***
— И сдалась тебе эта школьница? — упирался Ято, капризно фыркая. — Жива, чего ещё надо? — Она хотела спасти нас, — по слогам, будто бы неразумному ребёнку, диктовала Кицунэ. — Как приличная воспитанная деву… нечисть я обязана как минимум поблагодарить за это. Бог Войны со смешком подпёр плечом стену частной больницы, в которой и находилась искомая ими жертвенная школьница. Глубокая ночь не мешала Кицунэ напряженно оборачиваться по сторонам в странной паранойе, будто их кто-то может подслушать. По острому обонянию ударял резкий тошнотворный запах фенола. — Не видел у тебя кодекса чести уважаемого Ёкая. — Присматриваться лучше будете, значит. — Лисёнок мой благородный, — задушевно начало Божество. — Куда уж лучше? В людских реалиях такое принято величать обсессией. — Обсессия Бога Войны? Звучит как позорное наименование бульварного романа. — Да, не особо оригинально, — отвесил Ято. — Ладно уж, потопали. Побуду примерным Богом. Считай, пал пред твоими настойчивыми чарами. — Переоцениваете вы мои чары. — А то! Профессионально поднимаю самооценку своим подчинённым. Запиши мне как плюсик. Нацуми утомлённо покачала головой. Люминесцентная лампа в конце коридора секундно мелькнула, судорожными тенями исказив высокие стены. Слух уловил нечёткий далёкий шорох. Не успела Ёкай обернуться, сжав ладони в кулаки, как невозмутимо шагающий Ято пробубнил: — Это фантомы. Не обращай внимания. Они тут каждый угол облепили. Больница, всё-таки. Нацу поёжилась и повела плечом. Это не укрылось от внимания Бога. Чуть замедлив шаг, он со звенящим ехидством проговорил: — Что, нещечко, боишься? Кицунэ показательно выпрямилась. Задора в сузившихся голубых глазах Бога, казалось, стало лишь больше. — Разумно опасаюсь. — Прямо как и меня. Нацуми изнутри закусила щеку. На лоб упала прядь растрёпанных волос. Конечно, он чувствовал её моментами-напряжение в его присутствии. Было бы куда более странно, сложись ситуация иначе. — А вы не давите на меня своим взглядом и… энергией, да? Глядишь и дёргаться перестану. С вашими, знаете ли, повадками, остаётся только спать с открытыми глазами. Ято выждал намеренно длительную паузу, сокращая расстояние с подопечной и на контрасте расслабленно вещая: — Ну, не. Это точно лишнее. Хиёри Ики беспокойно спала в момент, как дверь на входе в палату протяжно скрипнула. Девушка сквозь сон поморщилась. В помещение беззвучно шагнули двое. Ёкай то и дело с очевидной неприязнью морщилась, потирая кончик носа и пытаясь таким образом избавиться от назойливого аромата гнили. Фантомы, чего греха таить, на запах были не более приятными, чем на вид. В палате слабым жёлтым освещением горел настольный ночник. — Теперь главное не напугать её и осторожно разбудить, ладно?.. — проинструктировала Нацу в пустоту. Обернувшись и не обнаружив под боком работодателя, панически схватилась за корни волос. — Блять, Ято, нет! Бог невозмутимо развёл руками, скорой походкой приближаясь к кровати пострадавшей девушки. Дурашливо высунул язык, передразнивая интонацию кицунэ: — Ято, да-а! — Ято, нет! Тот, вопреки взбешённому шёпоту подопечной, склонился над бледной Ики. — Подъё-ё-ё-ём! — запел с писклявым надрывом Ято. — Тик-так, личная конференция с высшими силами взывает! Хиёри болезненно поморщилась. Веки дрогнули. Смазанный взгляд в тот же миг преисполнился искренней паники. Она с тихим ошарашенным выдохом уставилась на пакостливо-доброжелательное лицо парня, похлопывающего по одеялу. Ёкай измученно размяла переносицу в момент, когда воздух сотряс короткий вскрик пациентки. — Блять… — Да не сквернословь ты! — Серьёзно? Ты сейчас больше озабочен цензурой моих риторических оборотов, чем вопящей школьницей, от одного твоего внешнего вида полезшей на потолок? Нацу в подтверждение своих слов ткнула указательным пальцем в сторону Ики, что в ужасе преодолела расстояние от больничной койки до софы у противоположной стены. Школьница панически вцепилась в обивку, с ногами взбираясь на диван и вжимаясь в самый угол. — Ты напугал её! — укоризненно шикнула Нацуми, приблизившись к Богу и без задних мыслей прописывая тому подзатыльника. Ято изумлённо схватился за ушибленное место и растерянно вопросил: — Я настолько страшный? — Да. — Не помогаешь! — Я и не думала. Нечестивый дуэт сцепился во схватке взглядов. Голубые глаза сощурились в легкочитаемой иронии, с каким-то особым наслаждением наблюдая хмурое выражение лица хранительницы. Искусанные губы искривились и она фыркнула, отвлекаясь от созерцания гипнотических глаз. — Извини нас, — тон смягчился, стоило Нацуми обратиться к разом напрягшейся Ики. — Главное не паникуй и постарайся расслабиться, ладно? — Лично я бы с тобой в одном помещении не расслаблялся, — вставил как бы между строк Ято, критически осматривающий ногти на правой руке. — А лично вас никто и не спрашивал. Бог не успел возразить. Глаза Хиёри вдруг округлились в смутном узнавании, а дрожащая бледная ладонь сжала подол больничной рубашки. Она резко качнула головой. — Вы те самые! — воскликнула школьница, подскочив на месте и тут же бессильно оседая на подушки. — Да-да, мы, — подхватил улыбчиво Ято. — Спасибо за помощь! Школьница ошарашенно икнула. Бог обольстительно закивал и подмигнул. — Спасибо, что решила помочь, но больше постарайся так необдуманно за всякими прохожими не бросаться. От поучительного тона едва знакомой девушки щёки Хиёри зарделись. Ики сконфуженно повела плечом. Уж не думала она, что за геройство её ещё и отчитывать будут. Опустевший помощью препаратов взгляд пострадавшей то и дело цеплялся за смазанный в полумраке женский образ. На краю помутневшего рассудка горело слабое узнавание. Виделись ли они прежде, до аварии? Наверняка. Впрочем, Хиёри не могла с уверенностью об этом заявить. По крайней мере до тех пор, пока тошнотворные побочные эффекты не отпустят лишённый сил организм. Ято согласно угукнул в подтверждение слов подопечной. — Мы бы всё равно под автобус не попали, — и по-простецки взмахнул рукой, вышагивая по палате: — однако раньше люди мне не помогали. Приятно. Но всё ещё глупо с твоей стороны. — Кто вы такие? — голос Хиёри испуганно надломился. Ято вперился долгим внимательным взглядом в Кицунэ, машинально сощурившуюся и задумчиво уставившейся в сторону двери. Фантомы скребли по слуху дружным фанатичным гулом. Он коротко кивнул сам себе и преувеличенно бодро хохотнул. — Мог бы предложить сыграть в викторину, но задержись мы здесь на минуту дольше положенного, то Нацу останется без своего дражайшего хвостика, — парень одёрнул воротник спортивной кофты и с напускной веселостью подытожил: — так что буду краток. Я Бог, а она — кицунэ. Казалось, на секунду затихли даже духи. Неловкая тишина, впрочем, не смутила довольного своим изречением Ято. До безобразия счастливый, он подбоченился, растянув губы в ухмылке и с напускным пафосом хмыкнув. Нацуми протянула вполголоса что-то с чёткой претензией на нецензурную лексику. Бровь Ято нервно дрогнула. Хиёри между тем пробубнила неловкое «ага, конечно», и резво потянулась к стационарному телефону на журнальном столике. — Да… Бог и Кицунэ в спортивных костюмах… естественно… Не успела Ики набрать номер полиции, как трубка была осмотрительно выхвачена из дрожащих девичьих рук. Ято отрицательно мотнул головой. — Погодь, ладно? Я самый настоящий Бог. Меня зовут Ято. — Бог Ято? — задумчиво подхватила Хиёри. — Никогда о таком не слышала. Ни разу. Враз опечаленный оным известием парень схватился за