If lost, return to Gavin Reed

      — Мне очень жаль, Гэвин. Мы ничего не можем сделать, — Фаулер, Гэвин знал, смотрел на него этим искренним, сочувствующий взглядом, который ему нахуй не нужен. Ему нужен был его напарник, которого не стало, когда андроиды-смертники взорвали здание. Они и несколько оперативников были единственными, кто остался в здании. Они успели эвакуировать гражданских и оставались там до прибытия подкрепления, чтобы обезвредить угрозу. Но они не справились.       Руки с силой оттолкнули Гэвина прежде, чем пол под ногами обрушился, и Ричарда просто… Утянуло вниз, засыпав обломками, обрушившимися сверху. Гэвин как можно быстрее спустился вниз, когда его просто взяли и потащили из здания андроиды-полицейские из-за угрозы обвала крыши.       Так и случилось. Стоило им покинуть здание, как оно почти рухнуло, как карточный домик, и всё внизу погребло под обломками.       Восемь погибших. Три человека, пять андроидов. Все тела вытащили из-под обломков, и Гэвин… Гэвин не мог смотреть, но смотрел на до неузнаваемости искуроченное тело. К тому моменту, когда его нашли, почти весь тириум вытек и высох. Груда растрескавшегося белого пластика, погнутого металла и раздавленных биокомпонентов.       — Мы пытались скопировать данные, чтобы поместить их в новое тело, но… — Джеффри удручённо покачал головой, понимая, что Рид его даже не слушает. Не смотрит на него. Он стеклянными глазами пялится куда-то за его плечо, сжав губы и сцепив зубы. — Они не поддаются восстановлению.       — Это всё? — глухо осведомился Рид.       — Гэвин, если тебе…       — Я могу идти? — настойчивее уточнил Гэвин, наконец сфокусировав на нем взгляд, и Фаулер, глубоко вздохнув, кивнул. Рид едва не опрокинул стул и силился не захлопнуть дверь так, чтобы она разбилась в стеклянную крошку, на ходу доставая сигареты из кармана.       Рид не в первый раз терял кого-то из знакомых полицейских, но в первый раз терял напарника. Обычно они всегда просто уходили от него, не выдержав его характер. Не было никого до этого грёбанного андроида, разглядевшего в Риде то, о чём он сам не знает. Не было и больше не будет.       Гэвин чувствовал, как спазматически сжимается грудная клетка, и агрессивно моргал, прогоняя накатывающую истерику.       Он скурил сигареты четыре, пока руки не перестали дрожать, и ещё одну, чтоб наверняка. А затем пошёл топить горечь в отчётах, пока не наступит конец рабочего дня и он не сможет поехать домой.       Телефон с того самого дня истерил. То разряжался со ста процентов до десяти за час, то сам собой включался и выключался экран, то приходили уведомления из приложений, которые Рид заебался выключать. Экран разбился, когда андроид толкнул Гэвина, и, видимо, пострадал не только экран, но и внутренности. Гэвину было решительно не до покупки нового, но, видимо, такими темпами он скоро придет совсем в негодность. Гэвин прошипел матерное проклятье и с третьей попытки отключил его совсем, не замечая, что мелькнуло на экране, пока он не угас.       Снова включил телефон Гэвин уже дома. И в этот самый момент телефон завибрировал от звонка, и… Самое странное, не было номера. То есть совсем. Гэвин озадаченно хмурился, глядя на всё ещё настойчиво трезвонящий телефон.       Если это какие-то мошенники, то он мигом пошлет их нахуй. Если опять какие-то баги, и это просто звонит кто-то с работы, то он прямо завтра пойдет и купит новый. Собственно, не такой большой выбор. И Гэвин решительно принял вызов.       — Алло?       Из динамика доносился только монотонный шум принятого вызова.       — Алло, кто это? — повторил Рид, вслушиваясь в тишину. Послышался какой-то звук — то ли треск, то ли просто технические помехи. И снова тишина. Гэвин прищурился. Блять, он думал, что такие шутки и «шутники» остались далеко в прошлом, ещё когда телефоны были кнопочные, но нет, блять. Наверняка какая-то мелочь позвонила на незнакомый номер и хихикает, думая, что это верх комедии.       — Пранкеры, блять, телефонные, я вас по базе пробью, — прорычал Гэвин, и вдруг ему по ушам резко ударил звук — будто что-то взорвалось прямо у него под ухом. Он дёрнулся и снова услышал треск и помехи так, будто поставил телефон на громкую связь. И похолодел, потому что ему показалось, что сквозь эти помехи он услышал что-то.       А затем у него по спине пробежала холодная дрожь, потому что он услышал своё имя.       И ещё раз.       И ещё раз.       И услышал бы ещё раз, если бы не сбросил вызов. Но телефон снова начал звонить. Номер всё так же не определялся. Вместо него на экране появлялись и исчезали цифры, которые Гэвин не успевал отслеживать. Выровняв дыхание, он успокоил себя, что это гребаный белый шум и глюки телефона, и снова принял вызов.       Снова шум. Помехи. Треск и механическое гудение. Гэвин осознал, что телефон в его руках очень сильно и быстро нагрелся, и зарядка снова улетела с невероятной скоростью. И продолжала убывать. А Гэвин вслушивался в этот странный звук, пытаясь снова что-то в нем услышать. Что-то, похожее на речь.       А затем номер наконец замер, определившись. И Гэвин выругался, не веря в то, что видит.       Ему звонил Ричард.       — Мне нужно увидеть тело.       — Зачем?       — Потому что вы, блять, возможно, ошиблись, и он включился.       — Гэвин, это невозможно, — поджал губы Фаулер. — Ты сам видел, что там было. Там нечему включаться.       — Джеффри, он, блять, звонил мне вчера. Прямо на мобильный. А потом телефон просто сел и перестал включаться, — кладя на стол уже изживший своё телефон, заявил Гэвин. Мобильник с паутиной трещин представлял из себя довольно печальное, даже жалкое зрелище, но капитан и не смотрел на телефон. Джеффри внимательно вглядывался в Рида.       — Ты пил?       — Я не был пьян! — рявкнул Рид. — Да, пил. Пару стаканов. И Джеффри, блять, я не мог словить настолько плотные глюки с пары стаканов виски.       — Ты не спал.       — Конечно я, блять, не спал! Мне позвонил напарник с того света! Тут хуй уснёшь!       — Рид, я не могу дать тебе доступ к его телу.       — И почему же, блять?       — Его нет.       Гэвин замер. Фаулер, хмуро глядя на него, пояснил:       — Всё, что осталось, просто разобрали, пытаясь восстановить его память. Но из этого ничего не вышло. И всё, что он из себя сейчас представляет, это не тело. Это коробка со сломанными запчастями. И это сделали не вчера, Гэвин. Там нечему функционировать.       Гэвин сглотнул, глядя на Фаулера во все глаза, чувствуя, что у него сбилось дыхание. Чёрт возьми, но не могло же ему… показаться это всё? Этого просто не может быть.       — Я даю тебе выходной. Три дня. Чтобы ты пришел в себя. И клянусь, Гэвин, если я узнаю, что ты бухал эти три дня, я отстраню тебя от оперативной работы на неопределенный срок, тебе ясно?       Гэвин устало протёр лицо и кивнул.       — Да. Да, извини. Наверное… Наверное, мне действительно надо отдохнуть.       Черты капитана немного смягчились, и он тяжело вздохнул — в который раз. Наверное, он всё-таки слишком опекает Рида, но он действительно видел, что за всем этим отталкивающим фасадом скрывается хороший коп и совсем неплохой человек. К нему просто нужно было найти подход.       И единственный, кому это действительно удалось, ушёл туда, откуда не возвращаются ни люди, ни андроиды.       — Мне правда жаль. Ты только не закапывайся глубже. Со временем тебе станет легче.       Рид без особого энтузиазма пожал плечами и кивнул, вроде бы соглашаясь, но, скорее, глубоко задумчиво.       — У меня будет время, чтобы… принять.       — Иди домой. Выспись.       По дороге домой Рид почти убедил себя, что ему действительно всё привиделось и прислышалось. Может быть, он выпил чуть больше, чем два стакана. И ему действительно требовалось время, чтобы всё осознать. Ему не поможет выпивка. Никому не помогает, Андерсон не даст соврать. Только время, которое слоями накроет и замутнит эмоции и воспоминания, осядет, словно пыль на стекле. Гэвин… просто слишком привык к мысли, что он рядом. Настырный и дотошный. Внимательный напарник, который не сдерживает амбиции Рида и может держать его темп. Не капает на мозги, критикуя его способ работы, а предлагает свои идеи, словно подкидывает пару козырей в и без того хороший расклад. Гэвин был бы дураком, если бы не пользовался этим. У напарника-андроида были неоспоримые преимущества перед людьми, и они очень быстро стали первыми по раскрываемости.       