Туман вокруг горы Фудзияма

Девочке пришлось приложить все усилия дабы проснуться, открыть глаза. Всё её хилое тельце ломило, а в голове царил непомерный хаос. Она застонала в попытках подняться и оглядеть обстановку. Перед глазами всё плыло, и девочка упала обратно. Тогда она услышала какие-то голоса рядом с собой. Детские, девчачьи голоса. Они отдалились от неё очень быстро. - Стойте… куда вы? – спросила юная особа, протягивая руку в сторону других девочек. Было темно. Она не могла разглядеть практически ничего, и лишь тонкая полоса света спасала – та образовалась из-за щели между дверями кузова машины, совсем старой, в которой дети и очутились. Девочка еле слышно вздохнула – с облегчением – она не одна. Но было по-прежнему больно. - Прошу, можно мне воды? – попросила она, снова пытаясь подняться на локтях. В ответ услышала бормотание на уже знакомом ей языке – японском. И всё же, мало что удалось разобрать и понять. Практически ничего. - Mammà? Papà? – тихий зов сорвался с её губ. – Mammà! Papà! Никто из них не ответил ей. Зато другие голоса тихо повторили эти два слова, пытаясь имитировать интонацию – словно эхо, зов вернулся к девочке. Та с непониманием осмотрелась. Перед собой она увидела железные прутья, преграждающие ей путь к выходу. Подползла к ним на четвереньках, коснулась и сжала ладони вокруг двух прутьев. - Я… я в клетке? Совсем… как Грир? Кто такой Грир, и почему она упомянула это имя тогда, якудза уже вспомнить не могла. Даже лиц своих родителей. На тот момент она пыталась воззвать к их образам, тихо молила чтобы они откликнулись на зов. Однако, много лет спустя, лица женщины и мужчины даровавшие ей жизнь попросту рассеялись в памяти. Она уже не помнила их голосов, имён, не помнила того чувства умиротворения когда оказывалась в нежных объятиях матушки. Кем они были? Воспоминания не давали ответов на эти вопросы. Девочка обернулась. - Вы не видели мою маму? Ей что-то язвительно ответили. - Я знаю только английский… простите, я не понимаю вас… Она снова услышала перешёптывания. Тогда, к ней подошла одна из скрывавшихся в темноте детей. Девчушка с короткими, чёрными волосами, длинной прямой чёлкой и милой улыбкой. Она была одета в помятое белое платьице, которое украшали синие ленточки. Самой приметной частью был большой синий бант на груди, из тех же ленточек. Девочка подошла к сконфуженной иностранке и осторожно протянула ей ладонь, замерев в ожидании. Вторая приняла жест, протянув руку в ответ. Девочка в белом платье кивнула, глядя теперь с нескрываемым сочувствием. - Вас тоже похитить? – спросила иностранка. Новая знакомая кивнула. - Родителей нет… плохие люди… - еле смогла выдать та, произнося слова на ломанном английском. – Не знаю больше… - А что нам теперь делать? Я хочу к родителям! Я хочу домой, пожалуйста! Девчушка жалобно вздохнула, покачав головой. Затем приложила руку в грудной клетке и чуть нагнулась. - Эмико. - Эмико… - повторила девочка, обрадованная знакомству. Столько всего хотелось спросить у неё! Эмико широко улыбнулась, ожидая, что иностранка представится. Но вместо этого, та бессильно рухнула на пол и потеряла сознание, проведя в омуте неизвестное количество времени. Очнулась она в полутьме, но уже одна. В маленькой комнате, где был лишь футон, тонкое покрывало и поднос со скудным ужином: горстка риса, несколько кусочков овощей на пару и стакан воды. В углу еле светила лампа, её слабый свет спасал от кромешной тьмы. Слабое дуновение из вентиляции это всё, что связывало с внешним миром. Было прохладно. Девочка оглядела себя. Некогда кристально-чистый жёлтый сарафан был испачкан. Уже не белая обувь тоже. Поспешно укутавшись в покрывало, она принялась понемногу есть остывший ужин. Плохо сваренный рис выглядел несъедобным. Однако, другого выхода не было – девочка попыталась достать хоть что-то ртом, приблизив пиалу к себе, в силу отсутствия приборов. Отец настойчиво учил её этикету за столом, и ей никогда не нравилось