dispute to death

      Скарамучча приоткрывает глаза, глядя в белый и такой уже выученный до скрежета зубов потолок. Солнце даже и не думает пробиваться сквозь тёмные шторы, что вечно были зашторены в этой комнате и не мешали спать до позднего утра. Рядом звенит своим раздражающим и громким звуком будильник, уже просто заставляя взять в руки телефон, сжимая его от злости, чуть ли не ломая, и выключить назойливую мелодию.       Ему совсем не хотелось куда-то идти, тем более, работать на так ненавистной ему работе.       Ему всего недавно стукнуло двадцать два года, а он успел прозваться наёмным убийцей. Впрочем, желания у него работать на кого-то в таком ключе никогда и не было, просто попал не туда, появился не в то время, связался не с теми, так что, в итоге и вышло так, как вышло. Вообще, он думал долгое время, где найти неплохие деньги и начать хорошо жить в одиночку. После ухода от матери, денег на карте было катастрофически мало, а в то время ему они были очень нужны. Он был готов на всё, что угодно: он бегал по всем работам, что ему только могли предложить; работа в кафе; что-то перетаскивать на складе; обработка фотографий и видео; Боже, он уже учился стричь людей у какого-то дальнего знакомого, чтобы пойти на барбера. Но всё это было до того, как предложение о хорошей работе к нему не поступило само на почту. Каких-то проблем о том, что он мог не знать, кто ему пишет не было. Всё же сам оставил свою заявку на любую работу, что только была, ему правда нужен был заработок, любым способом. Кто-то, да откликался, вот и выходило так, что он мотался с одной работы на другую. Быстро увольняли из-за вспыльчивого характера, иногда и так было понятно, что работа на небольшой срок, а бывало и сам уходил, устав. Но его уж очень сильно привлекла работа, которую ему предложили в тот день. Всё же, неплохие деньги ему предлагали, а он очень уж устал от беготни по квартирам и голоданий неделями. Ему только недавно исполнилось восемнадцать, ему нужны были деньги, а как и откуда было неважно. А юношеская глупость совсем уж не предупредила о том, что работа, о которой нигде ничего не написано может оказаться ловушкой. Что такие деньги просто так за уборку в каком-то доме — тоже.       Но уже было как-то поздно, он уже сидел перед высоким — Скарамучча подумал, что он даже больше двух метров точно, — мужчиной в окружении других, сжимая в руках свою же одежду. Честно, он совсем не помнил, что было до, что было после. Просто пришёл в офис, думая, что вот-вот ему дадут неплохую работу с неплохой зарплатой. А вот в итоге… он сидел у какой-то, честное слово, мафии. Единственное, что парень понял, так это то, что он точно связался не с теми. Его рекомендовал кто-то на эту работу, он тоже это понял кое-как. Скарамучче это точно не нравилось, его пугало всё это, но ему дали выбор. Работа или… Впрочем, даже думать о том, чтобы оказаться закопанным где-то в лесу не хотелось. Его же и искать никто не будет. Ни пары, ни родителей, ни друзей, вообще ни-ко-го у него не было.       Так и оказался Скарамучча втянутый во всё это. Он точно знал, что покоя ему не дадут после его отказа, каждый раз оглядываться на улице было страшно. В итоге даже согласившись, он оглядывался вечно, будто бы кто-то за ним следит. Может, так оно и было, он точно и не знал. Он же был ещё совсем ребёнком, только выбравшимся из-под крыла (острого такого, болезненного и противного) родительницы.       