Путешествие неряхи и следопыта

      Тесная комнатка вмещала в себе нагромождённый хлам вперемешку с книгами/учебниками/старыми конспектами. Тесно к окну стояла моя худенькая кровать. Из него лился богатый утренний свет, (что совершенно мне не мешало спать глубоким и сладким сном). На столе рядом, покрытым пылью тут и там, покоились три или четыре опустошённых кружек с тёмно-коричневыми разводами от кофе. Если бы компьютер был включён, то на рабочем столе вы бы имели неудовольствие лицезреть столь же хаотичный творческий беспорядок десятков раскиданных иконок на фоне искусно нарисованной эльфийки — персонажа из моей любимой игры. На тумбочке, подключённый к розетке, лежал мой телефон и ночная лампа. Лишь едва часы пробили шесть утра, и он затрезвонил один из моих уже возненавиденных треков Псая.       Голова, пронзённая сей вопиющей формой насилия как пробуждение, нехотя оторвалась от подушки. Я кое-как нашарил свой телефон, но отключить будильник не успел — телефон благополучно упал (уже в который раз) на пол. И его раздражающие вибрации о холодное дерево меня окончательно разбудили.       В ванной медленно чистил зубы, ворча про себя и проклиная того, кто придумал рабочие будни. Особенно тот пункт про вставание спозаранку. Затем пригладил непослушные торчащие волосы цвета пшеницы, переоделся в школьную униформу: рубашка (заботливо проглаженная моей мамой), чёрные штаны и пиджак с эмблемой старшей школы Синдзюку. Захватил портфель, неряшливо набитый макулатурой, спустился вниз, и застал картину того, как моя мама вместе с сестрой доедают завтрак. Химавари уплетала за обе щёки поджаренные тосты с яйцом.       — Дорогая, притормози, — ласково просила её мама. — Ты же подавишься!       — Всё, времени нет! Я побежала! — едва окончив трапезу, моя сестра резво покинула дом. — Братик, ты тоже не опаздывай!       — А? — тут я вытащил из кармана смартфон и ужаснулся: — Уже так поздно?! — на экране, рассечённом паутинкой трещин горели белые цифры: шесть часов сорок пять минут.       Время поджимало! И моя мама, понимая это, заботливо подала мне коробочку с едой (как обычно). Чмокнув её в щёку, я пулей вылетел из дома. Сразу же сев на свой велик пустился вдогонку за Химавари.       Должно быть выглядел я весьма нелепо: растрёпанный семнадцатилетний пацан с тостом во рту крутящий педали. Однажды я так чуть не подавился, но видимо ошибки меня ничему не учат. Прохожие, глядя на меня, качали головами и кричали вслед «сумасшедший!», «ты так убьёшься!» и всё такое прочее.       На уроки я таки опоздал. И наш сенсей Конохомару, видя, как я пытался незаметно прокрасться к своему месту, тут же швырнул в меня с меткостью орла кусочек мела. Висок на мгновение разразился жалящей болью, и мне пришлось закусить язык, чтоб не сматериться.       — Школа — это место знаний, господин Узумаки! А опоздание в свою очередь — это проявление недисциплинированности и неуважения к её стенам!       Сию фразу, увы, мне доводилось слышать не единожды, и в шутку я даже стал вторить губами его словам. Мой лучший друг Иноджин, заметивший это, не сдержал улыбки. Конохомару приказал мне сесть, после чего продолжил урок.       Но давайте закончим со вступлением? Моё имя — Боруто Узумаки. Я сын легендарного мецената, заслужившего потом и кровью огромное уважение этого города. Проезжая мимо очередного рекламного экрана, видел, как он в очередной раз давал интервью. Мать домохозяйка из хорошей семьи. Живём не бедствуем, да и в доме всегда царит мир и уют.       Сегодня меня ждал важный тест, (к которому я не готовился). Иноджин, перед тем как мы приступили к работе, вдруг сказал:       — Глупо надеяться, что ты не забыл взять с собой макет города?       — О нет! — спохватившись, зарылся пальцами в макушку. Мы конструировали его все выходные! А как раз сегодня была выставка! — Я живо съежу обратно домой на перемене! Не волнуйся, я успею к началу выставки!       — Сейчас лучше сконцентрируйся на тесте, хорошо?       — Да, верно.       Однако, когда перед моими глазами появился лист, всё о чём я мог думать — это забытый дома макет. Всё равно вопросы, которые были в тесте мне ни о чём не говорили. Расставил точки наобум, подошёл первым к Конохомару, затем поклонился, и спросил:       — Сенсей, можно мне в уборную?       — Раз уж ты так быстро закончил — иди, — разрешал он со смесью насмешки и негодования в голосе.       