show me

      Открытое пространство улицы встретило его прохладой и промозглым дождём. Гарри старательно натянул на голову капюшон, чтобы создать видимость укрытия от холодных капель. Те игриво стучали по стёклам окон и поверхности крыш, стекали по капотам машин и падали под ноги, образуя неприятные лужи. Они словно специально мешали смотреть на дорогу, задавшись целью взбесить его за несколько секунд. За спиной, вдобавок ко всему, семенили лучшие друзья, которые осторожно ступали по влажному асфальту и громко разговаривали, перебивая друг друга.       — Он всё делает правильно, — настаивал Рон. — Ты что, хочешь, чтобы Малфой выиграл?       — Это всего лишь спор, — горячо возразила Гермиона, держа в руке зонт. Она из вредности не стала делиться им, но парни знали, что решение это далось ей не просто: забота подруги вырывалась наружу, перекрывая собой негодование. Выглядело достаточно забавно. Даже мило. — Он этого не стоит! Сам подумай, Гарри. Что о тебе подумает твой соулмейт?       — Души зовутся родственными не просто так, — заметил парень, немного грустно улыбнувшись. — Мой папа набил себе Винни-Пуха на пояснице, но мама вышла за него замуж. В ответ набила ещё одного персонажа из советского мультика, — Гарри запамятовал, как его звали. Возможно, Карлсон, но он не был уверен. Прошло достаточно зим для того, чтобы воспоминания о родителях успели помутнеть в его голове. Как бы тщательно он не стряхивал с них пыль, время щадить никого не собиралось.       — Гарри… — Грейнджер виновато вздохнула, сжав руки в кулаки. — Ты ведь сам этого не хочешь.       — Это тот аристократ подумал, что выглядит странно, — заметил Рон. — На самом деле, мне кажется, что смотрится здорово.       — Согласен, — Гарри фыркнул. В кармане тонкой кофты лежал эскиз: непропорциональный инопланетянин с бананом в руке. Большая голова лежала на тоненьких плечах, а худые ноги были немного согнуты в костлявых коленях. — Ничего не делается зря. Может, таким образом встречу его. Никто не знает.       Рон и Гермиона переглянулись. Они тоже относительно недавно проверили свою теорию и пришли в этот же салон, удостоверившись, что являются соулмейтами. Это принесло лишь дополнительное счастье: встречаться они начали перед вторым курсом университета. Как заметил Гарри, напряжение витало между ними достаточно давно. Он был доволен тем, что всё наконец-то устаканилось окончательно. Иногда даже казалось, что парень радовался за них больше, чем они сами. Впрочем, несмотря на радость за чужие отношения, молодой человек размышлял о собственных, как и подавляющая часть его сверстников. Естественно, он успел попробовать себя в этом деле, набрался небольшого опыта, но дальше идти не планировал, желая разделить эти моменты с родственной душой. В некотором смысле это и была основная причина, по которой он так быстро согласился на авантюру. Звучало глупо, но парень попросту не получал от связи того удовольствия, на которое рассчитывал. То ли играло свою роль самовнушение, то ли люди встречались неподходящие. Или всё вместе. Гарри знал, что если не брать в учёт романтику, то многие пары были вполне довольны своей жизнью, при этом не являясь родственными душами. Некоторые даже отказывались вступать с ними в отношения, уже найдя более подходящего для себя партнёра и оставляя для соулмейта крепкую дружбу. В общем, с научной точки зрения, соулмейты — вещь весьма бесполезная, только приносящая приятные бонусы в виде «связи». Судя по «отзывам», она помогала ментальному благополучию и равновесию, положительно сказываясь на всех характеристиках. Парень также слышал, что проявлялась она всегда по разному, но никогда не видел человека, который был бы ей недоволен. Это подкупало.       — Идём уже. Я весь промок.       Мастер не высказал никакого удивления, когда увидел предложенный рисунок. Оценивающе взглянул на своеобразную «группу поддержки», которая устроилась неподалёку и молчаливо приступил к выполнению работы. Гарри, если честно, ожидал гораздо больше боли. На деле всё оказалось терпимым. Неприятно, конечно, но не смертельно. Изначально, в пылу спора, парень планировал набить её на незаметном месте, по типу спины, рёбер или бёдер. Потом вспомнил, что татуировка может выступить в роли отличительного знака и решил, что мелочиться не будет: выбрал запястье. По сути, терять нечего, так что можно было и рискнуть. Тихий звук, с которым ложился рисунок на его кожу, проникал глубоко в голову, принося мягкое спокойствие. Ему стало жутко интересно, что же чувствовал сейчас его соулмейт. Знать наверняка возможности не предоставлялось, но Гарри действительно надеялся, что татуировку тот не осудит. Дизайн забавный, да, но неловкость всё же присутствовала, как бы парень не храбрился. Сфотографировав процесс своему крёстному отцу, Гарри как наяву услышал его смех: звонкий и одобрительный. На душе стало тепло, когда телефон откликнулся ответным уведомлением.

***

      Том нечасто удивлялся, но сегодняшний день предоставил ему странную возможность сделать это. Окончание рабочего дня встретило его не вполне привычной усталостью, а навязчивым жжением в области запястья. Неприятные ощущения оказались совсем незнакомыми. Не то чтобы мужчина труслив, но он очень щепетильно относится к собственному здоровью, поэтому подобное событие немного ударило по нервам. Он успел испугаться, что подхватил какую-то аллергию, будучи на встрече с десятками людей, но после взглянул на красноватые контуры, медленно проявляющиеся на коже. На аллергию не похоже, впрочем, как и на любой другой недуг. Проморгавшись, мужчина сел в машину и вновь бросил взгляд на собственную руку, сжавшую руль. Он терпеть не мог, когда ситуация находилась не под его контролем. То, что не получилось объяснить — худший в жизни кошмар. Тем более, когда это касается столь важной для него темы.       — Что за чертовщина?       Когда первая тёмная линия отпечаталась, Том уже сидел в своей квартире, устроившись на диване и заварив себе крепкий чай. Бросив туда дольку лимона, он включил ноутбук, редактируя моменты в одном из отчётов, скопившихся за долгий рабочий день. Он с явным непониманием наблюдал за тем, как на коже начинает проявляться рисунок. Этот бред явно не входил в его планы, но, кажется, это абсолютно никого не волновало. Соулмейты казались ему добренькой сказкой для сентиментальной части населения, пусть он и видел, что подобная чушь с «парными» (он назвал бы их вынужденными) татуировками не была редкостью. В его собственной жизни не было места для их существования, хотя бы потому, что он не мог представить себя рядом с кем-то в длительных счастливых отношениях. Вряд ли кто-то вообще мог это сделать, если исключить грубоватые шуточки коллег и сообщества поклонниц, чьи мокрые фантазии никто не мог воспринять серьёзно. Этого и не требовалось. Многие говорили, что Реддл женат на работе. Это звучало гораздо лучше, чем перспектива связать себя узами брака с настоящим человеком. Даже если он решился бы на это, то вся белиберда с родственными душами раздражала: Том ненавидел контроль над собой, а эта идея подразумевала, что «идеального партнёра» выбирает не он, а что-то свыше. Глупости. Мужчина считал это недоразумение ошибкой природы, некоторым длительным сбоем в системе, который когда-нибудь наладят учёные.       С губ сорвался тихий вздох. Думать о том, что через эти болезненные ощущения заявляет о себе его соулмейт, совсем не хотелось. Стало до жути неприятно. Том никогда не хотел клеймить свою кожу, в глубине души надеясь, что кара небесная обошла его стороной и не выделила ему «второй половинки», «предназначения», «любви всей жизни» и далее по списку. Его надежду вполне можно объяснить. Тридцать лет ничего подобного не наблюдалось, и он мог лишь смотреть, как часть ровесников находит свою пару, окунаясь в прелести любви, а кто-то строит свою личную жизнь, наплевав на соулмейтов, но искренне желая обзавестись семьёй. Несмотря на то, что их приоритеты не совпадали, уважения он испытывал больше ко второй части, нежели к первой.       — Серьёзно? — это вырвалось случайно, когда Том, занятый рефлексией происходящих событий, отставил кружку с горячим напитком на стол, механически цепляясь взглядом за это.       Ситуация оказалась настолько сюрреалистичной, что впору идти топиться. На его руке неторопливо, будто с ленцой, проступал банан в руках откровенно забавного и странного существа, кажется, пришельца. Теперь в игру вступило любопытство. Его родственная душа либо ярая поклонница сериалов по типу «Секретных материалов», либо с весьма странноватой изюминкой. Другие исходы Том старался игнорировать, наблюдая за тем, как тело начинает принимать оставшиеся детали: сморщенная кожа, огромные черные глаза, кожура на проклятом фрукте, который раздражал сильнее больше всего и маленькие ступни. Легче от этого не становилось. Он протянул вторую руку к своему телефону, разблокировал его с помощью отпечатка пальца и открыл мессенджер, листая переписки. Нашёл необходимый контакт, сделал фотографию чёртового инопланетянина, отправляя её собеседнику и потёр лицо ладонью, жмуря глаза. Интерес интересом, но он публичная личность, которой не пристало щеголять с подростковой татушкой, напоминающей бунт во время пубертатного возраста. Он даже не знал, что было бы хуже: какая-нибудь банальщина вроде бабочки со знаком «инь-янь» или подобные каракули. В любом случае, нужно найти способ свести рисунок и покончить с мыслями об «анониме», осмелившимся на такой поступок.       