Путешествие неряхи и следопыта

      Пока я старался успокоить мечущееся в груди сердце, я не заметил, как ещё минуту назад изнывающие от боли колени вдруг перестали саднить. Прицепил наспех велик к дуге на замок, поспешил к дверям, а оттуда через турникет, поздоровавшись с охранником — в зал школьной выставки. Меня встретил Иноджин, с олицетворением вселенского шока на лице, когда увидел, что стало с макетом.       — Боги, что произошло с нашим макетом?! — непроизвольно тот хватал себя за волосы и скрипел зубами. Я, запыхавшийся, поставил его на наш пьедестал под куполом, затем отвернулся, и прислонившись спиной к стеклу, едва ли не рухнул там же от усталости.       — Ты не поверишь…       — Только не говори мне, что ты уронил его, спасая какого-нибудь щеночка?       Я уже было открыл рот, но вдруг осознал, что чтобы я сейчас ни сказал — Иноджин мне не поверит. Поэтому он воспринял моё молчание по-своему, и вздёрнув брови, осуждающе покачал головой.       — Я думал, на тебя можно положиться хотя бы в этом.       — Прости… — закрыв глаза, прошептал я. Веки защипало от подступивших слёз. Я подвёл своего лучшего друга! Чувство вины окатило холодной колючей лавиной.       — Что за…? Какого чёрта? — вдруг ругнулся Иноджин. Я поднял голову, встал и обернулся по направлению его широко раскрытых глаз. Под куполом мы увидели совсем другой макет города: более детальный, красочный, даже с работающим игрушечным поездом и рычажками, которыми можно менять его путь.       — Кто-то подходил, пока мы отворачивались?       — Мы бы услышали, как поднимают купол! — заявил Иноджин.       — Смахивает на подставу!       — Тоже мимо, — опять возразил он. — Если бы другие участники этого желали, они бы не стали менять разрушенный макет на это. Мы бы итак проиграли!       — Это какой-то бред!       — Боруто, можешь ты мне сказать, в конце концов, что произошло?       Мне стало неловко. Кругом стояли точно такие же участники, как и мы. Подростки, мастерившие своими руками шедевры прикладного искусства. Кто-то вырезал из дерева фигурки, кто-то демонстрировал маленьких роботов, способных, разве что, помахать клешнёй. Кто-то даже решил выставить в качестве экспоната портрет Джаконды из макарон, (весьма детальный, надо отметить). У нашей главной соперницы под куполом лежало несколько ювелирных украшений ручной работы: ожерелье, браслеты, серьги и кольца в одном стиле. Невооружённым глазом было видно, сколько сил и труда она вложила в них. Все пальцы вон в пластырях, мешки под глазами, да взгляд из серии: «дайте мне уже, наконец поспать, пожалуйста, или я сдохну».       — Иноджин, ты только не смейся, ладно? В общем… я… спас девушку от автобуса, — выталкивая из себя слова, признался я.       На мою просьбу Иноджин благополучно забил, и рассмеялся, хлопая себя по коленке.       — Серьёзно? Хах, ещё скажи, что она какая-нибудь принцесса, и что в автобус вселился сюжетный рояль! Ахах, вот умора!       — Но я не вру! В инете вот-вот появятся видео с происшествия. Люди там снимали на телефоны! Вот увидишь, тебе будет стыдно, когда правда вскроется!       Со скептичным выражением лицо Иноджин достал свой смартфон и принялся сёрфить ютуб. Он перепробовал все комбинации в поиске, но результата так и не нашёл.       — Обычно такие аварии моментально попадают на ютуб, но тут… ноль. И на форумах ничего не пишут. Странно…       — Что? Дай посмотреть! — потребовал я, а когда увидел всё своими глазами, моё сердце вдруг пропустило удар. «Неужели мне это привиделось? Но макет же Иноджин видел, так? И колени…» — Колени! — Меня осенило, и я тут же задрал одну из штанин. Под ней красовалась гладкая кожа. Без синяка, без царапин. — Не может быть! Я точно помню, как упал и содрал кожу!       — Мистика! — загадочным тоном пробубнил мой друг. — Может она дочка мага, и тебя так решили отблагодарить?       — Для тебя всё это шутки, что ли?       — Я просто думаю, что, возможно ты действительно упал, и стукнулся головой. Тебе бы в больничку, Боруто. Вдруг сотрясение?       — Голова у меня целая! Я не брежу!       Затем наш спор был прерван возникшими у нашего экспоната оценщиками. Среди них был и представитель школьного совета — Нара Шикамару. Отец Шикадая, нашего одноклассника. Умный дядька, и… немного пугающий. Лишь взглянув на "наш" макет, моментально смекнул, что такие как я и Инождин не могли его сами собрать. Бровь его мнительно поднялась, а нос вздыбился, будто кто-то ему только что пукнул в лицо. «Ну всё, мы пропали!», подумал я.       — Эта работа… — едко процедил господин Шикамару, — достойна почётной награды "лучшего экспоната" на ежегодной выставке прикладного искусства школы Синдзюку.       — Погодите! Стойте! — внезапно плеснув руками, я остановил вручение нам ленты. — Всё не так, как вы думаете!       — Боруто хочет сказать, что кто-то подменил наш экспонат. Эта награда…       — И кто же мог провернуть подобное на глазах у всего комитета, м? Или его подменили ещё до того, как вы принесли его сюда?       В узких чёрных глазах я увидел тот же презрительный взгляд, с которым мне так часто приходилось встречаться за всю свою жизнь: «Очередной сынок богатенького папочки покупает себе место/награду/победу и т.д.» В этот раз я действительно хотел заслужить победу! Мы с Иноджином тратили часы на то, чтобы купить материалы, потом собирали деталь за деталью в моей комнате! А сейчас всё это… всё это как-то неправильно! Наша соперница от злости вся покраснела, а потом шумно вышла из аудитории, громко хлопнув дверью. «Она заслуживает этой победы больше нашего! Ведь трудилась, скорее всего в одиночку». Поникнувший, я и не заметил, как меня силой вывели к краю экспоната, а фотограф щёлкал нас.       — Улыбайся, — шёпотом приказал мне Шикамару. — И когда вернёшься домой, будь добр, скажи отцу, что с него ящик саке.       На обратном пути макет уже тащил на себе Иноджин. Новый весил тяжелее, а потому ему приходилось гнуть спину в три погибели. Меня душила невероятная злость! Желваки заиграли, вена вздулась, пар из ушей, и всё такое. Мне казалось, что весь мир ополчился против меня!       — Ну чем я заслужил такое наказание?!       — Да брось. Мы же победили, Боруто. Почему ты расстраиваешься?       — Несправедливо! Меня опять смешали с грязью, Иноджин! Такому как ты, этого не понять!       — Эй! Что значит "такому как я"? Считаешь меня ниже себя?       Осмыслив, что только что ляпнул чушь, я резко обернулся к другу, и затараторил:       — Нет, я не хотел сказать…       — Знаешь, что Боруто? Мне легче поверить в то, что твой отец просто позаботился о тебе, и вовремя заменил наш макет, чем в то, что ты спас какую-то девчонку от автобуса.       — Но так всё и было! Иноджин, пожалуйста! Неужели даже мой лучший друг мне не поверит?       — Ну уж простите мне моё малодушие, господин Узумаки. Видимо "такому как мне", трудно взять что-то на веру без доказательств, — и с этими ядовитыми словами, Иноджин подошёл ко мне вплотную и водрузил на мои руки тяжеленный макет. — Донесёшь сам! Я пошёл домой.       — Иноджин…       Но моих мокрых от слёз глаз он так и не увидел, потому что не обернулся.

