“Сказания о смерти”
Это был какой-то сборник зарисовок, что было необычно для демона. Мини, завершён и, скорее всего, по сложившейся у авторов традиции, будет периодически пополняться до бесконечности. Интересно, о чём первая зарисовка?“Н осталась без лица”
– Что ещё за название? – бросил я в пустую комнату с недоверием. Дурное предчувствие оплетало моё сердце. Новая работа разительно отличалась по размеру от предыдущих: всего две страницы. Это первое, что бросилось в глаза. Второе – строка меток, в ней было одно-единственное слово «убийства». Низкий рейтинг оставался неизменным атрибутом автора, как и отсутствие посвящений, примечаний и прочей мишуры, в которую так любят нарядить своё детище многие авторы. Хорошенько взвесив своё желание писать продолжение по «Кальмару», сонливость и любопытство к этой нашумевшей персоне, я, к своему несчастью, выбрал лишившуюся лица Н. Надеюсь, она будет не так долго мучиться, как Кларисса, – автор явно садист. Слава богу, я не знаком с ним в жизни. Представляю, как он чествует своих друзей. Хотя вряд ли я его когда-нибудь встречу и уж тем более в нашем забытом богом, сереньком городке. Преимущество жить на окраине страны: можно не переживать из-за возможности случайно столкнуться с популярным «автором-убийцей» лицом к лицу. “Мы здесь для расследования по делу Инкубосса, – сказал тогда Продавец сов. – Велика вероятность, что он ходит по этим улицам и дышит с нами одним воздухом. Доказательства? Пожалуйста!”. Продавец сов привёл весомые аргументы в пользу своей теории, однако меня он не убедил. Я больше поверю, что всё это притянуто за уши, и вообще вся эта его затея с игрой в детектива – плод скуки и одиночества, ни больше ни меньше. Он мог собрать нас и без всякой причины. И чем «фикрайтерская сходка» не причина? Тут мне вспомнились слова Книжника о социальных проблемах Ромы, и я ещё больше уверился в несостоятельности его идеи. Вот только… Найти информацию, выйти на каждого из нас – даже несмотря на его связи, было бы трудновато. Не уверен, что старший брат и отец потакают всем его капризам и ищут для Ромы друзей из интернета на территории РФ вместо того, чтобы выполнять обязанности полицейских. Насколько знаю, там и без того дел по горло. Следовательно, искал он нас самостоятельно… Хм. Что-то не сходится. Какой смысл был тратить столько времени, искать фикрайтеров именно из своего города, встречаться с ними в реальности, тогда как можно точно также обсуждать Инкубосса в интернете с фикрайтерами неважно-из-каких-городов? Зачем так усложнять себе жизнь? В следующую нашу встречу потребую от него ответов. Обязательно. Вот только когда эта встреча состоится? С нашего собрания прошло уже четыре дня и четыре ночи. В субботу, пятого марта на свет появилась ватсап-группа «Фикбанда», название мы определили голосованием. Мурлиан очень долго настаивала на «Фикнутых антагонистах Инкубосса», но «Фикбанда» – придумка Продавца сов и Валета – была одобрена почти сразу же и единогласно. Было ещё название «Гонцы Глупости», правда, когда оно прозвучало, все меня закидали зубочистками и салфетками и вдобавок чуть не задушили. После этого я не решился участвовать в разговоре и меланхолично дописывал в заметках главу... За двадцать минут обсудив все детали и по итогу придя к Ничему, мы разошлись. Удивительно, но Рома сумел воодушевить каждого. Пусть это и по-детски нелепо, но всем очень понравилась идея искать (подумать только!) того самого Инкубосса (и где же?) в нашем городе. С тех пор, как была создана ватсап-группа, в ней так и не появилось ни одного сообщения. Я смотрел на молчаливое пустое поле, которое связывало меня с Богиней Яблок, Книжником и другими. Написать первым? Ну нет, лучше подождать, пока кто-нибудь другой это сделает. Да и что писать? Уверен, все герои нашего детективного бюро по охоте на Инкубосса отлично знают, когда наш клиент сделает следующий ход. Знают и ждут. “Паника распространяется, как вирус, – заметила в нашу первую встречу Поющая в полнолуние. – Стоит пойти ей навстречу без всякого иммунитета – захлестнёт волной, так что потом не отделаешься и проболеешь по всем этапам, да вдобавок других заразишь”. Не совсем понял, о каких этапах она говорила, но был полностью согласен с её словами: не стоит заражать друг друга чувством паники. И потому, покинув пустой чат, в гордом одиночестве я вернулся к Инкубоссу.***
Н осталась без лица
Ветер в эту ночь дышал неспокойно. Дождевая вода хранила в себе неприятное знамение…День: 9, среда. Время: 01:34. Место: Улица Гр.-М… №29.