Долго ждать ответа не пришлось. Минуло всего несколько минут, прежде чем Том услышал рингтон. Первым порывом было проигнорировать или сбросить входящий вызов: он не просто так отправил сообщение, слишком раздражённый для чужого голоса и бесед такого типа. Хотелось воспринимать всё путём чётких сообщений, в которых не было места случайным междометиям, запинкам и прочим неудобствам, но, поразмышляв, Реддл всё-таки взял трубку.       — Если ты не знаешь, как убрать эту чушь, то пеняй на себя, — произнёс он прямо, поднося гаджет к уху.       С другой стороны послышался лукавый смех. Час от часу нелегче.       — Во-первых, ты сам должен знать, что татуировку от соулмейта убрать невозможно, даже лазером, — задорно отозвался Долохов, тату-мастер и по совместительству приятель Тома, работающий на него много лет. Мужчина попросту не мог его обмануть и этот факт совершенно не сыграл на руку в этот раз: ему и правда хотелось избавиться от рисунка, каким бы смешным тот не был. — Во-вторых, я приготовил для тебя новость интереснее, поэтому и позвонил.       — Какую же? Скоро на моей спине появится пьяный пингвин и сердечко с буквой «Т»? — Реддл поджал губы, стуча пальцами по колену. — Я жду.       — Не могу сказать, что татуировка очень оригинальная, — начал он издалека, продолжая посмеиваться. — Но! Я набил такую же около двух часов назад. Может меньше, не считал, — беззаботно добавил Антонин.       Том молчал, стараясь обработать полученную информацию. Значит, так. Большая часть его знакомых сочли бы это за везение, но в его случае всё было иначе. Один сплошной недостаток, а не удачное стечение обстоятельств. Он потёр подбородок, не зная, что делать с этим знанием. Оставалось выбрать: либо забить и просто прикрывать это зрелище, либо продолжить расспрашивать оппонента. В такие моменты он искренне ненавидел своё любопытство, которое в узде держалось очень хлипко и неумело, просто потому, что Реддл был слишком горд для того, чтобы признаться: эта черта ему совсем не чужда.       — Я не слышу продолжения.       — Так и знал, — голос звучал довольно, черт его побрал. — Это парень. Зовут Гарри Поттер, двадцать лет. Вероятнее всего, учится в университете неподалёку, — Антонин ненадолго замолчал, прежде чем хитро хмыкнуть. — Впрочем, тебе не составит труда нарыть больше информации, верно? Я бы советовал сделать это прямо сейчас. Мальчишка тебе достался симпати-и-ичный.       Послышались гудки, оповещающие о том, что вызов завершён. Антонину ещё влетит за выходку, но точно не сегодня. Реддл почувствовал себя невозможно уставшим. Мало того, что в последнее время дел и так невпроворот, так ещё и подкинули какого-то сопляка. Учится он, как же… Перед глазами встал образ прыщавого медбрата, криворукого инженера или твердолобого педагога начальных классов. Впрочем, фантазировать он долго не стал. Закрыл вкладку с документом, который так и не дождался нормальной редактуры, после чего связался с парой других контактов, вбивая нужные данные. Оставалось радоваться, что мужчина обладал достаточным количеством навыков, связей и выходом в сеть. В настоящее время промышлять подобным совсем не трудно, даже наоборот. Такое занятие превратилось в одну из отраслей хорошего заработка, образовав своеобразный тёмный уголок в сфере услуг.       Кликнув на необходимый файл, Том взглянул на часы. Секундная стрелка мерно двигалась по своему маршруту, а часовая показывала совсем ещё детское время. На самом деле, он мог прямо сейчас бросить это и вернуться к работе. Это было рационально и привычно. Но что-то внутри упрямо сопротивлялось обычному завершению, требовало, чтобы мужчина немедленно продолжил. Смирившись, Том сделал пару глотков остывшего чая, принимаясь за изучение. Возможно, он пожалеет об этом, но это, в конце концов, будет потом, а не сейчас. Не стоило делать из какого-то малолетнего чудовища трагедию.       