Можно мне стать свободной, отец?

      Подойдя к месту, на котором мы должны были встретиться с Микасой и Эреном, мы остановились и говорили о своём.       — Эй, ребята, смотрите, тот странный ещё с девчонкой красивой стоит, — увидев нас, сказал один из задир, показывая пальцем в нашу сторону.       — Пойдём проучим его, чтобы жизнь сахаром не казалась, — подтвердил второй.       — А девчонка? Вдруг она полезет его защищать? — спросил третий.       — А её не трогать, я с ней познакомиться хочу, просто не дайте ей влезать в драку, —скомандовал их «главный».       К нам подбежали человека три, и двое сразу напали на Армина, а меня схватили за руки, заведя их за спину, удерживали, чтобы я не вмешивалась.       Удар.       Удар.       Удар.       — Отпусти меня, урод, хватит бить Армина. Неужели это приятно? Избивать человека? — от безвыходности ситуации кричала я на них, а в глазах начали собираться слёзы из-за осознания собственной слабости и ничтожности.       — Заткнись, малявка, и помалкивай, иначе тоже достанется, — прорычал третий, что держал меня.       «Как же не вовремя мои руки ослабли, заключительный урок с отцом даёт о себе знать. Я такая жалкая, что сейчас надеюсь даже на Микасу».       — Ну что, еретик, не нравится, когда бьют? Так ударь в ответ, — держа Армина за грудки рубашки и прижимая к стене, насмехался их предводитель.       — Ещё чего… Я не собираюсь опускаться до вашего уровня!!!       — Чего-чего? — спросил второй, чтобы Армин ему разъяснил.       — Вы ведь знаете, что я прав… Именно поэтому и бьёте меня, вам просто возразить нечем! И… и тем самым, вы подтверждаете мою правоту!       — Завали свой рот, умник!       — Именно! Отпустите нас, иначе вы пожалеете, что вообще родились, — пытаясь успокоиться, самоуверенным голосом сказала я, хотя на самом деле моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди от страха. «Нужно потянуть время, Эрен скоро придёт и спасёт нас вместе с Микасой».       — И что ты нам сделаешь, малявка?       — Вы что, разве не знаете? Армин и вправду еретик и он может колдовать, — «они наверняка не знают, кто такие еретики, просто услышали где-то это слово и даже не подумали узнать его значение», — думаете он просто так о жизни за стенами говорит? Это был приказ самого дьявола, а Армин его приспешник…       — Да ты издеваешься… — отойдя от Армина, попятились назад они, — вы нас обманываете! — прокричали они вместе, а их глаза наполнились страхом.       — А как же? — повернувшись к Армину, я ему подмигнула, чтобы никто не заметил, и сказала губами «подыграй мне». — Армин прямой потомок ведьм и колдунов, об этом вся Шиганшина знает, вы думаете, почему он ни с кем не дружит?       — Да, только с Йегерами пришлось подружиться, чтобы тра́вы брать мне недоступные, — подыграл мне Армин, он и вправду молодец.       — Да вы больные, валим отсюда, ребят.       — Эй вы ублюдки, валите отсюда, иначе я вам сейчас устрою!       — Это кто? Эрен?       — Да без разницы, валим .       — Хах, —подбежав к нам, Эрен усмехнулся. — увидели меня и сбежали, тру́сы.       — Нет, Эрен, они убежали, потому что мы с Эрин их напугали, — облегчённо скатившись по стене дома, испортив самодовольство Эрена, сказал Армин.       — Армин, Эрин, с вами всё в порядке?       — Да, со мной всё хорошо, Эрен, — сказала Эрин, ещё не отойдя от адреналина, который получила пару секунд назад.       — Со мной тоже всё хорошо, не беспокойся, — сказал Армин, хотя его ноги также предательски дрожали.       — Тебе помочь встать?       — Нет, не нужно. ***       — Однажды, я сказала им, что человечеству рано или поздно придётся покинуть стены, тогда они начали меня бить и называть еретиком, — рассказывал нам Армин. «Это даже не обидное обзывательство, обидно то, что они так слепы».       — Чёрт, почему на тебя начинают смотреть, как на мудака, стоит только заикнуться о том, что хочешь выйти наружу? — возмущался Эрен. «Неужели люди настолько сильно трусливы?»       — Ну, это потому, что, на протяжении последних ста лет, человечество жило без забот, под защитой стен. Люди боятся оплошать и впустить «их», — логически рассуждал Армин. «Хотя, я думаю здесь что-то другое».       — И что? Мы были свободны от рождения, с самого начала появления земли — мы были свободны, а они нашу свободу забрали, — вспылила я, даже не заметив, что сказала лишнего.       — Эрин, а откуда ты знаешь, что мы были свободны раньше? — Заметил Эрен и все трое уставились на меня.       — А?.. Ну, эм… — «Чёрт, нужно выкручиваться». — Ну… это моё предположение.       — Да? Что-то не очень похоже на правду, — пытался выпытать у меня правду Эрен, но его отвлёк Армин.       — Королевское правительство заявило, что на любые действия, обращённые на изучение внешнего мира, будет наложено табу, — рассказал блондин.       — Мне кажется, что это не просто так, может быть, снаружи не так много титанов, как мы думаем, и поэтому, король хочет удержать нас за стенами, пугая тем, что за их пределом много титанов, и для устранения, отправляет слабых солдат, которые возвращаются убитыми морально или физически, — попыталась я отвести разговор от темы, которую затронула раньше.       — Просто король трус, вот и все дела, — словно грязь выплюнул Эрен, морщась.       — Вы правы, но разве только в этом дело? — спросил Армин.       — Это наша жизнь, нам решать, нам и рисковать, — отчеканил Эрен.       — Я так не думаю, лучше забудьте об этом, — вмешалась Микаса.       — Микаса, не тебе решать и запрещать нам с Эреном и Армином что-либо. Не зазнавайся, — как же меня она раздражает, лезет куда не надо, везде бегает за Эреном, словно кроме него и его прихоти для неё ничего не существует, словно птица в клетке, только в какой?       — Эрин, давай не будем спорить, тем более, мама того же мнения, — сказала Микаса.       — А мне всё равно, никто не может мне что-либо запрещать, даже мама. Ненавижу, когда мне указывают или что-то запрещают, — «Вот опять, "мама так считает*", а сама-то, как ты сама считаешь?».       — Эрин, успокойся, мы давно это поняли, просто Микаса оговорилась, да, Микаса? — ожидая соглашение с его мыслью, спросил Армин. «Думай, Армин, как остановить Эрин, иначе сейчас будет драка».       — Нет, Армин, если тебе всегда всё достаётся и спускается с рук, это не значит что так будет всегда, не нарывайся, я сильнее тебя. — «Раздражает, отец и мама ей во всём потакают, словно она важная особа, папа с мамой и Эреном её защищают, а сама себя защитить не может, так ещё и на неприятности нарывается».       — Да? Думаешь я тебя побоюсь? Давай тогда решим этот спор! — решительно настроено встала я с земли.       — Эрин, успокойся, — всё ещё думая, как меня остановить, сказал Армин.       — Микаса, прекрати, ты ведь знаешь, Эрин не такая уж слабачка, — пытаясь угомонить Микасу прошептал Эрен.       Я уже встала и хотела наброситься на Микасу, как сзади, меня неожиданно обнял Армин, сильно прижимая к себе.       — Эрин, успокойся пожалуйста, сядь обратно, вам ведь необязательно драться с Микасой, — краснея из-за такой близости прошептал Армин. «Буду надеяться, что это поможет».       — Ладно, но только потому, что ты попросил. Считай, тебе повезло, Микаса, — стараясь не краснеть, аккуратно отошла я и присела обратно, но уже чуть ближе к Армину.       — Кстати, какая муха тебя укусила? Зачем ты сдала меня родителям? — Вспомнив, что он хотел спросить до спора Микасы со мной, задал вопрос Эрен.       — О, как?! — Удивился Армин.       — Не помню, чтобы я обещала молчать.       — Ну… И что они сказали?       — Ну, как-то знаешь, особой радости и аплодисментов не было.       — Да уж, представляю.       — Я думаю, что отец тебя поддержал, это ведь так, Эрен? — спросила я, чтобы прикинуть реакцию родителей, если скажу, что тоже пойду в разведкорпус.       — Ну, когда мама попыталась меня отговорить, он сказал, что если у меня уже есть цель, то отговаривать уже бессмысленно.       — Может всё-таки подумаешь ещё об этом? — спросил Армин.       — Что? И ты туда же? И ты будешь меня отговаривать?       — Это опасно, хотя я тебя прекрасно понимаю. Но, что меня удивляет, так это люди считающие, что сидя внутри стен находятся в безопасности. Да, стены выстояли сто лет. Но нет никаких гарантий, что она не рухнет сегодня или завтра…       Бах. Бах. Бах.       — А?       — Что за?       — Это что, землетрясение?       — Что это такое?       Неожиданно началась трястись земля и послышались какие-то странные звуки.       — Идем, посмотрим.       Мы решили пойти посмотреть источник, из которого исходил этот странный звук. И откуда появилось это землетрясение. Проходя мимо зданий, вывеска, как мне показалось, очень зловеще заскрипела, вперёд нас выбежал Армин и застыл в шоке, его глаза были полны ужаса и страха.       — Эй, Армин, что там, чёрт возьми, происходит? — спросил Эрен, поспешив вместе с нами до Армина.       — Не может быть… — Прошептал Армин не веря своим глазам, — Стена ведь… Стена ведь 50 метров в высоту!       — Ах… Это один из «них».       Титан.       Стоял и смотрел на это Эрен, словно увидел самого Сатану.       Стоя парализованными от страха, мы смотрели на стену, через которую, образовав дыру, проходили титаны. В этот момент я испытала что-то большее, чем отчаяние из-за собственной слабости, что-то, что ужаснее всех этих чувств, но ещё больше, я испытала отвращение к себе, так как являлась одной из них, только разумной… «Неужели я такая ужасная тварь, как и эти титаны? Зачем я тогда согласилась на это? Но, ведь меня попросил об этом отец, он бы не стал просить меня стать столь ужасным созданием, что я сейчас вижу. Раньше я думала, что стать титаном — это просто увеличиться в размере, но сейчас, видя это отродье, мне хочется уничтожить себя, убрать с этого мира, но слова отца продолжают эхом отдаваться в голове: «Ты с Эреном единственное спасение человечества, однажды ты возненавидишь меня, но потом все поймёшь». Что я пойму, отец, то, что ты обманул меня? Я ведь говорила тебе о своих предположениях, о внешности титана, и ты сказал, что это почти правда, так что же? Ненавижу тебя, ненавижу титанов, перебью всех, а потом возьмусь за тебя». Меня захлестнуло отчаяние, страх, ненависть, гнев, но потом всё обрушилось, когда вспомнила…       — Мама!       В тот день, человечество вспомнило…       Тот ужас…       Что представляла жизнь под «их» гнётом…       То унижение…       …от жизни взаперти, словно в клетке.