сердце. — Это просто вопиющее невежество! — заохал он почти слезливо. — Зачем так сразу-то грубить? Я тут, между прочим, супер-дважды-вежливый, распинаюсь стою! Пока что бездомный божок на побегушках, что поделать?.. Но вот увидишь, скоро все обо мне узнают. Вся Япония будет поклоняться и молиться мне. Каждый будет скандировать моё имя. И тогда я стану на вершину Пантеона!.. Ято мечтательно хихикал через слово, возводя глаза к белоснежному потолку и обмахиваясь телефоном на манер веера. Нацу не без титанического усердия щёлкала пальцами перед затуманенным взором работодателя. Сбивчивый фанатичный монолог мог продолжаться вечно, если бы Ято наглым образом не вырвали из сладких грёз его надуманной славы. Он панически закашлялся, уставившись на кицунэ с необъятным ужасом. — Увлёкся? — просипел нервно. — Не то слово. Ики затихла, наблюдая за полуночными гостями исподлобья. Шумный дуэт куда больше походил на обывателей психиатрической клиники, чем на адекватных людей. Отец рассказывал Хиёри, что в тех пенатах персон с синдромом Бога и по пальцам не сосчитаешь. Сбежали, что ли, из лечебницы?.. Фиалковые глаза бегали с хмурого лица девушки на улыбчивого Ято. И в один момент взгляд застыл на неестественно длинных заостренных клыках Нацуми. Она вскинула подбородок, усиленно борясь с желанием отвести взгляд и тем самым будто бы стараясь казаться выше. Школьница почувствовала, как вдоль позвоночника прошлась волна необъятного холода, в момент, когда когтистые пальцы вцепились в предплечье парня, назвавшегося Богом. — Ох, солнышко моё персидское, как стремительно развиваются наши отношения, уже и тактильничаешь со мной? Нацу, не изменившись в лице, отряхнула об одежду Божества ладонь. Затем обратилась к Хиёри. — Извини ещё раз. И спасибо за твою милейшую доброту. Скорейшего выздоровления и спокойной ночи, — проговорила кицунэ, игнорируя светящегося ехидностью Ято. Тот подхватил напоследок краснобокое яблоко из кипы гостинцев, принесенных Хиёри. — Эх, жаль с такого щедрого на работу места уходить… тут фантомов целая свора… — процедил Бог с набитым ртом. — Но ничего не поделаешь. Без священного орудия путь нам в один конец. Точно! Как тебя звать-то? — Ики Хиёри, — осторожно выпалила девчушка, затаив дыхание. — Хиёри, значит… ну, приятно познакомиться. Раз уж ты жива и относительно здорова, значит мы квиты и совесть Нацу может спать спокойно. Пока-пока, Хиёри! Школьница взволнованно окликнула полуночных гостей, но было слишком поздно: Ято перехватил предплечье Нацуми и скрылся за приоткрытой на балкон дверью. От слуха Ики не утаилось, как с губ девушки сорвался обеспокоенный сдавленный писк. Она, не успев сообразить, протащилась вслед за Богом. Длинные русые волосы растрепал промозглый ночной ветер, следом ворвавшийся в помещение. Хиёри поморщилась. Полная луна осветила силуэты, резво сорвавшиеся с парапета балкона. Туманная пелена совершенно неожиданно застелила измученные заспанные глаза. Пациентка оробело проморгалась и болезненно шикнула. — Постойте, — на исходе сил просипела она. — Подождите… Бледная дрожащая ладонь в протестующем жесте взмыла в воздух, но почти сразу безвольно рухнула вниз. Девушка пошатнулась и, не в силах справится с головокружением, распласталась на диване. До стремительно отключавшегося сознания доносился шум никогда не спящего города.***
