Как поделить на троих?

      — Кибом, стой! — Невысокий брюнет схватил за локоть идущего рядом и превосходящего его в росте молодого человека, в длинных шортах и майке, на которой красовалась эмблема университета, честь которого он защищал, и под которую была теперь надета черная хлопковая футболка. Он поднял на него полные искреннего недоумения глаза. — Кажется, я только что переобулся.       — Харе, Юнги. — Кибом засмеялся красивым басом, затем вновь потянув брюнета, который, к слову, выглядел примерно так же, как он, в хорошо ему известную сторону. — Ты вон уже приоделся. И такоооой красивый, что… Хватит выебываться. Сначала, как обычно бывает, больно, потом… — Кибом улыбался, уверенно проталкивая Юнги в двустворчатые двери, одна из которых уже была гостеприимно приоткрыта. — Тебя за уши не смогут оттащить. Тем более можешь мне не затирать, что устал и бла-бла-бла… Я всё про тебя знаю.       — Так и знал, что не нужно было с тобой распивать крепкие горячительные. — Юнги, покачав головой, перестал сопротивляться, когда увидел родные стены, обстановку, поле и кольца, в которые временами, без особенной смысловой и идеологической нагрузки бросал мячи вместе с другом, который теперь самодовольно улыбался.       — Ребята в курсе, что именно ты будешь в команде разыгрывающим, так что можешь сильно не стесняться.       — Сможем сразу начать биться в десны? — Юнги пока не видел своих будущих партнеров и потому волновался чуть меньше, чем мог бы.       — Не заглядывал так далеко, но мне нравится твой настрой. — Кибом, многозначительно улыбнувшись, остановился, затем уже задумчивым вновь повернулся к Юнги, которому пришлось перевести взгляд на него с до боли в заднице знакомых ему дверей раздевалки, из которой уже, непринужденно переговариваясь, выходили явно его будущие партнеры. По несчастью. — Вообще, Сэджу нас подставил, конечно, со своим отчислением, но у него возникли фатальные неполадки с оплатой обучения, так что мы не в обиде. Тем более, на его место так удачно подобралась целая баскетбольная звезда.       Кибом гордо задрал подбородок, приняв комично серьезный вид, и Юнги закатил глаза, при этом все же позволив себе улыбнуться.       — Ой, харе подмазываться. Ты тоже там был.       — И хочу повторить успех. — Кибом увереннее направился к боковой линии, где молодые люди уже начали ленивую разминку. — Так, команда. У нас новый разыгрывающий. Я вам рассказывал и… — Кибом повернулся к Юнги, который теперь оказался в центре внимания, прямо ощущая, как по нему склизко елозили чужие взгляды. Ладно, не склизко, но он терпеть не мог, когда к нему так бесцеремонно прикладывали любопытство. Бесцеремонно и всё же вынуждено, потому изначально и исторически его присутствие на этом празднике жизни запланировано не было. — Мин Юнги. Мы с ним однажды, пару лет назад взяли тот кубок, за который теперь вновь сможем побороться.       Повисла неловкая пауза, которую Юнги жизненно необходимо было чем-то заполнить, потому что он терпеть не мог чувствовать себя неловко. И вместо того, чтобы представиться и заявить о себе во весь голос, он подхватил один из подготовленных мячей, затем вышел к трехочковой линии и легким и весьма профессиональным движением кисти, чуть подпрыгнув на одной ноге, запустил мяч в корзину.       — Мастер флоатеров. Запускает парашюты как боженька. — Кибом позволил себе почти с отеческой гордостью наблюдать за тем, как Юнги, играючи, поднимал с паркета мяч лишь для того, чтобы вновь отправить его в корзину. — Итааааак… Три из трех.       — Красиво, но мало. — Парень, ростом выше остальных, сильной телокомплекции, смотрел на Юнги с сомнением, которое затем передал своему играющему тренеру. — Что насчет дриблинга? Обыгрыша обводкой? С линии, при всём уважении, много ума не надо…       — Давай сыграем. — Юнги спокойно чеканил мяч, на самом деле чувствуя себя с ним как рыба в воде. У которой, при этом, был спасательный круг. — Заодно посмотрим, насколько ты хорош в отборе. Или можешь только навешивать в поднятую руку.       — Легко.       Молодой человек, который услышал в спокойной низкой интонации только вполне логичный в их ситуации вызов без намерения ненужно оскорбить, уверенно направился к середине.       — Без обманных. Только дриблинг. И броски в двухочковой или из-под кольца. — Он кивнул, подтверждая свои слова, и Юнги кивнул в ответ.       А затем показал класс, вспомнив лихие времена, когда уделял баскетболу по паре часов ежедневных тренировок. И пятый номер, который традиционно принадлежал центровому, явно остался доволен, а возможно, даже впечатлен его техникой, о чем не забыл упомянуть, пожимая Юнги руку.       — А где Чон Чонгук? — Кибом, который продолжал испытывать гордость за себя, что смог так оперативно и качественно найти в команду разыгрывающего, и за друга, который нисколько не потерял в форме, как строгий, но ответственный воспитатель начал пересчитывать команду по головам, наметанным глазом не заметив… — Где моя путеводная звезда?       — Подъедается у автомата. — Парень с четвертым номером на спине неожиданно сочувственно улыбнуся. — У него сегодня была пара с каким-то заебистым преподом, так что он восстанавливает энергоресурс. И это не я придумал. Скоро должен быть.       — Значит, вот как... — Юнги, держа мяч подмышкой, а затем закрутив его на пальце и ловко проведя по выпрямленным в локтях рукам, посмотрел на друга. — Сменил путеводную звезду.       — Ай, Мин. — Кибом махнул рукой. — Путеводная звезда может быть не одна. Одна звезда на одну позицию. Ты путеводная разыгрывающая.       — А он? — Юнги снисходительно улыбнулся.       — Путеводная атакующая. Колотит по сорок очей за игру, и это если не в настроении. Когда на пике эндорфина… Уууу…. — Кибом картинно закатил глаза. — Девять из десяти подборов, дриблинг и мастерские блоки под кольцом. Мотается как заведенный. Я бы сказал, что он универсал, потому что разгон от защиты до атаки у него молниеносный.       — Значит, пока не наелся. — Юнги верил другу и знал, что он если и преувеличивал, то совсем немного. А у Юнги никогда не было способности завидовать чужим талантам и способностям — он предпочитал равняться. — Я уже заинтригован.       — Ладошки потеют?       Юнги обернулся, теперь пытаясь понять, как парень смог подобраться так близко и так незаметно.       — Руки помыл? — Кибом нахмурился, и Чонгук, подойдя ближе, протянул ему руки. — Встанешь под кольцо с Юнги. Покажешь ему на что, способен.       — Тот самый Юнги, о котором ты нам вчера уши прожужжал? — Чонгук повернулся к Юнги, с любопытством, на котором был легкий налет самоуверенности, отсвечивая большими блестящими глазами. — Скорее, это ему нужно показать, на что он способен. После того, как ты его прославил…       Его взгляд шарился по Юнги более бесцеремонно и любознательно, чем все остальные до этого и до сих пор устремленные на него с интересом и невысказанными, но очевидными ожиданиями глаза. И Юнги не мог уступить, успев с первого взгляда заметить, что парня можно было весьма исчерпывающе описать двумя словами — звезда дискотеки. И не только из-за надменного, под проколотой бровью взгляда и забитого до плеча рукава, который теперь можно было рассмотреть благодаря отсутствию у баскетбольной формы каких бы то ни было… рукавов. Завсегдатай спортзала, и наверняка под майкой у него теперь прятались шесть, а то и восемь кубиков пресса. А за спиной — длинный шлейф из пылких воздыхательниц, а может даже воздыхателей. И Юнги закатил глаза, просто направившись к ближнему к нему кольцу.       — Мне его сильно не гонять? — Чонгук смотрел на Юнги, затем повернувшись к Кибому.       — Гонялка еще не доросла. — Юнги расположился напротив корзины, понимая, что совершить точный бросок теперь было бы слишком очевидно. Потому он просто развернулся к Чонгуку, несколько раз ударив мяч о паркет. — Бом, отсчитывай по десять на атаку. Как только истекут — истошно ори.       — Тю, у меня есть свисток. Достался вместе с командой. — И играющий тренер в доказательство свистнул. — Играем до десяти очков. Гук, упор на обводки и отбор. Я знаю, что вы оба умеете попадать в корзину. Давайте, на исходную. И… — Кибом внимательно следил за тем, что происходило на левой половине площадки, затем, дав какие-то указания остальным доморощенным баскетболистам, вышел в поле и забрал у Юнги мяч, встав между ним и Чонгуком. — И начнем с подбора. Чтоб Мин попотел.       Мяч вместе с раздавшимся свистком оказался в воздухе, и Кибом тут же поспешил к краю площадки, чтобы не мешать закономерно из-за превосходства в росте выигравшему на подборе Чонгуку, который тут же, развернувшись спиной к готовящемуся совершить отбор Юнги, стал низко отбивать мяч о паркет, затем быстро развернувшись, в противоход совершив обманный бросок… На который Юнги не отреагировал, сумев забрать мяч в тот момент, когда Чонгук выпрямился для совершения маневра. Два удара о паркет и мяч, красивой свечой в прыжке с двух ног опустился в сетку.       — Два-ноль. Юнги ведет. — Кибом вновь вышел в поле, до этого ловко подцепив пытающийся сбежать оранжевый шар.       — А вот теперь поиграем. — Чонгук улыбался так, как будто его самолюбие было задето. А Юнги улыбался так, будто нарочно это самолюбие задел.