заучивать названия разного рода вилок и ложек, и для чего они были предназначены. «Ем как собачка… папа будет ругаться…» - со вздохом подумала она, отложив недоеденный ужин в сторону. Голова начала проясняться, хоть и медленно. Пленница пыталась вспомнить как всё произошло, и только следующие отрывки давали ответ: Девочка, вместе с родителями, гостили у друзей в Японии. Это была семейная пара, у которых ещё не появились дети, потому они баловали дочь своих друзей и уделяли много внимания. В какой-то вечер все пошли на ярмарку, где продавали сладости и украшения из цветов. Там пара познакомила семью девочки с их другом из Кореи, который угостил её данго. Небольшое время спустя, девочка отпросилась на ближайший рынок чтобы купить продуктов для ужина. Она хотела чтобы тетя - как же её звали? – подсказала как готовить суп с лососем. Никто не видел никаких проблем, рынок был в десяти минутах от дома и это было хорошей возможностью осмотреться. Тем более, тетя рассказала к кому нужно подойти, ведь упомянутый ею продавец понимал английский в достаточной мере. Когда девочка справилась с покупками, обнаружила, что сумка достаточно тяжелая – она не смогла удержаться от покупки дополнительных сладостей. Еле тащилась к выходу рынка, как вдруг, перед ней возник тот самый друг тёти и дяди. Девочка сразу улыбнулась, зная, что ему можно было доверять – он не раз навещал их и всегда приносил что-то интересное: игрушку, книжку, даже пару новой обуви. Он казался приятным и дружелюбным человеком, так что девчушка смело последовала за ним на парковку, чтобы тот подвёз её домой за пару минут… ведь он как раз хотел снова заехать к своим друзьям. Мужчина забрал у неё сумку с продуктами и поставил на заднее сидение, затем подвинулся чтобы девочка смогла сесть. А дальше… она помнила лишь резкую боль в шее и темноту. Тут же появились слёзы обиды. - Он меня обманул… - жертва хныкала, закрыв лицо руками. – Помогите, кто-нибудь! Пожалуйста, помогите мне! – прокричала она. Тяжелая дверь отворилась, и на пороге появился незнакомый мужчина в белой облегающей майке, с золотой цепочкой на шее и красочными татуировками на плечах и руках. Девочка сощурилась, пытаясь разглядеть этого мужчину. Его лицо будто бы скрывала глубокая тень, лишь ухмылка выделялась. Он повернул голову вбок и прокричал что-то на корейском, и когда получил ответ, хмыкнул. Посмотрел на незаконченный ужин, и так же резко закрыл дверь. - Стойте! Подождите, не уходите! – иностранка вскочила со своего места и стала тарабанить кулачком в дверь. – Отпустите меня! Отпустите! Никто не отвечал. Она стала бить настойчивее, но всё было напрасно. Тогда девочка начала ходить по комнате, наворачивая круги и обнимая себя за плечи. Было холодно, было страшно. Она не могла представить как сильно переживали родители. Мысли о них не давали надежде потухнуть. - Мои родители найдут меня совсем скоро! Я просто… просто должна ждать их! Вы слышите? Они придут за мной! – крикнула она. «Я не должна спать, нужно дождаться и быть готовой бежать. Мама и папа будут здесь с минуты на минуту!» Но прошла минута, а затем час… и ещё какое-то количество времени. Никто так и не приходил. И всё же, девочка продолжала упрямо верить, что родители найдут её. Что этот кошмар закончится. Держалась за призрачный якорь спасения, пока её чувства играли с ней и давали повод думать что оставалось ещё немного, ещё чуть-чуть. Ожидание тянулось, стены давили всё сильнее. Лампа начала мигать, будто угрожая отключиться. Девочка всё время была на ногах, лишь изредка возвращаясь к футону чтобы немного поесть – пришлось помогать себе руками, мысленно прося прощения у отца за такое поведение. Носилась по комнате туда-сюда – ну когда же, когда же они придут! Казалось, будто их голоса проходили через бетонные стены, звали её по имени. Но в памяти уже взрослой женщины, все эти галлюцинации давно потеряли какой-либо звук. Она помнила лишь ощущения… мучительное чувство выжидания. Тело