* полгода назад *
— У тебя печальный голос, — слышится голос Джи Хвы из телефона. В комнате было мрачно, в точности, как разум Рюджин. Лишь небольшой блеклый свет луны выглядывал из-под плотных штор. Распластавшись на своей кровати, она смотрела в потолок. — Мир жесток, — обессиленно отвечает Шин, громко выдыхая в трубку. — Почему? — голос Юн стал бархатным и одновременно грустным, но в нём присутствовали шумы и некие всполохи интонаций. Если бы он имел цвет, то наверняка был бы тёмно-вишнёвым. Рюджин уже достаточно лет, чтобы знать, что никакой любви по интернету не существует. Это всё выдумано поэтами для восторженных подростков, ведь так? Но каждый раз, когда она слышит её голос, то чувствует что-то странное. Она не совсем понимает, что именно это за чувства, но они какие-то особенные. — Потому что тебя нет рядом, — она медленно и устало хлопает ресницами, перевернувшись на бок. Улыбнуться у Йеджи получается непроизвольно. — Я всегда рядом, — шепчет она в трубку. — Ты просто меня не видишь. Сконцентрировавшись на её голосе, Рюджин вновь чувствовала это ноющее чувство в груди. Глупое сердце так быстро билось, и дышать становилось труднее, когда она осознавала, что Джи Хва прямо сейчас улыбается. Интересно, какая у неё улыбка? Она завидует тем людям, которые каждый день видят её. Была бы она на их месте, то со стопроцентной уверенностью не смогла бы устоять перед очаровательной улыбкой Юн. — Значит, ты шпионка? — смеётся Рюджин, посмотрев на экран телефона и представив Джи Хву. — Шпионка, которая ворвалась в твоё сердце без стука, — игриво говорит Юн.* сейчас *
Если бы можно было перемотать время вспять, то Рюджин обязательно сделала бы это прямо сейчас. Она старательно забирается к себе в голову, в самые глубины сознания, и до сих пор не может поверить в беспощадную правду. Да это же смешно. Юн Джи Хва, с которой она общалась на протяжении года, на самом деле Хван Йеджи? Не верится. В голове не укладывается. Рюджин хочет провалиться сквозь землю и больше никогда не думать об этой схожести. Всё ошибочно. Так чувствовала себя она, узнав, что её любовь — местный киллер, за которым гонялась около года. Нет. Нет, почему именно она? Всё, что было выстроено за всю жизнь, просто рухнуло в один миг с раскрывшейся правдой. С омерзительной и тошнотворной правдой. В комнату неожиданно входит Хван, оставившая до этого детектива наедине со своими догадками. Шин немного вздрагивает от такого внезапного появления и неотрывно наблюдает за каждым её действием, не до конца понимая, что она действительно может оказаться Джи Хвой. Воспринимать всё как раньше уже не получится. Не проронив ни слова, Йеджи приближается к Рюджин и тянется к её левой руке, которую охватывают наручники. — Пойдём, — она освобождает руку и смотрит на детектива. — Куда? — Рюджин режет взглядом её, выгибая бровь. Она уже не боится. Совсем нет. Кошачьи глаза пронзают душу, заставляя что-то сжаться внутри Шин. «Неужели ты Джи Хва?» Рюджин борется сама с собой. Рядом с ней находится единственный человек, которому она больше всего доверяла, и одновременно с этим человек, который доставил ей самую большую боль. Сначала в груди почему-то тянет холодом. Не кладбищенским и окончательным, а таким, будто под кожей тает маленькая льдинка. Она тает, тает и, когда окончательно превращается в воду, поджигает внутренности. Вопреки всем законам логики и физики, жжёт то, что так долго собирала. Тлеет башенка доверия к людям, прямо за ней — полыхает в адском пламени что-то ещё. Больно, когда тебе врут. Но больнее