* * *

      Он вошел в комнату, даже не надеясь встретить своего соседа, у которого теперь должен был быть актерский мастер-класс. Однако, сегодня, кажется, был тот самый день, когда нужно было быть готовым к любому сюрпризу. Но Юнги не был готов. Однако, на этот раз он был приятно удивлен, правда, не смог изобразить это на своем до боли в заднице расстроенном лице.       — Кто обидел моего котика? — Высокий молодой человек, который сидел на кровати, поджав под себя ноги, с книгой в руках и раскрытой тетрадью рядом, явно сопровождая чтение ленивым конспектированием, поднял голову. Как будто он понял, что Юнги был на грани, без надобности смотреть на него. А Юнги уже перестал удивляться. Они жили с Ким Сокджином семь месяцев, шесть из которых были лучшими друзьями.       — Джин, мне не до шуток. — Юнги, сняв кроссовки, сразу направился к воде.       — Извини. — Джин отложил книгу. — Господин Мин, скажите, кто нанес вам обиду, и я тут же отомщу за вашу вероломно задетую честь.       Джин решительно хмурился, скрестив руки на груди, а ноги в позе лотоса, пока Юнги, не отрываясь от бутылки с минералкой, смерил его оценивающим взглядом.       — Как ты постоянно скручиваешь так свои нижние конечности? — Он поставил бутылку на стол, затем развалившись на стуле, не решаясь потным и истерзанным физической нагрузкой садиться на кровать, чистоту которой очень чтил и по поводу которой неусыпно бдел. В чем они однажды идеально сошлись с его теперешним соседом по быту.       — Вот так? — Джин откинулся на подушки, подняв ноги, которые остались в том же скрученном положении. — Не помню. Но это что-то из детства.       — Все проблемы из детства. — И Юнги поднялся, начав стягивать с себя форму, однажды перестав стесняться Джина. Даже если Джин смотрел на него, иногда почти нагло, иногда даже не моргая. Юнги льстило. И давало оправдания подглядывать за ним и за его плечами. Занятия физической культурой исчезли из расписания и учебного плана, а вот завидная физическая форма у Джина осталась. — Душ свободен?       — Я слышал, вторая комната уже плескалась. Чен заходил ко мне по поводу мыла — нам нужно пополнить запасы. А для этого — собраться в одном месте и…       — Подраться. — Юнги стоял напротив шкафа, выбирая, во что он хочет облачиться для традиционного вечернего дрочева. Над конспектами.       — Поговорить как взрослые люди. — Джин улыбался, теперь даже через затылок Юнги видя как он закатывает глаза, а потом откинулся на спину, раскинув руки. — Всё-таки нам несказанно повезло делить трехместную комнату на двоих...       — Нам несказанно повезло сойтись характерами, потому что иначе мне бы пришлось превратить твою жизнь в ад. — Юнги аккуратно развешивал на предплечье сменную одежду, на другое взяв полотенце, чтобы незаметно, надев резиновые тапки, проскользнуть в ванную, единственную и неповторимую на блок из двух трехместных комнат.       — Для этого тебе сначала стоило бы превратить ее в рай, дружок. Ну или хотя бы в чистилище. — Джин закрыл глаза и потянулся, затем приподнявшись на локтях. — Иди, мой попу и будем ужинать. Я ужасно проголодался.       — А почему ты кстати не на занятии? — Юнги в задумчивости и наполненный теперь подозрениями прищурился, уже медленно направившись к выходу. Очень медленно, чтобы за эти десять шагов дождаться объяснений.       — Перенесли. Господин актер неожиданно занят на пробах. — Джин вновь упал на спину. — Но на самом деле нам просто дали время, чтобы мы при встрече не ударили в грязь лицом и всё-таки смогли узнать, где он снимался и чем настолько успел прославиться, что о нем никто ничего не знает.       — Ах ты мой маленький сноб. — Юнги забавно приподнял бровки, затем широко улыбнувшись. — То, что он не знаменит, не отменяет возможность того, что он хороший актер, господин Ким.       — И то правда. — Господин Ким тяжело вздохнул, затем ловко перевернувшись на бок. — Ученье — свет, а неученье — тьма, в которой так и тянет вздремнуть. — Он сладко зевнул, наугад махнув рукой, как будто в сторону двери. — Иди, плескайся. Я тебя жду. С рассказом о том, как прошло твое триумфальное возвращение в команду.       Услышав последнюю фразу, Юнги посильнее сжал челюсть, чтобы не выдать что-то матерное. Прохладный душ остудит его пыл и смоет трудовой пот. И слезы.       — Ну? — Джин ближе придвинулся к столу, как будто готовился узнать большой секрет, пока Юнги, весь Юнги, кажется, был сосредоточен на своей лапше, так увлеченно ее перемешивая, будто пытаясь что-то в ней найти. Или превратить ее во что-то с тремя звездами Мишлен.       — Всё прошло хорошо. — Слова дались с трудом, и Юнги пришлось выпустить их быстрее, чтобы не пришлось их проглотить и подавиться. Потому что он не любил врать, а сам он прекрасно знал, что ни черта не хорошо всё прошло. По крайней мере, не так хорошо, как он планировал.       — Звучит так, как будто ты больше не собираешься к ним возвращаться. — Джин ухмыльнулся, накручивая длинные, аппетитно впитавшие в себя соус макаронины. — Не верю, что ты растерял мастерство. Если ты понадобился, значит…       Юнги собирался что-то ответить на то, что Джин собирался продолжить, когда в их комнату постучали.       — Это к тебе? — Юнги поднялся первым, и стук повторился. Настолько решительный, что сразу стало понятно — это кто-то из начальства. — Я понял.       Он открыл дверь, заметив на пороге начальника общежития, рядом с которым был его бессменный заместитель и по совместительству заведующий хозяйственной частью, с которым каждый студент, который проживал в кампусе, был прекрасно знаком.       — Добрый вечер. — Мужчина елейно улыбался, затем почти бесцеремонно, потому что Юнги не успел пригласить его войти, самостоятельно прошел в комнату. — И приятного аппетита.       Джин только кивнул, пока комендант стал с любопытством оглядываться.       — Третья кровать есть? Или записываем нарушение и выписываем штраф?       — Вон. — Юнги указал в сторону застеленного спального места, которое весьма талантливо выполняло роль дивана. — Мы можем ее отдать. Нам ничего не жалко.       — Ну, это лишнее. Завтра у вас будет новый сосед. Мы почти расселили третий корпус, чтобы поскорее закончить ремонт, так что… — Он еще раз огляделся, пока Юнги поймал на себе недоумевающий взгляд Джина. — У вас просторно. Так что не почувствуете, как потеснитесь.       — В смысле третий сосед? Я учусь здесь последний год. Пожалуйста, дайте мне спокойно выпуститься. Или умереть. Я еле-еле пережил подселение господина Кима, и теперь совсем не уверен, что мне вновь также повезет.       — Юнги. — Комендант, который однажды успел познакомиться с Юнги лично и довольно тесно, покровительственно улыбнулся. — Ты жил долгое время один просто потому, что твои соседи сбегали. Это не привилегия. Привилегия это то, что мы не подселили тебя к кому-то, вместо того, чтобы подселять к тебе. Но если ты начнешь свой обычный саботаж, я тебя выселю. У меня есть на примере пара шикарных двухместных номеров, в которые я легко поставлю третью кровать. Но там, насколько я помню, один сантехнический узел на этаж, а не на блок, как у тебя. Так что...       — Господин комендант. — Джин тут же поднялся, видя, что Юнги очевидно только для него, а для других — непревзойденно равнодушно и холодно, начинал закипать. Он встал между ним и начальником общежития. — Юнги замечательный сосед, а то, что до этого у него не получалось уживаться с другими студентами, не его вина. Мой пример это доказывает. Мы замечательно живем вместе, и я мечтать не могу о другом соседе. — Джин очаровательно улыбался, из-за спины выставив ладонь, которую Юнги сжал посильнее. Это было ноу-хау Джина, который таким образом позволял ему гасить праведный гнев в моменты, когда торжествовала несправедливость. — Вы зря на него наговариваете.       — Я верю тебе, господин Ким. — Начальник кивнул, пока его хозяйственный заместитель прохаживался по комнате. — К Юнги лично у меня нет претензий. Но завтра у вас будет новый сосед.       — Он хотя бы умеет убирать за собой? К горшку приучен? — Юнги выглядел настолько сосредоточенным, что даже немного обреченным. — Скажите мне, что он аккуратист, и я выкачу ему завтра ковровую дорожку.       — Завтра узнаешь, Юнги. И будь лапочкой. Потому что если вдруг будут жалобы, ты…       — Не будет, господин комендант. — Джин улыбнулся максимально очаровательно, чуть склонив голову, и начальник улыбнулся в ответ.       — Вот и отлично. А теперь хорошего вечера.       Юнги уже не злился, но ощутил отчетливое желание долбануть по закрывшейся двери ногой. Со всей силы. Чтобы отправившиеся в соседнюю комнату начальники вздрогнули, а при самом удачном стечении обстоятельств — припустили в штаны.       — Меня прокляли? Я не понимаю, почему именно сегодня на мою голову свалилось столько сюрпризов? — Юнги, раздраженно выдернув руку из ладони Джина, направился к столу, на котором стыл его ужин.       Джин сел напротив, и ему, кажется, не понравилось такое резкое движение.       — Не всё крутится вокруг тебя, Юнги. И нужно уметь справляться со своим характером. Или же выселяться из общаги и снимать квартиру, где тебя никто не будет тревожить.       Голос Джина был непривычно ледяным, и Юнги редко слышал его таким. Или видел.       — Только с тобой. — Он опустил голову, искренне теперь желая извиниться, но не научившись в такие чувствительные моменты смотреть в глаза. Он в принципе был не очень хорош в этом. — Извини меня. Если бы не ты, я бы вздернулся.       — Извинения приняты. — Джин улыбнулся, и по его голосу Юнги понял, что перестал быть в немилости. И сам поднял голову. — Кушай. А я пока намешаю тебе самый вкусный кофе.       — Вот бы новенький вдруг притащил с собой кофе-машину, которой мы бы заменили наш чайник, чтобы дядя начальник не ругался… — Юнги вздохнул, затем повернув голову в сторону отправившейся к тому самому чайнику за кипятком широкой спины. — Мы бы сразу стали с ним лучшими друзьями.       Растворимый кофе намного уступал по вкусу заварному, но не тогда, когда был из рук Джина, у которого была волшебная способность всё делать чуть лучше, вкуснее, радужнее и веселее. Он явно обладал какой-то магией, без которой Юнги не представлял своей жизни. Как и без Джина. Оставалось надеяться, что после окончания университета их пути не разойдутся настолько, чтобы никогда не сойтись.

* * *

      Джин оглядел комнату, затем посмотрев на часы. До занятия оставалось еще двадцать минут, а вокруг царил идеальный порядок. В большей степени о нем позаботился Юнги, который даже встал пораньше, чтобы максимально освободить свое пространство от личных вещей, которые аккуратно, грамотно организовав, спрятал в шкаф. Из вредности. Джин прекрасно помнил тот момент, когда заселился к нему, сразу наткнувшись на надутые щеки и поджатые губы, которые Юнги, вместе с глазами, даже не пытался оторвать от пола, старательно собирая сумку. Но этот лед несложно было растопить. Немного простой заботы, и ледник из предубеждения, которым Юнги окружил себя, имея достаточный опыт некомфотного сожительства, начал превращаться в пригретый солнышком журчащий ручеек. Который зажурчал увереннее, когда они впервые заговорили друг с другом. И проговорили несколько часов, однажды лишь прервавшись на перекус. Вот тогда Джин узнал, что стоило Юнги проникнуться симпатией к тому, на кого он смотрел, из равнодушного и холодного буки он превращался во всё равно своенравного, но при этом милого и пушистого кота. И не только потому, что всегда был на него похож.       