Убивать ему было страшно. Убивать не хотелось. Никто не заставлял это делать сразу же, с первых минутах пребывания на заданиях, но Скарамуш видел, да и понимал, что ему всё равно придётся. Так что хитрость в нём возросла, открывая совершенно другую его сторону. Убивать он не любил. Но смог заставить за четыре года поверить в обратное всех в этом месте. Теперь и правда каждый думал только о том, что этот парень просто рвался на новое дело, будто бы обезумел от вида крови, боли и мучений новых жертв. Но внутри Скарамуччи рос только страх при каждом таком дне, отвращение к себе и к тем, кому всё это и правда нравилось. Кто получал каждый раз удовольствие от нового убийства, желая ещё больше.       Скарамучче иногда казалось, что он в каком-то фильме. В чём-то нереальном, во сне, например. Ему никак не хотелось просыпаться по утрам и видеть то, что ничего не поменялось и ему всё ещё надо идти на работу, а уже там… кто знает, что ему вновь потребуется сделать.       Но всё же, он до такой степени смог заставить верить в его высокое желание убивать и в его отклонениях, что парня посвятили в саму шишку этих мест. Стать предвестником не хотелось ему никогда. Быть предвестником смерти — самое страшное. Но у него не было выбора. Так безопаснее. По крайней мере, он получил то, что хотел. Деньги. Много денег. Купил неплохую квартиру, мог позволить себе всё и даже больше. Он хорошо жил. Но было одно «но». Всё это ему было противно. Грязные деньги, грязный дом, грязное всё. Но жить по-другому трудно. Уже невозможно.       Он смог получить безопасность, его крыла шишка этого города, его оберегала полиция, никто, совершенно никто не знал его личности. Это и не нужно было никому. Никто бы просто не смог даже на метр приблизиться к нему. Он в безопасности, но какая она. Такая же грязная, совершенно нечестная.       Он так устал от всего этого. Просто устал от того, что ему нужно делать вид, что ему это нравится. Многие, может, сказали бы, что он просто слаб, раз не может бороться против всего этого. Не может уйти, отказаться от этих самых «грязных» денег. О, да, он бы с удовольствием ушёл. Но ему не позволят. Он знает слишком много. Никто же не хочет оставлять какого-то парня со всеми знаниями на свободе? А умирать Скарамучче самому не хочется. Деньгами пользоваться ему приходится. Да, звучит, как отмазка, но на что жить, питаться, существовать, если работаешь ты только в одном месте? Вот и Скара не знал. А хотел бы. Хотелось бы просто сбежать от всего этого.       Но, в итоге, быть шестым предвестником из одиннадцати не так страшно. У тебя нет огромного контроля, и твои действия никто не вычисляет, у тебя есть подчинённые, которыми ты можешь управлять. И да, может, это всё прикольно. Но не для Скарамуччи. Ему это не нравилось. И никогда не будет.       Тяжело выдохнув, Скарамуш поднимается с постели, немного потягиваясь и глядя на комнату. В полумраке ничего не было видно, так что ему приходится включить лампу рядом с кроватью, освещая не совсем большую площадь светом. Так он хоть не промахнется, пока будет надевать те же тапки. Встав с постели и забрав с собой телефон, он выходит из комнаты в уже чуть светлую квартиру. Так было тоже неплохо и даже уютно, когда всё же светло, а в комнате, где он спит нет… Да хоть вечно там будет царить ночь, ему не важно, он там проводит только несколько часов во сне и уходит.       Собравшись с силами, он быстро разогревает себе овсянку и кидает туда ягоды. У него нет привычки правильно питаться, да и завтракать вообще, но в последнее время он точно сошёл с ума. Уж не знает из-за чего это всё было, но возросло желание есть что-то правильное, а от того же фастфуда отказаться совсем. Ему не нравилось это, коллеги хихикали, а он ругался в ответ. Что ещё оставалось делать? Это было и правда странное его желание, серьёзно, он, даже будучи ребёнком, плакал и отказывался кушать каши, а тут он сам себе всё греет. Так ещё и с огромным удовольствием ест, хотя бывало и тошнило.       