*
Квартира Джованны последние дни напоминала место преступления: вещи были разбросаны по всему дому, часть мебели — передвинута, другая часть — перевернута, на полу валялись документы и украшения, а сама Джина находилась где-то под этими завалами. Если бы кто-то решил ее навестить, подумал бы, что произошло как минимум ограбление. После дня рождения Сириуса она не могла найти себе места. Чувства, неожиданно вспыхнувшие в ее груди, не давали ей покоя. Брюнетка надеялась, что это было минутное помутнение, однако по возвращению домой, тоска по Блэку так и не оставила ее. Желая хоть как-то отвлечься, Риччи принялась делать перестановку и полностью перебирать все свои вещи. Она несколько раз перекладывала местами одежду, меняла шторы и занавески, изменила расположение мебели в спальных комнатах, но ни один результат ее не устраивал, и брюнетка приступала к уборке по новой. В один из дней Джованна нашла фотоальбомы с детскими снимками своих детей. После переезда они лежали на самой верхней полке шкафа, и уже больше года Риччи к ним не прикасалась. Она медленно опустилась на пол, садясь по-турецки, и открыла первый попавшийся альбом. На страницах были приклеены кадры близнецов во младенчестве, и Джина с легкой грустью стала вспоминать, как отказывалась от любой помощи, которую предлагал ей Леонард до и после их рождения. Пусть она не любила мужа вначале и не считала себя ему обязанной, ей было стыдно за свою беременность, и это чувство усиливалось от его к ней отношения. Лео беспокоился о самочувствии жены и близнецов, разговаривал с ними, пока она спала, ведь в остальное время не подпускала его и близко к себе, делал ей массаж спины на поздних сроках, чтобы облегчить боль в пояснице, и хотел присутствовать на родах, чтобы поддержать ее, но Джованна запретила кому-либо быть с ней в палате, кроме целителей. Первые дни после рождения малышей брюнетка не позволяла мужу даже взглянуть на них, не говоря уже о том, чтобы взять на руки, и сама была не в силах смотреть на него. Однако вскоре ее поведение ему надоело, и Леонард решил прямо поговорить с ней об этом: — Ты ведь понимаешь, что не можешь скрывать их от меня вечно? — отодвинув чашку кофе, спросил он. Брюнетка вновь отвела взгляд в сторону, не проронив ни слова. С момента выписки из больницы она практически не говорила с ним. Он привык, что Джованна всегда смотрит в глаза собеседнику и не боится высказывать свое мнение, но состояние девушки настораживало его. — Ты не должен им ничего. — Это из-за того, что близнецы похожи на Блэка? — Леонард словил удивленный взгляд жены — он все еще не видел детей и не мог знать, как они выглядят. — После родов целительница сказала, что у них мои глаза. — мужчина слегка усмехнулся и облизнул пересохшие губы. — Хорошо, что у нас с ним схожий типаж, не так ли? — беззлобно сказал он. Она знала, что он не причинит им вреда, но не могла избавиться от необоснованного страха, что Риччи будет вымещать на них свою неприязнь из-за их сходства с Сириусом. — Джина, — Лео устало выдохнул и провел руками по волосам, — ты моя жена, и я буду относиться к твоим детям, как к своим собственным. — Я не понимаю тебя. — брюнетка изучающе смотрела на мужа, пальцами нервно касаясь края стола. — Почему ты это делаешь? Почему не уйдешь от меня? — Я тебя люблю. — не задумываясь ответил он. — И, если для того, чтобы быть с тобой мне нужно принять этих малышей, я это сделаю. Другой причины нет и быть не может. — Если бы ты любил меня, то не стал бы жениться на мне. Не таким способом. — категорично отрезала Джина. — In amore e in Guerra niente regole, но я знаю, что бесконечно виноват перед тобой. После этого разговора Джованна разрешила Лео войти в свою комнату, где она жила с близнецами, и познакомиться с ними. Дети сразу узнали его голос и были очень заинтересованы в нем, предпочитая находиться у него на руках. Леонард вначале был поражен, и весьма неприятно, их сходством с кровным отцом, но тем не менее быстро привязался к младенцам и проводил с ними и женой все свободное время. В течение нескольких месяцев, наблюдая за тем, как он заботится о малышах, Джованна начала постепенно влюбляться в мужа, а спустя пару лет захотела родить ему ребенка. Итальянка закончила просматривать снимки и отложила альбомы в сторону, как в ее голову пришла одна занятная идея.*