девочки тряслось от нетерпения, и она часто подходила к двери, желая услышать заветные шаги. - Ну пожалуйста… мам, пап… - дрожащим голоском взмолилась пленница. Тишина была ей ответом. Усталость одолевала. Доев последнее что осталось от отвратительно липкого риса и безвкусных, будто резиновых овощей, девочка начала махать руками. Ужасное чувство неубранной, липкой грязи между пальцами раздражало. Она взяла краешек от платья и вытерла о него руки, с грустью подмечая что воды в стакане уже не было и нечем было приводить себя в порядок. Пленница поднялась и перетащила футон ближе к лампе. «Они должны зайти и сразу меня заметить… если я усну… Нет, я просто немного полежу, отдохну.» Отчаянно борясь со сном, она всё-таки проиграла. Девочка уснула, тонкое покрывало немного защитило её от холода. Сон был беспокойным и не давал никакого отдыха. Ей снились самые ужасные вещи, с которыми ребёнок мог столкнуться – отсутствие семьи. Ни отца, ни матери… никого не было рядом. Она винила себя во всём – сама доверилась тому плохому человеку, сама села к нему в машину! Однако, девочка никогда прежде не сталкивалась с подобными случаями. Мир для неё всегда был полон добра и хороших, отзывчивых людей. Шок поразил её восприятие. Таким образом, мир терял свои краски; единственный луч надежды мучительно угасал. Она открыла глаза, и увидев, что всё ещё находилась в той полутьме, не захотела подняться. Пленница решила ждать родителей возле источника слабого, еле уловимого света, продолжая верить в собственное спасение. По вине кошмаров она постоянно отгоняла сон, даже когда веки тяжелели и от усталости щипало глаза. Девочка смотрела в сторону двери, слушая сторонний шум и собственное сердцебиение. Не хотелось ни есть, ни пить, ничего. Только ждать. Молча, заглушив даже собственные мысли. Она неосознанно погрузила себя в полу-спячку, замерев как восковая статуя. Сколько времени прошло? Девочка не знала. По ощущениям – вечность: холодная, безжалостная, страшная, пустая. Она так и не смогла уловить момент, когда причина ожидания улетучилась из сознания. С того мгновения, пленница всего лишь находилась в закрытой комнате, не двигаясь и не разговаривая. Попросту… существуя. Иностранка даже не обратила внимание на то, как дверь открылась, как к ней подошёл уже знакомый мужчина и скинул с неё одеяло. Он потряс её за плечи, схватил и поднял на ноги. Тогда она взглянула на него. Злобный преступник толкнул девочку вперёд, и та послушно выполнила требование. Они шли по коридору. В нос ударил запах сигаретного дыма, и из-за голода, девочку начало тошнить. В конце коридора, оба повернули налево. Зашли в большое помещение с грязными стенами. Другие девочки стояли в ряду, обнимая друг друга. Некоторые плакали, но никто не смел кричать. За ними грозно наблюдали трое других мужчин, тоже азиатской наружности. Они держали в руках водные шланги. Пришедшая последней встала в ряд, смотря себе под ноги. Затем услышала какую-то команду на японском. На лицах девочек отобразилось недоумение, и они сильнее вжались друг в друга. Мужчина повторил ещё раз. - Раздевайтесь! Пришлось повторять за остальными. Хныча и дрожа, все девочки сняли с себя одежду. Их тут же начали опрыскивать водой. Она попадала в ноздри, уши и рот. Пленницы запищали, ведь вода была прохладной и неприятно жгла кожу. Когда всё закончилось, мужчины кинули им по одному полотенцу на двух, затем дали другую одежду. Иностранка безмолвно вцепилась в своё платье, когда бандит попытался забрать его. Она сама не понимала что делает, но пальцы намертво держали ткань. И всё же, стоило мужчине дёрнуть посильнее, как девочка тут же отпустила свою прошлую одежду. Ей хотелось плакать. Она переоделась в белую нательную майку, тёмно-синие спортивные бриджи, и обула пару вьетнамок. Обычно, её очень длинные волосы цвета чёрного янтаря всегда были свободны. Волнистые кончики красиво развевались на ветру, когда девочка резвилась на природе или устраивала