вдвойне, когда лжёт именно тот, кому хочется верить больше всех. И как так получилось, что практически все люди вокруг неё оказались лжецами? Коллега Чо Миён, начальник Пак Джун Со, любовь Юн Джи Хва. Всё доверие сгорает, приводит в состояние какой-то безмозглой желеобразной субстанции. — А куда ты хочешь? Да нет, Йеджи точно издевается. — Куда я хочу?! — от внезапно поменявшегося тона детектива у Йеджи по спине пробегает табун ледяных мурашек. — Туда, где нет лжи, боли и страданий. Туда, где я буду чувствовать себя счастливой. Шин очень хорошо понимает, что такое место Хван никогда не найдёт. — Хорошо. Поехали, — бросает Йеджи, а затем разворачивается, позвав девушку. — Что? — удивлённо спрашивает Рюджин, но та не слышит из-за большого расстояния между ними. Да что за бред? Куда она её отвезёт? Такого места же нет. — Куда мы поедем?! — звонко восклицает она, уставившись на спину Йеджи. Хван останавливается, неспешно поворачивается и приподнимает уголки губ. — Туда, где нет лжи, боли и страданий. Туда, где ты будешь счастливой.* * *
Йеджи неторопливо едет по неровной дороге и, боковым зрением поглядывая на Рюджин, покусывает изнутри щёку. Было сложно справиться с эмоциями, особенно с боязнью того, как отреагирует на предстоящие слова детектив. По лидеру можно было заметить, что она немного напряжённая, нервная, но пыталась скрыть своё состояние, граничащее не то с нервным срывом, не то с панической атакой: её потряхивало, и это было заметно. Но Шин абсолютно не замечает этого, так как полностью погружена в мысли, которые строят цикл, состоящего только из «Джи Хвы» и «Йеджи». В салоне стоит полная тишина. На удивление, Хван ожидала, что от детектива польётся безграничное количество вопросов за время поездки, но это не так. Совсем не так. Шин тихо сидит, почти не шевелясь, что даже страшно представить о чём она думает. Хотя, вероятно, лидер знает о чём. Рюджин была далеко неглупой, чтобы не суметь сложить два и два. И даже то, что она спокойно села в машину, практически не брыкаясь, тоже было удивлением. Что же она задумала? Буквально через несколько минут всё изменится, и скоро всё выльется наружу. Скоро настигнет их двоих правда, от которой никому не убежать. Йеджи получит по заслугам. И даже этого будет очень мало, чтобы она смогла получить по заслугам. — Зачем ты убиваешь людей? — внезапно повернув голову к Хван, спрашивает детектив. Рюджин, возможно, и немного сопоставила Джи Хву и Йеджи, всё ещё не до конца убедившись так ли это, но она всё никак не могла понять одного: почему та убивает людей? Для чего? Какая этому причина? Хван ничего не отвечает, но начинает потихоньку сбавлять скорость, и, проехав один крутой изгиб, она поворачивается и оглядывает Шин внимательным взглядом, задерживаясь на несколько секунд, а потом обратно возвращает своё внимание к дороге. — Ясно. Не ответишь, — кивает головой Рюджин, тяжело выдохнув. Реакция Йеджи не заставляет долго ждать. Видимо, организм решил, что лучший вариант для ответа будет «издать нервный смешок». — Зачем мне отвечать, если в любом случае этому нет никакого адекватного оправдания? — усмехается она, быстро помотав головой. — То есть, ты хочешь сказать, что делаешь это по своей воле? — в глазах детектива мелькает мольба об отрицательном ответе. Шин даже думать боится, вспоминать самые приятные моменты и слова Юн, ведь если это в действительности она — Хван, то всё было ложью? Правда, кажется, навсегда перечеркнула о ней все лучшие представления. В глубине души она снова проливала слёзы и боролась с периодически