Но вот раздался стук, и Джин, закончивший собирать тетрадки и учебники, выпрямился, выдохнув и направившись к двери. Новые знакомства давались ему не так просто, как могло показаться тому же Юнги, но лишь потому, что он всегда был исключительно доброжелателен и вежлив, хотя бы на вид, от чего новые знакомые редко с порога начинали хамить и показывать характер. Чаще они торопились улыбаться. И очаровываться.       — Привет. Джин.       Джин, открыв дверь и испытывая внутри легкие покалывания от волнения, протянул руку. Молодой человек, стоящий напротив него, замер, округлив большие глаза, которые уставились на него… Нет, не нагло. Скорее молодой человек был как будто заворожен и теперь не мог представить, как глупо выглядел со стороны. Ладно, не глупо. Пусть даже он и приоткрыл рот, который забыл выпустить из себя то, что он собирался сказать.       — Привет. — Молодой человек собрался с силами, которые затем все вложил в рукопожатие, получившееся сильнее, чем задумывалось, что Джин понял тогда, когда не смог с первого раза высвободить руку. — Чонгук.       — Приятно, Чонгук. И… отпусти, пожалуйста. — Джин очаровательно улыбнулся, пока Чонгук отдернул руку, будто от огня, тут же покраснев и надув губы, как будто злился теперь на себя.       — Извини.       — Извинения приняты. Проходи. — Джин сделал шаг в сторону, и Чонгук прошел внутрь, украдкой оглядываясь.       — Комендант сказал, что у меня будет два соседа, а…       — Это будет сюрприз. — Джин многозначительно улыбнулся. — Вот твоя кровать. Вот твой шкаф. Когда ты планируешь переносить вещи? Я готов помочь.       Чонгук остановился, вновь устремив на Джина свои… оленьи глаза. Да, молодой человек в этот момент походил на испуганного фарами олененка.       — У меня пары… До трех. Потом. Но мне не нужна помощь — спасибо. Я справлюсь. Да. — Чонгук кивнул, поспешив отвести взгляд, но взгляд не отводился.       — Почему ты так смотришь на меня? — Джин попытался максимально смягчить вопрос. — Мы где-то встречались?       — Мы? — Чонгук очень искренне удивился. — Нет. Просто… — Он опустил глаза. — Я никогда не видел таких красивых… До этого.       Это не звучало как заискивание или сально-избитый комплимент, поэтому Джин только проникся сочувствием, когда наблюдал за тем, как Чонгук поменялся в лице, поняв, что сказал.       — Я не то имел ввиду. — Он насупился.       — То есть, я некрасивый? — Джин удивленно округлил глаза, пытаясь сдерживать смех, видя, как Чонгук вновь менялся в лице. — Ладно, извини. Я понял, что ты имел ввиду. Спасибо. Ты тоже очень красивый. И я очень надеюсь, что мы сможем подружиться, и ты перестанешь так отчаянно смущаться. Договорились? — Джин направился к своему столу, взяв сумку и телефон, быстро набрав Юнги сообщение о том, что встретил нового соседа. — Я сам не очень легко схожусь с людьми, так что понимаю тебя.       — Вообще-то. — Чонгук поставил руки в боки, задрав подбородок. — Я легко схожусь с людьми. Просто мне не всегда этого хочется.       Джин выпрямился, с недоумением повернувшись к Чонгуку, который вновь понял слишком поздно, как это могло прозвучать.       — Ну, я не набиваюсь в друзья. — Джин, успев пропустить немного сквозняка в свои обычно мягко звенящие интонации, дежурно улыбнулся, направившись к выходу. — Я просто был вежлив с тобой.       — Спасибо. — Чонгук видел изменение в настроении своего соседа, но не мог понять, как всё исправить максимально быстро, потому что его сосед уже собирался на выход. — Спасибо.       — Всегда пожалуйста. — Джин кивнул, взявшись за ручку двери. — Не забудь закрыть, когда будешь уходить. И надеюсь, ты не станешь рыться по шкафам.       Это было поражение. Чонгук проиграл первое впечатление. И в свете того, что первое впечатление от его соседа было неизгладимым, о чем Чонгук недвусмысленно дал ему понять, он проиграл разгромно.