забеги на родной улице. Однако, за время, проведённое в одиночной камере, они значительно загрязнились. После некачественного мытья водой из шланга были велики шансы что они не просто останутся грязными, так ещё и станут непокладистыми, неприятными на ощупь. Девочке ничего не оставалось кроме как просушить их полотенцем, по мере возможности. Когда все девочки были готовы, в помещение зашёл главарь банды похитителей – тот самый человек, которого друзья семьи иностранки принимали у себя дома; тот самый, что задаривал милыми подарками и сладостями… Она попятилась назад, заметив что мужчина смотрел прямо на неё. Без всякого интереса, просто как на товар. Он не поднимал голоса, лишь вкрадчиво объяснил пленницам следующее: сбежать ни у кого не выйдет, так что им следовало покорно следовать указаниям и не издавать шума. В противном случае, их ждала страшная участь. Иностранка отчаянно боролась с желанием вцепиться в похитителя, накричать, побить, заставить отвезти домой. Но как же глупо это было – решить, что у неё были хоть какие-то ничтожные шансы против сильного взрослого мужчины. Недолго огонь внутри горел, бесславно потухнув, когда дверь кузова закрылась и она снова оказалась в клетке. Тихие плачи и всхлипы раздражали ухо девочки, привыкшей к тишине, которую не нарушал даже внутренний голос. С ней никто не пытался заговорить, всё также сторонясь: она сидела в самом дальнем углу, скрывшись во тьме, обнимая колени. Другие о чём-то перешёптывались, глядя на неё, пока в её сторону не вышло знакомое лицо. - Привет… - слабо улыбнувшись, Эмико села рядом. Никакого ответа не последовало. - Они везти нас далеко… продать… я слышать разговоры. Иностранка промычала в ответ что-то невнятное, не поднимая взгляда к Эмико. - Твоё имя?.. - Я не знаю. Эмико не поняла, лишь склонилась к девочке и положила ладонь на её колено. - Девочки бояться тебя… хочешь, научить тебя японский? Тогда, иностранка посмотрела на едва видимую Эмико, открыла рот чтобы что-то сказать… и замолчала. Она не чувствовала в себе никаких сил, чтобы говорить, так что просто кивнула. Ей мало что удавалось запомнить, а когда почувствовала сонливость – положила руку на плечо Эмико, сжала, а затем легла на пол и отвернулась к стенке. Долгое время она то ли дремала, то ли просто лежала с закрытыми глазами. Её всё ещё раздражали тихие разговоры, поэтому она закрывала уши руками и сжималась ещё сильнее в позе эмбриона. - Urusai! – хрипло крикнула девочка, не выдержав. Это слово закрепилось в памяти, когда бандиты заталкивали девочек в кузов, пока те пытались хоть немного воспротивиться. У кого-то начались приступы тошноты, которые сопровождались громкими горловыми звуками и суетой остальных. Эмико начала стучать по стене, и к ней присоединились еще две девочки. Через какое-то время, машина остановилась. Все сразу умолкли, услышав, что двери открываются. Двое мужчин начали расспрашивать пленниц, и те указывали на одну из них, которую вот-вот могло вырвать. В ответ, мужчины усмехнулись и принесли маленькое ведро. Открыв клетку, они кинули его в сторону пленниц. Иностранка безучастно наблюдала, как несчастный ребёнок хватается за ведро и держит его близко к себе, не поднимая головы. Единственное что смогла понять девочка, были слова «жалкие» и «противно». Бессердечно захлопнув двери, мужчины продолжили путь. В полуживом состоянии девочки пытались продолжить говорить, но вскоре все замолчали. Тишину нарушали лишь звуки рвоты или очередного плача, но на это уже никто не обращал внимание. Они ехали неизвестно куда, будто смиренно ожидая когда настанет момент и их просто раскупят. Некоторые из пленниц понимали, что означало быть проданной – другие же просто дико нуждались в родителях и боялись тех злых мужчин, похитивших их… не понимая, какая судьба их могла ждать впереди. Когда машина остановилась, Эмико быстро пересекла расстояние между ней и все ещё лежавшей иностранкой. Они наблюдали за тем, как двери снова