Поесть перед телевизором было лучшим решением для него, включив какой-то канал с неинтересной программой, он больше лёг на диван, чем сел, поедая так нелюбимую им кашу. С чего у него вообще такие вкусы? Честно слово, беременный какой-то. Впрочем, не уверен, что беременные девушки так резко меняют свои вкусы. Хотя, он и не знал ни одну такую. Но это было ему не важно, хотя есть вновь любимую еду хотелось с огромным желанием. Но в то же время и нет. Что-то совсем уж странное было. Может, пора к врачу сходить?       Позавтракав и отставив посуду в сторону, он включает плойку, покусывая губу и думая во что сыграть в свой, вроде как, выходной. Когда ты не учишься, зарабатываешь невероятные сумму лишь один раз в неделю, то в остальное время ты и правда не знаешь, чем себя занять. Скарамуш пытался чему-то учиться. Хотя бы что-то лёгкое и основное для каждого, но ничего ему не давалось, а учебы, он понял, ему и в школе хватило. Быстро забив на это, он проводил свои дни с пользой. То есть, лежал и играл, либо редко, но выходил гулять. Правда, делать ему это было максимально лень, так что от вечного сидения дома и ужасного питания он как-то сумел стать настоящим мертвецом. И нет, не из-за бледной с рождения кожи, он вообще выглядел, как тот, кто восстал из мёртвых. Синяки под глазами из-за недосыпа, бледность и усталость от нехватки витаминов, растрепанные волосы и кожа с костями. Он не выглядел, как наёмник. Что ему играло на руку. Вообще, мертвецов он часто видел из-за работы, он не так уж похож на них, но что-то точно было общее. Но, впрочем, любил он, конечно, и прихорашиваться. В ванной было всегда куча масок, лосьонов, каких-то бутылочек, бомбочек для ванны, скрабов и дальше по списку. Любил он и краситься, из-за чего на работе часто ловил на себе взгляды остальных. Не из-за того, что странный, и парни не должны краситься, а потому что… красивый. Но видели бы они его в обычное время… Да, тогда бы им стало точно не по себе. А так, конечно, почти каждый с косметикой, хорошими макияжем и нормальным уходом будет выглядеть, как модель. К чему Скара не стремился, но как-то всё же получилось.       Поиграть правда ему не дали всё равно. Поступил звонок на телефон, и он устало зевает, беря его в руки, глядя в экран.       Ненавистное слово высветилось, заставляя хотеть выкинуть куда-то телефон, не отвечая. Но если он это сделает, ему придётся собирать свои кости где-то в лесу. Если, конечно, эти кости останутся. — Да? — голос всё равно дрогнул, и ему хочется ударить себя по лбу. Ещё притворись, что ты пугливая лань перед львом. Хотя так, наверное, и было, но ему ни в коем случае нельзя подавать виду. Ему не страшно, точно нет. — Собирайся. Мне нашли для тебя работу, так что иди ко мне, поговорим, — и сбрасывает. «В его репертуаре», — думает Скарамучча и всё же встаёт на ноги. Ох, как же не хотелось никуда идти. Но ничего не мог он поделать, надо было.       Накрасившись, как всегда просто в рекордные сроки, и немного приведя в порядок свою причёску, он покрутился у зеркала, примеряя наряды. Он любил выглядеть на публике как-то интересно, но это, бывало, утомляло. Но он уже привил к себе такой образ. Нужно было ему следовать. Собравшись, он выходит из дома, направляясь, он уверен, опять на тяжелую и грязную работу. Впрочем, как и всегда.