Силуэт идущего по улице человека обливался холодно-зелёным сиянием луны. В этом районе не было ни одного фонаря, и жителям многоэтажек приходилось довольствоваться фонариками, светом фар и звёзд. Романтично? Возможно. До тех пор, пока тебе не случается идти по этой тропе в полном одиночестве, поздней промозглой ночью, такой, как например эта. Сжимая в руке сумочку розового цвета, молодая женщина шла по скользкой дороге. В такт шагам постукивали каблуки и звенел, ударяясь о железные вставки, брелок – ну прям настоящая веточка сирени! Женщина завернула за угол. Оставалось преодолеть пару многоэтажек, церковь, а там и дом. Только бы пройти этот тёмный участок, при одном взгляде на который нападает ледяной страх. Все мы знаем, как «приятно» ходить по темноте в одиночку: каждую секунду тебе представляется, что из всех углов и подворотен на тебя смотрят страшные чудища. Следят своими голодными глазами за каждым твоим вдохом и выдохом и готовятся напасть, едва подвернётся удобный случай. Вот-вот – и схватят свою жертву за горло страшными пастями. Женщина… Будем называть её Н. Итак, Н шла к своему дому. Её продолговатое лицо казалось совсем серым в свете луны, а кисти рук, сжимавших маленькую сумочку, едва проступали сквозь темноту кривыми резкими очертанями. Новый шаг – и неведомая сила оттащила Н назад. Секундное её замешательство было Б только на руку. Зажав ей рот, чтобы не привлекать внимание, он ловко вытащил из кармана ампулу и запустил под кожу какую-то жидкость цвета гнилой травы. Бедняжка Н не успела вскрикнуть, как сознание покинуло её несчастную голову. Б был человеком осмотрительным и, подхватив безвольное тело, отнёс женщину к фонтану, который в темноте казался замершим динозавром. Б опустил её на обод каменной громады и достал из кармана длинные наточенные до блеска ножницы. Немного подумав, он открыл её сумочку и осмотрел содержимое: несколько мелких купюр, помада, зеркальце, телефон и… фотография? Взбесившись, Б изрезал фото на мелкие кусочки и сложил их ровной стопочкой возле тела Н. Пощупав остриё ножниц, он улыбнулся и схватил женщину за подбородок. – И снова здравствуйте! Надеюсь вы будете благодарны мне и останетесь со мной навечно. Он провёл кончиками пальцев по мягкой коже, следом за ними потянулась кровавая полоска из сочащейся крови. Полоска проходила аккуратной линией вокруг лица. Женщина дёргалась от боли, слишком рано придя в сознание и дрожала от действия яда. Б. то смеялся, то шептал что-то успокаивающее с фальшивкой грустью. Всё это время он не отрывался от своей работы. – Лезвий у ножниц два, и они вгоняются в кожу с разных концов, – тихо констатировал Б под глухие, рвущиеся из-под платка крики Н, – и, как по закону, сходятся в одном месте. Хм! Удивительно, да? Законы геометрии так верны, прямо, как наши души, моя милая. Вытирая кровавые перья ножниц о мокрые, грязные от запёкшейся крови щёки, Б. ласково приговаривал: – Скоро мы твоё личико натянем на мою подушку, и твоя красота будет моей, я смогу наслаждаться ей всегда, когда захочу. Женщина в ужасе взвыла и стала с новыми силами брыкаться. Лезвия ножниц сдирали внутренности, разрывая плоть. Кровь хлестала красным водопадом, пропитывая пальто и бежевую блузку. Кусочки кожи и мышечных волокон свисали лохмотьями с краёв… От немыслимой боли Н мечтала потерять сознание, вот только если оно и терялось, то спасало лишь на несколько секунд и вскоре возрващало её в бесконечный ад. Ножницы рвали в клочья её шею, руки, плечи. Кровь горячим соком вырывалась с изувеченных конечностей, тело билось в смертельной агонии. Кажется, вместе с кровью жизнь покидала тело несчастной. К удаче убийцы, в эту ночь разразился сильный ливень. Он разбавлял кровавое вино и совершенно заглушал собой любые звуки. Муки бедняжки Н закончились в череде ударов по сердцу… в череде