Novo Amor — Anchor
Шин решительно распахивает глаза и всюду видит беспросветную тьму, отчего стремительно пробегают мурашки по коже. Она внезапно проваливается вглубь темноты, и перед глазами начинают мелькать картинки. Водоворот бешеных эмоций и старых воспоминаний кружил её в бесконечном потоке, не давая ни единого шанса на спасение. В самой её глубине, в тех самых закромах, где не бывал никто, кроме самой её хозяйки, хранится множество нежных и светлых воспоминаний о временах, когда она была вместе с родителями и по-своему счастлива. Хотелось перемотать время и вернуться туда, забыв о всей сложности этой гребаной жизни. Рюджин падает в чёрную бездну с бешеной скоростью, пока изображения сменяются так, словно она смотрит кинофильм о своей собственной жизни. Так выглядит смерть? Всё тело содрогнулось, как только она почувствовала, что упала в ледяную воду. Словно зыбучий песок, вода тянула её на дно. Рюджин изо всех сил пыталась вырваться из глубины, теряя больше драгоценного воздуха. Странно, не правда ли? Она пыталась покончить с собой, чтобы всё закончилось. Но почему всё продолжается? Почему даже после попытки самоубийства ей всё также тяжело? Почему смерть продолжает делать ей больно? Грудная клетка болела, и она чувствовала, что сердце бьётся всё громче и громче. Ей отчаянно нужен был воздух. Она брыкалась и пыталась выбраться на поверхность. «Я не готова умереть… Ещё нет», — говорит про себя детектив, постепенно закрывая глаза. На поверхности воды что-то начинает ярко светится и ей удаётся разглядеть, как кто-то протягивает руку, пытаясь помочь ей. Из последних сил стараясь выгрести, она протягивает руку в ответ, чтобы зацепиться. Мягкая ладонь крепко хватает её и вытаскивает из ледяной жидкости. Вода мгновенно исчезает, и теперь Рюджин опирается ладонями о чёрный пол, немного наклонившись вперёд, словно так ей было вдыхать воздух легче. Она расплывчато видит тень от впереди стоящей девушки и слышит знакомый голос. — Не трудно попасть на тот свет. Трудно вернуться, Рюджин, — говорит девушка, а детектив медленно поднимает голову и сразу понимает, кто стоит перед ней. — Джи Хва… — хрипит Шин, осматривая фигуру Юн, у которой снова не удаётся разглядеть лицо. — Ты спасла меня… — Я не позволю тебе погибнуть, — спокойно говорит Джи Хва, потихоньку приближаясь к той. — Ты же помнишь, что я всегда рядом, — продолжает она, а Рюджин пытается тщательно разглядеть лицо, от которого исходит сияющий свет, режущий глаза. — Зачем ты пыталась убить себя? — Я… не смогу больше жить как раньше, — нервно облизывая губы, отвечает детектив. — Джи Хва, помоги мне… — она громко сглатывает и опускает взгляд. Юн наклоняется, подцепляет пальцами подбородок Шин, открывая вид на своё лицо, и смотрит на неё из-под чуть опущенных век. — Ты знаешь, что страшно смотреть на то, как умирает тот, кого ты любишь? — произносит низкий голос девушки. И в голове у Рюджин одно «Прости, прости, прости». — Хва, пожалуйста… Я не хочу умирать. Вытащи меня, — резко мотает головой детектив, а потом всхлипывает. — Мне страшно. — Я спасу тебя, — Юн приподнимает правый уголок губ, отпуская подбородок Шин. Рюджин скулит, и яркое излучение от лица Джи Хвы начинает постепенно пропадать. Она всматривается в лицо и видит что-то нечто ужасное и непредсказуемое. Лицо… Хван Йеджи. Внезапно сердцебиение усилилось, и тело детектива парализовалось так, что она не могла даже пошевелиться. Резкий приступ животного ужаса, порождаемый увиденным, наступает на неё. Она хотела было закричать, но голос будто бы пропал. Почему из всех лиц, что могла увидеть Шин, она увидела именно её лицо? Это не реальность. Это сон. Это не Йеджи. Рюджин выныривает из бездны бесконечного кошмарного сна, как из-под толщи воды, которая своей плотностью давила на грудь, не позволяя всплыть, и наконец кричит во всю силу. Было слишком мучительно и тягуче. Она задыхается, жадно ловит ртом воздух, как будто действительно тонула. Щеки и подушка мокрые от слёз, волосы прилипли ко лбу и вискам от испарины. Рюджин стискивает зубы до онемения челюстей, плотно смыкает веки и часто дышит, прогоняя из головы то лицо Джи Хвы. Точнее… лицо Йеджи. Бред. Бред. Бред. — Я с тобой, Рюджин. Всё хорошо, — откуда-то раздаётся приглушённый голос Черён. Детектив рассеянно смотрит вокруг, и лицо подруги расплывается блёклыми пятнами. — Ты в порядке? — Черён? — Да, это я, — обеспокоенно отвечает она, взяв за руку Рюджин. — Черён, я… — детектив совсем не в состоянии что-либо говорить, но пытается выдавливать из себя слова. — Жива? — Ты жива. Тебя спасли, Рюджин, — у Черён безбожно дрожит голос, пусть она и пытается показать, что абсолютно спокойна и настроена решительно. — Чем ты вообще думала?! Знаешь, как мне было больно думать о твоей смерти? Ты оставила меня одну… Боль берет своё медленно, но верно. Мелкими иголками впивается в нервы и заставляет сжаться, зажмуриться. Рюджин хотела уйти… Но не смогла. Она поняла, что не только из-за Джи Хвы. Рядом сидящая с ней девушка тоже заставила бы беспрерывно рыдать Шин на том свете. Как она могла вообще подумать оставить её одну? — Прости… — тихим голосом отвечает Шин, не давая вырваться наружу очередным рыданиям. — Почему ты не хотела сбегать, Черён?! Почему? