Дикий ветер

/Из записок Танцующего короля/       Все утро первого сентября дом трясся от бегающих по нему рыжих. Я же сидел с Гермионой и пил чай, ожидая, пока эти олухи дособираются и мы, наконец, пойдем на вокзал. Все это время она смотрела на меня и хотела что-то сказать. Я видел, как в ее взгляде горит: "Ну, спроси же меня о чём-нибудь!". Слушать, что она мне будет заливать, категорически не хотелось, так что я смотрел куда угодно, но не на нее.       Через пять минут она не выдержала: — Гарри, а что ты думаешь о том парне… — на мой вежливо-недоуменный взгляд она пояснила: — Ну, тот, из магазинчика Оливандера. — А что я о нем должен думать? — осторожно поинтересовался я.       Меня вообще напрягало, что она так нагло ко мне лезет, тем более, в мою личную жизнь. Да и по Ветру я очень-очень-очень скучал. — Просто я хотела сказать, что ты не должен с ним встречаться только потому, что тебя выбрала парная палочка… Еще одна… — С чего ты взяла, что я собираюсь с ним встречаться? Он мне ничего такого не говорил! — и оскорбленную невинность, и красные щеки.       Девушка выдохнула спокойнее. — Ни с чего, Гарри, — покладисто согласилась она, вернувшись к своей чашке.       Мимо прожужжала Джинни. Я глубже сунул нос в свою чашку, чтобы не последовало закономерного вопроса. Увы, иногда Грейнджер бывает донельзя слепой. — А как ты относишься к Джинни? — азартно спросила она меня шепотом.       Я поежился и начал лихорадочно искать выход из положения. Героям полагалось быть идеальными во всем, а моя ориентация выглядела не слишком радужно. Через несколько мгновений я, отчаянно краснея, признался, что "как к сестре". Да. Только как к сестре. И к тебе, как к сестре, и к Рону, как к брату. Гермиона моим старательным ужимкам поверила. Небось при первом же случае побежала к Джинни.       Мы снова неуютно замолчали. Вот с Ветром совсем другое дело: с ним даже губами шевелить не надо, если хочешь что-то сказать. Ему даже мысли читать не надо. Так поймет.       Часы пробили десять. Мы опаздываем. Это же заметила и миссис Уизли, которая пронзительно закричала, призывая своих отпрысков вниз. Те, уже вместе с чемоданами, скатились по ступеням вниз. Ну, наконец-то! Всем скопом перешли в комнату с камином, эдакую посадочную полосу, на которую вываливаются прилетевшие, и переправились на вокзал. *приписка на полях* "А как называется способ передвижения каминами? Каминивание?" *приписка другим почерком* "Никак. Передвижение каминами — так и называется". *приписка первым почерком* "Как скучно жить!"       Мне в голову забрела шальная мысль, от которой мне опять стало не по себе: зачем они ходили по магловской платформе первого сентября пять лет назад, если могли спокойно перенестись сразу на магическую? Да еще и выкрикивали словечки, вроде: "Какая платформа? — Девять и три четверти, мама!", "Вокзал просто забит маглами!" — и так далее. И как я раньше-то не понял?       Везде сновали маги, которые мало чем отличались от маглов по другую сторону барьера.       Мне стало интересно, где же сейчас Дик, так что я не замедлил связаться с ним. Глаз — теперь я это ярко чувствовал — сменил цвет на белый. Теперь Видение принималось так же легко — его скорее "отключить" было проблемой. — Да, солнышко, вы где? — тут же откликнулся волк.       Связь натянулась, указывая на один из вагонов. Значит, надо влезть в тот же. Раздался первый гудок. Все заметались еще сильнее. Меня, вместе с моей тележкой, подхватили за шкварник и пихнули в вагон. Сириус только весело лаял, стоя на перроне. Я тоже улыбнулся и помахал рукой. Раздался второй гудок, а за ним и третий. Толпа резко разделилась, все дети мгновенно оказались в поезде, а взрослые — вдалеке, помахивающими руками и счастливо и немного грустно улыбающимися.       Жаль, что моих родителей тут нет.       Я протиснулся в коридор, ведущий к багажному отделению. Вдруг дверь купе напротив открылась и показался Ветер. — Привет, солнышко, — он улыбнулся. — Давай, помогу.       Аккуратно оттеснил меня и легко унес тяжеленный чемодан. Магия, однако. Я только пожал плечами и пошел за ним. Гермиона с Роном и остальными Уизли где-то потерялись, что улучшало мое настроение.       В багажном отделении никого не было. Так что Ветер только прижал меня к одной из горок с чемоданами и поцеловал. Мы оба скучали. Только он скучал, видимо, больше: его шаловливые ручонки полезли мне под кофту, щекоча бока. Я не мог с серьезным видом и целоваться, и не смеяться, так что я сделал то, на что буквально напрашивался Ветер. Я засмеялся. — Золотко! — притворно-возмущенно упрекнул меня Дик. — Ладно уж, если меня найдут тут в твоей компании, — я труп. Первой воткнет нож Гермиона, — улыбка просто категорически не хотела сходить с моего лица.       