открывались. На этот раз было время кормить пленниц. Очередная скудная еда – купленные сэндвичи, в которых лист салата выглядел уж совсем грустно, а начинка из яйца, сыра и помидора слиплась между собой из-за соуса и плохих условий хранения. Иностранка еле смогла доесть свою еду, глотая каждый кусок с видимым, нескрываемым отвращением. - Эй, ты – белая лошадка! – голос одного из похитителей сразу же привлёк внимание. Он смотрел прямо на знакомую Эмико. – Можешь жрать повеселее? Настроение мне портишь! Его два товарища начали смеяться. Какой-то неожиданный, необъяснимый порыв заставил девочку резко поднять голову и посмотреть обидчику в лицо. На тот момент, она не до конца понимала что мужчина сказал, и всё же не могла подавить в себе настойчивое желание защититься. Кореец ненадолго опешил, затем ухмыльнулся, показательно вынув нож. Это заставило пленницу почувствовать как еда просится обратно наружу, но она лишь глотнула подступивший ком. Огонь снова погас, и девочка опустила глаза в пол. - То-то же, маленькая дрянь. Поездка возобновилась ещё на несколько длинных, скучных часов. Эмико пробыла рядом со своей знакомой ещё какое-то время, затем вернулась к соотечественницам. Еда придала всем немного сил, и они продолжали шептаться и играть в «камень, ножницы и бумага», стараясь не сильно шуметь. Они делали что угодно, лишь бы не думать о том что с ними происходило. Когда иностранке еле-еле удалось заснуть, машина снова остановилась. Уже знакомые лица открыли двери. Позади них были видны ряды деревьев. Чистый, прохладный воздух мгновенно заставил всех отогнать сонливость. - Слушайте сюда. Поочерёдно будете выходить в лес с сопровождающими – сделаете дела свои, и так же тихо вернётесь обратно. Кто будет шуметь или попробует сбежать – убьём на хер. Кто отойдёт от сопровождающего или отстанет от него – переломаем ноги. Ясно вам? Девочки кивнули, и их стали выпускать по четыре на одного сопровождающего. Всего девочек было двадцать, а наблюдающих – четверо. Пятый, самый главный из них, не показывался, сидя у руля и изредка поглядывая в зеркало заднего вида. Эмико объяснила всё своей иностранной знакомой. Они обе, и ещё две другие девочки оказались на улице в последнюю очередь. Их вёл тот самый бандит, который угрожал ножом. Он то и дело что странно поглядывал на Эмико, криво усмехаясь. Группа зашла достаточно далеко. Когда нужно было возвращаться, мужчина подошёл к Эмико и положил ей руки на плечи. - Жаль тебя продавать, конечно… - Отпустите! – девочка начала дёргаться. Ей стало очень неприятно и тяжело идти. - Не возникай! – гневно рявкнул бандит и потянул её на себя, сжимая в объятиях. Иностранка остановилась и уставилась на происходящее, не зная как себя вести. Две другие девочки лишь послушно отошли и прижались к стволу дерева, стараясь не смотреть на то что происходило. Эмико жалобно просила корейца остановиться, но тот не ослаблял хватки. Единственная, кто не боялась и не оставляла. Та, что за короткое время смогла показать себя добродушным и открытым человеком. И она была в опасности. Что-то в уме щёлкнуло. Пока на лице свидетельницы не отображалось ничего, она осторожно осела на траву, нащупала первый попавшийся камень и метнула его прямо в лицо грубияна. Камень оказался острым, и оставил рану на месте попадания – скуловой точке. - Какого…? – кореец грубо оттолкнул Эмико, и та упала на землю. - Нет, не нужно! – Эмико обеспокоенно посмотрела на смелую пленницу. - Ах ты, мелкая мразь! Бандит вынул нож и молниеносно двинулся на ранившую его девочку. Занёс клинок над головой и намеревался совершить вертикальный удар по лицу ребёнка. В свою очередь, она, сначала застывшая от страха, смогла себя побороть и в последний момент просто откинуться назад. Однако, так и не сумела избежать раны. Остриё ножа прошлось вдоль грудной клетки к самому низу живота, оставляя длинную полосу разрезанной кожи, которая сразу же начала покрываться кровью. Девочка упала на траву