Крик привычно застрял в горле, вырываясь наружу хриплым дыханием. Брови заломились. Со вспотевшего лба стекали капли холодного пота. Длинные ногти в неясном бреду царапали собственные оголённые предплечья. — Адам… перестань… не говори так, пожалуйста… Метавшаяся в сонной истерике Нацуми не могла найти себе места. До крови закушенная губа саднила даже сквозь кошмар. Впрочем, на редкость крепкий сон к заветному концу подходить не спешил. Ято перевёл мрачный взгляд с далёкого неонового горизонта на хранительницу. Лисица подтянула к себе дрожащие колени, словно в намерении отчего-то спрятаться. Облюбованная дуэтом терраса храма с паутиной редких трещин на древесине за пять дней совместной работы успела стать негласным домом. От того не более комфортным, но по крайней мере привычным. Стылые ноябрьские ночи не были проблемой для высших существ. Но Бог будто бы совершенно машинально кутался в воротник. Каждую ночь Ёкай сходила с ума. Причина для Ято была неясна. Однако типично — стоило усталости сморить Нацуми, так спустя полчаса острый слух Божества прорезали неразборчивые мольбы, на грани панического припадка дикие всхлипы и одно единственное имя. Адам. Кто такой этот Адам? Оставалось загадкой. Предположение напрашивалось само собой: а из Японии ли Нацу? Он мотнул головой. Очевидно, ясности в происходящее это не внесло. Впрочем, Ято знал, лезть в душу Ёкаю было бы решением не самым обдуманным. Нынешние кицунэ с самого своего рождения могли похвастаться не одним вагоном травм и проблем. Следовательно, не самой крепкой психикой. Как минимум потому, что большинство держали свой путь прямиком из зоопарков. Там условия для жизни были далёкими от понимания «сопутствующие благоразумию». Разлука с братьями и сёстрами, годами накопленная обида и агрессия на людской род. Уязвлённый демон — это плохо. Это низко. Но ожидать большего от кицунэ с одним единственным поджатым хвостом и не стоило. Тем не менее, Бог также понимал, что рано или поздно обсудить причину полуночных недомоганий его нерадивой новоиспечённой хранительнице придётся. Как там говорили?.. Ято на выдохе поморщился. Как назло, ни одна цитата про доверие не шла на ум. — Даже красивого монолога не вышло.***
Поиски кота не желали увенчаться успехом. Ято с воистину неугасаемым стремлением завершить начатое носился подобно дознавателю поперёк каждого встречного переулка. Нацу с протяжным зевком откинула голову назад. Бессвязно ругнулась. Затылок прорезала ноющая боль от внезапного соприкосновения с автоматом. Шоколадки и напитки за старым запачканным стеклом дрогнули. Кицунэ умудрилась одной рукой вытереть выступившие в уголках сонных глаз слёзы, а второй — в отместку треснуть стену с облезлыми, некогда яркими оранжевыми граффити автомата. Закатное солнце болезненно слепило глаза. Было ли дело в том, что Нацуми стабильно не высыпалась? Вероятно. Скорее машинально, чем осознанно, потёрла ушибленное место. Опёршись локтем о согнутую в колене ногу, проследила за тем, как поодаль на проезжей части мелькают ряды разномастных машин. Смешавшиеся фиолетово-жёлтые оттенки неба давили красочным полотном на город. — Прохлаждаешься? — грозно возвысился над утомлённой хранительницей Бог. Уперев руки в бока, заохал: — я тут работаю, считай, не покладая всех своих чудотворных конечностей, а ты что? — Ты из какой канализации вылезти успел? — проигнорировала поток божественного неудовольствия девушка. Проморгав дремоту, лениво взглянула на Ято. Тот выжидающе вскинул брови. — Спасибо, что загородил солнце. Очень кстати. Он фыркнул и намеренно медленно сдвинулся с места. — Да бля-я… Ято, довольный собой, усмехнулся краешком губ. Впрочем, интонация обратилась предельно серьёзной: — Сворачивай своё гнусное лодырьство под старым автоматом. Печальный взор в небеса заработку на мой храм не способствует. Ты не в клипе. Это так, к слову. Вдруг ты забыла. — Извини, — неожиданно для Бога Войны кивнула кицунэ. Он вопросительно и с некоторым изумлением хмыкнул и сжал губы в тонкую линию. — Я что-то… вялая совсем. Без обид. Постараюсь больше не филонить. Отвесила повторный