***
Даламар открыл дверь палаты, где пока держали Рейстлина. После Испытания ребёнок свалился без сил, и его положили отсыпаться в лазарет. Вблизи дитё выглядело ещё хуже, чем издалека. Впалые щёки, нездоровый цвет лица, совсем седые волосы. Сколько ему там лет? Восемнадцать? Даламар подсел к нему и коснулся запястья Рейстлина. Каким бы юным он ни казался, стоило отвыкнуть звать его ребёнком. Этот мальчик — его уже почти ученик, и обращаться с ним нужно достойно. К тому же, он человек. Через три года по возрасту он догонит Даламара, через десять лет — перегонит, и умрёт ещё до того, как у Даламара появится первый седой волос. Нет, лучше звать его просто Рейстлином. Дверь вновь отворилась. Рослый юноша с крепкими мышцами и тупым лицом выхватил меч и направил его на Даламара. — Что вы здесь делаете?— прошипел он. Даламар усмехнулся, показательно убирая руки. — Всего лишь проверяю состояние твоего брата, Карамон. — И... Как он?— задушенно переспросил он. Ему не нравился Даламар, это было видно. Чёрные маги вообще редко кому-то нравились. — Скоро придёт в себя. Юные чародеи нередко выпадают из мира после Испытания, и ему ничего не грозит. — Так зачем вы заставляете магов проходить эти жестокие... — Сегодня конклав обсуждал будущее Рейстлина,— прервал его Даламар, пока Карамон совсем уж не разошёлся.— Кое-кто готов взять его в ученики. Так что скажи, что ты собираешься делать дальше? Карамон опустил меч и непонятливо склонил голову к плечу. — А что я должен делать? Отправлюсь с Рейстом. Даламар вздохнул. Это будет сложнее, чем он надеялся. Каким бы способным ни оказался его ученик, терпеть рядом ещё одного оболтуса Даламар уж точно не собирался, а значит, Карамона нужно спровадить обратно в деревню. — Вот как,— очаровательно улыбнулся Даламар,— ты хороший брат, Карамон. Но, позволь вопрос, тебя не волнует, что Рейстлин, как бы помягче сказать... жестоко порешал тебя без всяких сомнений? Карамон грустно опустил глазки. Даламар ему почти сочувствовал: не каждый день видишь, как на Испытании твой горячо любимый брат уничтожает тебя из-за сущего, по твоему мнению, пустяка. Карамон пожевал губы, размышляя, помолчал, а потом выпалил: — Это всё ваши маги! Они создали иллюзию, заставили Рейста... — Нельзя заставить человека делать что-то или не делать. Карамон замер. Он так и стоял посреди комнаты, сжимая и разжимая кулаки, и мысль, которая его тревожила, была слишком тяжела для его исполинских плеч. — Вы думаете... Рейст на самом деле хотел... убить меня? Даламар снова вздохнул. Слишком много грусти, слишком много чувств. Перегнул. — Ну что ты,— попытался сгладить он,— всё не так... однозначно. Это был мимолётный порыв, усталость, злость, всё такое... В той ситуации он бы кого угодно прикончил. Карамон вроде чуть приободрился, так что Даламар решил перейти к основной части своей речи. — Я думаю, что на самом деле твоё убийство — это извращённое усталостью желание от тебя отстраниться. — Что?!— возмутился Карамон.— Да мы с Рейстом всюду вместе! В огонь, и в воду, и на деревья! — Именно так,— согласился с ним Даламар.— И это, вероятно, ужасно бесит твоего брата. — Да с чего бы?! Карамон так упорно не понимал, что Даламар даже восхитился. Ему бы такую уверенность в своих словах и действиях! — С того,— упорно продолжал он,— что своим присутствием ты подавляешь его. Вспомни сам: Рейстлин убил тебя, когда ты показал, что лучше него в том немногом, в чём он всегда был самым первым. Что ещё это может значить? Твой брат боится, что ты всегда будешь душить его, и пытается из этого выбраться. Я не говорю, что он тебя не любит,— поспешил заверить Даламар,— но говорю, что ты своей заботой убиваешь