и начала дрожать, ощущая как острая боль одолела все другие чувства. Ей не было под силу издать хоть какие-то внятные звуки, потому от неё исходили лишь слабые хрипы, пока её глаза слезились. Такой боли она никогда не чувствовала. Холодное прикосновение земли и травы контрастировало с теплотой, которой делилась собственная кровь. Девочка смотрела в небо, звёзды и убывающая луна сразу же закружились. Руки Эмико мгновенно похолодели. Она завизжала от испуга. - Закрой пасть! – мужчина отвесил японке звонкую пощёчину. Две другие девочки обнимали друг друга и не смотрели на раненную иностранку, которая даже пальцами не пыталась сама пошевелить. Как и ожидалось, на шум прибежало двое других бандитов. Один из них был тем самым главарём банды, который держал во рту сигарету. Сразу же поняв произошедшее, он что-то сказал своему товарищу на корейском, и тот увёл трёх невредимых пленниц обратно, к остальным. На лице насильника возникло виноватое выражение, и выронив нож из рук, он попытался приблизиться к боссу и вымолить прощение. Он не смотрел на то, как сильно начала дрожать раненная девочка, и с какими громкими вдохами она хватала ртом воздух. Босс церемониться не стал – вытащил ствол и выстрелил в виновника, разочаровавшего его. Громкий звук несколько напугал девочку. Она увидела как над ней нависал человек, похитивший её. Он мирно курил сигарету, хоть и было видно его раздражение. Пепел падал прямо рядом с её лицом. Именно в ту ночь она смогла в точности запомнить его облик. Хотя, казалось, зачем ей нужно было хранить в памяти пример первого человека, когда-либо предавшего её доверие? Короткие волосы шоколадного оттенка, лёгкая щетина, тёмные глаза и бесконечное безразличие к тому, что его пленница чувствовала или думала. Держа сигарету во рту, он поднял девочку с земли, и на руках донёс до машины. Она обмякла и откинула голову назад, словно бездушная кукла, дёргаясь при каждом шаге мужчины. Что-то приказав своим людям, он зашёл в клетку и уложил иностранку на пол. Закурив другую сигарету и приняв из рук товарища аптечку, он принялся обрабатывать её рану и одновременно курить, пока другие девочки смирно сидели в другом углу клетки и тихо всхлипывали. Кто-то держал Эмико за руки, но та не отводила взгляда от своей спасительницы. Босс не был осторожен и даже и не пытался аккуратно помочь. Запах дыма от сигарет давил на девочку, пока мужчина весьма грубо пытался остановить кровь и прижечь рану перекисью водорода. Бесконечные волны неприятных, шипящих словно кислота, острых мучений. Ей не хватало воздуха, она вдыхала дым и постоянно реагировала на каждое касание к себе. - Уймись, - жёстко одёрнул её глава банды, перейдя на английский. – Или хочешь подохнуть? Сукин сын тебя попортил, и теперь мы получим вдвое меньше. - Kirai... anta wa... kirai desu... – ответила та. Главарь лишь посмеялся, чуть надавив пальцами на рану. Девочка зашипела и попыталась выгнуться. Мужчина обвернул её грудную клетку и торс двумя слоями бинта, затем похлопал пленницу по коленке. - Увидимся, когда я тебя продам. И ушёл, закрыв за собой клетку и двери кузова. Эмико вырвалась из своей компании и оказалась рядом с иностранкой за считанные секунды, кланяясь ей в пол. - Спасибо… спасибо тебе! Прости меня! – затараторила она. Глаза раненной вновь заслезились. Дать внятный ответ или хоть на секунду сконцентрироваться на том, что подруга говорила, не представлялось возможным. Иностранке оставалось думать лишь о боли, терроризирующей тело, и крови. Это всё, что у неё было на уме. Всё, что осталось от других ощущений. Затем, стал всплывать момент смерти того бандита. Она заметила лишь как он уже падал на землю, словив пулю прямиком в лоб. Как взрослые это называли? Карма? Раненная девочка поймала себя на мысли, что радуется смерти негодяя – за то, что он сделал и намеревался сделать. Такая участь должна была постигнуть и остальных. Мрачное ликование принесло чувство горечи во рту. Вдобавок, желудок