медленный кивок. Похлопала тяжёлыми веками. Размяла затёкшие ноги. В прыжке приняв стоячее положение и для пущей бодрости отвесив себе слабой пощёчины, смиренно застыла напротив работодателя. Он вдумчиво следил за каждым движением. — Ваши чудотворные — извините за скудность фантазии — конечности изволят почивать? — До чего умилительная картина предстала моим очам! — заохал трогательно Бог, вытирая несуществующие слёзы. — Что за совестливый демонёнок! Так очаровательно беспокоишься за меня. Не хранительница, а просто мечта! У меня таких прилежных работников отродясь не бывало. Вот хочешь, прямо сейчас зареву? Нацуми не без измученного вдоха процедила, обходя ударившегося в драму Ято и медленно плетясь вдоль тротуара: — Я уже смела надеяться, что ты перестанешь меня так величать. Тот вдогонку бросил: — Ни в коем разе, радость моя! — Ещё хуже… — Что за злободневные закатывания глаз на повестке дня? Тебе не нравится? — Я запрещаю тебе называть меня не по имени чаще трёх раз в день. — Запрещаешь? Три раза? — взревел поражённо. — Я не знаю, чем я возмущён больше. — А говорили, Бог любит любит троицу… — Отказано в просьбе, — наотмашь заявил Бог, вскинув подбородок. — Ты сама подумай, это ж какое будет упущение для всех прозвищ, которые я могу на тебя повесить! Девушка безэмоционально щёлкнула челюстями: — Немыслимо. — Именно! — В моём контракте вообще какие-то пункты самоуважения прописаны? — с легкочитаемой безнадёгой просипела сквозь зубы Нацу. — Контракт? — хлопнул глазами Ято. — Точно, нам же ещё контракт заключать… И тут же разразился тяжёлыми кряхтениями пополам с хныкающими причитаниями. Нацуми с живым интересом вопросила: — Что вообще из себя представляет заключение контракта? Что-то мне подсказывает, там дело подписью в углу документа не ограничивается. Ято неопределённо хмыкнул, шагая, чуть понурив плечи. Пнул камешек на брусчатке под ногами. Из какого-то магазинчика поодаль раздавался подёрнутый шумом гвалт радиоволны. Древний как мир трот — то есть, обязательно развесёлый ритм и непременно драматичный вокал — вперемешку с детским смехом. Дуэт вполоборота проследил за осторожной поступью мужчины преклонного возраста, лишённого всякого интереса к их персонам. В вязаной потрёпанной авоське виднелись кочаны капусты. Ему на встречу бежал седой пёс с блестящим ошейником. Старик скрипуче рассмеялся. Ёкай расслабленно размяла шею и медленно вдохнула свежий ноябрьский воздух. Щёки покалывало прохладой. Вечерние переулки Токио давно воспринимались Нацуми за отдельный вид бесплатной терапии. Не хватало лишь наушников, крепкого кофе, и компании смеющейся невпопад Асуны. Асуна… — Да муторный это процесс, — наконец проговорил Ято, покосившись на кицунэ. Та поёжилась, выныривая из обрушившегося валуном воспоминаний о подруге. Сощурив глаза, Бог понизил голос: — Явно сложнее, чем становление духа священным орудием. — Почему так? — девушка вскинула брови, продолжая смотреть на блеклую вереницу дачного комплекса одинаково двухэтажных домов в окружении высоких столбов с проводами. Сморгнула сонливость. — Всяко логичнее, будь наоборот, всё же, орудие имеет прямую связь с Божеством, в отличие от Ёкая. Нет? — Нет. Точнее, дело в том, что Ёкай это, в первую очередь, нечисть, — Бог взлохматил чёлку и скрестил ладони на затылке. — Я не принимаю под своё крыло обездоленную неопороченную энергию, как происходит в случае с орудием. Я, можно так выразиться, связываю себя красными нитями по рукам и ногам твоей энергией. Ровно как и ты будешь связана моей. Я добровольно пускаю в себя скверну, соглашаясь иметь с тобой нечто общее. Не самое благородное для Божества действо, да? Конечно, мы можем работать только лишь на словах, я Бог понимающий, однако… грубо