Снейп понимал, что однокурсники часто теряются и возможно этот отстал от своей «стаи», но после физиономии ребёнка своего детского (да и в дальнейшей жизни) врага всё внутри кипело, и Павлов просто попал под горячую руку. — Я провёл ночь в больничной крыле, сэр, а когда вышел, чтобы найти гостиную Когтеврана, потерялся, — вкратце объяснил ситуацию Андрей — Значит вы блуждали целых два часа и пропустили первый урок, — скорее констатировал, чем спрашивал Снейп. — Были и другие причины опоздания, — еле видно покрасневшим лицом от стыда, попытался оправдаться Андрей. — Хм, слишком много приключений для первого дня, да и для когтевранца, не находите? — съязвил Северус. — Я думал, что факультет не обязывает подходить под определённые стандарты, сэр. Или я ошибаюсь? — нашёл в себе силы перечить ему этот наглый мальчишка. Ученики во все глаза следили за диалогом профессора и студента. Северус знал, что первое впечатление от него для них был не самым приятным. — Конечно не обязывает. Факультет просто выбирает по определённым стандартам, мистер Павлов, — сказал он. Мальчишка не нашёлся чем ответить, — Что ж, я задам вам несколько вопросов. Если вы ответите правильно, то я разрешу вам садится и отберу у вашего факультета пять баллов, а если нет, то разрешу вам садится, отберу у вашего факультета десять баллов и назначу вам наказание. Вы согласны? — Да, я согласен, — ответил ученик без тени сомнения. Северус заподозрил, что он тоже выучил наизусть всю книгу, как та магглорождённая девочка из Гриффиндора. В классе повисло напряжение. Дети когтевранцы с надеждой смотрели на брюнета, который сейчас будет защищать пять баллов их факультета, но с толикой неодобрения от того, что из-за него факультет сейчас потеряет минимум пять баллов. — Что входит в состав зелья от икоты и что за газ, созданный в результате неправильного приготовления определенного зелья? — В состав зелья от икоты входит растение лирный корень, а ответ на второй вопрос: «Душильный газ», — закрыв глаза без заминки сказал мальчик, как будто говорил наизусть выученное стихотворение. — Пять баллов с Когтеврана. Прошу садиться, мистер Павлов, — после некоторой паузы задумчиво сказал профессор. Дело было в том, что ответы на вопросы, заданные им, были написаны чуть ли не лишь одним предложением.