Одетая с бежевые свободные брюки завышенной посадки, кожаные сапоги до колена и горчичный свободный свитер с высоким воротником, Джина без приглашения пришла в дом Сириуса, застав его в гордом одиночестве на кухне. — Привет. — Блэк ошеломленно посмотрел на Риччи, поглаживая Сюзи за ухом. — Привет. — вежливо улыбнулась она в ответ. — Я принесла тебе кое-что. — Джованна потянулась к сумке и достала из нее толстый фотоальбом. — Здесь некоторые фотографии близнецов. Я подумала, тебе могло быть интересно. Немигающим взглядом он уставился на альбом, боясь даже дышать в его сторону. Блэк ощущал, словно сердце хотело вырваться из груди от волнения, которое полностью поглотило его в этот момент. Он медленно перевел взгляд на гостью, но не смог вымолвить ни слова, чувствуя, что язык прилип к небу. — Ты уверена? — брюнетка свела брови вместе, не понимая, о чем ее спрашивают. Сириус и сам себя не понимал. — Я могу оставить его себе? — Конечно, это ведь копии. — Риччи пододвинула альбом ближе к мужчине, чтобы тот его открыл. Перевернув обложку, он зацепился взглядом за первый снимок, на котором близнецы лежали на руках Джины, по-видимому, в первые часы после рождения. Сириус слегка нахмурился, стараясь уловить вращающуюся в голове мысль. Неожиданно он подскочил на стуле и побежал в сторону лестницы. Спустя несколько минут топота и разбрасывания вещей, брюнет вбежал на кухню, держа небольшую фотографию в руке. — Теперь я понимаю, почему ты не отправляла Лили их снимки. — ухмыльнулся он, пододвигая изображение к итальянке. На фото был запечатлен сам Блэк во младенчестве, и, если поставить карточку с близнецами рядом, можно было решить, что это тройняшки. — Это несправедливо. — Риччи продолжала рассматривать снимки с легким возмущением. Дети всегда были его копией, но не настолько же. — Почему хотя бы один из них не мог быть похож на меня?! Сириус не сдержал смех, глядя на реакцию Джованны. Хотя он и сам не понимал, почему столь сильные южные гены трижды уступили другим. Блэк с упоением продолжал рассматривать альбом, замечая все больше сходств между ним и детьми. Эдвидже буквально была его копией в юбке, хотя ближе к 6 годам стала напоминать ему Джину в детстве. Удивительно, как сильно может меняться внешность в течение жизни. Сириус не мог про себя не отметить, что Джованне удалось избежать неловких расспросов о близнецах потому, что у него с Леонардом был достаточно схожий типаж. Пока он был занят просмотром фотографий, Риччи, как всегда, приготовила кофе и несколько брускетт с моцареллой и томатами на двоих. Заметив еду, Сюзанна начала подпрыгивать на руках хозяина и задорно лаять. Сириус, не в силах противиться пронзительному взгляду Сюзи, угостил ее небольшим кусочком сыра, который она с удовольствием проглотила и начала требовать добавку. — Ты ее разбалуешь. — Джина мягко улыбнулась щенку. — У тебя есть для нее специальная еда? Я могу купить, если нужно. —поинтересовалась она, беспокоясь о ее здоровье. — Нет, не нужно, я отправил Кикимера за покупками сразу после дня рождения. — он обнял Сюзи, которая поставила свои лапы ему на грудь. В глаза брюнета бросился кулон, и он вспомнил, что хотел спросить у Джованны ранее. — Слушай, по поводу ее имени… ты в начале странно отреагировала, плохие ассоциации? Из рук Джины выпала чашка, разливая содержимое вокруг и пачкая светлые брюки ведьмы. Брюнетка с легким испугом посмотрела на Блэка, понимая, что ее реакция полностью подтверждает его подозрения. Она вытащила палочку из сумки, чтобы отчистить себя и стол. Сириус внимательно смотрел за ее действиями, пораженный такому волнению. Он даже не догадывался, насколько больную тему затронул. — Прости, я не думал, что… Джина подняла ладони вверх, прося его остановиться. Она закрыла глаза и прикусила нижнюю губу, делая глубокий вдох, чтобы прийти в себя. Риччи налила себе новую порцию кофе, собираясь сорвать еще один пластырь с души. — После рождения Донаты я была дважды беременна. Одного малыша я потеряла на 5 неделе, когда Донатэлле было 4 года, а второго — на 6 месяце, когда ей было 6 лет. Это была девочка... я назвала ее Сюзи. Итальянка замолчала, задумчиво глядя в сторону пустым взглядом, а после, тяжело вздохнув, перевела взгляд на стол, закусив изнутри щеку до боли. Блэк накрыл ладонью глаза, стараясь справиться с нахлынувшим осознанием. Ему часто говорили, что собственный язык его главный враг, и сейчас он был с этим полностью согласен. — Как-то она перестала шевелиться, я сразу поехала в больницу. У нее остановилось сердце, целители ничего не могли сделать... и мне пришлось рожать мертвого ребенка. Мы похоронили ее на семейном кладбище, сейчас... сейчас рядом с ней Лео. — горячие слезы хлынули из ее глаз, падая в дымящийся напиток. Риччи аккуратно вытерла лицо тыльной стороной ладони и подошла к раковине, чтобы освежиться. Сириус даже в страшном сне не мог представить, что ей пришлось пережить подобное. Он прекрасно знал, как сильно она хотела большую семью и мог только догадываться, насколько