говоря, ты не будешь считаться моим полноценным хранителем. Пантеон наш, как сама догадываешься наверное, заполняют существа консервативные. Нет духовной договорённости — нет и связи. И, справедливости ради, это действительно так работает. Мысленно Нацуми подивилась наличию столь скрупулёзных деталей. Выходит, Ёкай на деле не только лишь прислуживает Божеству на добровольной основе, но и самым прямым образом связан соглашением и ограниченный волей да силами покровителя. Ожидаемо. — Каким образом Ёкай и Бог… как ты там сказал… связывают друг друга энергией, да? — Грубо говоря, да, верно. Способов так-то много, — и с радушием принялся перечислять, загибая длинные худощавые пальцы: — кто-то использует договорённость на крови, кто-то позволяет Ёкаю укусить себя, кто-то целуется. Последнее — самый простой способ обмена энергии. Не более. И абсолютно невозмутимо пожал плечами. Кицунэ машинально кивнула, не высказав особого изумления. В «Очень приятно, Бог» контракт был заключён таким же образом. Не совсем, правда, ясно, как это работает без притязаний на романтику. Обмен слюной предполагает ещё и обмен энергией? Пожалуй. — После заключения контракта, выходит, нас можно будет как-то… распознать как Бога и хранителя? — Да, — Ято с протяжным хихиканьем заключил: — В твоём случае, это даже плюс. Не исключено, что я смогу влиять на тебя. Раз уж мне будет некий доступ к твоей энергии, пусть и косвенный, но таким образом я могу уравновешивать хаос твоей ки и на практике демонстрировать то, насколько важно уметь держать себя под контролем. Облегчение проскользнуло эфемерным шёлком вдоль напрягшихся плеч. Наконец-то её научат совладать со своими лисьими… особенностями! Нацуми, зацепившись за эту мысль, логично рассудила, дополнив сказанное: — Таким образом и я могу влиять на твою энергию? — Попробуешь, — с волной дурашливого энтузиазма уже откровенно хохотал Ято. Во взгляде плясало своенравное издевательство. Пожал плечами, усмехаясь: — В теории, конечно, да. Можешь. Однако не знаю, получится ли. Но ощущения, наверное, должны быть интригующими. — А как это примерно должно ощущаться? — с искренним любопытством подхватила. — Это больно? Неприятно? — Ну, — задержав картинную паузу, пакостливо фыркнул: — Поделимся впечатлениями при случае? — В подробностях? Под расписку фантазии? — В самых красочных и чувственных, обещаю. — Я хотела спросить, — выпустила изо рта облачко белесого пара Нацу. Поморщившись, мысленно расценила: «лучше бы это был сигаретный дым». Холодало. — Ты же Бог Войны, и мне стало интересно... Осторожное уточнение для проформы, казалось, совершенно не выбило Ято из колеи присущей ему лояльности. Он лишь едва заметно нахмурился, с эксцентричным напряжением в голосе подтверждая сказанное хранительницей. — Да? — Не пойми неправильно, — в горле совершенно некстати пересохло. Кицунэ, сама того не понимая, начинала нервничать. Заломив указательный палец, вдумчиво и с расстановкой попыталась донести свои мысли: — Я не оспариваю твою мощь, скорее, разумно интересуюсь: каким образом Бог Войны может стать в один ряд с истинно-светлыми ипостасями божественных сил? То есть, мне реально любопытно, как это… будет работать. — Ты права, — внезапно согласился Ято, слабо качнув головой. — Вектор моих способностей изначально негативен. Я не буду отрицать тот факт, что само моё это… как там принято мне говорить, как существу Высшему… предназначение, да? Заключено в разрушении. И обращаться за помощью ко мне, исходя из этого, можно только в понятных нам обоим целях, правда? Ты знаешь, почему Боги Войны, Смерти, Раздрая и прочих обратных сторон одной медали — самые непочитаемые? Потому что к нам обращаются только с одной