будто свернулся в узел. В силу своего возраста, она не до конца осознавала природу собственных мыслей. Но боль и шок вновь заглушили всё. Они заставляли мир вокруг расплываться, терять концентрацию, мешали мыслям, суждениям. Девочка вновь вернулась к своему уже привычному состоянию, но шрам на животе настойчиво напоминал ей о том, что случилось. Спустя пару дней, боль чуть отступила, и Эмико с остальными девочками сумели вновь обработать рану и поменять бинт. Большинство из них смотрели на свою подругу по несчастью с восхищением, вперемешку с жалостью. Она им по-прежнему не отвечала, лишь шипела, вздыхала и стонала от боли. Ей никак не удавалось вновь приземлиться в существующую реальность, даже когда снятие первого бинта спровоцировало невероятный дискомфорт. Ткань, прилипшая к опухшей ране, с трудом отделилась от неё. Ещё через несколько дней, она смогла начать двигать руками и ногами, но не слишком активно – страх того что рана снова начнёт кровоточить всегда оказывался сильнее воли. Но даже учитывая это, Эмико помогала ей чуть приподняться, поила водой и даже кормила. А глубокой ночью, сидя рядом с подругой, она тихо напевала колыбельную, которую иностранка запомнила на всю свою жизнь. Красивый голос Эмико доносил слова песни до каждой присутствующей: Баю-бай, засыпай, У спящей детки такое милое личико, А у не спящей и плачущей, Баю-бай, такое противное. Баюшки-баю, баюшки-баю. Баю-бай, засыпай, Сегодня двадцать пятый день со дня рождения, Завтра мы нашу детку Баю-бай, в храм понесём Баюшки-баю, баюшки-баю. А как придём в храм, О чём будем молиться? Чтобы детка всю жизнь была Баю-бай, здоровой. Баюшки-баю, баюшки-баю. Спустя какое-то время, глубокой ночью, машина вдруг резко остановилась. Настолько резко, что пленниц знатно потрясло. Все проснулись и стали пытаться угадать что произошло, учитывая, что до них доносились громкие мужские голоса. Иностранка приподнялась на локтях, превозмогая дискомфорт. Эмико помогла ей принять сидячее положение. - Мне страшно… - сказала японка, приобняв подругу. - Страшно… и мне… - та с трудом вспомнила слова на японском языке. Машину снова тряхнуло, поскольку кто-то пытался резко сдать назад. Однако, попытка не увенчалась успехом – машина врезалась во что-то позади себя. Снова громкие голоса, ругань, недовольство, и… Множество серий выстрелов! Девочки начали кричать, и это привлекло чьё-то внимание. Кто-то пытался сломать замок дверей кузова, причём, очень агрессивно. Это, несомненно, вызывало панику пленниц. И когда очередная попытка увенчалась успехом, перед детьми предстали трое мужчин, одетые в строгие костюмы тёмных цветов, с зализанными назад волосами. - Эй, аники… да тут одни дети! Что с ними делать будем?! – воскликнул один, говоря куда-то в сторону. - Потом вытащим! – послышалось в ответ. - Помогите нам, пожалуйста! – жалобно взмолились те, припав к решётке. Двое скрылись из виду, а один остался. - Я сейчас открою клетку, но вы выйдете когда я вам скажу – ясно? – с этими словами, он выполнил обещание. Однако, прикрыл двери кузова чтобы никто из детей не пострадал. Судя по звукам, на улице шёл бой. На помощь корейцам приехало ещё несколько машин – очевидно, их товарищей, присоединившиеся к ним совсем недавно. Это жертвы вынесли из громких разговоров, звучащих совсем рядом с ними. Мужчина, который открыл клетку, сразу же начал отбиваться от нападающих. Дети не могли сдержать своих эмоций, но совсем скоро шок переборол их. Им оставалось только ждать исхода. - Они спасут нас? - Это же… якудза. Я видела, папа задолжал таким денег… они его избили! – сказала одна из девочек. - Они тоже нас продадут! - Yame...ro... - сказала иностранка, у которой заболела голова от такого количества шума и лепета. Запах дыма проник в кузов, отчего стало ещё более тревожно. - Нам всем страшно… давайте просто ждать… - добавила Эмико. - Что такое якудза? – тут же спросила раненная. - Они тоже бандиты, - сказали ей в ответ. Взрыв! Машина