***

      Когда все собрались за ужином, мне кусок в горло не лез. Химавари как всегда в красках рассказывала про свой день. Когда же она закончила, мама спросила у меня:       — А как твой день в школе? Получил награду на выставке?       — Если бы ты выполнила обещание и была там, ты бы сама всё увидела, — сухо ответил я.       — Я уже десять раз извинилась! Боруто, ты же знаешь, что иногда у меня возникают неотложные дела!       — Ага… — продолжал я апатично сверлить взглядом сукияки. Будто оно может вдруг взять и испариться, если я хоть на секунду отведу глаза. (Или превратиться в гору золота, судя по тому, что произошло с макетом).       — Так ты победил, братишка? — спросила меня Химавари.       — Да, Хима-чан, победил.       — Что-то по твоему кислому лицу не видно, — подметила она.       — Я устал, и нет аппетита. Пойду к себе.       — Ты не заболел? — спросила мать.       — Всё в порядке, — ответил я ей вслух. А про себя подумал: «В порядке вещей этого жестокого и несправедливого мира».       Заснуть не удалось. Я отчаянно рыскал в интернете хотя бы одно короткое видео плохого качества, с места происшествия, но тщетно. «Всё будто вернулось назад во времени. Даже когда я проезжал мимо остановки, возвращаясь домой, гидрант был цел. И не следа от аварии. Неужели я схожу с ума?»       «Дзынь», донёсся до ушей странный звон храмовых колокольчиков. Я тут же вновь включил смартфон. Время — три тридцать ночи. «Дзынь», опять этот звон. Поднявшись с кровати прильнул к окну, желая узнать, кто в это время так шумит. Улица словно застыла в одном мгновении. Даже здесь, в своей комнате я кожей почувствовал необъятную ауру… спокойствия. «Дзынь-дзынь-дзынь», всё чаще и чаще. Мне стало любопытно, и я вытянул шею:       Вдоль дороги шла эффектная процессия бледных людей в этнических кимоно. Те, что шли по краям несли стяги с символикой на тёмно-синем фоне. Другие освещали дорогу фонарями. И лишь редкие звенели в колокола. В середине шесть человек несли крытый паланкин, а рядом трусили странные личности, несущие рулоны свитков и бархатные подставки для ног.       Я сразу вышел наружу, стараясь никого не разбудить, и притаился у ворот. Включил видеосъёмку, чтобы на этот раз у меня уж точно были доказательства. Остановившись у моего дома, вперёд вышел высокий мужчина в тёмном облачении. Он театрально прочистил горло, а затем торжественно заголосил нараспев:       — Боруто Узумаки здесь? — я впал в шок и застыл на месте. — Боруто Узумаки? Подойдите сюда.       Вблизи символика на стягах показалась мне отдалённо знакомой. «Это лопатка? Веер? Гриб? Нет, не то. Но откуда же… я знаю этот символ?», голос высокого человека вновь вынул меня из размышлений:       — Не бойтесь. Мы не причиним вам вреда. Подойдите, пожалуйста.       Неуверенные шаги с каждым мигом становились всё смелее и смелее. Страх вытесняло любопытство. Чья-то рука, показавшись из паланкина отодвинула шторку, и я увидел чьё-то бесстрастное лицо. Вслед за высоким человеком ко мне приблизился тот, что держал в руках толстый рулон свитка.       — Наш господин — глава уважаемого клана Учиха, и правитель провинции теневого листа, желает выразить тебе, спасителю его драгоценной единственной дочери, свою огромную благодарность, — объяснял высокий человек, чей хриплый прокуренный голос пробирал до костей. Только сейчас я заметил, что он очень похож на змею: вытянутый почти безгубый рот, стрельчатые зрачки, хищная улыбка. Не хватало только раздвоенного языка. Второй, тот что со свитком, оказался "ею". Это была миловидная женщина лет тридцати с длинными кроваво-красными волосами.       — Вот список привилегий, — ласково сказала она, протягивая мне его. Я даже сперва подумал, что мне всё это снится. — Ну? Брать будешь, или как, сопляк мелкий? — вспылила она, всё ещё склонённая в уважительном поклоне.       — Карин! — шикнул на неё голос из паланкина.       — Вспомнил! Я видел этот символ на спине той девчонки! Так вы… её родственник?       В этот миг терпение этого человека лопнуло, и он раздвинув ширму, решил выйти. К нему сразу же подбежал слуга, приставивший к ногам подставку. Не знаю, чем обосновать это чувство, но когда я увидел главу клана Учих, кровь в моих жилах застыла! Взгляд ледяной, непроницаемый. Лицо — точно мраморная маска, ничего не выражала. Он подошёл ко мне, и вырвав из рук своей прислужницы свиток, впихнул его мне в грудь.       — Проси, чего желаешь. Как глава клана Учих, я клянусь исполнить любые твои капризы.       — Ах, ну… это… мне в общем-то ничего не нужно, — неловко признавал я.       Показалось, что звучал мой ответ как оскорбление, от чего щёки налились стыдливым румянцем, взгляд я опустил, боясь встретиться с его гневом. Но вместо криков, обвинений в неуважении, господин Учиха тяжело вздохнул, и поглядел на небо.       — Тот же дом… сколько лет прошло? Пятнадцать? Двадцать? А ты… так похож на своего отца.       — Ничего не похож! Мы совсем разные! Ой, простите. Я не хотел…       Холодные длинные пальцы потрепали меня по макушке, заставили оторвать взгляд от земли. Восковое лицо этого человека вдруг стало тёплым, а в глазах его чёрных я разглядел печальную нежность.       — Я понимаю, что это всё очень внезапно для тебя. Подумай денёк, хорошо? Может что-нибудь из этого списка тебя соблазнит?       — Ах-хорошо! С-спасибо, господин Учиха, — моментально поклонившись ему, я стал свидетелем того, как вся эта процессия разворачивается и уходит.