его. Метафорически. Карамон смотрел на него таким поражённым взглядом, что Даламар невольно почувствовал себя кем-то вроде пророка. Очень неудачно пришедшего. — Вы не правы, у нас всё всегда было хорошо,— выдавил наконец Карамон, поражая своей железной логикой. — Когда всё хорошо, братьев не убивают. Карамон замолчал. На его лице было написано упорство сотни быков, и Даламар, признав поражение, попробовал зайти с другой стороны. — Карамон, вы ведь уже взрослые люди. Вам нужно работать, заводить семьи... Какая женщина захочет быть в сердце мужа второй после брата? И как ты сам планируешь найти себе дело, если постоянно только и делаешь, что бегаешь за Рейстлином? Карамон продолжал молчать. — А как будет учиться самому Рейстлину!— вдохновенно продолжал Даламар.— Многие магические практики опасны. Каково ему будет, если ты постоянно станешь ошиваться рядом? Тебя не пустят ни в одно закрытое заведение для магов, и Рейстлину придётся оставлять тебя где-то или даже не идти самому!.. — Я буду мешать ему,— прервал вдруг Карамон.— Вы это хотите сказать. Даламар немного опешил. Это было правдой, но звучало как-то совсем печально. — Примерно,— ответил он. Карамон снова насупился и снова долго молчал. Даламар молчал тоже, стараясь не помешать его раздумьям. — Я не хочу бросать брата,— доверительно сообщил Карамон, глядя Даламару прямо в глаза.— Но была пара случаев... Пара случаев, когда мне казалось, и правда, лучше мне оставить Рейста — дать ему идти своим путём... Карамон совсем загрустил и затих. Даламар встал к нему и положил руку на исполинское плечо. — Тебе нужно ему обо всём рассказать. И о страхах, и о сомнениях. И тогда вы вместе всё обсудите и примите правильное решение. Карамон отвёл свой болезненный, честный взгляд. — Ты хороший человек, Карамон,— серьёзно проговорил Даламар,— и твой брат тоже. Карамон вскинулся, посмотрел удивлённо, но встретил прямой взгляд Даламара, и успокоил могучие брови. — Спасибо. Даламар улыбнулся и отступил на шаг, давая Карамону больше пространства. — Пойду проветрюсь,— неловко пробубнил тот,— от всего этого голова кругом. Даламар кивнул ему на прощание. Опустил напряжённые плечи, мысленно выпивая за успешные переговоры, и обернулся к кровати. — А теперь ты можешь перестать делать вид, что спишь. Рейстлин, жертва бурных карамоновых раздумий, нехотя разлепил веки и сел на кровати. — Я впечатлён,— прохрипел он,— вы смогли заставить моего братца думать головой. Даламар закатил глаза. И это несчастное создание маги хотели наградить проклятием? Да тут и так душа в теле едва держится! — Рад слышать столь лестную оценку. Поздравляю с успешно пройденным Испытанием, маг. Как ты себя чувствуешь? — Паршиво,— признался Рейстлин,— как и всегда. Даламар хмыкнул, снова сел на стул и откинулся на спинку. Рейстлин разглядывал его исподлобья, не скрываясь и не стесняясь. Даламар широко оскалился, давая будущему ученику разглядеть себя. О, внешностью он и правда мог бы гордиться! Удивительно, скольких можно покорить копной чёрных волос, широким размахом плеч и милой улыбкой. Даламар всегда знал, что красив, и нагло этим пользовался, когда это было нужно. Красивым всегда почему-то доверяют больше. Рейстлин добрался взглядом до его глаз, и Даламар, не сдержавшись, подмигнул ему. Рейстлин фыркнул. — Вы сказали, что кто-то готов стать моим учителем,— произнёс он.— Кто это? — Всё тебе сразу расскажи,— покачал головой Даламар.— В себя ещё толком не пришёл, а уже интересуешься. Что, есть кто-то на примете? Рейстлин опустил взгляд. Есть, понял Даламар. И этот кто-то, чтоб его Такхизис отлюбила, спрятался за даламаровой могучей спиной вместо того, чтобы взять на себя ответственность! — Антимодес,— выдохнул Рейстлин.