***

      В кабинете босса невероятно холодно и некомфортно. Даже став профессиональным убийцей и неплохо привыкший ко всему давящему и страшному, он просто с ужасом шёл в этот кабинет. Босс, как и всегда, вроде совсем уж обычный человек, сидел и разбирал бумаги, но аура от него шла уж точно… невероятно чёрная. Он смотрит на него своими темными глазами, кивая на стул перед ним, укладывая голову на одну ладонь. — Присаживайся, Скарамучча, — парень, незаметно выдохнув, так и делает, садясь перед мужчиной и кусая губу. — Мне сказали, чтобы именно ты сделал это задание, — кладёт какую-то папку перед своим подопечным, продолжая внимательно смотреть на него. — Всего лишь обычный парнишка, ты справишься, — жмёт плечами мужчина, отворачиваясь, будто бы разговор на этом окончен. Что, скорее всего, так и было, так что Скарамучча берёт в руки эту самую папку и идёт безмолвно к выходу, поднимая подбородок. Нужно расслабиться и сделать вид, что всё отлично.       Выйдя из кабинета, он наконец может немного выдохнуть, оглянувшись. Ему следует ознакомиться с кем будет иметь в этот раз дело. Так не хотелось. Он уходит подальше от чужого кабинета, находя пустую комнату отдыха, садясь в огромное кресло и включая телевизор. Должно же хоть что-то его немного успокоить. Босс говорил, что ему нужно убить парня… Что же, это было сложно, ладно убить уже старых людей, ладно убить каких-то злодеев или преступников, но обычного парня? Нереально, как для него. Хотя, он не изучил ещё его дело. Может, это какой-нибудь насильник детей и животных?       Он открывает первую страницу, закусывая губу, желая уже самому сброситься с крыши. Красивый и совсем ещё молодой парень глядел на него с фотографии. Он сейчас даже и не может представить, чтобы стереть с лица Земли этого парнишку. Но… это его работа. Как бы он ненавидел всё это, ему нужно. — Каэдэхара Казуха, — шепчет чужое имя, пробуя на вкус, будто бы это какая-то конфетка. Но делает он это лишь для того, чтобы запомнить. Глядя дальше на информацию, он тяжело вздыхает. — Двадцать четыре года… Кому ты уже успел насолить? — качнув головой, он смотрит в красные глаза какое-то время, после вдруг содрогаясь и закрывая папку. Внутри что-то… что-то неприятное сжалось, будто бы заболело, заставив откинуть папку, разбрасывая бумаги по всей комнате, а сам хватаясь за футболку. Он удивленно выдыхает, глянув на руки и пытаясь понять, что же произошло сейчас. Почему ему стало так… странно. Что это вообще было?       Больше решая не заморачиваться, он быстро собирает все бумаги на полу и поднимается, идя к выходу. Ему стоит отбросить все мысли и заняться своей работой. Чем быстрее справится, тем быстрее получит отдых и его не будут тревожить хотя бы ещё неделю точно. А там и больше, может. Но неприятное ощущение никуда не уходит, даже пока он идёт к выходу из здания. Даже когда выходит. Что же не так?

***

      Начать он решил всё же, как и всегда, с обычного. Проследить, узнать распорядок дня, где ходит и в какой момент лучше всего будет подобраться, чтобы выполнить идеально работу и без свидетелей. Это писалось, впрочем, и так в помощь по делу, но, конечно, он любил просто находить сам информацию где и когда будет человек и незаметно убить, после больше не парясь. Но почему-то с этим парнем такого не хотелось. Не хотелось сразу же убивать его. Конечно, ему точно нужно было бы это сделать, но… какой-то интерес внутри мешает. Скарамучча знает, что ему дадут столько, сколько потребуется, но затягивать было нельзя. В первую очередь надо было просто убедиться, что этот парень ничего из себя не представляет и быстро разобраться. Ну а как же тогда просто не проследить, правда? Может, тот как-то странно себя поведёт, девушку к себе невинную прижмёт, да что угодно, чтобы просто оттолкнуть от себя и показать какой же он ужасный. Не то, чтобы такие не имели право на жизнь, нет, но убивать таких было гораздо легче.       