А теперь Гэвин снова один. И его необъяснимо знобило, будто вместе с жестянкой из его жизни исчезло гораздо больше. К хорошему быстро привыкаешь. Так и Гэвин привык к обмену колкостями, к кофе, который появляется перед носом тогда, когда биологические часы Гэвина уже хотели его потребовать, к тому, что личное пространство Гэвина уже совершенно не личное, к данным, которые можно было получить точно так же, как кофе — раньше, чем он их потребует. Иногда Гэвину казалось, что этот пластиковый придурок читает его мысли. Но тогда бы он не посмел вот так умереть. Он бы знал, насколько паршиво будет Риду. Он бы не сделал это, если бы знал, насколько будет больно. Рич выглядит как тот, кто может схватить за горло и без единой эмоции сломать шею, но он никогда не причинял Гэвину боль. До своей смерти.       Гэвин ввел пароль на двери и, не разуваясь, пошёл в гостиную, где просто рухнул на диван лицом в подушку. В комнате было прохладно, и Гэвин вдруг вспомнил, что так и не купил новый телефон и сматерился в подушку, но всё-таки поднял зад и пошел к термостату, повышая температуру на несколько градусов. А затем, подумав, потащился за ноутбуком. Новый телефон можно и заказать, в конце концов. Он не был любителем ходить по магазинам, общаться с консультантами и сравнивать технические характеристики. Он больше был приверженцем привычки: подобрал телефон — он понравился — и когда он разъебет этот, он купит точно такой же или моделью поновее, не больше и не меньше.       Однажды он не поскупился, не поленился потратить время и всё-таки оформил подписку на «умный дом», объединив практически всю важную бытовую технику в одну систему — благо, практически вся техника это позволяла. Кофеварка начинала молоть зёрна и готовить кофе так, чтобы проснувшемуся на работу Гэвину не пришлось с этим ебаться, температура устанавливается исходя из заданных комфортных параметров на сезон, подогрев пола включается тогда, когда Гэвин открывает входную дверь и заходит домой после работы, и выключается, когда он выходит. Даже ванну набрать можно дистанционно. Гэвин давно решил, что будет жить с комфортом сейчас, не откладывая на «безбедную старость» или «наследство детям и внукам». Дети… весьма сомнительны ввиду того, что женщины его привлекают мало, а он их — ещё меньше, и в силу профессии, при которой у него физически не хватает времени на присмотр за ребенком. Андроидов он никогда не рассматривал, а сейчас с этим ещё сложнее в силу новых законов. Да и уход за котами как альтернатива его вполне устраивал. Кстати о котах. Автокормушки тоже были подключены к единой системе, давая еду по расписанию, а Гарфилд всё равно демонстративно падал в голодный обморок каждый раз, когда Гэвин оказывался с ним на кухне. Достойный оскара паршивец получал свой ломтик мяса с доски и был крайне собой доволен.       Ноутбук загружался, пока Гэвин отошёл на кухню включить кофеварку, и продолжал загружаться, когда Гэвин вернулся. И когда Гэвин только допустил мысль, что его техника решила послать его нахуй, он наконец загрузился.       Гэвин быстро нашел нужный сайт магазина техники и закопался в каталог. Он искал минут десять, пока не обнаружил, что ему стало душно, и, заподозрив неладное, снова подошёл к термостату.       Тот показывал ту температуру, которую выставил Гэвин. Подумав, Гэвин вернул температуру обратно.       Ещё через десять минут он стучал зубами, и решительно снова подкрутил температуру всего на пару градусов больше. И открыл окно. На всякий случай. Температура более-менее пришла в норму.       Снова придя на кухню, Гэвин обнаружил, что кофемашина включилась и уже готовила капучино. И хорошо, что кружка там уже стояла, или Гэвину пришлось бы оттирать пол и столешницу от кофе.       