*
Вернувшись на остров, все стали собирать близнецов Уизли в Лондон, помогая уложить их покупки, а Анжела ко всему собрала им рыбных и сырных деликатесов, домашних настоек, вина и джемов в таком количестве, что можно было накормить несколько команд по квиддичу. Фред с Джорджем были очень признательны за гостеприимство и пообещали, что пришлют им партию новых товаров, как только она будет готова к продаже, а Луи сразу сделал предзаказ на забастовочные завтраки, планируя подсыпать всякие угревые порошки некоторым из соседей. Оставшиеся каникулы Джованна с Сириусом и детьми провела в путешествиях по стране: они посетили небольшой вулканический остров Стромболи, долину храмов в Агридженто, спускались в катакомбы капуцинов, поднимались на Этну, гуляли по заповедникам, а после поехали по материковой Италии, стараясь посмотреть на только памятники культуры, но и природные красоты, хоть и времени для этого было недостаточно. Джина и Сириус старались совмещать семейные прогулки с делами для Ордена, но чаще всего им приходилось оставлять детей с четой Герра, но те совсем не возражали. Анжела, как и обещала, нашла фотографии Флимонта и Юфимии и отдала их Гарри, а Луиджи рассказывал ему все, что помнил о семье Поттеров, хоть таких моментов было немного. Последние пару дней перед возвращением в Лондон компания все время проводила в Палермо, а родители Джованны с особым интересом наблюдали за отношениями их дочери и Блэка. Как бы пара ни старалась вести себя непринужденно в окружении семьи, многочисленные нежные взгляды и невинные прикосновения, которыми они постоянно обменивались, не ускользнули от внимания Луи и Анжелы. — Как ти, Сирио? — добродушно спросил Луиджи, заметив брюнета, одиноко прогуливающегося по саду. — Прекрасно, спасибо. — мягко ответил Блэк и робко потупил взгляд. Может родители Джины и относились к нему с теплотой, но он все еще чувствовал себя рядом с ними маленьким мальчиком, который постоянно задирал их любимую дочь, и от этого ему становилось неловко. — У нас практически не било возможности поговорит по душам, не так ли? Не против, если я перейду на итальянский? Глубокие черные глаза мужчины заглядывали в самые крайние уголки человеческой души, и Сириусу каждый раз казалось, что они словно держат его в плену. — Ты удивительно сильный духом человек, Сирио. Столько пережить и остаться в рассудке, не потерять веру в людей и в себя самого и продолжать бороться — под силу единицам. И мало того, ты достиг смирения — умиротворения, которое присуще волевым людям. Мне правда жаль, сколько боли тебе выпало за твою недолгую жизнь, начиная с самого детства. Когда Альбо сказал, что тебя посадили, я даже подумать не мог, что не было слушания — они каждого подонка судили с особой тщательностью, даже Лестрейнджей, которые почти сами во всем признались… — Не вы один так считали. — с горькой улыбкой ответил брюнет, но слова Луи согревали его. — Я бы и сам никогда не подумал, что такое возможно. И вам определенно не обо мне нужно было заботиться. Герра угрюмо усмехнулся, пнув небольшой камушек, попавшийся ему под ногу, и сорвал с ближайшего дерева пару апельсинов. — Мы боялись говорить Джине о том, что с тобой случилось, но понимали, что она в любом случае узнает из новостей. — задумчиво сказал он и передал Сириусу фрукт. — Не думаю, что когда-либо видел ее более разбитой. Блэк недоверчиво посмотрел на мужчину, и тот вопросительно поднял бровь. — А как же Сюзи и Леонард? — резонно спросил он, а Луи тяжело вздохнул. — Она рассказала тебе о ребенке? — изумился итальянец, а брюнет кивнул. — Ситуация с Сюзанной... Ее вообще ни с чем не сравнить. Не думаю, что есть хотя бы один день, когда мы и Джина не думали бы о том, какой наша жизнь могла бы быть, останься эта малышка жива. Сириус отвел взгляд, жалея, что упомянул об этом, но Луиджи, казалось, не был против расковырять старые раны, которые за прошедшие годы стали грубыми шрамами на его душе. — Лео ушел по своей воле. — с болью в голосе продолжил Герра. — Он долго боролся с проклятием, но последний месяц стал для него невыносимым: его одолевали мучительные судороги, он