***
суббота, у мамы выходной. я спрыгнул с кровати, надел свои тапочки, домашнюю кофту и быстро спустился вниз. на кухне сидели мама с папой. они пили кофе, разговаривали, смеялись. давно наша семья не собиралась так, все вместе. я обнял мать сзади, от чего та негромко ойкнула. — сынок, это ты? проснулся уже? — да, мамуль. я очень соскучился! — хах-ха, я тоже. — женщина потрепала меня по голове, целуя в лоб. я скромно взял тост с маслом со стола, приветствуя отца небольшим кивком. тот оглядел меня с головы до ног и отвёл взгляд. неловко. — мам, ты сейчас занята? — ну, я сейчас позавтракаю, схожу в ванную и буду свободна, а что? — можешь зайти в мою комнату, когда закончишь все дела? — конечно, мой мальчик. — с тостом во рту, я побежал обратно в комнату. сердце билось то ли от того, что я галопом поднимался по лестнице, то ли от волнения. пока мама кушает, я почистил зубы, ополоснулся в душе. сел на кровать, ожидая её прихода. — я пришла, что ты хотел? — женщина закрыла за собой дверь, присаживаясь на против меня, на стул. — мама, нам нужно поговорить.***
я рассказал ей всё. во всех подробностях. начиная с того жаркого дня на заднем дворе Кенни, заканчивая нашими посиделками в туалете и претензиями отца. она внимательно слушала, не перебивала. лишь изредка, заглядывала мне в глаза, когда я говорил о отношениях с парнем или про побои. закончив монолог, волнение сменилось чувством свободы и лёгкости. я был рад что рассказал всё, а она, видимо было поражена услышанным. правда, не понятно, что именно её удивило. — знаешь, я поведал всё это, просто что бы ты не узнала это от кого-нибудь другого. я хочу что бы ты зна- — покажи свои синяки, пожалуйста — наконец-то она сказала хоть слово. я послушно снял кофту, показывая торс. синяки уже почти зажили, но та самая рана на ключице всё ещё неприятно ныла, когда прикасаешься к ней. на глазах мамы навернулись слёзы, будто она почувствовала ту боль, которую испытывал я. после, она резким движением протёрла глаза и вышла из комнаты. внизу слышались крики и ругань. женский голос кричал «что ты сделал с нашим ребёнком?!», мужской отвечал «он всё врёт! не верь ему». план сработал на ура. выглянув из окна, я встретил знакомые силуэты — три шапки и один капюшон. — Кенни сказал, что с тебя сняли наказание, иди гуляй! — крикнула зелёная шапка-ушанка. — подождите, через пол часика выйду!***
может, это был не слишком разумный поступок, и я повёл себя жестоко? да, это точно было жёстче, чем он поступал со мной. синяки заживут, а вот смоется ли с него клеймо «тиран», «гомофоб», «мразота» — не известно. развод был долгим, но не сложным. маме передали всю опеку надо мной, дом остался нашим. я решил что не буду встречаться с отцом, ни мне, ни ему это не нужно. у него осталась только машина и пару тысяч наличкой. думаю, он переедет, ибо все в городе узнали о том, каким он был на самом деле. что про Кенни? его мама уехала на пару недель в госпиталь для алкоголиков. моя мать долго уговаривала Маккормика на это время пожить у нас, но он не согласился. сказал, что сам может позаботиться и о себе и о сестре. самостоятельный мой, хехе. знаете, когда я вспоминаю всю эту безумную историю, меня охватывает ностальгия. да уж, этот год был незабываемым и в плохом, и в хорошем смысле. мы уже сдали все экзамены, я подтянул Кенни по некоторым предметам и его результаты вышли очень даже хорошие! я ужасно горд им, а он смущается от этого. сейчас мы все сидим в этом классе в последний раз. учитель чуть ли не плачет, говорит что мы были очень хорошими детьми, что он будет ужасно скучать. — конечно, как можно забыть класс, в котором половина учеников пинают хуи, а другая половина пинает чужой хуй. — он указал взглядом на нашу последнюю парту. я неловко хихикнул. Кенни начал что-то писать на листочке. передал мне записку. «неслушой Картмона он дибил и гавнаед :)» — вот что было написано на бумажке, которую передал мне бесстыжий блондин. я тихо посмеялся. непонятно что именно меня рассмешило — неграмотность Кенни, или то, как он назвал Эрика. взглянул сначала на грязно-оранжевую парку, потом на зелёные глаза. Кенни подмигнул мне. я оглянулся по сторонам. уверенный в том, что на нас никто не смотрит, я быстро поцеловал его в лоб. это очень хороший день.