Потом с какого-то хуя включился телевизор в гостиной на максимальной громкости, и Гэвину всё-таки пришлось оттирать кофе от пола. И пока Гэвин соображал, что происходит с его ебучей техникой, где-то в ванной вдруг включилась стиральная машина. Матерясь, он повыдергивал из сети провода всего, до чего дотянулся. И вдруг начал мигать свет. И из гостиной раздался шум.       Тот же самый шум.       Работал телевизор, который Рид, блять, даже не включал.       Статические помехи, треск. Гэвин, который работал с постоянной угрозой его жизни, обливался холодным потом и чувствовал свинцовую тяжесть в ногах, пока шел к гостиной.       На экране был включен какой-то фильм. Но не было ни намёка на то, что эти звуки принадлежали фильму. А потом экран снова потух, и звуки прекратились. Зато на ноутбуке свернулся сайт и открылся блокнот. И Гэвин, сглотнув, медленно приблизился. «В K Л Ю 4 I № @ 3 @ Д»       Гэвин пулей хотел вылететь из своей же квартиры, когда, дёрнув ручку, понял, что она заперта. И он сполз по двери на пол. Он сидел так минуты три до того, как все звуки в его квартире умолкли. И ещё две.       А потом услышал тихий шелест колёсиков, и прямо к нему из коридора выехал робот-пылесос, натыкаясь на все углы и стены. Гэвин не двигался. С одной стороны, он понимал, что обычная, блять, румба нихуя ему не сделает. С другой — блять, а если у обычной техники тоже появилось самосознание и она дружно решила отомстить? Он в своё время видел слишком много мемов с матерящимися на людей умными пылесосами, с прикрепленными к корпусу ножами.       Пылесос просто выкатился и легонько ткнулся в ногу Гэвина. А затем подъехал к его боку и замер рядом.       Гэвин задыхался. Он тщетно пытался начать дышать нормально, но глотал воздух как выброшенная на берег рыба, ощущая, как колотится сердце. Если бы он мог сейчас выйти из квартиры, он бы, блять, не вернулся туда, если бы не убедился как-нибудь, что этого всего больше не повторится. Его грёбаный дом сошел с ума. Если сраная техника просто взяла и девиантнулась, то… на этом мире и человечестве, в принципе, можно ставить крест. И Гэвин никогда бы раньше не допустил такую мысль, если бы не ёбаные андроиды. Тоже ведь машины, да? Но теперь, сука, живые, со всеми своими ебучими правами, с чувствами. Но, блять, техника?       А потом в голову Гэвина пришла, наконец, более адекватная мысль. А если его «умный дом» просто взломали? Может, даже какой-то андроид. Гэвин не очень хорошо с ними обращался, так почему бы какому-то шутнику не влезть и не свести с ума технику и самого Гэвина? Эта мысль его отрезвила. И он, наконец, встал, и не очень торопливо направился обратно. В гостиную. К ноутбуку.       Надпись всё ещё была там. Но появилась ещё одна.       «P 0 G @ 1 u i s t @»       Гэвин стиснул зубы, и напечатал в том же файле       «Не знаю, кто ты, ёбаный ты шутник, но узнаю, и я…»       Гэвин не успел продолжить, как на экране появилась новая надпись.       «RK900»       Гэвин замер.       И захлопнул ноутбук, стиснув зубы.       А потом снова включился экран телевизора. Белый шум. Сквозь который он слышал своё имя. Не четко, с треском, с помехами, но слышал.       Весь здравый смысл и ярость в нём говорили, что это чья-то ёбаная злая шутка. Но он пошел включать технику обратно. И она уже не буйствовала. Стиралка не начинала стирать без вещей, кофеварка не лила кофе на пол. И только румба бдительно преследовала его по всему дому, как будто наблюдая. И в конце концов он снова вернулся в гостиную и открыл ноутбук.       «S p @ s 1 Б 0»       Гэвин всё-таки пошёл на кухню и надрался. А румба рядом наворачивала круги и будто осуждающе шумела.       — Это действительно потрясающе.       Вот поэтому Рид не любил разговаривать с Элайджей. Разговаривать, контактировать, приглашать домой, чтобы он сам убедился, что Гэвин не дал ёбу.       — Впервые такое вижу. Конечно, у андроидов есть система адаптации, они могут переносить память… Но чтобы перенести её в обычный телефон и не сжечь его сразу же? Исключительно интересный случай.       — Как я понял, он рассредоточился по всей моей ебучей квартире. В смысле, почти по всей технике, — нехотя пробурчал Гэвин. — Я не знаю, как он видит или слышит. Может ли делать это вообще. Но он присылал сообщения на ноутбук.       — Я думаю, он всё-таки не полностью скопировал всё. Просто оставил свой цифровой след в телефоне. Как вирус. А этот вирус распространился на всю технику, — хмыкнул Элайджа. — Он как технический призрак.       — Скажи, весь этот «цифровой след» можно собрать в кучу и поместить обратно в тело? — задал наиболее интересующий его вопрос Рид, нервно переминаясь с ноги на ногу. Элайджа, всё ещё задумчиво рассматривая пылесос, который ездил в ногах Рида и избегал попыток Элайджи до него даже дотронуться, пожал плечами.       — Возможно. Но вряд ли это будет твой цельный андроид. Всё-таки обычная техника не предназначена для того диапазона данных, которые имеет андроид.       — Мне поебать. Он не может продолжать жить в таком виде, — обведя рукой пространство, отрезал Гэвин, проигноровав упор на слово «твой». — Ты можешь это сделать?       — Я могу попробовать, — хищно прищурился Камски, явно видя в этом какой-то вызов своим ебучим способностям. — Но что мне за это будет?       — Я не съеду жить к тебе.       Гэвин с ехидным удовлетворением увидел, как Элайджа вздрогнул, явно не радуясь перспективе.       — Ты не знаешь, где я живу.       — Я полицейский. Я узнаю. И приеду уже с вещами.       Камски недовольно поджал губы, но снова посмотрел на пылесос. Тот, словно почувствовав, отъехал за ноги Гэвина.       — Ладно, так и быть. Я окажу вам услугу, — словно нехотя согласился он. — Я сделаю тело-пустышку и через несколько дней приеду. Возможно, получится просто подключить его к твоей системе «умный дом» — и он сам «всосёт» из остальной техники все необходимые данные, оставшиеся от RK900. Но никаких гарантий давать не буду.       — Несколько дней? — безнадежно переспросил Гэвин.       — Несколько дней, — довольно подтвердил Элайджа. — Сейчас, знаешь ли, с процессом создания андроидов много сложностей.       Элайджа говорил это так, будто именно Гэвин был виноват в том, что дражайшие творения рук его брата решили ожить и затребовать права.       — Поэтому я и не спрашиваю, откуда ты, сука, берешь детали. Но сделай это как можно скорее.       Камски умотал, и судя по сообщениям, которые приходили ещё некоторое время, а потом смолкли — полностью погрузился в творческий процесс. А Гэвин остался один на один со своей квартирой и поселившимся в ней ебучим духом андроида. Если бы однажды ему хотя бы приснилось, что он окажется в квартире с ебучим привидением ебучего андроида, он бы подумал, что его ебучая фантазия хуёво шутит над ним. А теперь он просыпается под звук перемалывающихся зёрен, а потом пьет кофе и видит всё такую же назойливую румбу.       Печатать с каждым разом у андроида получалось всё лучше. Он ещё и заказал Риду телефон, который принес курьер. Гэвин перенес на него данные из облака — и телефон тоже подключился к этой ебучей сети.       — Если и этот сожжёшь — я, блять, поселю тебя в тостер, мёртвый ты придурок. Девятка примирительно начал наливать ещё одну кружку кофе. Очевидно, он очень даже прекрасно Гэвина слышал, но не уточнял, откуда именно. Ещё пару раз он пробовал говорить из динамиков, но получается из рук вон плохо. «Гэвин» — единственное, что он выговаривал за отсутствием синтезатора речи вполне сносно, и то от отчаяния.       Если б он ещё сам мог продукты в мультиварку закинуть и одежду в стиралку — цены бы ему не было. Но даже так — весь быт Гэвина проходил почти без его непосредственного участия. Еда не пригорала, на вещах не было белых пятен от порошка. Дома его всякий раз приветливо встречал пылесос. А пока был на работе, Гэвин почти всё время обменивался остротами с девяткой по переписке.       Гэвин был решительно настроен дождаться, когда дух этого пластикового выдумщика съебёт из его квартиры. Он ходил на работу, он задерживался в рабочем спортзале, выбивая дурь из мешка с песком, и некоторое время чувствовал приятную усталость. Пока не приходил домой, и его снова сковывало напряжение.       