— Белый маг. Вы, наверное, знаете. Ах, Антимодес! Они с Даламаром было знакомы весьма поверхностно, но вроде как уважали друг друга. Даламар вздохнул. — Увы, не он. Рейстлин поджал губы. Его паучьи пальцы хаотично сминали простыни, но он пытался сдержать разочарование внутри. — Не думай так много,— устало посоветовал ему Даламар.— Лучше попробуй решить, что брату скажешь, а потом отдыхай. У тебя ещё много времени. Он хотел положить ему руку на плечо, как сделал с Карамоном, но не стал. Поднялся, склонил голову на прощание, и ушёл. Где-то в башне нервно икнул Антимодес, предчувствуя что-то нехорошее, крадущееся по его душу.***
— Мне тут воробушек начирикал,— небрежно начал Даламар,— что кое-кто собирался взять нашего братоубийцу в ученики. — Не ревнуй, между нами ничего не было,— ухмыльнулся в ответ Антимодес, не замедляя шаг. Они встретились в коридоре, и Даламар воспользовался этим шансом. Ещё Даламар ненавидел эти двусмысленные фразочки и шутки, но был вынужден поддержать для донесения своей мысли. — А мальчик считает, что очень даже было. Он ждал, что ты станешь его учителем. — После того, как он родного брата убил? Мне странно, что его к вам в ложу не сунули,— пожал плечами Антимодес.— И разве ты не вызвался добровольно наставлять его? Даламар криво усмехнулся. О да, он вызывался. Но точно не добровольно. — Начинать учёбу с неоправданных ожиданий, как восхитительно,— пробормотал он. — Ты его уболтаешь,— фыркнул Антимодес,— ты это можешь. Они свернули за угол, и мимо них прошелестела мантиями стайка учеников. Антимодес, что-то решив, подошёл к окну и остановился около него. — Не думал, что мне придётся это произнести, но давай, Арджент, расскажи, что так тревожит тебя. Даламар закатил глаза. Антимодес был довольно молодым, но уже очень опытным магом, и при этом одним из немногих, кто всё-таки поддерживал связь с тёмными собратьями. Он был, по мнению своих учеников, прекрасным учителем. И ещё, по мнению почти всех прочих, хорошим человеком. — Рейстлин озлоблен на весь мир и себя самого. Если кто-то и мог научить его состраданию, то это ты. Я тёмный маг. У нас так не делают. Антимодес усмехнулся. Он смотрел вдаль, на лес и за него. — Именно поэтому он и не с нами, Арджент. Он, как ты сказал, озлоблен на весь мир, и кучка благостных чистеньких чародеев ему не поможет. К нам отправляются либо те, кому повезло не встретить жестокости мира, либо те, кто настолько преисполнился, что сам умеет справляться с ней. Я могу дать знания, но понятия не имею, что делать с разбитой душой. — Как будто я имею!— возмутился Даламар. Антимодес пожал плечами. — Это покажет время. В конце-концов, мне кажется, вы похожи. Он тоже шёл к магии вопреки всем. Даламар прислонился лбом к холодному стеклу. Может, Антимодес и прав. Тьма знает, что такое злость и тоска и, наверное, поможет Рейстлину в той или иной степени найти себя. Но что делать с вопросами, ответы на которые не знает и сам учитель? Как учить человека, которому понадобится совсем немного времени, чтобы перегнать мастера и, достигнув самой вершины, скатиться вниз? — Не думай слишком много,— улыбнулся ему Антимодес.— Все мы с чего-то начинали. Даламар выдохнул. О да, они все.***