обвинений Б… в череде выстрелов молний среди темноты, среди удушающего запаха из азота и крови… Б положил её тело в углубление фонтана, где скопилось немного старого сухого льда или воды. Был ли дождь? Весна это или лето? Неважно. Он спрятал кровавую маску, безносую, порванную в местах, где должны быть глаза, затем осыпал женщину изрезанной бумагой, с которой когда-то улыбалась счастливая семья. Теперь её нет. Н осталась без лица. Н осталась без сердца. Бессердечная Н. Ты должна была понять: твоё сердце принадлежит другому. Ты всегда лгала, но теперь тебе не нужно этого делать. Ты свободна. Свободна от сердечной боли. Свободна от обязанности носить маску. Теперь твоё хорошенькое лицо буду носить я. Теперь твои страдания станут моими. И мы с тобой наконец станем едины, моя милая. Ведь я, Твоя Б…***
Какое-то время я с отвращением смотрел на экран. Мне хотелось промыть глаза и память, желательно с мылом, чтобы избавиться от этого мерзкого наваждения. Почти сразу же меня застиг телефонный звонок. Даже не пришлось смотреть на дисплей, чтобы определить личность звонившего. – Ты читал? – выпалили с другой стороны, не успел я взять трубку. – Во-первых, привет, Продавец сов, – успокаиваясь, проговорил я. – Во-вторых, завязывай названивать ночью. Это отвратительная привычка. Может, я спал. – Ты не спал, – и ни намёка на раскаяние, только тихий сосредоточенный на какой-то мысли голос. – Только что дочитал твоего Инкубосса. Ты, я смотрю, тоже? – Да. Повисла тишина. Могло показаться, что вызов оборвался. Но нет: секунды разговора продолжали свой бег. – Это странно, – наконец проговорил Рома. – А, по-моему, ничего странного. Почерк его… – Я не об этом. Обычно Инкубосс писал миди и макси. А здесь – как-то комкано, как будто он писал в спешке. Меня это напрягает. – В спешке… – Внутри меня что-то оборвалось. – Ты думаешь, он писал это без черновика, без чёткого плана, за несколько минут до полуночи?.. – Именно. – Это невозможно! – Я не ожидал от себя такой резкости, но все эти намёки Продавца сов мне совсем не нравились. – Зачем ему это? И этому нет никаких доказательств. – Мы не можем закрыть глаза на то, что в тексте встречаются опечатки и непродуманность сюжета, он сырой… – Это зарисовка, она такой и должна быть. – Он попытался возразить. – Хватит усложнять! Если тебе так хочется, чтобы твой Инкубосс был особенным – думай, как тебе нравится, а меня в это пожалуйста не впутывай. Разбирайся с этим сам, если хочешь. В трубке замолчали. Мне показалось, что он обиделся или наконец решился оставить меня в покое, но вот спустя минуту послышался слабый от удивления голос. – Фобио… Голос стал совсем тихим, каким-то неуверенным. – Ты ревнуешь из-за того, что твой верный читатель нашёл тебе замену? Это глупо. Это очень глупо… Для меня, твои работы всегда были лучшими, и никакой другой автор в этом жанре с тобой не сравнится. – С динамика слетел вздох, на фоне мелькали какие-то шорохи, посторонний шум. Шаги. Скрип мебели. Телефон как будто приблизили и прерывисто заговорили: – Да что я тебе говорю, ты же и сам знаешь… А количество читателей – не показатель и никогда им не был! Я ни за что не перестану любить твои работы, не перестану находить в них лучи света, которые непременно разбивают любой мрак. Мне кажется… твои фанфики не совсем об ужасах. Они скорее о силе духа, о любви к жизни, о храбрости… Ночь. Добродушный голос. Даже не текст, а слова, пусть и по телефону. Так непривычно. Мягкие интонации и открытая искренность. От всего этого накатило теплом, как от ромашкового чая, разгоняя дурные впечатления после рассказа. Я почувствовал в горле ком; в мой мир одиночества и скрытности так внезапно проникло невидимое прежде свечение, такое, что мне только и оставалось удивлённо смотреть на это явление чуда. Я забыл, что такое человеческое