* * *

      — Ну? — Юнги смотрел на Джина, с которым по традиции договорился встретиться между парами, со смесью агрессии, любопытства и отчаяния.       — Бэмби. — Джин вздохнул, доставая из заднего кармана джинсов мелочь для автомата.       — Олень? Блять. — Юнги опустил голову, ею же покачав. — Всё так плохо?       — У него большие глаза, Юнги, только и всего. — Джин улыбнулся другу, который продолжал смотреть на него прямо, не моргая, что мог позволить себе только из-за сильного стресса. — Олень или не олень, но… Кажется, мы с ним намучаемся.       — Божечки, если ты так говоришь, значит, мне точно пизда. — Юнги облокотился на автомат, очень эффектно, если не сказать картинно прикрыв широкой ладонью глаза. — Я так и знал. Я знал, что не настолько хорош, чтобы два раза подряд выиграть в этой ебаной лотерее.       — Слушай, я общался с ним минут пять от силы. — Джин наблюдал за тем, как автомат пытался отдать ему пачку кукурузных снеков. — Может, я ошибся. Я актер, а не экстрасенс. Может, Чонгук не так плох, как кажется.       — Кто? Чонгук? — Юнги до сих пор не убрал с глаз руку, но по его голосу было понятно, что если он уберет, она тут же пробьет ему лоб.       — Ну да. Чонгук. Он так представился. — Джин пожал плечами, затем, сначала вызволив чипсы, мягко взял Юнги за пальцы, открывая его глаза, чтобы он увидел всегда усмиряющую его улыбку. — Что такое?       — Мне пизда. Джинни, мне пизда. — Юнги прикрыл глаза, затем неожиданно схватив руку Джина и прижав к своему сердцу. — Пообещай, что всегда будешь на моей стороне.       — Ты что, собрался с ним ругаться? — Джин с недоверием смотрел на друга. — Обещаю.       — Нет. Но мне будет очень хотеться.       — Да почему? — Джин, заметив, что за ним уже собралась небольшая, но очень недовольно шикающая очередь из страждущих подкрепиться, потянул Юнги в сторону.       — Он играет в баскетбольной сборной. В которой теперь должен играть я.       — И в чем проблема? — Джин до сих пор не понимал, пока Юнги вспоминал их последнюю тренировку. Чувствительно травмирующую его самолюбие. Настолько чувствительно, что…       — Он обыграл меня один на один. И я… — Юнги пытался подобрать нужные слова. — Дал ему понять, что он мне не нравится.       — Как? — Джин нахмурился.       — Ну как… — Юнги направился по коридору, разглядывая окна. — Матерно. Но лишь потому, что он задавался.       — Вы поссорились? — Джин продолжал соображать, чем это могло для них обернуться.       — Если бы я с ним поссорился после того, как всрал ему, это было бы ужасно глупо. Тем более, мы играем в одной команде. — Юнги хмыкнул. — Да, поссорились.       — Но ведь он просто лучше тебя сыграл. И, наверняка, потому, что больше тренируется, при том, что ты в баскетбол играешь от случая к случаю, и то только ради удовольствия.       — И что? Мне его за это стоило облобызать? Я не виноват, что он до черта самоуверенный.       — Кто? — Джин остановил Юнги рядом со скамейкой, первым на нее опустившись, позабыв о том, что у него в руках был перекус. — Чонгук? Самоуверенный? Что-то я не заметил.       — А может это не тот Чонгук? — В голосе Юнги послышалась надежда. — Просто мне вообще не улыбается в преддверии семестровых экзаменов постоянно находиться рядом с раздражителем. Сильным. У нашего соседа есть огромная брутальная татуха на всю руку?       — Я… — Джин пытался вспомнить. — Не заметил. Он был в свитшоте с длинными рукавами, а я все больше смотрел на его испуганные глаза. Но у него пирсинг в брови.       Юнги запрокинул голову, прикрыв глаза.       — Придется действовать по старой схеме.       — Нет, Юнги! Я тебе не позволю! — Джин нахмурился. — Ты слышал, что сказал комендант. Я не позволю тебе рисковать твоим же комфортом. И знаешь, что? Ты сам до черта самоуверенный, если взялся ругаться просто по тому, что на тот момент, один единственный миг, оказался в чем-то хуже. Взрослые люди, Юнги, принимают поражения с достоинством и делают выводы, а не…       — Мы не поссоримся с тобой из-за него. Черта-с два. Нет-нет-нет, даже не думай! Ты так просто от меня не отделаешься. — Юнги решительно смотрел на Джина, который не ожидал такой реакции. — Говори, что хочешь. Можешь даже меня теперь ударить, но я не обижусь. Понял?       — Я не собираюсь с тобой ссориться, котик. — Джин положил руку Юнги на коленку, несколько раз проведя по ней рукой, как будто это могло помочь ему собраться с мыслями. — И не собираюсь метаться между двух огней. А ты знаешь, что это значит?       Наступить на горло собственной гордости.       — Да. Вы наладите общение. И чтобы было справедливо — до этого момента я не буду общаться ни с тобой, ни с ним. Вежливость и никакого серьезного участия.       — Ты жестокий человек, Ким Сокджин. А я думал, альтруист. Но до этого не дойдет, будь уверен. — Юнги решительно поднялся. — Самое время вновь взглянуть злу в лицо.       — Юнги, вы так не помиритесь. — Джин снисходительно улыбался.       Пока у Юнги вызревал план. Как выжить из своего комфорта ненавистного Чон Чонгука. Без человеческих жертв.