Последующие дни полнились суетой, сборами, попытками составить хоть примерный маршрут путешествия и план обучения. Даламар, к своему удивлению, ужасно увлёкся всем этим планированием и заездил добрую половину всех местных магов вопросами о том, как лучше учить людей в общем и алых мантий в частности. Злая половина заездила его сама, подколами, шутками и непрошенными советами. Со всем этим Даламар как-то даже забыл, что официально он Рейстлина никуда не приглашал. И поэтому Рейстлин пришёл к нему сам. Он вошёл в кабинет, где Даламар переписывал на пергамент что-то из книги, и замер, ничего не говоря, но упорно прожигая его взглядом. Даламару даже стало интересно, сколько он сможет так простоять. Десять минут, приблизительно. Затем Рейстлин откашлялся и проговорил: — В башне ходят слухи, что это вы собираетесь стать моим учителем. «Так вот, что я забыл»,— мысленно хлопнул себя по лбу Даламар, но вслух ничего не сказал. Рейстлин, тяжело опираясь на посох, подошёл к нему ближе. — А ещё говорят, что вас к этому принудил Пар-Салиан, потому что вы не позволили ему проклясть меня. Вы не хотели этого. Даламар вздрогнул. Воспоминание жгучей молнией пронеслось перед ним: вот он, ещё мальчишка, идёт учиться магии, но учителя не собираются нормально его учить. Он ведь слуга. Магия — это для высшего общества... Магия — это для избранных... Нельзя начинать сотрудничество вот так. Будь это хоть двести раз правда, нельзя говорить ученику, что его не хотели! — Скажи, Рейстлин,— мягко улыбнулся ему Даламар,— ты правда считаешь, что, заступаясь за тебя на конклаве, я не знал, к чему это приведёт? Я собирался взять тебя в ученики с самого начала. Рейстлин, казалось, выдохнул с облегчением. — Вот как. Но почему? «Почему вы, а не Антимодес», понял Даламар. Он прикрыл глаза. Если этот вопрос не прозвучал — на него можно не отвечать. Хотя бы пока что. — Я вижу в тебе потенциал, Рейстлин,— начал он издалека.— Ты умён, хитёр и очень решителен. И ещё ты самый молодой маг, прошедший Испытание. — До меня этот титул носили вы,— прошелестел Рейстлин. Даламар кивнул. Рейстлин смотрел на него, не отрываясь, жадно впитывая слова. Молодость легко впечатлить. Мальчика, которому никто не говорил, что он хорош, впечатлить ещё легче. — Верно. А эти старики из башни привыкли учить таких же стариков, как они сами, которые толком из кресла встать не в состоянии. Даламар обошёл стол, становясь ближе к Рейстлину. Теперь было видно, что он едва достаёт Даламару до груди, и что сутулая спина делает его ещё ниже, чем он есть на самом деле. — Тебе не подойдёт эта кабинетная магия, Рейстлин. Она закуёт твой потенциал и не даст тебе развиться так. Я могу предложить тебе то, что не предложит никто. Настоящую магию. Практическую, Рейстлин, живую и движущуюся. Пойдём со мной. Я покажу тебе настоящее величие. Я покажу, как колдуют возвышенные эльфийские вельможи и маленькие овражьи гномы, я дам тебе знания проклятых рыцарей и ставших святыми жрецов... Я видел многое, Рейстлин. Идём со мной — ты увидишь столько же. Даламар говорил, и говорил только правду. О, как много он мог показать — хотел показать — этому юному мотыльку, как много загадок, которые он не разгадал сам, они смогут разгадать вместе! Сколько ждёт впереди возможностей, и сколько — бессонных ночей, проведённых за книгами и тренировками, сколько разделённого надвое трепета первого колдовства... У Рейстлина горели глаза. Он тянулся к Даламару всем существом, как тянулся к магии, как тянулся к знаниям, как тянулся к жизни. Даламар протянул ему руку — Рейстлин принял её, бездумно, порывом, чувствуя покалывание магии на своей ладони. — Да,— выдохнул он,— Я пойду с вами. Даламар улыбнулся. — Я очень рад... мера чаат. — Шалафи,— тут же откликнулся Рейстлин. Даламар удивлённо улыбнулся. — Эльфийский? Ты его знаешь? Рейстлин отвёл смущённый взгляд. — Всего пару слов. Знакомый полуэльф научил. — Хорошо,— кивнул Даламар.— Но, если хочешь, можешь не обращаться ко мне так. Ты человек, а не эльф. — Как скажете, шалафи,— ехидно согласился Рейстлин. Даламар фыркнул, принимая поражение. — Раз такой умный, сейчас покажешь, какие из заклинаний ты успел выучить. Идём.***