накатывающими истериками в одиночестве, скрывая всё это под маской молчания. Новую Джи Хву принять трудно, почти невозможно. Рюджин больше не понимает, что чувствует, хорошее и плохое внутри смешались, создавая что-то непонятное, мерзкое. Она скучает по тем временам, когда всё было хорошо с выдуманной и ненастоящей Джи Хвой, но это тут же омрачается разочарованием, болью и разбитыми надеждами. Слова «Я всегда рядом» оказывается, несли очень большой смысл. Ведь это и правда так. Йеджи была всё это время рядом, постоянно мелькая, как известный киллер «Y.J», по всем каналам страны, блистая своей тёмной, чудовищной стороной. Как смешно, что именно этого человека она ненавидела и винила в смерти других людей. А теперь Рюджин присоединилась к ней, как убийца миллионерши Ли Чеён. Супер, что тут ещё можно сказать. И вновь в салоне воцарилась тишина. Детектив заметила, что когда наступает долгое молчание от Йеджи, то она, вероятнее всего, пытается максимально скрыть правду. Не хочет её раскрывать. — По своей воле, — неразборчиво проговаривает Хван, сворачивая налево и постепенно отпуская педаль. Нет. Не надо делать так, чтобы Шин узнала о самом главном её противнике, бесчувственном враге. Последнее, что она хочет, — так это вмешивать близкого человека в дела группировки. Ни за что. Никогда. Если бы она ответила правду, то детектив настаивала бы на том, чтобы получить информацию о Соён. Но ей даже лучше никогда не знать о ней. Как и Соён лучше никогда не знать о Рюджин. — Врёшь, — твёрдо заявляет Рюджин. Вот и сходство между Джи Хвой и Йеджи — не умеют врать. Совершенно. Хван, нажав на педаль тормоза, резко останавливает машину, переводя рычаг коробки передач в нейтральное положение. — Приехали, — пропускает мимо ушей сказанное детективом и открепляет ремень безопасности. Шин окидывает взглядом место, в которое они прибыли, и быстро хлопает глазами. — Поле? В самой глубине души она надеялась, что всё-таки Йеджи привезёт её в необычное место. Но никак не в поле. — Каким образом я здесь стану счастливой? — с разочарованием в голосе произносит Рюджин. — С этого места всё и начнётся, — цедит лидер, открывая дверь машины и выскакивая из неё. Шин также вываливается из машины, после чего они направляются прямиком в центр поля. Она не понимала, почему продолжает спокойно идти за Хван, не пытаясь что-то сделать. Чувства смешивались и превращались в одно огромное уничтожающее нечто, из-за чего она окончательно путалась в своих мыслях и подозрениях. Ноги словно сами вели детектива за ней, говоря «Доверься ей». — Не боишься, что я убегу? — спрашивает детектив, плетясь за ней и перешагивая высокую траву, которая неприятно щекочет ноги. — Тебе некуда, — с доверительной интонацией говорит лидер, делая один шаг вперёд, а затем внезапно останавливается. «Ах, ну да. Точно. Некуда…» Йеджи разворачивается к ней лицом к лицу и тяжело выдыхает, словно готовится к чему-то. — Ударь меня, — твёрдо заявляет она, расправляя руки в стороны. В карих глазах Шин за одну долю секунды как будто весь мир переворачивается с ног на голову. Детектив медленно моргает несколько раз и продолжает поражённо смотреть на неё, не зная, как на это реагировать. — Зачем? — Бей меня, — настаивает на своём Йеджи, оставаясь стоять неподвижно. — Кричи, — добавляет еле слышно. — Выплесни всю боль. — Ты для этого меня сюда привела? — серьёзно говорит детектив, возмущаясь. — Думаешь, если я тебя изобью, ты станешь в моих глазах хорошей? В Рюджин смешиваются контрасты. Она хочет отомстить Йеджи за то, что та натворила, сделать