* * *

      Каждый раз, когда он проворачивал этот фокус с исчезновением, потом задавался одним единственным вопросом — нахуя. Юнги теперь старательно доставал вещи, уже успев заметить, что до этого спокойно отдыхающая в углу под пледом кровать и принадлежащие ей стол и шкаф обретали новую жизнь. Но это ненадолго. Если повезет. Только, нужно будет все продумать. А пока — произвести красивый эффект неожиданности, застав своего врага врасплох. И для этого он вышел в коридор, как будто не жил здесь.       — Ты нашел меня, чтобы взять автограф? — Чонгук, за плечами которого был огромный рюкзак, самодовольно улыбался, пока Юнги подпирал плечом стенку. — Для этого придется признать, что я играю лучше.       — Ты переезжаешь? — Юнги так добродушно улыбался, что Чонгук тут же почувствовал подвох. — Помочь?       — Обойдусь. И не надо подлизываться. — Чонгук направился к двери, достав ключ, который не понадобился, пока Юнги сражался с собой, чтобы не испортить сюрприз.       Чонгук не потрудился дверь прикрыть, и Юнги прошел внутрь, затем проскользнув в комнату, пока Чонгук копошился у своей кровати.       — Может, все-таки помочь? — Юнги встал в дверях, скрестив на груди руки.       — Какой навязчивый поклонник. — Чонгук выпрямился, затем оглядевшись. — Я не приглашал тебя в гости. Так что, выйди и закрой за собой дверь. Пожалуйста.       — Хочешь успеть соскучиться перед нашей тренировкой? — Юнги продолжал невинно улыбаться, затем направившись к своему столу, на который очень свободно присел, до этого весьма бесцеремонно сдвинув вещи в одну сторону. И чувство самоудовлетворения от удивленного взгляда было достаточно, чтобы простить себе собственноручно учиненный беспорядок.       — Вообще-то, это вещи моего соседа. И не думаю, что он обрадуется, когда увидит, что ты тут хозяйничаешь. — Чонгук, нахмурившись, направился в сторону двери. — Выйди. Или я тебя выведу.       — Плохие новости, Гук. — Юнги покачал головой. — Я и есть твой сосед. И… — На губах Юнги заиграла почти злодейская ухмылка. — Уверен, что мы сможем ужиться вместе. Однако, ты всегда можешь найти себе другую комнату.       Юнги теперь смотрел на своего новоявленного соседа и наслаждался его шоком. Но недолго.       — Ох, я не доставлю тебе такую радость. — Чонгук улыбнулся так, что ему захотелось пересчитать зубы. — Кибом сказал, что нам нужно найти общий язык. Я верю своему капитану. Пусть ты и не впечатлил меня на площадке, если он говорит, что команда нуждается в тебе…       Это было точное попадание прямо по неосторожно пораненному до этого самолюбию.       — Давай будем честными — тебе повезло. — Юнги скрестил на груди руки, за обманчиво мягкой улыбкой скрывая желание подраться. Руки чесались с самого начала.       — Давай будем честными — я смогу сыграть на твоей позиции лучше тебя. — Чонгук отошел от двери, развалившись на стуле, который на удачу стоял прямо напротив Юнги.       — В таком случае, я скажу Кибому, что команда не нуждается в моих услугах.       — В таком случае, все сразу поймут, что ты просто обиделся, как маленький мальчик, и слинял в кусты.       Юнги оторвался от стола, и ему хватило пары шагов, чтобы оказаться рядом с самодовольно улыбающимся Чонгуком, который в недоумении, как будто не знал, что его слова должны будут задеть, поднял брови.       — А ты у нас большой мальчик? — Юнги чуть наклонился к Чонгуку, всем своим видом давая понять, что с ним лучше не ссориться.       — Достаточно большой, чтобы дать тебе сдачи. — Чонгук сделал то же движение ему на встречу, и теперь между их лицами оставалось слишком мало расстояния, чтобы Юнги не захотел откусить этот заносчиво торчащий нос. Даже нос был заносчивым. И Джин был прав — натуральный олень.       Но Юнги был взрослым мальчиком. Взрослым мстительным мальчиком.