***

      Утром меня резко разбудил будильник на смартфоне. Сонливость всё ещё крепко цеплялась за сознание, поэтому сперва моя комната и чистые стены дезориентировали меня. Моргнул раз, моргнул два — ничего не поменялось. В комнате стало так просторно и чисто, что это даже… пугало.       — Кто-то прибрался здесь в тайне от меня? Странно. Точно! Телефон!       Одержимый суетой, я принялся копаться в памяти телефона, однако к моему разочарованию, видео, которое я снимал этой ночью пропало!       — Проклятье! Чтоб вас всех!       Затем я поспешил к шкафу, где аккуратно сложенные вещи пахли горной свежестью. Дырявые носки заштопаны, а потёртые края портфеля блестели новизной. Бумаги внутри упорядочены в алфавитном порядке. «Всё чудесатее и чудесатее…», пронеслись строчки из Алисы у меня в голове.       На завтрак мама решила приготовить мне любимое бенто, и в школу, в кои-то веки я не опоздал. Сенсей Конохомару, довольно улыбаясь, вручил мне результаты вчерашнего теста, где красным подчёркнуто сто баллов из ста. «Да что, мать вашу, происходит?»       Позже я стал замечать косые взгляды, которыми меня одаривали одноклассники. На перемене слышал их шёпотки:       — Наверняка ему надоело получать неуды, и он тупо купил ответы.       — Вот урод! Даже с нами не поделился.       — Что ж взять с эгоистичного "золотого мальчика"? Он может думать только о себе.       — И то верно. На обиженных воду возят.       Иноджин, который в обычной ситуации принялся бы меня защищать, сейчас молчал в тряпочку. На его листе красовалась цифра восемьдесят пять. И он тоже с подозрением на меня поглядывал. «Вот влип! Теперь имя Узумаки покроется позором!»       — Кошма-а-ар, — завыл я, пряча голову в ладонях. — За что мне это наказание?       «Погодите-ка. Неужели это клан Учих так постарался? Они дали мне свиток… хмм…», и достав его, я постарался украдкой изучить то, что изящными иероглифами было написано в нём. Пергамент выглядел старым и ветхим, пах книжной пылью, так что аж чихать захотелось. Края растрескались в разных местах, но текст сохранился в целости: «Сей документ подтверждает права обладателя на ряд привилегий сопоставимых оказанной услуге семье клана Учих».       — Ты теперь и мусор в школу таскаешь? — раздался внезапный голос Иноджина. Я подпрыгнул, но моментально сориентировавшись, накрыл собой свиток.       — Это… ты всё равно не поверишь, так что не буду даже и пытаться тебе объяснить! — раздражённо фыркнув, я обиженно отвернулся. Иноджин на это лишь усмехнулся, затем вернулся на своё место и заявил:       — Не веди ты себя как жертва синдрома восьмиклассника, быть может у окружающих появилось бы больше поводов тебе верить? Ты так не считаешь?       — Это у меня-то синдром восьмиклассника? С какой стати?       — Ну, ты иногда такие вещи говоришь, мол «у семьи Узумаки из поколения в поколение передаётся некий скрытый талант. И он у тебя вот-вот откроется»…       — Это было всего один раз! И ты знаешь, что мне в тот день просто необходимо было за что-то зацепиться, чтобы поверить в себя! — раскричавшись до такой степени, что все кругом зашикали на меня, я стиснул зубы. В этот миг нутро одолевало чувство доселе мне неведомое: бескрайняя пустота от вырванных надежд. Бессилие, будто стою на коленях над осколками своей сокровенной мечты. Острая, жалящая, зудящая боль… в спине. От ножа предательства. — К чёрту! К чёрту вас всех!       И выбежал прочь, глотая жгучие слёзы. Снаружи меня встретила тихая мирная погода, точно зачарованная радовать глаза. Пушистые облака клубились в причудливые формы, а солнце золотило свежие листья кудрявых лип на игральной площадке. Из детей никого, лишь одинокая красноволосая фигура сидела на качелях. «Прислужница Учих», узнал я её, после чего присоединился. Та сперва никак не отреагировала, а в руках держала два бумажных стакана с ромашковым чаем.       — На, успокойся, — сказала Карин. Горячий напиток с терпким послевкусием приятно обжёг язык, расслабил тело.       — Спасибо…       — Плохой день? Эх, а мы так надеялись, сделать тебя счастливым.       — Да уж, постарались! — саркастично отметил я.       — Чё сказал?! Мы вообще-то жопы рвали, чтоб угодить тебе, неблагодарная ты сопля! — рассвирепев, бестия сжала свой стакан и весь чай пролился ей на колени. — Почему ты не радуешься? Радуйся!       — Чему? Тому, что от меня отвернулся мой лучший друг из-за ваших магических игр? Или тому, что теперь меня считают мошенником?       — Так ты хочешь хорошую репутацию? Так и запишем…       — Нет! Не нужна мне наколдованная репутация! Так будет не честно.       — Тогда чего же ты хочешь? Денег? Все люди, с которыми я встречалась, в основном хотели денег…       — Моя семья итак богата. Деньги меня не интересуют, — снова отказался я, встав перед ней и скрестив руки. Карин достала из нагрудного кармана блокнот с ручкой, стала копаться в нём. Её очки в красной оправе отблёскивали полуденное солнце.       — Тогда, может…       — Если у вашей братии не припрятан в рукаве фокус, который бы избавил меня от тени моего отца, то мне ничего от вас не нужно!       — А-а-а, так ты действительно сын Наруто Узумаки? Господин Саске вообще никогда о нём не упоминал, так что у нас в провинции ты был бы независим.       — У вас в… погодите, вы же не хотите сказать, что старые байки о скрытых деревнях — это правда?       — Правда-правда!       — И ниндзя там тоже есть? — наверняка мои глаза в этот миг заблестели от восторга, потому как госпожа Карин одарила меня скептичным взглядом, затем задрала голову, пытаясь казаться крутой куноичи, достала из ножен вакидзаси, и повертев в своих руках… исчезла из моего поля зрения. Через секунду она появилась прямо у меня за спиной, а её клинок упирался мне в шею.       — Ты себе даже не представляешь на что мы способны, — прошептала она. — Годы упорных тренировок, и ты сможешь так же, если пожелаешь. — Карин вернулась на качели, а я с замиранием сердца, чуть не обмочивший штаны, мог лишь… восхищаться.       — Хочу…       — Значит решено! Господин Саске будет рад принять тебя под своё крыло. Может, даже отдаст тебе в жёны свою дочь.       — Погодите, что?       — Да, это будет отличной наградой! Так и запишу.       — Эй, я же…       Но не успел я ничего возразить, как вдруг Карин вскочила, побежала к железному забору с острыми зубьями. Прыгнула так высоко, что от изумления я потерял дар речи. И приземлившись мягко, как кошка, она, обернувшись, сказала мне напоследок:       — Не переживай, сопляк. Я всё устрою наилучшим образом! К вечеру жди эскорт.