ей максимально больно, заставить страдать. И в то же время больше всего на свете боится воплотить это в жизнь, если она… Джи Хва. — Нет. Я так не думаю, — коротко кидает лидер. — Думаю, что если ты это сделаешь, то тебе станет легче. Хван серьёзна. Она смотрит в глаза Шин как-то странно, будто умоляюще. И эта не та мольба, в которой читаются «прости меня», «побудь со мной», «помоги мне». Это что-то другое. — Так это ради меня, да? — безэмоционально произносит Рюджин. — Мне плевать. Я не собираюсь этого делать, — бросает последние слова, а затем разворачивается от Йеджи и идёт в неизвестном направлении, зная, что никуда не сможет убежать. Она сдерживается. Очень сильно. Несомненно она хотела бы выплеснуть боль на неё, но совесть не позволяет. — Как обычно. Ты опять сдерживаешь эмоции, наплевав на себя, — неожиданно вырывается у лидера. — Ты же хочешь этого, Рюджин, — она смотрит, как та без колебаний идёт в самую гущу травы, и направляется за ней. — И тебе плевать на то, что я виновата в смерти Чеён? Плевать на то, что я погубила твою жизнь? — детектив продолжает шагать, несмотря на провокации Йеджи. — И даже плевать на то, что я… Юн Джи Хва? И тут Рюджин останавливается. Оказывается, одно имя может так легко ранить. — Что… ты сказала? — осторожно спрашивает она, обернувшись и бросив на лидера хмурый взгляд. Внутри всё сжимается в ожидании ответа. «Пожалуйста, скажи, что мне послышалось». — Даже плевать на то, что я Юн Джи Хва? — повторяет Йеджи. Мольба в глазах Шин плавно сменяется тоской, невыносимой горестью. Она начинает пятиться к лидеру, чуть ли не падая на эту чертову высокую траву. Внутри Рюджин всё будто сжимается до мизерных размеров, превращая её в слабого и уязвимого человека, готового рухнуть буквально от следующих слов Йеджи. Подлетая к ней, она резким движением хватает её за воротник, не обращая внимание на то, как боль в правой руке постепенно начала нарастать. Видимо, рана открылась. Но сейчас не до этого. — Почему? — спрашивает она и как будто задыхается, рвано хватая ртом воздух. Их лица сейчас находятся очень близко, что можно было почувствовать тяжёлое дыхание Рюджин. — Почему ты со мной это делаешь, Джи Хва? — Я не хотела, — вздыхает разочарованно девушка. Ей правда жаль. Искренне жаль. Сказать другие слова она просто не может, не умеет. — Не хотела?! — усмехается с недовольством детектив, пока слёзы быстро наполняют глаза, отчего лицо Хван становится размытым. — Да как… — кажется, она в действительности начинает задыхаться. — Ты могла?! Эта простая фраза «Не хотела» стала тем самым фактором, который заставил её нажать на красную кнопку, чтобы активировать всю накопившуюся за этот год злость в каждой клетке тела. Она пылала от этого чувства, рассыпаясь на крупицы пеплом, но сама не понимала, почему именно. Может потому, что последний год её жизни состоял из лжи? В эту секунду больше всего она злилась из-за того, что Йеджи позволила себе вмешаться в её жизнь так нагло и бесцеремонно. Да кто она такая, чтобы такое делать? Рюджин задыхалась от гнева. И основная проблема была даже не в том, что этот взрыв происходил не только потому, что Йеджи всё это сделала, а из-за собственных тупых чувств. Именно по той причине, что она не давала им выход из себя долгое время. — Как ты посмела меня целый год обманывать?! — Шин со всей силы отчаянно бьёт кулаками по груди Хван, словно от этого исчезнет вся ложь. Голова опускается вниз, всхлипы становятся громче, удары становятся сильнее. — А я ведь даже не подозревала, — она сильно отталкивает