Кибернетический придурок учился говорить заново. Когда он пытался говорить с помощью переключения телевизионных каналов, Гэвин в шутку назвал его Бамблби и тот, видимо, оскорбился, потому что больше так делать не пытался. Вместо этого он пытался «синтезировать» свою речь, всё время приглушённо шумел телевизором или динамиками ноутбука.       — Зачем тебе это? Камски обещал на днях уже доделать и привезти тебе новое тело, — один раз спросил Гэвин, потому что каждый раз, когда он слышал из динамиков своё имя, он невольно прислушивался и отвлекался.       «Я хочу с вами разговаривать», незамедлительно пришел ответ, и Гэвин снова умолк, не зная, как он должен на это реагировать.       А потом он пришел домой избитый. И пьяный. Он едва закрыл входную дверь и заполз в ванную комнату, шипя и тихо матерясь сквозь зубы, когда услышал, как завибрировал телефон.       «Гэвин, какого хрена»       «Я звоню в скорую»       — Хуёрую. Не звони никуда.       «Гэвин, вы на ногах еле стоите»       — Потому что я пьяный, мать твою. Откуда ты, блять, знаешь?       «Я подключился к системе видеонаблюдения в здании. Гэвин, что произошло?»       — Нихуя не произошло, — морщась, снимая с себя пропитанные потом вещи, Гэвин глянул в зеркало и поморщился.       Гематома на гематоме. На него было просто жалко смотреть.       — Как ты, блять, меня вообще слышишь и видишь, я нихуя не ставил в ванну.       «Телефон».       Гэвин попытался выключить телефон. И конечно же, нихуя у него не вышло. Он зарычал и кинул на телефон футболку.       И в дверь ванной тут же стукнулась румба.       — Гэвин, — плохо смоделированный стандартный роботизированный голос прозвучал за дверью.       — Что, блять, «Гэвин»? Просто отъебись, блять, Ричард, ради бога! Это просто синяки и ушибы, я просто, блять, был на нашей ебучей работе, и меня просто отпиздили какие-то мудаки! А потом их скрутили полицейские андроиды. А потом я нажрался, потому что захотелось! Ничего из ряда вон, и ничего из того, что должно тебя ебать! — стукнул по двери Гэвин, поморщившись от того, как боль отозвалась во вправленном плече.       — Если бы я был рядом, я бы этого не допустил, — ровно ответил всё тот же голос, и Гэвин, распознав в этой фразе сожаление, разозлился до трясучки.       — Ты, блять, уже был рядом однажды! — рявкнул Гэвин, понимая вдруг, что его трясёт не только от злости. У него дрожали губы. — Ты был, блять, рядом, и к чему это привело?! К тому, что ты, блять, сдох, сраный ты говнюк! Нет больше серверов Киберлайф, тебя не спустят снова с ебучего конвейера, у тебя только одна сраная жизнь, одна с половиной, потому что ты, блять, чудом выкрутился! И ты хочешь ещё раз глупо её проебать, спасая мою никчёмную шкуру?       — Гэвин, я знал, на что иду, когда оттолкнул вас. И сделал бы это снова.       — Я лучше сдохну, чем переживу твою смерть ещё раз, сукин ты сын! — заорал Гэвин, и воцарилась тишина.       Гэвин шумно дышал, облокотившись о дверь, пытаясь проглотить вставший поперёк горла ком. Он усилием воли оттолкнул себя от двери и залез в ванну, откидывая голову на бортик, смаргивая с глаз злые слёзы.       — Ты, блять, хоть представляешь, каково это было? — хрипло спросил он в тишину квартиры, слыша только эхо от своего голоса в ответ. — Я видел твоё сраное бескровное тело. Измятое в ебучее крошево. Я думал, что ты умер. Умер, спасая мою жизнь, в которой не было никакого ебучего смысла, кроме работы, пока ты не…       Гэвин замолк, сглотнув.       — А теперь я понятия не имею, сможешь ли ты нормально занять новое тело. Будешь ли это всё ещё ты. И как после всей этой хуйни мне смотреть тебе в глаза.       — Гэвин. Пожалуйста, ответьте на звонок, — прозвучало из-за двери, и прежде, чем Гэвин успел среагировать, раздалась трель телефона.       Гэвин медлил, не зная, чего ожидать. Но потянулся, снова шипя от боли. И достал свой мобильник из-под футболки.       Сначала снова был треск. А потом из помех всё-таки раздался голос. Отчаянно-знакомый, отчего Гэвин зажмурился.       — Гэвин, я не знал.       — Да откуда бы тебе знать? — истерически рассмеялся Гэвин, жалко улыбаясь и кладя руку поверх закрытых глаз.       — Я должен был знать, — с нажимом сказал Ричард, прерываемый треском помех. — Я не хотел вас оставлять. Я надеялся, что смогу выжить. И мне было… страшно. А сейчас я ненавижу то состояние, в котором оказался. Я не чувствую вас. Я с трудом могу разобрать ваши интонации. Я едва могу анализировать ситуацию, не рискуя сжечь вашу технику и самого себя. Я… я чувствую, что потерял бесчисленное количество данных, когда в срочном порядке переносил и распределял информацию, пытаясь спасти всё, что касается вас, Гэвин. А сейчас я больше всего ненавижу то, что не могу к вам прикасаться. Это… всё равно что быть в комнате без света, без запахов, без осязания. С постоянным давлением, словно что-то постоянно пытается вытеснить меня, потому что меня не должно здесь быть. И единственное, что заставляет меня держаться, не поддаваться этому давлению, это вы.       — …И тебе обязательно надо было умереть, а мне — быть избитым и надраться, чтобы это сказать, — фыркнул после некоторого молчания Рид. Он знал, что Ричард сейчас улыбается, и ему даже не нужно было это ни слышать, ни видеть.       Нет. Нужно было. Необходимо.       — Продержись ещё немного, Рич. А я потороплю Элайджу. Будет тебе и свет, и запах, и осязание.       — И вкус.       — И вк… — Рид запнулся и умолк.       А Ричард спокойно произнёс:       — Первое, что я сделаю — узнаю, какой вы на вкус.       Гэвин свистяще выдохнул и отвёл назад волосы, невидяще уставившись в потолок ванной комнаты.       Последние дни ожидания будут самыми тяжёлыми, определённо.       Так и было.       — Клянусь, Гэв, я воткну в тебя отвёртку, если ты будешь лезть под руку, — проворчал гений, плэйбой, филантроп Элайджа, и в его ногу тут же со всей дури въехала румба. — Тебя это тоже касается! Рискуешь сократить свой функционал до минимума.       — Ага, попробуй. Я тогда твой функционал отстрелю к хуям.       — Фу, как грубо, детектив Рид! — театрально закатил глаза Элайджа, а потом прищурился, снова сосредоточенный на работе. — Мы и так делаем это не в условиях мастерской. Не мешайте и не увеличивайте свои риски.       Гэвин нервно переминался с ноги на ногу. Ричарду тоже не терпелось. Они и так настрадались за эти несколько дней. Были, конечно, и неожиданно приятные моменты… но в основном всё-таки они оба были в напряжении.       Новое тело без скина было благополучно усажено на диван. Рид не знал, как Элайджа сам затолкал его в машину (скорее всего, не без помощи Хлой), но к Гэвину в квартиру они тащили его вдвоём. И оно было ебуче тяжёлым. Ричард подсобил, отключив камеры, и слава богу, что соседи Гэвина не любопытные люди и не смотрят в глазок 24/7. Это всё было бы чертовски сложно объяснить. И конечно же, всё это дело они проворачивали глубоко за полночь, из-за чего Рид ощущал неуверенность мелкого вандала, решившегося попортить муниципальную собственность кривыми граффити. Короче говоря, ему было стрёмно.       Элайджа, напротив, чувствовал себя в своей тарелке. И заканчивал последние штрихи.       — Нам надо вырубить электричество в доме, — бодро заявил он. — Как в случае с телефоном, RK900 просто займёт ближайший доступный «сосуд».       — Стоп. Сначала ты говорил, что достаточно подключить его к «умному дому». А если не получится? — нервно спросил Рид. — Уже чудо, что он сделал так два раза.       — Единственный способ проверить — вырубить электричество, — пожал плечами Элайджа.       — Блять, а есть хоть какой-то менее рискованный вариант, как его переселить?       — Нет. Так как он уже не только «рассредоточился» по квартире, ещё и затронул систему безопасности целого дома, мы не можем собирать его информацию «по крупицам», подключая ко всей технике. Во-первых, у неё даже нет нужных разъёмов. Во-вторых…       У Гэвина зазвонил телефон. Уже зная, кто это, Гэвин немедленно принял вызов, а Элайджа тут же заткнулся, глядя на него с видом оскорблённой невинности, закатил глаза и, бормоча под нос, вышел из комнаты, прихватив с собой кусачки.       — Это может быть последний наш разговор, — Рич не стал расшаркиваться или успокаивать Гэвина. Это бы и не помогло. Они оба осознавали риски. — Даже если ничего не выйдет, знайте, что эти несколько дней уже были большим, чем я смел рассчитывать.       — Заткнись и полезай в ебучего робота, — пробормотал Гэвин, садясь на диван.       — Я не понимаю ваших отсылок на культуру начала двухтысячных, Гэвин, — пожаловался Рич.       — Раз знаешь, что это отсылка, значит, понимаешь, — чуть улыбнулся Рид, и улыбка тут же исчезла, будто и не было. Он вздохнул. — Я не хочу терять тебя снова. Не могу. Я ёбнусь, сопьюсь, как Андерсон, или нарвусь на нож.       — Вы этого не сделаете, Гэвин. Единственное, чего я хотел и хочу — чтобы вы жили. Чтобы вы ценили свою жизнь.       — Ты был тем, кто привнёс в эту паршивую жизнь что-то положительное.       — Ради меня. Можете считать это… последней волей. Проживите эту жизнь. Однажды боль и чувство утраты поблекнут, и вы смиритесь. Пожалуйста, доживите до этого момента.       — Ты нечестно играешь, Рич, — поджал губы Рид, болезненно хмурясь.       — Вы меня этому научили, — улыбался Ричард. Улыбался, Гэвин знал. Чувствовал. — Я люблю вас.       Гэвин судорожно вздохнул. Он повернул голову к телу на диване, и, протянув руку, сжал недвижимую ладонь.       — Тогда сделай всё от себя зависящее, чтобы остаться со мной. И тогда я скажу тебе то же самое.       — Выключите телефон, Гэвин, — предупредил Рич прежде, чем вызов прервался.       Рид зажал кнопку — и экран потух.       А через минуту выключился свет.       Рид сидел в темноте с закрытыми глазами, в тишине, продолжая сжимать в своей руке холодную ладонь. И с каждой секундой на него накатывало отчаяние.       Гэвин не знал, сколько он так просидел, пока наконец не осознал — ничего не вышло. Он не хотел открывать глаза. Он чувствовал, как из-под век катятся слёзы, и жмурился, прижав руку ко рту. От боли хотелось сжаться, сжаться и просто исчезнуть, чтобы больше не чувствовать, как снова нечто важное в нём затягивает в пустоту. Ломает, оставляя его корчиться, не в силах нормально дышать от сдавившей горло потери.       Он отнял дрожащую руку ото рта и всхлипнул в полной тишине квартиры, отпуская всё такую же бездвижную ладонь андроида.       Гэвин открыл глаза и встретился взглядом с подсвеченными в темноте глазами.       Он чуть не поседел от страха.       — Вы обещали мне признание, — заметил Ричард невозмутимым тоном.       На секунду Гэвин онемел. А потом волна жгучей злости прошибла его так, что закружилась голова.       — Сукин ты, блять, сы-       Гэвина, задыхающегося от ярости, гнусно заткнули. И Гэвин мстительно укусил андроида за губу и сгрёб волосы в кулак, но под напором и жадностью снова закрыл глаза и подался вперёд, чуть не столкнувшись с Ричардом зубами. Позволил андроиду благоговейно сцеловать слёзы, всё ещё катящиеся из глаз, и втянул в новый поцелуй, от которого восхитительно сильно стучало сердце и сбивалось толком не пришедшее в норму дыхание.       Спустя два часа Гэвин всё-таки включил телефон. И он тут же ожил звонком с незнакомого номера. И Гэвин, озадаченно хмурясь, осторожно ответил на звонок.       — Мистер Рид, — зазвучал приятный голос Хлои. — Пожалуйста, зайдите в четвёртый полицейский участок. Мистера Камски арестовали в вашем доме с кусачками в руках и сейчас обвиняют в крупном вандализме и вреде частной собственности из-за того, что он перекусил провода в электрическом щитке.       — Понял. Сейчас будем, — сипло ответил Гэвин, и, убедившись, что он завершил звонок, бессовестно заржал.       Ричард, который обнимал его сзади, заключив в клетку из своих рук и ног, издал протестующий звук, когда он предпринял попытку сдвинуться, и ревностно прикусил шею, послав по спине табун мурашек. Заведя руку за спину и взъерошив волосы андроида, Гэвин повернул голову и встретился с его губами, лениво, мягко целуя.       — Отпускай меня и одевайся давай. Мы едем в полицейский участок.       — Зачем?       — Вызволять из тюрьмы моего брата, — снова хохотнул Гэвин. — Мы ему теперь обязаны. Вот сразу и избавимся от долга.       — Он немного… раздражающий.       Гэвин понял намёк. Прикинул. И ухмыльнулся, разворачиваясь в руках Ричарда, легко заваливая его обратно в кровать.       — Ещё раз?       — Ещё раз.