трудно ей было столкнуться с таким несчастием. Налив себе стакан ледяной воды, Джина вернулась на свое место, готовая к дальнейшему разговору. Она знала, что у него в голове крутится множество вопросов и не была против ответить на них. — Merda… Прости, Джина, я не должен был задавать этот вопрос. — Блэк зарылся пальцами в волосы и облокотился на спинку стула, глядя в потолок. — Нет, я в порядке. Теперь. — она мягко посмотрела на брюнета. — К тому же, разговоры о болезненных воспоминаниях помогают легче с ними справиться. — Мне так жаль, что тебе пришлось пережить это. — голос Блэка дрожал, выдавая искреннее беспокойство. Брюнетка сдержано улыбнулась ему, выражая свою благодарность за его поддержку. — Почему?.. — Много факторов… У меня ведь и первые беременности прошли тяжело, особенно с Донной: постоянные известия о смерти знакомых, новость о гибели Поттеров, а вскоре и о твоем заключении... У меня случился нервный срыв, я попала на сохранение. — она с беспокойством посмотрела на Сириуса, надеясь, что он не надумает винить в этом себя. — Все шло хорошо, пока я не узнала о том, что случилось с Долгопупсами. В итоге Донна родилась на 7 недель раньше. Возможно, этот стресс как-то сказался в дальнейшем, но, к сожалению, такое часто случается со многими женщинами. Блэк внимательно наблюдал за Риччи, поражаясь ее стойкости в такие моменты. Сколько он помнил, ей всегда удавалось принимать жизнь со всеми невзгодами и находить в себе силы двигаться дальше. Однако, сам Сириус не мог смириться с тем, какие ужасные судьбы выпали самым близким для него людям, включая его самого. — Я не думал, что ты захочешь, чтобы я узнал о них больше. — брюнет прикусил нижнюю губу и искоса посмотрел на Джованну. Он решил немного перевести тему, надеясь, что это хотя бы слегка ее отвлечет. — Они ведь и твои дети тоже. — спокойно ответила она, слегка пожимая плечами. — В прошлый раз ты говорила иначе. — грустно улыбнулся Блэк, но в его словах не звучало ни капли упрека. — Я была на нервах все время, пока они гостили у тебя и не ожидала, что в последний момент ты все поймешь. — вздохнула Риччи, ожидая, что он скажет именно это. — Я испугалась, что ты проболтаешься, и что это разрушит мои с ними отношения. Закусив губу, она опустила взгляд на альбом, рассматривая фото, на котором Данте с Эдди бегают по полю и собирают цветы для веночков. Это был их третий день рождения, который они провели с ее семьей в Тосканском архипелаге, путешествуя по островам на магловских паромах. — Я и так лишила тебя возможности растить их, но теперь, когда ты о них знаешь, я не могу оградить вас друг от друга. Ему не удавалось сдержать улыбку, медленно рассматривая фото детей в альбоме. Обида, которая переполняла его прежде из-за того, что она держала все в тайне, стала казаться ему абсурдной, пока он наблюдал за счастливыми лицами близнецов. Они не знали войны, находились в полной безопасности и не были лишены спокойного взросления только потому, что росли вдали от него. Сириус осознал, что, останься Джованна с ним, им бы пришлось вечно скрываться, как Поттерам, жить в страхе, а после нести на себе клеймо «семьи убийцы» на протяжении долгих лет. Он не смог бы дать ей и детям ту жизнь, которую они заслуживали. Возможно, останься он с Джиной, ему удалось бы избежать Азкабана или даже сохранить жизнь друзьям, но рассматривать такой исход событий сейчас уже не было никакого смысла. — Прости, что я тогда накричал на тебя. Я совсем не думал, какого было тебе все эти годы. — серьезно сказал брюнет, посмотрев ведьме в глаза. — Они рассказывали мне о Леонарде, – он сложил руки на столе, нервно перебирая пальцами по краям альбома, — и, если честно, не думаю, что кто-то смог бы воспитать их лучше, чем вы. И здесь у них не было бы детства. Если бы Джину спросили, какой момент в своей жизни она может назвать самым непредсказуемым, то не раздумывая выбрала бы этот. Услышать подобное признание от Сириуса было чем-то выше ее понимания. Он никогда не отличался рассудительностью и умением признавать собственные ошибки или слабости. Тем не менее, время вносит свои коррективы. Джованна встала из-за стола, проводя рукой по волосам, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Заметив ее реакцию, Блэк также поднялся из-за беспокойства о ней, и никак не ожидал, что в этот момент она крепко обнимет его. Несколько растерявшись сначала, он обнял подругу в ответ, утыкаясь носом в ее макушку. Джина позволила себе разрыдаться у него на груди, бормоча слова благодарности вперемешку с просьбами простить ее. А Сириус крепче прижал ведьму к себе, шепча ей всевозможные успокаивающие слова, стараясь сдержать собственные слезы.