лидера, из-за чего та падает в траву, даже не сопротивляясь. — Всегда приходила домой после работы и радовалась… твоим… звонкам, совсем не осознавая, что меня заставлял улыбаться тот, кого я больше всех ненавидела, — всхлипывала она, глотая крик, который вырывался наружу. Рюджин намеренно падает прямо на Йеджи, обхватывая её ногами и не позволяя встать. — Ладно, ты права. Ты заслужила боль. И тут Йеджи становится страшно. Перед глазами встаёт образ детектива, во взгляде которой гнев настолько глубокий и сильный, что она, кажется, вот-вот её убьёт. Рюджин словно подменили. Не сдерживая порыв ударить Хван по лицу, она размахивается и впечатывает туда свой правый кулак, опять же наплевав на боль в руке. Лидер склоняет голову и сплёвывает кровь с разбитой губы, пытаясь вдохнуть воздух. Она заслужила. — А я глупая, даже и не догадывалась, что в тебе что-то не так, — низким и хрипловатым голосом заговаривает Шин. Слезы стекают по щекам и капают на рубашку той. — Не хотела присылать фотографии. Работала менеджером в Австралии, да? — она мёртвой хваткой сжимает рубашку Хван левой рукой и приближается к лицу. — И как там в Австралии, понравилось? Понравилось водить меня за нос?! — она вскрикивала, и с каждым разом крики становились громче. В глазах всё потемнело от душевной боли и от своего крика. — Ты заставила меня влюбиться в тебя, чтобы тебе было удобнее проворачивать свои блядские планы! — в отчаянии замахнувшись со всей силы, остатки которой медленно уходили из неё, Шин хотела в последний раз ударить Хван, но та начала что-то говорить. — Но в моем плане не было пункта… влюбляться в тебя, — еле слышно выговаривает Йеджи, откашливаясь собственной кровью. — Я влюбилась в тебя. По уши. Рюджин замерла статуей, забыв, что нужно моргать и дышать. Левая рука всё также сжимает одежду Йеджи, а правая расположена сверху, намереваясь сделать удар по её лицу. — Ложь! Наглая ложь! — утверждает она, вгрызаясь в лидера гневным взглядом. — Я слепо верила в твою любовь, — тихо добавляет она. — Ты узнавала о расследовании с помощью меня и могла обходить стороной. Я была пешкой в твоих руках, — Рюджин жмурит мокрые от слёз глаза и до вспыхнувшей боли прикусывает губу, пытаясь прятать мелкую дрожь. — Я по-настоящему влюблена в тебя, Рюджин, — искренне говорит лидер. — Пыталась тебя защитить от себя. Пыталась уберечь, чтобы ты не попала под мою руку. Пыталась подавить в себе чувства, чтобы не могла жалеть тебя, — у неё тоже начинают течь слёзы, а детектив внимательно слушает каждое слово, которое бьёт по самому сердцу. — Но нет. У меня не получалось, Рюджин, — той адски больно слышать это. От слов, пропитанных болью и любовью, становится тяжело, так плохо самой. И каждое такое слово вводят её в замешательство ещё сильнее. — Ты — одна из тех, кого я люблю и любила больше жизни. Прямо на моих глазах умерли все близкие, начиная от родителей и заканчивая до девушки, — теперь Йеджи захлёбывается в слезах. — Мама, папа, брат, девушка… И всё из-за одного человека, — то, что она так хотела держать в секрете, неосознанно вырывается из уст. — Она губит мою жизнь и хочет уничтожить, раскрошить её, разбивая всё вдребезги. Я в ловушке, — вопль разносится по всему полю. — Я знаю, что тебе плевать на это, но… пожалуйста, пойми меня. Её карие глаза долго смотрят прожигающим взглядом на Йеджи, пока внутри детектива опять идёт борьба. Но не только она сейчас сражается со своими мыслями, но и сама Йеджи. Рюджин внутри себя решает важный вопрос, который терзает её душу: стоит ли ей протягивать руку помощи