бредил и умолял, чтобы кто-то положил конец этим страданиям, и все реже приходил в себя. Джина была рядом с ним все время, ей даже поставили кровать в его палате. В какой-то момент Лео отказался от лечения и попросил достать ему напиток живой смерти, чтобы ничего не чувствовать оставшееся время... Через несколько дней проклятие забрало его во сне. Джина тяжело это переживала, но понимала, что у него не было шансов, а так он хотя бы не страдал. Блэк замер, как громом пораженный, глядя на мужчину рядом с собой. Ему казалось, что он может ощутить все эмоции, обуревающие Луиджи, когда тот говорил о боли своего ребенка, и хоть Джованна сама рассказывала, как ей было трудно, Сириус не полагал, что настолько. — Но она... Джиа говорила, что была зависима от лекарств после. — Да, но дело было не только в Лео. За месяц-полтора до его смерти она узнала от Ремо, что ты был невиновен все эти годы — мы все сильно поругались с Альбо после этого, — а осознание, что близкий ей человек провел треть жизни в одном из самых страшных мест магического мира за то, чего не совершал, только усилило ее горе от потери Лео. Полагаю, Джина тебе этого не рассказывала. Блэк отрицательно покачал головой, нервно покусывая нижнюю губу, а Луи ласково похлопал его по плечу, шмыгнув носом, и криво улыбнулся. — Уверен, при первой встрече с тобой она вела себя не очень дружелюбно. — Не то, чтобы я не дал ей повод. — пробормотал Сириус, а мужчина озорно усмехнулся. — Прости, что лезу не в свое дело, — осторожно начал Герра, плавно переводя тему, — но мы с Анжелой не могли не заметить ваших с Джиной чувств друг к другу. Сердце англичанина пропустило несколько ударов лишь для того, чтобы в следующий миг попытаться сломать ему ребра, словно тараном стуча по ним изнутри. — Судьба — удивительна, не так ли? — Вероятно, вы думаете, что я ей не подхожу… — Я уже достаточно распоряжался ее жизнью. — с тоской перебил его Луи. — Джина — взрослая девочка. Сама разберется, кто ей подходит, а кто — нет. — Вы жалеете, что выдали ее за Леонарда? — удивленно спросил Сириус. — Сложно сказать — она была счастлива с ним, пусть не с самого начала, но это определенно плохая практика — насильно мил не будешь. — Герра сел на ближайшую скамейку и жестом предложил брюнету присоединиться. — Я хотел защитить ее — тот случай на 6 курсе… Я понимал, что это будет не единственная попытка отомстить мне, а Лео мог предоставить ей необходимую безопасность. Если помнишь, в кругах чистокровных волшебников принято, что после свадьбы девушка переходит в семью мужа, и ее не преследуют за действия родной семьи. Блэк задумчиво кивнул и после короткой паузы повернулся к итальянцу, который выжидающе посмотрел на него, словно понимал, что к нему есть еще вопросы. — Почему вы хотели поженить нас с Джиной в детстве? — Чем старше Джина становилась, тем чаще ваши чистокровные фанатики стали предлагать связать семьи через брак наших детей. Говорили, что это выгодное предложение, но таким оно было только для них. — мужчина криво усмехнулся и посмотрел брюнету в глаза. — Мы с Анжелой знали, что если она будет с кем-то обручена, то от нее отстанут, а ты нам нравился. Конечно, я терпеть не мог твою семью, не считая Альфарда, Реголо и Андромеду, но ты уже в детстве не боялся возражать против родительских идеалов, несмотря на жестокие наказания, и всегда боролся за то, что считал важным. А твои родители надеялись, что помолвка с Джиной вернет тебя на «истинный путь» или, по крайней мере, сделает менее пропащим в глазах их друзей. Все же нам достаточно долго удавалось скрывать истинное отношение к их идеалам, не вызывая подозрений. К тому же, мы все видели, как вы с Джиной заинтересованы друг в друге, и хотели вас подтолкнуть. — Заинтересованы? — недоверчиво усмехнулся брюнет, высоко подняв брови. «Неужели Джина не шутила, когда говорила о симпатии к нему в детстве?» — подумал он, как услышал тихий смех Луиджи: — Сирио, мальчик мой, неужели ты до сих пор не понял, откуда пошла ваша вражда? — хитро смотря на парня, спросил мужчина, и, заметив еще большее непонимание в его глазах, продолжил: — Вы с детства