Вышло малость неловко. Даламар всего лишь хотел переговорить со своим учеником, но когда он вошёл, Рейстлин, обняв Карамона за шею, что-то шептал, чуть не плача. Карамон же откровенно рыдал, стискивая брата в могучих руках. Даламар посмотрел на эту своеобразную идиллию и решил тихонько ретироваться, но Рейстлин его уже заметил, и похлопал Карамона по спине, отстраняясь. — Мы всё решили,— сказал он не то брату, не то Даламару. — Да,— всхлипнул Карамон,— да, так и правда будет лучше нам всем. — Сочувствую,— пробормотал Даламар себе под нос. Карамон утёр глаза и подошёл к нему. — Я думал, что тёмные маги злодеи, но вы оказались единственным, кто встал на защиту Рейста, и ещё вы помогли нам разобраться между собой,— заявил он. Даламар нервно усмехнулся. С такой точки зрения он выходил ну просто добрейшим существом, защитником невинных и убогих. Фи, какая пошлость. — Я думаю, вы хороший человек, господин Даламар,— продолжал тем временем Карамон. Даламар потерянно посмотрел на Рейстлина. Рейстлин пожал плечами, мол, я не при делах, братец сам несёт всё, что вздумается. — Поэтому я прошу,— Карамон склонился ближе и прошептал едва слышно,— позаботьтесь о Рейсте. Даламар серьёзно ему кивнул. — Это мой долг как учителя. Не волнуйся за него, воин. Карамон улыбнулся, отошёл и, не глядя, выскочил из комнаты, закинув на плечо тяжёлую сумку. Они с Рейстлином остались вдвоём. Помолчали. Рейстлин пытался привести мысли в порядок, Даламар переваривал прощальные слова Карамона. Решение расстаться наверняка далось близнецам совсем не легко. — Выедем на рассвете,— сказал наконец Даламар,— нам предстоит долгий путь. Рейстлин кивнул. — Конечно.***
— А ты покорил сердечко этого мальчика,— хихикнула Ладонна, салютуя Даламару бокалом.— Он как будто даже стал не такой хмурый. Даламар пожал плечами, довольный и расслабленный. После того, как Ладонна перестала быть его наставницей, они оба выдохнули с облегчением. Теперь они периодически собирались на камерные посиделки с вином и беседами ни о чём, особенно, когда кто-то из них планировал уехать надолго. — Куда отправишься?— поинтересовалась она. Даламар пожал плечами, разглядывая отсветы красной луны в бокале. — Есть пара мест на примете, но план очень гибкий. Буду действовать по обстоятельствам. — Ах, мой мальчик так вырос,— притворно расстроилась Ладонна, смахивая несуществующую слезу,— а ведь ещё недавно ты сам был крошечным эльфийским ребёнком, которого я взяла на воспитание... Сколько прошло лет! Десять? Пятнадцать? Даламар не мог сказать точно. Он отмерял года пройденными милями, изученными заклинаниями — и морщинками на лице его наставницы. Она постарела за это время. Маги живут дольше простых людей, но всё равно меньше эльфов. Когда Даламар только поступил к ней на обучение, Ладонна была горяча нравом, готова биться хоть со всем светом, она была — сама Тёмная госпожа, вечно юная, вечно злая... Время успокоило её, сделало мудрее. Даламар по-доброму завидовал её новым ученикам, тем, кто воспитывался не по методике «сдохни или умри» и не терпел постоянные срывы наставницы. Ладонна сама, казалось, иногда чувствовала вину перед своим первенцем. В конце-концов, её второго выпущенного ученика на такие посиделки никогда не приглашали. — Мы ведь долго теперь не увидимся,— вздохнула она,— ну, я сама виновата. Да пребудут с тобой Луны, старый друг. — Да пребудут с тобой Луны,— эхом отозвался Даламар. Они чокнулись бокалами, не зная ещё, что это их последняя встреча, а с рассветом Даламар и Рейстлин покинули башню, и две фигуры в чёрной и белой мантии провожали их острыми взглядами.