просьбой. — Милосердие? — с неуловимой опаской прошептала Ёкай. Бог слабо улыбнулся, с каким-то немым отчаянием взирая исподлобья. — Оно самое, демонёнок. Не глупо ли? Они просили о милосердии Бога Войны, забывая, что железо закаляется в бою. Губы исказила горькая усмешка. Ято скривился на долю секунды, крепко сжав челюсти. Нацуми не слышала, как эхо болезненного крика застыло заевшей пластинкой в ушах Божестваю. Презрение в глубине полуприкрытых глаз выжигало стыдом всё на своём пути. Подкорка мозга стабильно дымилась отвращением к самому себе. Чуть осязаемо, привычно, фоново — как обычно и бывало. Ято качнул головой, на уровне скупого автоматизма сбрасывая с бренного тела сковывающую в движениях ломку ненависти. Вполоборота обернулся к кицунэ, возвращая себе былую веселость и только было хотел задать встречный вопрос, как… стеклянный взгляд искрящихся льдом глаз зацепился за нечто другое. Протяжный испуганный писк, в котором распознавалось паническое мяуканье, заставил дуэт как по команде обернуться в сторону переулка. Через сверкающую призму уличного фонаря в конце улицы виднелся разрастающийся ядовитый оскал. На слабо освещённом асфальте храбро шипел котёнок, в котором не составило труда узнать Владыку. Поднялся ветер. Шелестящие кроны приоткрыли вид на затаившееся множество обезумевших глаз. — Разъединённый фантом, — просипела Нацуми. — Замечательно. Дождь из говна… Ято стремглав помчался к рассвирепевшему животному. Нацуми, недолго думая, бросилась следом. Фантомы зашипели. Их дикое предвкушение окатило волной гнили Бога и кицунэ. — Мелюзга, — процедил Ято, сгребая в охапку сжавшегося в ужасе котёнка и прижимая ближе к груди. На бегу перепрыгивая свору оранжевой призрачной слизи, прикрикнул: — Но больно их много. Не провоцируй, Нацу. Иначе не отделаемся. Огибая изуродованные полотна лоскутов скверны, Нацуми кивнула в спину работодателя, прошипев под нос: — Кромешный пиздец… Фантомы липли к ней с особым усердием, судя по всему, распознавая в демоническом образе нечто родственное. Мышцы Ёкая с каждым разом отзывались всё большим напряжением. Раздражение росло. Вместе с ним — выбросы энергии. Кицунэ прикусила изнутри щеку, ничего не предпринимая, кроме спешного побега. Приказ есть приказ, а устроить здесь ещё большую анархию помощью своего плохого самообладания — нет уж, увольте, её за это вряд ли похвалят. Без особого труда перемахнув через преграду под видом хлипкого забора вслед за Богом, Нацуми приземлилась на ряды чьей-то капусты. Демоническая энергия входила в раж. Кровь закипала в жилах, зрение стало отчётливее. Над головами мелькнула массивная тень. — Сверху! — воскликнула полурыком Нацу. — Знаю! Дуэт торопливо отпрыгнул по разные стороны. В центре огорода возвышалась образина на добрые пять метров в высоту. Жабьи лапы с пятнистым неоновыми прожилками взволнованно топтались на месте. Кицунэ сглотнула накопившуюся слюну, медленно поднимая голову и заглядывая в тупые глаза нелепого фантома. — А вот теперь, — запыхавшись, возопил Ято, — моё самое тёплое летнее солнышко может напрячь свои прекрасные ручки и расцарапать, ай… мочи, короче! Нацуми на мгновенье растерялась, но быстро пришла в себя, когда ошмёток скверны, предполагающий лапу, замахнулся в её сторону. Лисьи рефлексы сработали быстрее человеческого замешательства. Сгорбившись и неосознанно облизывая ряд зубов, чудом при этом не царапаясь о клыки, кицунэ чувствовала, как в районе затылка огнём проходится собственная сила. Так было каждый раз, когда ки полыхало вырывающейся наружу мощью. Почему-то наличие скверны поблизости лишь пуще раззадоривало нечто, сидящее внутри. Это нечто в ожидании скребло рёбра, смеялось хрипло с покрасневших губ самой кицунэ и интуитивно