были до странного похожи: общительные, свободолюбивые, дерзкие, самостоятельные, избалованные. Пусть ваши взгляды не всегда совпадали — вы одинаково ценили свое мнение и не меняли его ради чужого одобрения, чего бы вам это ни стоило. И вы сразу понравились друг другу, поверь, вы сейчас переглядываетесь также, как и почти 30 лет назад, вот только Джина, как и ты сам, никогда не любила играть по чужим правилам. Блэк отвел смущенный взгляд на землю, ковыряясь носком закрытых сандалий в песке. Он много раз задумывался о том, почему их знакомство так быстро переросло в соперничество и ссоры, но никогда не смотрел на это с такой стороны, но с удивлением заметил, что это многое объясняет. — Знаешь, — задумчиво сказал Луиджи, — говорят, что некоторые пары создаются кем-то свыше, — сердечно добавил он, подняв взгляд к небу, — что им суждено быть вместе, несмотря ни на что, даже вопреки всему, и смотря на вас двоих, я думаю, что вы одна из таких пар. Сириус, растерявшись, выронил апельсин, ощущая, как в горле все пересохло, и рвано вздохнул, с трепетом смотря на мужчину. — Я прошу тебя, позаботься о ней. — горячо попросил он, положив ладонь Блэку на плечо. — Джина никогда не была бойцом — она с детства мечтала о собственном бутике и тихой семейной жизни, но никак не об участии в сопротивлении, шантаже высокопоставленных чинов и борьбе за справедливость. И я хочу, чтобы ты знал: не зависимо от того, как сложатся ваши с Джиной отношения, мы — семья.*
Джованна сидела за кофейным столиком на своем балконе напротив Сириуса и размеренно выдыхала клубящийся табачный дым, наблюдая, как серебристые лучи Луны танцуют на водной глади бассейна, а легкий ветер задает им ритм. Это была последняя ночь перед возвращением в Лондон, и брюнетка не могла не беспокоиться о поездке и о переменах, которые стала замечать за Блэком последние несколько дней. Она предполагала, что он говорил с кем-то из ее родителей — ведь только они, помимо нее самой, могли так повлиять на него, но не лезла с расспросами — если бы ее это касалось, брюнет бы сам ей рассказал. — О чем задумалась? — Сириус мягко улыбнулся, повернувшись к Риччи. — Да, ничего особенного… — не глядя на него, ответила она. — Именно поэтому ты молчишь уже целый час и куришь 3 сигарету подряд. — криво усмехнулся брюнет. — Из нас двоих ты болтливый. — Джина игриво изогнула бровь и повернулась к нему. — Джиа, я не буду настаивать, но помни, что я здесь для тебя. — Блэк потянулся через столик и нежно коснулся ее ладони своей, осторожно сжимая. Тяжело вздохнув, она посмотрела на руку Сириуса поверх своей и устало улыбнулась. — Я не хочу возвращаться. — с тоской сказала Риччи, отведя взгляд к саду. — Не хочу, чтобы дети возвращались. Здесь так… спокойно и безопасно. — Я тоже, — честно ответил он, — но мы не можем оставить других без помощи. — Плевать на других. — нахмурившись, ответила Джина. — Меня волнует только моя семья. — Говори себе это почаще. — Блэк хитро улыбнулся и посмотрел на брюнетку исподлобья. — Если Эдди поверила, что ты вступила в Орден только ради них, не значит, что я тоже. Ты могла найти другие способы уберечь детей от участия в войне, не сотрудничая при этом с Дамблдором. И все же, ты пришла на место Луиджи, зная, что никто другой этим заниматься не будет. И ты высоко ценишь свой труд, потому не станешь бросать все, над чем работала последний год. А еще мы все давали Непреложный, так что... — Знаешь, умников никто не любит. — шутливо огрызнулась она, потушив сигарету. — Я не уверена, что все получится… Altro è correre, altro è arrivare. Мы сделали достаточно портключей и убежищ, но так и не придумали, как незаметно распространять их, не раскрывая Орден. Папа действовал открыто, от собственного имени, а мы не можем себе этого позволить. — У меня есть несколько идей. — поджав губы, улыбнулся брюнет, а Джина заинтересовано посмотрела на него. — Помнишь, я искал работу в Министерстве? — итальянка растерянно кивнула, слегка нахмурившись. — Артура недавно повысили, и я решил пойти к нему в подчиненные. — Устранять магию в магловских домах? — Не совсем. Он теперь изымает