тепло. Но… Но стоп. Это ведь Продавец сов. До меня вдруг дошло значение всего того, что успел наговорить мой ночной собеседник, и чувство благодарности преобразилось в раздражение, прохладное и колючее, как ощущение от работ Инкубосса. И как ему вообще пришло в голову, что я могу завидовать? И уж тем более, что он, Продавец сов, причина этой зависти! – Боже, что ты опять несёшь?! Перестань! – перебил я, стараясь вернуть своему голосу невозмутимость, что получалось крайне плохо. – Продавец сов, просто перестань меня втягивать во всё это. Клянусь, я выйду из своей квартиры только по двум причинам: универ и магаз. Собрания устраивайте без меня. Точка. – Хорошо-хорошо! Я тебя не заставляю ни в чём таком участвовать, – заторопился Рома. – Просто подумал, что тебе это интересно, вот и позвонил поболтать... – Ночью. – Я могу позвонить завтра днём, если тебе так удобнее. – Рома, ты меня слышал? В трубку досадливо засопели. С огромной неохотой он пробурчал, что не хотел меня тревожить, и, если я вдруг передумаю, могу обратиться к нему, когда угодно. В конце он рассеянно попрощался и завершил вызов. Наступившая тишина, ветерок от системника под ногами и раскрытый фанфик, под которым росли первые отзывы, точно грибы после дождя. Меня снова встретили и окружили прежние предметы, я снова провалился в темноту своего одиночества. В темноту своего настоящего, прошлого и будущего. В темноту своих тайн… Проклиная сложность этого мира, я сжал в руках телефон. Список контактов? И правда. Я почему-то не создал для него отдельный контакт.Продавец с|
Моя рука остановилась, стирая надпись.Совиный Детектив
Это ему больше подходит. Свалился же, как снег на голову… Кстати, о снегах. Инкубосс писал сначала о дождливой погоде с грозами, как это обычно бывает в мае или в разгар лета, а потом вдруг – «засохший лёд»? Но если это лето, почему женщина шла в пальто? Всё это странно. Как верно заметил Продавец сов, он как будто торопился, не успел даже толком продумать погоду и сезон. Зато точно указал день, час и улицу. Зачем? В этом есть какой-то тайный смысл или это отвлекающие детали? К чему было выкладывать такую сырую, полную несостыковок зарисовку? Можно подумать, Инкубосс кидает в ждущую толпу кусок окровавленного мяса, чтобы не разочаровать её. Мог ли он это отправить как подачку или у него была другая цель? После слов Ромы не осталось и тени сомнений: среди текста может скрываться подсказка; полезная для нас или ложная – это уже второстепенный вопрос. Я скачал фанфик, дабы делать пометки в самом тексте, ну и не светиться лишний раз на фикбуке… но вдруг остановился. А что именно я хочу найти?***
От заучивания морфологических правил меня отвлекли голоса. Это были две мои одногруппницы. Удивительно, но имя одной я смутно помнил – Даша. В университете я почти ни с кем не общался и мало кого знал по имени, так что в этом нет ничего удивительного. Что-то в их разговоре привлекло моё внимание, и, не поднимая головы от словаря, я подслушал. – И как же мы пойдём домоой? – дрожащим от слёз голосом говорила Даша. – Ну не ночевать же нам здесь! – тормошила её вторая. – Куда проще заказать такси и преспокойно доехать. Правда и на таксистов веры нет… – Дорого, – растеклась слезливой лужицей Даша. – Тогда пешком. В одну реку дважды войти нельзя. – Какая рекаааа? – Я говорю: дважды в одном и том же месте событие не повторяется. Он не идиот, чтобы возвращаться и устраивать шоу на бис. – Ну так с другим человеком, наверное, по-другому. Анюточка, давай кого-нибудь попросим проводить? Ну пожааалуйста! У нас в группе много мальчиков… – Какая же ты трусиха! – скрестила руки на груди Аня. Она обвела глазами аудиторию, и на секунду наши взгляды пересеклись. Чтобы избежать проблем, я с самым занятым видом уткнулся в книгу. Желания впутываться во что-то ещё помимо схватки