I
7 июня 2022 г. в 20:59
Холодный ночной воздух ударил в лицо, вынуждая зажмуриться, когда перед Дилюком с тихим скрипом открылась дверь небольшого балкона. Одна из бесчисленного множества бессонных ночей выдалась завораживающе красивой. Сегодня молодой человек не мог сомкнуть глаз не из-за мыслей о делах винокурни, раздумий о туманном будущем Мондштадта и печальных воспоминаний, а из-за взволнованного трепета в груди, объяснения которому не находилось. В надежде обрести покой на свежем воздухе, он вышел на балкон и на секунду залюбовался видом, к которому должен был давно привыкнуть. Серебристый свет луны заливал острые утёсы и высокие серые скалы, бежал по поверхности воды тихой рябью; лёгкий ветер изредка шумел в виноградных листьях и шевелил пышные кроны; небольшие бабочки, источающие бледный свет, размеренно порхали среди узких дорожек и вписывались в умиротворённую картину, от которой не хотелось отрывать взгляд.
Краем глаза Дилюк заметил тень на крыше; от резкого движения всколыхнулась белая рубашка, наспех накинутая им перед выходом из тёплой комнаты. Настороженно оглядываясь по сторонам, он пожалел, что позволил себе расслабиться и засмотреться на пейзажи излюбленного места. Рядом никого не оказалось, но из-за спины послышался весёлый голос:
— А я и не надеялась застать тебя спящим. Неужели каждый раз, когда я собираюсь прийти, ты чувствуешь это и всю ночь не смыкаешь глаз?
Никакой опасности ночная гостья не несла, но Дилюк развернулся к ней с крайне недовольным выражением лица. Во взгляде можно было уловить радость и нетерпение от долгожданной встречи, то даже это молодой человек держал при себе, ожидая, что ещё припасла для него нежданная гостья.
— Какой ты хмурый. Как всегда, впрочем, удивляться здесь нечему, — не сдержав задорного смешка, девушка ловко спрыгнула с оградки, расправила складки на длинной юбке с разрезами по бокам и встала прямо перед ним, склонив голову чуть вбок, глядя на него с озорным любопытством, — Неужели ты не рад меня видеть?
Этот вопрос она задавала каждый раз. Каждый раз с тех пор, как он спас её в окрестностях Мондштадта пару лет назад. Как и у любого бродячего барда без определённой цели в жизни, денег у неё не оказалось, но в качестве благодарности она пообещала периодически заглядывать на винокурню и петь о приключениях, которые случались с ней в пути. Как ни странно, обещание она исправно выполняла, но приходила без предупреждения и каждый раз заставала Дилюка в подобные моменты. Он даже не мог ни с кем поделиться рассказом о странной знакомой, ведь, кроме него, никто и никогда не видел её ни в городе, ни за его пределами.
— Рад, — он ответил сухо, но Менестрель, как она просила называть себя, заулыбалась, приняв короткий ответ без лишних вопросов. Пускай взгляд его и не излучал заинтересованность, молодой человек искал изменения, которые произошли с их последней встречи. Лёгкая небрежность в одежде, местами покрытой пылью, была обычным делом; Менестрель, по собственным словам, всю жизнь была в пути, и подобные мелочи её не волновали. Волосы, как и всегда, лежали на плече, собранные в косу. Дилюк не сразу приметил отсутствие бирюзового Глаза Бога, который раньше ярким пятном выделялся на волосах цвета вороньего пера, но, стоило молодому человеку опустить взгляд, как потеря нашлась. За несколько месяцев странствий Менестрель приспособила столь важный артефакт из заколки в подвеску, и, естественно, ожидала комплимент в связи с этим.
— Если хочешь носить его, как подвеску, то лучше обзаведись серьгами с камнями похожего цвета, — произнёс Дилюк, легко коснувшись холодного камня с символом анемо, который лежал ровно под яремной впадиной, но тут же отдёрнул руку.