Как ни странно, Том не увидел доказательств собственным представлениям об объявившемся соулмейте. Не оказалось там ни прыщавого медбрата, ни криворукого инженера, ни даже твердолобого учителя. Его очень заинтересовала графа с получаемым образованием. Парень относился к военной кафедре, в этом году перешёл на третий курс. Да и прыщей, как он заметил ранее, не было вовсе. От чудовища только прозвище, коим Том его автоматически наградил. Вообще, ему было всё равно на чужие особенности кожи и внешность незнакомцев, а всё потому, что он не обращал на них внимания, но в нём попросту ютилось недовольство, вызванное пришельцем на руке.       С фотографии смотрел вполне привлекательный молодой человек. Антонин не ошибся, назвав того симпатичным. Мужчина не мог сказать, что в нём было что-то особенное, но во внешности определённо прослеживался шарм, который заметен даже через фотографию, пусть и не самую удачную и чёткую. Взять, хотя бы, интересный шрам на лбу и глубокие зелёные глаза. Он не мог сравнить их с чем-то материальным, но они притягивали к себе взгляд. Из чистой вредности Том предположил, что если парень не обделён красотой, то точно имел проблемы с индивидуальностью, жизненной позицией, вредными привычками, уровнем интеллекта и Бог знает, чем ещё. Нутро мужчины всеми силами пыталось оправдать себя в нежелании связываться с кем-то. Одно дело иметь логичные факты для обрывания связей, другое — становиться социопатом, избегающим общества людей. Он испытывал смешанные чувства, даже противоречивые. Листал короткую биографию этого Поттера, в лишний раз напоминающую о том, как тот молод; увеличивал и отдалял немногочисленные фотографии с документов; вчитывался в детали.       Таким образом, он узнал, что родителей парень лишился ещё в возрасте восьми лет. Убийство так и не было раскрыто. На слуху осталось лишь прозвище исполнителя, но в документе Том его не нашёл. По всей видимости, оно имело место лишь в чьей-то памяти. К примеру, самого мальчика и его крёстного, который занимался воспитанием мальчика с момента гибели Лили и Джеймса Поттеров. Больше никакой информации. Да и, откровенно говоря, он в ней не нуждался, пусть его и притянула косвенная принадлежность мальца к криминальному миру. Том всегда был падок на такое, но сейчас даже и не думал о том, чтобы вводить в это уравнение новую переменную в лице себя. Само преступление, оказавшееся явно заказным, не прибавило положительных эмоций. Реддл совсем не стыдился того факта, что подумал об ином развитии событий: этот Гарри, его соулмейт, мог погибнуть вместе с родителями, избавив мужчину от своего существования и не вмешиваясь в чётко расписанную жизнь. Возможно, так было бы лучше.       Впрочем, долго думать об этом не получилось — по каким-то причинам стало тошно. Том тряхнул головой, выбрасывая из неё всю чушь и поднялся с насиженного места, чтобы потянуться и размять затёкшие конечности. В руки снова скользнул телефон. На сей раз там не было вопроса о том, как он может убрать метку (хотя сделать это хотелось неимоверно). Он поставил Долохова в известность о том, что пятница станет для него выходным днём. Том планировал всё-таки взглянуть на Гарри, чтобы окончательно убедиться в отсутствии каких-либо отличительных черт этой личности и вернуться к обычному рабочему процессу. Научный интерес, только и всего. Возможно, подкреплённый ноткой личного, но слишком несущественной, чтобы ждать от неё какого-то влияния.       К тому же, завтра только суббота. Эта неделя станет отличным разгрузочным периодом, за который Том успеет всё тщательно проанализировать и понять, стоит ли вообще тратить драгоценные минуты на пацана. Время — деньги. Он сомневался, что Поттер окупится. Татуировка, будто чувствуя его скверное настроение, послала тёплые импульсы по всему телу. Том логично рассудил, что приятные ощущения связаны с подогревом полов, ведь именно их коснулись босые ступни. Мужчина отнёс кружку на кухню, помыл посуду, оставшуюся после незатейливого ужина на одну персону и направился в спальню. Узнав всё, что мог на данный момент, Том не переживал. Только пару раз вспомнил о щенке, у которого был отвратительный вкус на татуировки.