Меня охватила окрыляющая эйфория в тот миг. Сенсей Конохомару был не из мягких типов личностей. Однажды он отчитывал меня целых два часа после уроков за беготню по коридорам. Ему было плевать на то, чей я сын, и что именно мой отец является спонсором этой школы. И… признаться честно, меня это впечатляет в учителе Конохомару! Принципиально не вешать ярлыки, относиться ко всем исходя из их поступков, а не из родословной или финансового положения — достойно уважения. «Равняйся на моего младшего братца, Боруто», — сказал мне как-то отец. (Естественно Конохомару не кровный брат папе. Просто они росли вместе и стали близкими друзьями).       В любом случае, то что сенсей вот так просто отпустил меня — это признак великой удачи. Я мигом сорвался, когда дверь за мной закрылась и помчался на всех парах домой. Сердце у меня в груди выпрыгивало, и мне казалось, что оно вот-вот лопнет.       — Ты чего это так рано вернулся? — негодуя поинтересовалась мать, глядя на то, как я с видом умирающей чайки полз по лестнице к себе наверх.       — За… забыл… кое-что…       — А ну быстро забирай это, и возвращайся в школу! А то вдруг запишут прогул?! Твой отец будет очень расстроен!       — Пр… прости, мам, — задыхаясь, пытался сказать я. — Придёшь на выставку?       — Конечно приду. Она начинается в десять тридцать, верно?       — Да!       От мысли, что мама наконец-то сможет прийти на мероприятие где я участвую, в груди расцвела солнечная радость. Подобно ясному небу в этот мартовский денёк, обрадованный, я сразу же рванул к себе в комнату, где нашёл на подставке подсыхающий макет города. Он был довольно большим: метр на метр. Но такой ловкий и сильный парень как я, с лёгкостью доставит его в целости и сохранности!       Пришлось постараться, чтобы привязать его ремнями себе к груди и ничего не испортить. С ювелирной аккуратностью я сел на свой велик и закрутил педали. «Лучше уж пропустить следующий урок, чем рисковать целостностью макета», подумал я.       Первая половина пути прошла без происшествий. Солнышко ласкало мою макушку, а на дороге не встречались камни или ямы. Впереди по тротуару стояла остановка с пешеходным переходом чуть дальше. Свет на светофоре уже загорелся красным, когда я приближался. У края стояло несколько человек. Но все они находились за жёлтой линией безопасности… кроме одной: невысокая брюнетка в красной тунике и очках достала из заднего кармана свой телефон, и прямо там, стоя у дороги принялась с кем-то спорить.       Мне не удалось расслышать о чём она говорила. Зато зоркий глаз заметил пролетевший на красный автобус, чья левая передняя шина внезапно решила лопнуть, и транспорт начало неумолимо заносить к остановке. Все это заметили и принялись уносить ноги. Прошли секунды, но мне казалось, будто время замедлилось в сто крат. Девушка стояла спиной к накренившемуся в её сторону автобусу, и так орала, что не услышала чужих криков. Мои ноги и руки действовали прежде, чем я успел подумать и принять решение: врубив третье дыхание, набрал резко скорость, плеснул рукой и схватив её за локоть, оттащил от места столкновения.       Мы оба упали на мощёный каменной плиткой тротуар. Я — прямиком на свой драгоценный макет, стёр колени до крови. Она получила пару царапин, и кажется её очки разбились. Но она была цела! А автобус врезался в пожарный гидрант, и нас вскоре окатило брызгами канализационной воды.       — Чёрт! Мой макет! — сразу выпалил я, а затем услышал стоны девушки и обернулся. — Ах, ой. Ты не ранена? Головой не ударилась?       — Он спас её! — доносились до меня воодушевлённые голоса прохожих. Кто-то снимал нас на телефон, а кто-то уже вызывал скорую.       — Уф… локоть стёрла, — сказала она. — А ты… что произошло?       Из автобуса вышел бледный как смерть водитель, и принялся судорожно извиняться. За ним засеменили его перепуганные пассажиры. Когда спасённая мною девица огляделась вокруг, до неё дошло, и она побелела от ужаса. Я сразу же полез в карман, дабы удостовериться цел ли мой телефон. К счастью хотя бы он всё ещё работал. На экране я увидел страшные цифры времени!       — Проклятье! Я опаздываю! Ох, как опаздываю! Простите-простите, мне ужасно жаль, но мне правда пора!       — Эй, погоди! Можешь хотя бы мне имя своё назвать? — потребовала девица.       — Боруто, — поднимая разрушенный макет и цепляя его обратно ремнями, отвечал я. — Боруто Узумаки. — затем сел на каким-то чудом уцелевший велик и покатил к школе.       — Спасибо! — кричала она мне уже вслед.