В купе оказалось, что там уже уселись гриффиндорцы. Книгу Ветра отодвинули на угол маленького столика, причем отодвинули неаккуратно. На нее еще и положил локти Рон. Кто б сомневался! — Приветствую вас, — вежливо привлек внимание публики любимый. — Привет, — хоровое пение всегда считалось коньком гриффиндорцев. — Вообще-то, это мое купе, но я не против и подвинуться, — всё так же вежливо намекнул Дик.       Гермиона переводила подозрительные взгляды с меня на него, гадая, наверняка, где мы вместе были. — А где ты был, Гарри? — бесхитростно спросил Рон, спасая свою полудевушку от этого вопроса. — Мне Уайлд помог дотащить чемодан до багажного отделения. Спасибо, кстати.       У девушек задергались глаза: как-то не так они представляли встречу гея с видами на героя и самого героя, по идее, ярого любителя девочек… — Да, всегда пожалуйста, — обворожительно улыбнулся парень, пододвигая женскую половину коллектива, которой выделили целую скамью.       Мне же досталось бы место рядом с Роном, размеров в целых три дюйма, если бы меня не притянул к себе Ветер и не усадил бы рядом: девушки оказались на удивление тощими, что помогало нам вместиться вчетвером на одной скамье, да еще и место оставалось.       Разговор не шел, так что я стал заглядывать в книжку Ветра. Тот радушно держал ее посередине, чтобы нам обоим было хорошо видно. Рон пытался что-то вякать на тему еще одной заучки, но под сердитым прищуром Дика замолк. В итоге они проболтали всю поездку про какую-то чушь из магазинчика "УУУ", а мы под видом чтения болтали о своем. Жаль, что Ветер меня еще и обнять не мог, очень жаль.       Я, пожалуй, пропущу, как меня везли с малышней на лодках и как я, злобно хохоча, пугал "сопалубников" и раскачивал лодку. Мы даже чуть не перевернулись разок. Коварный я. *приписка на полях* "Злобный ты". *приписка другим почерком* "Коварный я!" *приписка первым почерком* "Да-да… Крошечка".       Итак, нас ввели в главный зал. И тут я почувствовал, что что-то будет. За столом сидела та противная дамочка в розовом, что я видел в воспоминаниях о слушании. Министерская жаба. Но предчувствие было связано не с ней, а с потрепанной Распределяющей рухлядью!       Меня вызвали самым первым, чтобы я не стоял тут и не мозолил им глаза своим ростом, наверно. Я сел на стул, а МакГонагалл занесла надо мной это орудие убийства мозга. Я уже заранее предчувствовал, что будет не так, как я хочу, а потому приготовился реагировать на все, что бы ни случилось.       Она даже не дотронулась до мой головы, как закричала: — Пуффен… — я был быстрее, и она, подавленная моей волей, запнулась, а потом продолжила, но уже по-другому: — …дор!!!       И в итоге получилось "Пуффендор". Подлая гадина! Макгонагалл замялась, а потом положила ее мне на голову, очевидно, считая, что это поможет ей распределить лучше.       Шляпа пожевала своими тряпичными губами, а потом, поганка такая, воскликнула: — Гриффин… — я уже почти расслабился, и она язвительно закончила, — …дуй!       Учителя за столом, да и все ученики, начали переглядываться. Как я ее ненавижу! — Почему ты не хочешь к барсукам? Твоя верность будет воспета в легендах! Пуффендуй будет прекрасным выбором… — И ты прекрасно знаешь, что не моим! — перебил я ее. — Я не распределю тебя в Гриффиндор, — подбоченилась Шляпа. — Тогда я не сдвинусь с этой табуретки, глупая рухлядь! — я поджал губы, сдерживая оскал; когти почти поцарапали табурет. — Ладно. Твое ослиное упрямство достойно львятника! Гриффиндор!!!       Я побыстрее снял эту гадость с себя, отдал МакГонагалл и свалил за стол красно-золотых как можно быстрее. На меня смотрели, словно я прямо тут превратился в волка. Ри обеспокоено посмотрел на меня и немного подвинулся, чтобы я мог сесть рядом. — Что случилось со шляпой? — удивленно спросил он. — "Твоя верность будет воспета в легендах!" — передразнил я ее. — Упрямый раритет! Колпаком уперлась, но хотела отправить меня в Пуффендуй. — Так пошел бы, может, там тебе было бы лучше, — тихо предложил мой человек. — Молчи! На Пуффендуе тебя не будет. А это, как ни изгаляйся, плохо, — я разорвал визуальный контакт; и так подозрительно уставились друг на друга, что странно.       Вскоре было закончено распределение, началась ежегодная речь директора, которую прервала леди Долорес Амбридж. Меня особенно порадовала фраза про улыбки на лицах, обращенных к ней. Я даже специально оглянулся, чтобы это засвидетельствовать.       Глаголила она долго, не затыкалась. Они с Дамболдором словно соревновались за право провести вступительную речь: то один, то другая покашливали, хлопали, отвлекая внимание, и так далее, пока не закончились слова у обоих, а на весь зал не звучало голодное бурчание.       Чемпионы очнулись, уселись на места. Дамболдор хлопнул в ладоши, приказывая эльфам разложить еду. Мне это было до фени — я не испытываю потребности в еде, — но то, что голодало мое золотко, ставило Долорес в самую верхушку моего черного списка, наравне с Дурслями и Вольдемортом…       Причем я не был уверен, кому достанется сильнее, когда я до них доберусь…