неподалёку вспыхнула огнём и взорвалась, отчего пленниц снова потрясло. Стоящих девочек сбило с ног. Двери снова открылись. - Давай их вытащим, этот придурок сейчас заставит всех взлететь на воздух! - Мы все умрём! – девочки возобновили свой плач. - На выход, на выход, быстро! – затараторил один мужчина. Пленницы, опьянённые возможностью стать свободными, рванули к выходу. Когда Эмико вышла, якудза помог и иностранке оказаться на улицу. В ту же секунду, его сердце пронзило лезвие, и он упал к ногам детей, захлёбываясь кровью. Над его трупом стоял главарь корейской банды, с головы до ног запачканный багряной жидкостью. Он рывком подошёл к раненной девочке, притянул к себе и прижался спиной к дверям кузова. В тот момент, в него целился один из якудза, но негодяй крепко держал девчонку, приставив нож к её горлу. Та оцепенела от страха. Эмико увели, хотя та сопротивлялась. - Отпусти девочку, уёбок! – прокричал другой якудза. - Идите на хер! Я не отдам что моё, ясно?! – взбешенный лидер похитителей обвил рукой талию иностранки, сжал, и поднял над землёй. Ей стало до безумия больно. Мир застыл, она слышала лишь собственное учащённое сердцебиение. В области живота стало сначала тепло, а затем мокро. Вперёд выступил молодой мужчина в сером костюме и чёрной рубашке. Его отличительная черта сразу же притянула внимание – большой шрам на правой щеке. Он тоже был запачкан кровью, и держал в руке пистолет. Мужчина был абсолютно спокоен, и его чёрные глаза смотрели прямиком на корейца. Он переместил взгляд на девочку лишь на секунду, заметив, что она начинала терять сознание. Всё вокруг снова плыло, ей хотелось чтобы мучения наконец закончились… не важно как. Было слишком больно, она больше не могла терпеть. И всё же, она никак не дёргалась, не ёрзала. Что-то подсказывало, нужно было замереть. Словно прочитав её мысли, якудза направил дуло пистолета на своего противника. - Я убью её! Уб… Точный выстрел прямо в глаз. Пуля пролетела совсем рядом с головой девочки, и она упала на землю вместе с трупом. Стрелявший подошёл к ней, сел на одно колено. - Ты цела? Он увидел как девочка, подобравшая нож своего похитителя, с трудом выставила лезвие перед собой, остриём к якудза. Она пыталась подняться, но не опускала оружие. Мужчина пугал её, несмотря на то, что тот спас ей жизнь. Он не отводил от неё взора, и в нём, на секунду, проскользнуло… уважение? Раненная, обессиленная, забитая как собачка – но осторожная, хранящая волю к жизни. Жертва плакала, но не кричала - лишь пыталась встать, скрипя зубами и морщась от невыносимой боли. Якудза чуть приблизился, и указательным пальцем правой руки отвёл лезвие в сторону. Выронив нож, она схватила его за руку и впилась в неё ногтями. - Стержень у тебя имеется, да только мала ты ещё, чтоб меня ножом пугать. - Кто… Он не ответил, осторожно взял её на руки и направился к машине. Уложил на задние сидения, пару секунд потратил чтобы осмотреть её рану. Покачал головой, захлопнул двери. Быстро переговорив со своим товарищем, мужчина со шрамом сел на переднее сидение водителя, и быстро выехал с места происшествия. Он что-то сказал, посмотрев в зеркало чтобы уловить состояние несчастной. - Ммм… - раненная девочка не поняла его слов, так как не могла превозмочь усталость, а возобновление кровотечения лишали её последних сил. К счастью, якудза довольно быстро довёз её до врача, и так же быстро исчез из поля зрения, оставив её одну в больничной палате. Она долгое время провела в глубоком сне, и временами проскальзывали тёмные и пугающие образы похитителей. Это заставляло спящую вздрагивать. В полудрёме она смогла заметить присутствие своего спасителя. Он стоял у выхода и о чём-то переговаривался с врачом. Не ясно что ею управляло, но девочка подняла руку и протянула её вперёд, в сторону мужчины со шрамом. Что-то пыталась сказать, но движение губами – единственное, что ей далось, никаких звуков за этим не последовало. Затем… снова забвение.