псевдозащитные талисманы и обереги, которые стали активно продаваться на фоне всеобщей истерии. Такие предметы в основном покупают маги, которые попадают в группу риска, и я мог бы предлагать им помощь под видом основной работы. — А если они разболтают? — Ну, все не так просто — можно составить магический контракт или ограничиться заклинанием онемения, если кто-то попытается извлечь информацию силой. Его слова звучали так уверенно, что сразу становилось понятно — он обдумывал все не раз. — И ты уверен, что тебя возьмут? — Да, я договаривался с Артуром перед отъездом. Он и сам не против помочь с этим. — Джина смотрела на Блэка с искренним воодушевлением и благодарностью, не в силах выразить все словами. — Не хочешь поплавать? — неожиданно предложил Сириус, озорно приподняв бровь.*
Пара спустилась к пляжу в пижамах, не заботясь, что на них не было купальников. Блэк сразу же скинул с себя рубашку, подальше от воды, чтобы ее не затянуло легкими волнами, и принялся снимать штаны, оставаясь в одном белье, пока Риччи ходила по мелководью, привыкая к температуре воды. Брюнет же не раздумывая бросился в море и взвизгнул, когда оказалось, что оно прохладнее, чем он ожидал, а Джина звонко рассмеялась, глядя на него. — Не так уж и хо-холодно. — обняв себя за плечи, сказал он, а ведьма с насмешкой подняла бровь. — Да, именно поэтому ты в мурашках, как еж в иголках. — ответила Риччи, снимая темный шелковый халат. Оставшись в черной полупрозрачной ночнушке, которая не скрывала ничего от слова «совсем», она медленно стала заходить в воду, а Сириус неподвижно смотрел на нее, будто вокруг ничего не существовало. — Интересный стиль плавания — «стоять столбом». — проплывая мимо, сказала Джина, умышленно брызнув в него водой. Брюнет прищурился, глядя ей вслед, и кролем отправился за ней. Как только он оказался достаточно близко — схватил ее за щиколотку и потянул на себя, смеясь из-за ее недовольных возгласов. Они стали дурачиться, как дети, пытаясь утащить друг друга под воду, но все же следили за тем, чтобы не уплыть далеко от берега. — Нет! Не смей! — крикнула Риччи, когда Блэк стал ее щекотать. Она схватила руками его предплечья, пытаясь выкрутиться из цепкой хватки, и бойко болтала ногами, но он лишь больше притягивал ее к себе. В один момент они оказались так близко, что Джина не заметила, как обвила его бедра своими и практически соприкоснулась с ним носами. Застыв в столь неоднозначном положении, брюнетка изучающе смотрела на Сириуса, медленно проводя ладонями по крепким плечам. Ощущая, как волнение переполняет ее, она соединила их губы в страстном поцелуе, обнимая его за шею, а Блэк начал жадно ласкать ее спину и бедра, проводя пальцами под тканью рубашки. Вплотную прижав итальянку к себе, он спустился поцелуями к ее шее и стал выходить из воды, придерживая ее под ногами. Выйдя на берег, она опустилась на песок, вновь возвращая его губы к своим, зарываясь пальцами в густых волосах. Сириус ненадолго отстранился, чтобы достать палочку из карманов штанов, и резким взмахом превратил свои вещи в большой плед. Джина плавно подтолкнула брюнета сесть на покрывало и оседлала его, вновь самозабвенно целуя мягкие губы. Быстро и нетерпеливо оставшаяся одежда слетела на мокрый песок, пока ничто не стало удерживать их тела от встречи друг с другом. Отдавая себя без остатка, пара полностью потеряла связь с окружающим их миром. Они отчаянно двигались навстречу друг другу, растворяясь в сладостном ощущении, охватившей их страсти, впиваясь пальцами в кожу другого, словно один из них мог исчезнуть, а громкие стоны смешивались с шумом поднявшихся волн. Обессиленные, они упали на плед, чувствуя себя на вершине блаженства. Джина лежала у Сириуса груди, ласково поглаживая загорелый торс кончиками пальцев и слушая его частое сердцебиение, пока он крепко прижимал брюнетку к себе, одной рукой играя с ее мокрыми волосами. — Ты все еще должен мне свидание. — усмехнулась она, смотря на него снизу-вверх, и потянулась ближе, касаясь его губ своими, но громко ахнула, когда прохладная волна окатила их с головы до ног, подтягивая за собой разбросанные вещи.