Так что, он уже дошёл до какой-то фотостудии, надеясь, что не ошибся, и тут и правда работала его жертва. Он садится на скамейку, стараясь сделать вид того, кто просто пришёл отдохнуть в любимое место, он даже купил стаканчик кофе, попивая и желая его выплюнуть. Вот того, кто его готовил, он уже был готов убить, такое приготовить нужно было назло. Туда хоть не плюнули? А то бариста был уж очень раздражён.       Казуха выходит из студии быстро, держа небольшую сумку в руках, пока рядом шёл какой-то рыжеволосый парень, чуть ли не как собачка размахивая невидимым хвостом, чуть ли не на ноги наступая светловолосого. Ему бы ещё язык высунуть, а глазки у него уже были преданные и наивные. Закатив глаза, он, кашлянув, натягивает получше солнцезащитные очки. И пусть он странно будет выглядеть в этих очках в пасмурный день, чем все заметят его пристальный взгляд. Следя за Казухой внутри всё становилось очень тепло, так приятно сжималось, что Скарамучча на секунду жмурит глаза, выдыхая. Что не так? Почему при взгляде на этого парня совсем не хотелось его убивать? Он вновь поднимает на Казуху глаза, кусая губу сильнее. Тот мило улыбается, кланяется несколько раз этому парню и отходит в сторону. Кажется, идти в одну они даже и не думают, хотя эта рыжеволосая собачка, как прозвал парня Скарамуш, продолжает смотреть тому вслед, счастливо улыбаясь. Лёгкое негодование и что-то ещё появляется внутри Скара. Он закатывает глаза и незаметно встаёт со скамьи, утыкаясь в телефон и идёт примерно за своей жертвой, незаметно поглядывая на него. Когда они отошли уже на неплохое расстояние от фотостудии, Казуха резко останавливается, оглядываясь. Скарамучча испуганно застывает, опираясь на стену и делая вид, что кого-то потерял, вертя головой в разные стороны. Он точно смотрит на него. Своими пронзительными и такими необычными красными глазами. Точно смотрит и изучает, заставляя Скарамуччу сжимать в руках телефон со всех сил. Видимо, на этом его слежка заканчивается. Как его только ухитрились заметить? Что-то странное вновь разливается внутри приятной, но в то же время обеспокоенной волной. Он понимает, что пора просто позорно бежать. — Алло, — делает вид, что звонит, проходя чуть вперёд к Казухе, но заворачивая сразу же во двора. — Да вроде нашёлся. Шёл тут… — жмёт плечами и идёт дальше, скрываясь за домами и наконец убирая телефон в карман. Невероятное волнение накрывает его с головой, будто бы он вообще на своём первом задании. Но, разве, такое вообще возможно? Видимо, он прокололся.

***

      Поздно вечером, он от усталости валится на скамью в каком-то парке, смотря на озеро с утками. Те, крякая, летают и едят что-то в воде, изредка вылезая на сушу. Лёгкий ветер заставляет поёжиться и закутаться ещё больше в легкую куртку, доставая электронную сигарету. Вообще, он редко курил. Или, как многие говорят, дымил. Разница минимальная для него. Но, всё же, сегодня просто был тот самый день, когда он совершенно не понимает, что делать.       Перед ним бродят парочки, хихикая и прижимаясь друг к другу, греясь. Сам Скарамучча всё отдал бы за то, чтобы прижаться к кому-нибудь и согреться. Хотя бы просто почувствовать себя в порядке. Обычным человеком. Как и раньше. Но… ему точно нельзя иметь соулмейта, да хоть какую пару, друзей. С его-то работой. Подставлять ещё и невинного человека ему совсем не хотелось. Уж пусть сам попадёт куда-то, чем ещё кого-то за собой потащит.       Казуха… Скарамуш тяжело вздыхает, пытаясь понять хоть что-то в своих ощущениях. Что-то будто бы не давало ему навредить этому парню, и он качает быстро головой, затягиваясь. Чувство какое-то вязкое росло в груди, хотя и пошло сейчас на спад, после долгой прогулки и убивания своих уже ног, а не жертв. Но только вот образ в голове появлялся у парня, как он сразу же вздрагивал, открывая глаза. Нет, он не может терпеть это. Он должен разобраться в том, что происходит. Почему у него нет никакого желания вредить тому? Настолько сильно, как никогда.       Скарамуш встает с места, быстрым шагом направляясь к зданию офиса.       Он должен получить больше информации.       И он знает, кто ему поможет.