с Инкубоссом, которую затеял Продавец сов, не было никакого. – Эй, Кирилл! – окликнула она меня. Я прикинулся глухим – не помогло. Аня подошла к моей парте и забрала у меня словарь. – Кирилл, ты не мог бы… – она смутилась и поправила свои волосы, – не мог бы проводить нас с Дашей до дома. Тебе же несложно, правда? – Далеко? – уткнувшись в словарь, осведомился я. – Через две улицы. – Хм. – Это да или нет? – А в чём у вас проблема? – Я внимательно посмотрел ей в глаза. Она сперва засомневалась, но поборов нерешительность, взяла-таки себя в руки. – Сегодня утром там нашли мёртвую женщину, – поёжилась она, а впечатлительная Даша при её словах спрятала лицо в ладонях и заныла. – Он… он… Кирилл! – Даша подалась вперёд и уставилась на меня своими большими доверчивыми глазами. – Ты же спасёшь нас, если он нападёт? Спасёшь? – Д-да, – неуверенно сказал я. – Только я ни разу в жизни не участвовал в драках, так что в этом на меня полагаться бессмысленно… Последние мои слова потонули в радостных криках. Одногруппница кинулась с объятиями так, что я едва сумел высвободился из её рук. – Вы говорите, ночью кто-то кого-то убил? – вернул я разговор в прежнее русло. – Какой-то маньяк вырезал женщине лицо! – голос у Даши сорвался, и она сдавленно зарыдала, уткнувшись в парту. Я понял не сразу. Сказанное медленно и неспешно доходило до моего мозга; но, когда до меня дошло, сердце сорвалось вниз и в глазах потемнело. Как так случилось? Почему это случилось? Этот «автор-маньяк» – настоящий маньяк и скрывается где-то в нашем городе? Ещё недавно я благодарил судьбу за то, что избег общества этого жуткого человека, а теперь могу столкнуться с ним в автобусе или в ночном переулке. С каждой новой мыслью страх меня охватывал всё сильнее. Эту перемену не могли не заметить мои одногруппницы. В меня тут же полетели вежливые вопросы: всё ли в порядке? хорошо ли себя чувствую? “Потрясающе! Никогда не чувствовал таких потрясений!” – хотел сказать я, но всё же вместо колкой риторики осторожно переспросил. Я попросил её рассказать подробнее об этом случае. Нужно было удостовериться, что это не слуховая галлюцинация, и я ещё в своём уме. Вот только ответ остался тем же: кто-то из прохожих сегодняшним утром обнаружил сильно изувеченную женщину, испустившую дух несколько часов назад; от её лица осталось смрадное месиво из растерзанных покровов вроде мышц, мяса и… что там ещё цепляется за скелет черепа? Местом, где её обнаружили был фонтан парка, пустой и нерабочий в это время года. Он находился на другой стороне от церкви, в двух переходах от университета. На девушек это наводило немыслимый ужас, путь к дому представлялся им дорогой в один конец. Хотя я был полностью согласен с Аней – маньяк точно не стал бы разгуливать рядом с местом убийства; не привлекая внимания, он постарался бы залечь на дно. И всё-таки мысль о том, что убийца творил своё кровавое дело здесь, что он был здесь несколько часов назад, не давала мне покоя. И по мере размышлений я всё больше склонялся к тому, что этот самый убийца – Инкубосс. Это вызывало во мне приступы тошноты, ужаса, шока. Зачем он описал убийство, которое сам же совершил? Как Инкубосс связан со своей жертвой? В том, что он её знал, не возникало и тени сомнений. Последние слова в его зарисовке дают ясно понять, что они определённо были знакомы, а описанная трагедия – его личная трагедия. Но зачем понадобилось выставлять её напоказ? Какой был в том смысл? Выпустить пар? Похвастаться? Удовлетворить свою месть? Вопросы, вопросы, вопросы… Где взять на них ответы? Этого я не знал. Первой же мыслью было позвонить Продавцу сов и всё обсудить с ним; уверен, он сейчас также, как я, ломает над этим голову. Я остановил руку на полпути к телефону. Вчера вечером я отправил его на все четыре стороны и заявил, что не собираюсь в этом