после всего, что она сделала? Стоит ли всё это того, что, возможно, эта помощь разрушит её саму снова? Если между ними что-то пойдёт вновь не так, то от второго такого удара мощь чувств просто разрушит её на части, и она больше сможет собрать себя никогда. Но после этого небольшого рассказа Хван о её жизни, эмоции слегка изменились. Злость поутихла, на её место пришло понимание. Она начала думать, что лидер не получала этого слишком долго. У неё так много проблем в жизни, но ещё больше внутренних. Тех, что ей необходимо решать с самой собой. В одиночку. И Рюджин хотелось подарить это нужное и важное понимание. Ей страшно от собственных чувств, но она всё же поддаётся им. И сейчас было важным просто не сделать Йеджи ещё больнее, чем это уже сделали другие люди. Перед ней всё-таки та Джи Хва, хоть и в совсем другом обличии. Йеджи помогала выбраться из всего. Йеджи постоянно поддерживала её. Йеджи по-настоящему любила её. И до сих пор любит. Осознание молниеносно влетает в голову. — Прости, прости, прости, — тихо несколько раз подряд повторяет Шин, утыкаясь лицом в грудь Хван. Внезапная смена эмоций не на шутку испугала лидера. Неужели, детектив всё наконец осознала?* * *
Небо за окнами приобретает глубокий синий цвет, уже давно повечерело. Юна держит в руках тарелку, полностью заполненную вкусным рамёном, и медленным шагом следует в комнату к Черён. Умело обходит Лию, которая заснула на диване в главном холле, прижимая к груди пульт. Приблизившись к двери, ей удаётся услышать горький плач Черён. Младшая тихо сглатывает и опускает руку, которой только хотела открыть дверь. Вот оно, снова. Чувство вины. Какого хрена младшая так переживает о Черён? Почему она так сильно её зацепила? Что в ней такого особенного? Шин всегда знала себе цену и была на самом деле такой недоступной сердцеедкой. Парни сходили по ней с ума в буквальном смысле и, как оказалось позже, не только они. Она разбила много чьих-то надежд, но как её в этом винить? К несчастью многих, эта девушка всегда была честна с ними в плане чувств. Не врала о любви и резко обрывала её, если ничего не чувствовала. Никто не коснулся её неприступного сердца так сильно, как это сделала Ли. Несмотря на множество мимолётных увлечений, рыжеволосая заставила её почувствовать больше всех на этом свете. Она глубоко задумывается, вдыхая запах рамёна, а затем решается открыть эту проклятую дверь. Черён сидит на кровати, обхватывая свои ноги, и быстро убирает слёзы, осознав, что в комнату зашла Юна. Не успевает она привести себя в порядок, как младшая уже садится рядом к ней, не говоря ни слова. «Что она собирается делать?», — подумала Черён. — Прошу, не скрывай своих слёз. Я всё равно всё вижу, — умоляет младшая, повернув голову к той и убрав с лица остатки влаги. — Мне сложно, — поникнув головой, пробубнила Черён. — Я пыталась сдерживаться, когда была с Рюджин, но одновременно с этим поняла, что наши жизни действительно рухнули с концами, — ком в горле вновь начал подступать, она не могла это контролировать. — Жизнь не рухнула. Ты даже в такой ситуации можешь найти выход. Тебе нужен лишь якорь, который заставит хотеть жить, — успокаивающе произносит Юна. Черён, отвернувшись от младшей, наспех вытерла глаза воротом новой футболки, которую недавно отдала ей рядом сидящая девушка. Обречённо выдохнув, она повернулась к Юне и выдавила болезненную улыбку. — Мой якорь исчез, погиб. — Значит, якорем станет кто-то другой. Черён помотала головой и всхлипнула. — Нет, никто. Люди считают, что я также виновата в смерти своей сестры, — дрожащим голосом произнесла Ли. — Никто не захочет быть моим якорем. — Я буду твоим якорем, — без сомнений прошептала младшая.* * *