выполняло всю работу, на которую Нацуми в обычном состоянии не была способна. Высокий пружинистый прыжок, пинок в воздухе по нелепой глазнице, крепкая хватка на склизкой морде фантома — это была не Нацу. Разум с опозданием обрабатывал происходящее, пока ладони с длинными когтями вспарывали гниющую скверну. Фиолетовые капли горячей скверны струились по ладоням, оседая на одежде и стремительно приземляясь на землю. Ято присвистнул. Какие грубые методы борьбы!.. Фантом болезненно шипел, вскакивая на месте и наотмашь ударяя другой лапой по лицу. Вместе с отлетевшей в сторону кицунэ, он отбросил пострадавшую конечность. Лишь в стремительном полёте в голове Нацуми прояснилось. Она с ужасом поняла, что конкретно моментом ранее происходило. Руки дрожали в приступе животного азарта. Сердце предвкушающее ударялось о грудную клетку. Но на длительные расшаркивания не было времени. Не успев сгруппироваться, кицунэ налетела спиной на тот самый забор. Кровь хлынула с закушенной губы. Болезненно прорычала что-то нечленораздельное. — Вы в порядке?! — пропищал перепуганный девичий голос над самым ухом. Девушка перехватила не успевшую оклематься Нацуми за запястье и утянула за собой. Искаженная картинка перед зелёными глазами Ëкая смазалась ещё больше. В лицо влетел розовый шарф. Она поморщилась — еë откровенно подташнивало. Слух Нацу уловил протяжный вой фантома. Кое-как сфокусированный взгляд проследил за тем, как Ято, мастерски уходя от судорожных попыток монстра схватить себя, подскакивает к ней и её спасительнице… погодите. — Какого хера, Хиёри?! — зашипела Нацуми, враз позабыв и о фантоме, и о столпах собственной энергии, кружащих вокруг подобием шариков, наполненных до предела горячим гелием. — Я категорически не приветствую такие риторические конструкции, но не премину согласиться! Какого?! — нагоняя девушек, пытался переорать призрачную возню Ято. Ответить Хиёри банально не успела. Настырная жаба одним прыжком оказалась напротив буйного трио. — Да она заебёт! Ято! Сделай что-то! — искусно матерясь, на последнем издыхании бухтела Ёкай. Уворачиваясь от разгневанных пластов скверны, упала на землю, как умалишённая перекатываясь и подминая под себя кочаны капусты. — Например что?! — последовал примеру хранительницы Бог, на пару с ошалело вопящим котом ползая по земле. — Достать белый флаг?! — Кто из нас Бог вообще?! Помешанный спор двух крикливых идиотов был заглушен победоносным кличем со стороны: — Дики-и-и-а-е-а-а-е-й! Са-а-а-а-а-абб-а-а-ат! Молчание. В воздухе пролетели многоточия. Ики Хиёри, нелепо размахивая руками и явно балансируя на грани нервного срыва, развернулась на левой пятке. Божество и кицунэ переглянулись между собой с литеральным изнеможением. Фантом не успел присоединиться к их переглядкам, как в изуродованное строение челюсти прилетел удар ногой с разворота. Чудище, получившее очередной пинок по многострадальной морде, разразилось пугающим скрипящим скулежом. Оно приземлилось в метре от своей на редкость своенравной добычи. Поднялась пыль. Ики между тем фанатично принялась накидывать молитвы и благодарности некоему Великому Тоно. Котëнок недовольно мяукнул, прижимаясь ближе к воротнику Божества. Попеременно контуженный фантом начинал приходить в себя. Ято и Нацуми в очередной раз взглянули друг на друга. Синхронно икнули. Не сговариваясь, подхватили довольную Хиёри под руки, потянув за собой как безвольную куклу. — Оплатишь мне психолога? — как бы между прочим прокряхтела кицунэ под нечитаемый взор работодателя. — Максимум — пиво. — Ладно… хотя бы его. И тофу. Сегодня явно не твой день, брат! — пакостливо хохотнула кицунэ напоследок, обращаясь к уже по новой свирепевшему монстру. Бежать пришлось ещё быстрее.