участвовать; будет странным, если какой-то случай, которому и доказательств нет, сможет поколебать мою волю. Поэтому я решил изучить этот вопрос в одиночку. Не для собственного любопытства или интереса к демону, как прежде. Мне нужно убедиться, что это простое совпадение, на которые мне в последнее время до невероятного везёт. Нужно поскорее найти доказательства, что убил не Инкубосс, – тогда я смогу спать спокойно и постараюсь забыть этого автора, как дурной сон. С лёгким сердцем отпишусь от него на фикбуке, вычеркну из памяти и больше никогда не стану ни во что ввязываться. Убийство, как гласила заметка в новостной ленте, произошло рядом с церковью, неподалёку от университета. Маньяк безжалостно убил женщину тридцати лет, и оставил тело в фонтане скверика, где когда-то любили проводить свободное время влюблённые парочки. Нередко там тёплым июньским днём слышались детские голоса или беседы молодых мам, туда ходили студенты-художники и писали портреты, чем зарабатывали на карманные расходы. Очень часто там пели шестиструнки и разносились песни аккордеонов. Я не мог поверить, что одно из красивейших и самых уютных мест в городе, откуда открывался вид на бело-золотые башенки церкви, всего за одну ночь превратится в киноплощадку для ужастика. Я размышлял об этом странном совпадении весь день и даже не помню, что нам объясняли на парах. Все мои мысли сводились к двум пунктам: к Инкубоссу и к убийце из новостей. Два убийства: одно – в Интернете, другое – в реальности. Утверждать, что убийство совершил один и тот же человек было ещё слишком рано, но исключать такую возможность было уже нельзя… Время шло. Почти каждую минуту я подсвечивал на телефоне часы, ожидая конца пар, как своей смерти. Пары закончились только к пяти часам, а так как уже была середина марта, то стемнело довольно рано, и дороги, пустые и оттенённые вечером, теперь казались совсем беззащитными. Я шёл впереди, мои спутницы следом; Даша несла абсолютную чепуху в жанре университетских сплетен, Аня иногда что-то бегло отвечала или задавала короткие вопросы. Я делал вид, что не слушаю их, но на самом деле хватался за их разговор, как за спасительную соломинку, он отвлекал меня от напряжённых мыслей, успокаивал, останавливал от желания развернуться и уйти. Часто у людей складываются ошибочные мнения, они всё упрощают и дают всему ярлыки. Так, если ты пишешь драму и ангст – ты плаксивый, если юмор, стёб или сатиру – значит целыми днями смеёшься, если романтику и флафф – филантроп и полон сострадания ко всякому встречному, ну а если ты пишешь ужасы, то у тебя, по самому закону природы, не должно присутствовать чувства страха. На самом деле это не так. Всё не так. Человек, который пишет забавные истории, на деле может слыть плаксивым меланхоликом, пишущий романтику – в жизни серьёзен и хладнокровен, а кто пишет ужасы зачастую это делает из азартного желания проверить нервы и фантазию на прочность. Одно дело, когда ты устраиваешь героям квесты, подобно антагонисту фильма «Пила» или в образе коварного рока монтируешь свой «Пункт назначения», расставляешь персонажей на карте, точно фишки в настольной игре, и вытягиваешь для каждого заранее заготовленный жребий. Старый простой фокус, требующий умения нагнетать атмосферу и смешивать сумбурный экшен с эмоциями. В этом нет ничего пугающего. Когда ты подстраиваешь страшные события, они все перед тобой как на ладони. И ты не пугаешься – ты заранее всё знаешь. Это как пощекотать самого себя: не работает до тех пор, пока к тебе кто-то не подкрадётся и не пощекочет. То же самое с ужасами. Недаром самый сильный, самый тягостный страх – это страх неизвестности. Сейчас, когда я оказался на прохладном вечернем воздухе, мне стал отовсюду чувствоваться тошнотворный запах крови. Крови, при встрече с которой одним лишь взглядом моё