***

      Скарамучча без стука и даже какого-либо разрешения просто вламывается в «кабинет» Тартальи, заваливаясь и чуть ли не падая на пол, запинаясь о какие-то провода, что в комнате были повсюду. — Эм… привет, — махнув рукой коллеге, он закрывает за собой дверь, тяжело выдыхая. Чайльд был для него на самом деле не просто коллегой, но и неплохим другом. Наверное, он мог его назвать им. И он был единственным, кому Скарамучча мог довериться здесь. Конечно, не на все сто процентов, но всё же мог. Тем более, парень работал таким же наёмным убийцей, так что каких-то проблем с совестью и страха за его шкуру не было. — Привет. Неожиданно, конечно. Я думал у тебя работа, — глянув на часы, он цокает, видимо, замечая, что и сам задержался уже на работе, застряв за тем, что делал. Не любил он сидеть за бумагами, совсем не любил, но желание закончить всю свою работу была сильнее, чем лень и нелюбовь. Ему, как и многим тут, доставляли удовольствия всякие драки, кровавые сцены, но, для Скарамуша, он был единственным, который нормально относился ко всему этому, не фанател и не бежал убивать первым. Просто делал свою работу. Без чувств. Почти. Иногда какие-то задания и ему не доставляли никакого удовольствия, но всё же он был лучше Скарамуша во всём этом, не жалел никого и не медлил. Он действовал быстро и не задумываясь. Из-за прошлого его или нет, Скара уже и не знает, да и знать не хочет. — Или уже закончил?       Тарталья смотрит на него внимательно, откладывая последние бумаги в сторону, и зевает, думая лишь о том, как сейчас придёт домой, ляжет в ванную с пеной и пролежит там часик. А после ляжет в тёплую и мягкую постельку, закутается по самый подбородок и будет спокойно спать. Но Скарамучча рушит все его планы. — Нет. И да. В общем, я… Помоги нарыть инфы по этому парню, — кинув перед парнем папку, он садится перед ним на стол, внимательно следя. — Хм? Каэдэхара Казуха? Разве не его у тебя заказали? Зачем тебе ещё что-то? И так же есть… — листает бумаги, приподнимая бровь и не совсем понимая почему его коллега требует что-то ещё от него. — Сам сделать не можешь? — Да я не знаю как объяснить… Что-то будто бы не даёт мне сделать ему больно. Внутри так неприятно, только я подумаю о том, что его не станет, — качает быстро головой, даже и не зная, как объяснить это. Если коротко — никак. Это надо только почувствовать самому. А у него в мыслях одно, что, как только умрёт он, Скарамучча сойдёт с ума. И из-за чего это — не знает. — Неведомая сила хватает тебя за руки и не даёт спустить курок? — спрашивает резко, кладя на стол папку, закрывая её, так и не найдя ничего толкового в этом парне из-за чего самый лучший убийца не может совершить это же убийство. Нет, он, конечно, знал, что Скарамушу это не нравится. Но даже так, он делал свою работу всегда. А что же сейчас? — Нет? — не совсем понимая, что имеет в виду парень, он удивленно на него смотрит, несколько раз моргая. — Тогда в чём проблема? — зевает, вставая с места, думая, что это уже и правда глупости, и его друг сошёл с ума. Ему стоит взять отпуск. Может, кому другому за задание взяться? — Нет! Ты не понимаешь. Я не могу, я будто бы знаю его всю жизнь. Это как… Это как тебе убить свою семью. Прости… Но именно это я ощущаю. Я не могу, — останавливает парня за руку, крепко держа и чуть вздыхая, пытаясь успокоиться. — Я лишь об одном прошу, найди как можно больше информации о нём. Всё, что сможешь, — смотрит, будто бы умоляя парня ему помочь в этом. Скарамуш кусает губу, ужасно волнуясь и продолжая смотреть на друга, надеясь на согласие. — Ладно… Помогу, — махнув ему рукой на себя, он садиться обратно за стол, доставая планшет. — Может, вы просто виделись где-то? В садике, в школе. В роддоме, не знаю, — жмёт плечами, смотря, как Скарамуш садится обратно, доставая уже свой планшет из сумки. — Нет, он не ходил в садик, а учился на дому. Да и… — он запинается, удивленно глядя на Чайльда. — Какой роддом? Он меня старше на два