Такая прекрасная идиллия, словно кадр из какого-то романтичного фильма вперемешку с триллером. Йеджи и Рюджин лежали в высокой траве, разглядывая недавно появившиеся звёзды на синеватом небе, отрешившись от всего остального, что окружает. Хочется раствориться в нём, окунуться с головой. Оно будто бы зовёт к себе. Чувство, которое они испытывают в этот момент сложно передать словами. Кажется, самое сложное осталось позади. — Что за человек управляет тобой? — задумчиво спрашивает Рюджин, не переставая смотреть на звезды. «Так и знала, чёрт. Вот кто меня тянул за язык?», — думает про себя Йеджи. — Говори правду. Я знаю, что ты хочешь скрыть это, — сразу подлавливает её Шин, поворачивая голову к ней. — Не хочу, чтобы ты о ней что-то знала, — тихо говорит Хван и глубоко вздыхает. — Она слишком опасна. — Да плевать я хотела, — уверенно отвечает детектив, переводя взгляд с её глаз на губы и обратно. — Мне нужна правда, Йеджи. Ведь только тебе она известна. Не бойся, пожалуйста, — продолжает она, принимая сидячее положение. — Если я буду о ней знать, то смогу сделать выводы и защититься. Йеджи прикрывает глаза и глубоко вдыхает. Вот же заноза. — Она является лидером группировки «Euscorpious», — коротко поясняет она и сразу замолкает. Этого достаточно. По реакции Рюджин можно было заметить, что она моментально поняла, о ком идёт речь. Она приоткрывает рот от шока, но затем быстро закрывает его рукой и качает головой. — Подожди, она же… — Да, — кивает Йеджи. — Чон Соён. — Никто не может поймать её уже около… семнадцати лет, — встревоженно тараторит Рюджин, а глаза становятся похожими на блюдца. — С ней нельзя связываться, — с трудом заставляет себя произнести лидер, вспоминая своё прошлое. — Соён убила мою семью, а меня оставила в живых, чтобы посмотреть, как я справляюсь. Я для неё лишь жалкая игрушка. — К-как… ты попала в её руки? — интересуется детектив, заикаясь. — Мой брат привёл её. Он попал в её группировку, — отвечает та, тоже приняв сидячее положение. — Она выстрелила в моего брата и, вломившись ко мне в квартиру, похитила меня и сказала, что я отлично сойду за киллера, — Хван поджимает губы, а Шин замирает от сказанных ею слов. Каждое из них так больно ударяет детектива в самое сердце, что она едва сдерживает это в самой глубине, закрывая рот рукой и представляя себя на её месте. — Передо мной стояло два выбора будущей жизни: либо прямо там погибнуть от пули в голове, либо продолжать жить, подчиняясь Соён. И Рюджин прекрасно понимает, что выбрала Йеджи. — Боже… — она с сожалением смотрит на лидера, которая не сводит своих печальных глаз со звёздного неба. — Мне жаль… Прямо сейчас, ставя себя на место Йеджи, она пытается представить, каково ей было всё это время в лапах такого зверя, как Соён? И как до сих пор? Каково так жить, когда ты подчиняешься кому-то всё своё существование? На лице детектива отражается такое искреннее сожаление, что она готова простить её сразу же. То, что постоянно говорила и твердила Шин, не доставая до сути, было глупо. Но и с другой стороны, её заставили страдать, не давая узнать эту суть. — Причина, по которой брат попал туда, мне неизвестна, — мотает головой Хван, а затем опускает её. Вспомнив татуировку на правой руке лидера, Рюджин плавно скользит взглядом по Йеджи. — Твоя татуировка на руке, — она указывает пальцем на рисунок. — На ней ты и… брат? — Да, — коротко отвечает Йеджи, а затем поднимает