сознание покидало меня. Так было уже несколько раз за мою недолгую жизнь. Может показаться странным, что с собой я всегда ношу нашатырь и прочие медикаменты, на случай если вдруг станет плохо. Но в отличие от ипохондриков, все мои болезни излечиваются ромашкой и нашатырём. Наш путь шёл через церковь, которую сейчас подсвечивали закатные огни. Удивительно, но этот пейзаж придал мне сил и внушил спокойствие. Я немного посочувствовал своим однокурсницам, которым не повезло жить в этом многоквартирном доме. И не только из-за убийства – слушать каждый божий день (извините за каламбур) церковную службу, наверное, очень нелегко. С другой стороны, жить в пятнадцати минутах от университета – преимущество, вполне компенсирующее этот недостаток. Место преступления было огорожено лентами, тела убитой уже, конечно, не было, землю покрывала корка мартовской гололедицы. И хотя о событиях прошлой ночи не говорила ни одна улика, всё равно, когда мы проходили мимо, у меня непроизвольно свело желудок. – Кирилл, ты чего там стоишь? – позвала меня Аня. – Пойдём. – Да. Вопреки своим словам, я зажёг на телефоне фонарь. Путь до фонтана тянулся не в несколько шагов, а в несколько часов. Среди наползающего синего мрака мне показалось, что я видел какую-то тень на дороге. Однокурсницы, зашикав, звали меня отступиться от моей глупости. Но как уйти, когда я могу убедиться во всём своими глазами? И убедился. Нарезанной фотографии не было. Вздохнув и приглядевшись на расстоянии к фонтану, я разглядел кровавые следы. Меня мутило, а в глазах всё расплывалось… Чьи-то руки силой оттащили меня от этого места. Я нашёл себя смотрящим на причитающую Аню, но перед глазами всё также стояла кровь. Во рту у меня был привкус крови. Я чувствовал её запах. Меня охватил неприятный зуд, я лихорадочно оттирал руки и шею о рукава… – Кирилл! Да что с тобой! – воскликнула девушка, она суетливо хлопала меня по лицу, откуда-то достала мою баночку с нашатырным спиртом и пыталась привести меня в чувства. – Она там была... Всё это – правда, – тихо сказал я, оглядываясь на конструкцию фонтана. – Конечно, – буркнула Аня. – А ты думал в криминальных новостях тебе сообщат неправду? У меня там вообще-то тётя работает! Так, к сведению. – Спасибо, – неожиданно для себя произнёс я, – спасибо, что вывела из этого... – Да не за что. – И с упрёком добавила: – Тебе нужно было сразу сказать, что боишься крови, в этом нет ничего постыдного. – И зачем ты туда полез! – размазывала по лицу слёзы Даша, для которой плач по умершей вдруг преобразить в плач по мне-живому. Вместе со слезами она размазала по всему лицу косметику, но кажется, и не заметила этого. – С гемофобией лезть в фонтан с замёрзшей кровью. Кирилл, у тебя вообще как с головой? – Аня грозно остановилась и поглядела на меня как на сумасшедшего. – Не обижайся, но это тупость. Я натянул беспечную улыбку. – Не знаю, но что-то туда меня влекло. Может, душа той женщины? – пожал я плечами. Даша завизжала и ускорила шаг, отрываясь от нас. Серьёзно? Иногда мне кажется, что всё её поведение – один большой спектакль, в котором она играет хуже плохого актёра. Попрощались мы около двери. Как только мои спутницы скрылись, я достал из кармана бумажку. Она была совсем крошечной и залипла в снегу, покрытом кровью, и полицейские могли её не заметить. В этом кусочке мне удалось разглядеть половину лица и волосы чёлкой. Это часть той самой фотографии. То, ради чего я рванулся в фонтан, то, что добавило ещё один плюс к теории «Вчерашний убийца – Инкубосс». Обратная дорога была менее приятной. Уже совсем стемнело, и склизкая тишина окутала меня с ног до головы. Я чувствовал затылком чей-то взгляд, неотрывный, внимательный. Проходя мимо места убийства, я остановился. За мной кто-то шёл! Тихие, невесомые шаги я слышал в хрусте старого снега, подминаемого ботинками. Но передвигаться настолько бесшумно! Это же не какой-нибудь Джеки Чан или Хатаке Какаси, в самом деле! Боковым зрением я заметил густую тень. Я замедлился, но человек в чёрном прошёл мимо меня; ростом он едва доходил мне до плеч. Человек сделал несколько шагов и остановился, как бы о чём-то задумавшись. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Я не смог разглядеть его лица, слишком темно. И неприятно. В непонятном для себя порыве я незаметно включил на телефоне диктофон, не вынимая руки из кармана. Человек заговорил низким, чуть хрипловатым голосом, – из-за ветра и расстояния мне даже пришлось затаить дыхание, чтобы разобрать что он говорит: “Жизнь однажды заканчивается### Что мы можем# #ничего, # ##одна## как дикий зверь, – человек в чёрном издал саркастический смешок. – Странно, говорить с ### да? ## Ммм, да ### но. Придёт час ### и тебя”. С этими словами человек ушёл. Так, словно бы продолжая свой путь, словно это было мимолётное рассуждение вслух, которому я стал случайным свидетелем… Ещё несколько минут я смотрел вслед уходившему демону, как заворожённый, и не двигался. Демон? Этот чокнутый фикрайтер-убийца сведёт меня с ума! Пусть его завтра же пробьют по базам данных. Мне это так надоело! Хочется хоть на минуту вздохнуть свободно.***
Вздохнуть свободно не получилось. По новостям на следующий день говорили об убийстве, новые сведения появились в интернете, об этом шептались мои одногруппники, даже соседи, с которыми мы случайно пересеклись на лестничной площадке, когда я выносил мусор, и те – не упустили возможности поделиться какими-то небывалыми слухами, якобы маньяк – дядя Семён, живший этажом ниже (с чего они это взяли, я так и не понял). Во что превратилась моя жизнь? В тяжёлый, беспокойный сон, из которого нет выхода. Нет выхода из клубочка мыслей, которые, точно провода наушников, запутались в моей голове и никак не желали распутаться. Меня одолевало чувство, что я живу в какой-то паузе. В ожидании. Ноутбук лениво показывал многосерийную комедию, которую я слушал вполуха и одновременно с этим листал французские комиксы. Временами посматривал в окно, где высилось соседнее здание грязно-белого цвета. Вечером я включил телефон, чтобы взглянуть на файл с расписанием пар на следующую неделю, но с удивлением наткнулся на надпись: «Недостаточно памяти». Странно. В последний раз, когда я отключал, оставалось около половины гигабайта, так куда?.. Аудио! Только сейчас я вспомнил о том, что записал слова незнакомца на диктофон и, похоже, забыл его выключить. Несколько минут молчания, и незнакомец заговорил. Из-за шума ветра пришлось увеличить громкость и поднести телефон поближе к уху. Телефонный звонок закричал, разрывая барабанные перепонки. – Чёрт! Да ты издеваешься! – воскликнул я в трубку. – Рома, я тебя убью! Убью однажды! Опрокину на тебя керосин, подожгу и скормлю собакам! Будешь не детективом, а Джеффом-убийцей, с той лишь разницей, что тебя никакое авторское допущение не спасёт! – Прости-прости-прости! Это не Рома. Это Богиня Яблок… – Лера? – Я, то есть мы все, пытались до тебя дозвониться. Ты не отвечал на сообщения в группе, вот я и подумала, – робко отвечала она. – Извини, – тихо проговорил и замолчал. Ситуация была настолько неловкой, что я не знал, как её исправить, какие слова подобрать. Но на моё счастье, Богиня Яблок заговорила сама: – Мы все сейчас по видеосвязи говорим. Пожалуйста, можешь присоединиться? – Д-да… то есть, – меня перебили: – Спасибо! Только сразу включай видео и аудио. Я давно тебя не видела. И, не дав времени для раздумий, она отключилась. На самом деле мне бы тоже хотелось её увидеть. Её – да, но кое-кого – нет. А так как я уже согласился, то пришлось, скрепя сердце, поставить телефон так, чтобы он не падал, и, нажав заветную кнопку, присоединиться к звонку.