— Если ты горишь желанием подарить мне их, то я не смею отказаться, Полуночный герой, — с издёвкой ответила девушка, не шелохнувшись, хотя понимала, какая реакция последует за её излишне смелыми и откровенными словами. В ту ночь, когда судьба свела их, Менестрель была напугана до ужаса, а когда Менестрель напугана, то совершает совершенно непредсказуемые вещи.— Я просил не называть меня так. И не забывай, что я не простил тебя за тот раз, когда ты сорвала маску с моего лица, — мрачно проговорил молодой человек, хмурясь. Он едва сдержался, ведь мог сказать, что лучше бы не спасал Менестрель в ту самую ночь. Дилюк опомниться не успел, как спасённая им девушка бросилась на него, резко сдёрнула маску и только после этого успокоилась, ведь не нашла ничего подозрительного в его лице. Забыть такое было сложно, хотя и Менестрель дала обещание никогда и никому не говорить о том, кем является Полуночный герой на самом деле. Она была так очаровательна в своих странностях, что Дилюк поверил ей на слово, хотя мог множество раз пожалеть об этом.
— Но я сдержала слово, — вдруг твёрдо произнесла Менестрель, положив руку на плечо молодого человека. — Я никому и никогда не говорила об этом, и если Мондштадт узнает, кто так отчаянно готов его защищать, то не от меня, — неумело пародируя его строгую манеру речи и серьёзный взгляд, девушка не прекращала смотреть, как недовольство в алых глазах сменяется снисходительностью, и из последних сил сдерживала усмешку.
Поняв, что небольшая шалость принята в качестве извинения, Менестрель хотела убрать руку, давно зная о том, как Дилюк не любит лишних прикосновений, но он сам остановил эту попытку, накрыв её пальцы своей ладонью.
— В таком случае, я готов выслушать, что происходило с тобой в этот раз, — заговорил молодой человек, склонившись к ней, но Менестрель тут же перебила его, следуя своим привычкам, в которые входили беззаботность и наглость.
— Ты забыл одну очень важную традицию, — девушка сделала ещё один шаг ему навстречу, встав практически вплотную. Высвободив свою руку, Менестрель оставила лёгкий поцелуй на прохладной коже его лица, а затем коснулась плотно сжатых губ, не рассчитывая на взаимность, — Один будет на удачу в твоих делах с вином, в которых я ничего не понимаю, второй — для меня, чтобы в следующий раз я вернулась невредимой и с новыми песнями и рассказами, — сказала Менестрель мягким голосом, практически шёпотом, но не отошла от молодого человека, не предприняла попытку вернуть прежнюю дистанцию. На её лице не было румянца, а во взгляде не находилось ни капли смущения.
Дилюк отвёл взгляд на водную гладь, которая застыла бездонным зеркалом, отражающим ночное небо и круглый лунный диск. Каждый раз он позволял Менестрель этот обряд, отчаянно стесняясь её смелости, слегка опасаясь этого. Ожидая её нового появления, он думал, что должен запретить девушке подобные выходки, но из раза в раз не мог сказать «нет», как и сейчас.
— Тогда мне нужен третий. Но для того, чтобы ты осталась, — вновь посмотрев в голубые глаза, которые слегка округлились от удивления, Дилюк набрался смелости, чтобы впервые с момента их знакомства не обойтись коротким скромным поцелуем, а придать их небольшой тайне новые оттенки. Но вместо тёплых губ он ощутил прикосновение холодных пальцев — Менестрель старалась предотвратить эту попытку.
— Свобода — это главное, не забывай об этом. А здесь я не буду свободна, — улыбаясь краешками рта, девушка провела пальцами по сжатым губам, на которых никогда не видела искренней улыбки. Делая вид, что не замечает протест во взгляде алых глаз, обладатель которых на этот раз не хотел легко отпускать её, Менестрель намеренно сделала шаг в сторону. Он следил за каждым движением, но вдруг в лицо ударил сильный порыв холодного ветра. Дилюк зажмурился, а когда открыл глаза, то на месте Менестрель порхала бабочка, источающая яркий бирюзовый свет.