руку и объясняет смысл тату. — На ней он отдаёт мне вторую жизнь, жертвуя собой, — сдержанно продолжает она. — И это он научил меня делать татуировки. Шин удивлена так сильно, что не знает, как реагировать на сказанное. — Значит, брат для тебя имел большое значение? — Безусловно, — Хван обречённо выдыхает и снова отводит взгляд, борясь с собой. Это сложно, просто нестерпимо сложно. Хотела бы она хоть как-то успокоить свою раненую душу, но, к сожалению, не знала, каким образом это можно сделать. Если бы можно было только оживить Хёнджина… На данный момент она выглядела совсем как маленький невинный ребёнок, который ищет заботы и утешения. Не контролируя своё тело, детектив обхватывает двумя руками тело лидера, кладя подбородок на её плечо. Оказывается есть ещё один способ успокоения. — Спасибо, — на глазах у Хван, кажется, наступают слёзы. Она утыкается носом в грудь той, обнимая её в ответ. — Так… тепло. Объятия переносят её в безмятежное пространство, место восстановления любви. Кусочки её сердца, которые изо всех сил пытались вписаться в этот мир, стали такими лёгкими, когда она обнималась с Рюджин. Было так, словно они обрели утешение, словно им нужен был тот «клей», чтобы преодолеть разрывы и соединиться. В её объятиях она ощущает себя как дома. Перестав обниматься, Йеджи улыбается ей со слезами на глазах, а затем замечает то, что её не на шутку испугало. — Стой, — она шокированно смотрит на правую руку детектива, обмотанную уже кровавым бинтом. — Почему ты мне не сказала, что у тебя открылась рана?!* * *
Извилистая дорога, на которую, спустя несколько минут быстрой езды и умелого маневрирования, вылетает Йеджи, пустая. Всё-таки скоро наступит ночь. Лидер гнала, как сумасшедшая, едва не забыв о правилах и забив на препятствия. — Зачем ты так спешишь? — испуганно прижимается в спинку кресла Рюджин. — Тебе нельзя потерять так много крови! — беспокоится Хван, сдавливая педаль невероятно сильно. — Это опасно! У Рюджин в голове до сих пор не укладывается то, что прямо здесь и сейчас сидит Джи Хва, которая заботится о ней и очень сильно переживает. Всё ещё непривычно. — Это так глупо, — усмехается Рюджин, повернув голову к окошку. Йеджи обращает на неё внимание, внимательно смотрит и ждёт объяснений. — Что? — Глупо осознавать, что я обычная пешка в твоей жизни. Я оказывается постоянно проигрывала тебе, — неожиданно меняет тему детектив, качая головой и разворачиваясь корпусом к лидеру. — Даже сейчас. Хван сначала ничего не отвечает. Лишь смотрит на дорогу без всяких размышлений, продолжая давить на педаль. — Ты должна проиграть сотни игр, прежде чем стать хорошим игроком, — раздаётся сбоку голос лидера. — И тогда, ты сможешь стать королём для меня. — Король — слабая фигура, нуждается в постоянной защите, — уверяет детектив, выделяя последние два слова. — Слабая, но зато самая важная фигура, — уверенно поправляет Йеджи. — Хочешь, я буду тебя защищать? — То есть, ты подтверждаешь, что я слабая? — с теплотой во взгляде усмехается Шин. — Нет, просто забавно наблюдать, как ты злишься, — у Хван тоже вырисовывается улыбка на лице. — Я вовсе не злюсь, — та тихо фыркает и вновь отворачивает голову к окну. Никогда прежде Йеджи даже и не задумывалась о том, что сможет вот так спокойно сидеть вместе с Рюджин, разговаривая про их жизнь и даже не чувствуя собственную вину. Было так уютно. Она смотрит вдоль дороги с улыбкой на лице, но заезжая всё дальше и дальше, у неё, кажется, лёгкие на пару секунд забыли, как должны работать. — Какого блять хрена здесь делают копы?!