года. — Всякое бывает, — хмыкнув, он отводит взгляд от растерянного парня, который постукивает пальцем по столу, о чём-то думая и глядя на планшет, передавая Скарамучче. — Может, просто прохожий? — Просто прохожий? Я уверен, что уже убивал людей, которых видел в своей жизни. И это точно было не раз. Но я ни к кому не чувствовал такое, — разводит руками в стороны, будто бы «такое» было и правда чем-то просто огромным, и объяснить он даже не мог. — Ладно, значит, это что-то другое, — не желает спорить с другом, начиная что-то искать. — Ну, а если ничего не найдёшь? Что будешь делать? — задаёт вполне здравый вопрос Тарталья, не отвлекаясь от поисков. Скарамуш вздыхает. Он не знает, что будет делать. С одной стороны, найти ничего — значит не иметь ничего общего. Но с другой… Его же ощущения могли что-то значить? — Не знаю… Но я не смогу существовать нормально, пока не узнаю, — смотря на экран планшета, он прикрывает глаза, пытаясь сконцентрироваться. Ему нужно что-то узнать. Но что? — Ладно, — просто отвечает Тарталья и замолкает. Пока тот ищет, Скарамучча уверен, что успел состариться, но буквально в этот же момент Чайльд поднимает на него взгляд. — Отправил то, что нашёл. Можешь искать, я ещё покопаюсь, — вновь смотрит в экран планшета, постукивая по нему пальцем и тихо что-то напевая.       Скарамучча сразу же хватает в руки планшет, открывая почту и все файлы, пробегаясь по ним взглядом, просматривая.       Он не знает, что ищет. Не знает какая информация ему нужна. Но он уверен, что найдёт то, что ему нужно, здесь. Он чувствует это. Только вот что?       Обычная информация, что и так была в документах, которые ему отдал босс. Несколько записей личной жизни, даже банковский счёт и многое-многое другое. В этом во всём хламе искать было невероятно тяжело. А когда не знаешь, что именно ты ищешь, ты теряешься. Он уверен, что просидит с этим очень и очень долго. Как искать иголку в стоге сена. Но ты не знаешь какую именно иголку и в каком стоге.       Через полчаса безрезультатных поисков, он, отчаявшись, открывает фотографии парня. Нет, он не думает, что найдёт там ответ, но просто посмотрит…       Перед ним невероятно красивый парень, Скарамучча уверен, что тому надо быть не фотографом, а самой моделью. Рассматривая его, он всё больше и больше подмечал разные детали: красивые белые волосы, красная прядь и красные альбиносьи глаза, что так выделялись. Его тело выглядело стройным, но не менее сильным. Скарамуш уверен, что тот без проблем сможет подкинуть его на руках. Вообще, Скарамучча уверен, что этот парень просто красавец и тот ещё вор чужих сердец. И как такое можно уничтожить? Уже причина, по которой он бы не пошёл на убийство.       Но в одной из фотографий что-то цепляет его взгляд, что-то такое… странное. Вроде всё такой же Казуха, но… Его запястье. Единственная фотография, где видно прекрасно чужую руку, и Скарамуш застывает. Он несколько раз моргает, пытаясь что-то понять, чувствуя что-то знакомое. А после опускает взгляд на свою руку. Быстро подняв её к лицу, он, опуская рукав, смотрит на своё запястье. И вновь на фотографию. И вновь на запястье. Ужас окольцевал его, не давая сдвинуться с места. Это же просто было невозможно. — Чайльд… Я, кажется, нашёл, — зовёт друга парень, смотря всё ещё на своё запястье, дрожа.       Тарталья устало поднимается, потирая сонные глаза и подходит к парню. Не совсем понимая, что там такого можно было найти, что застыть. Он смотрит туда же, куда и его друг.       Ну, да, запястье, как запястье, с тату. Переведя взгляд на фотографию Казухи, он цепляется за чужую руку, замечая тату и у него. Ничего удивительно, нет, но они…       Они одинаковые.       Схватив чужую руку, он приложил к фотографии, пытаясь найти различия, но без толку. Они будто бы скопированы.       Он смотрит то на одну, то на вторую, жмуря глаза и тихо выдыхая.       Две одинаковые татуировки. Необычные татуировки. А тату соулмейтов.       Эти двое — соулмейты…?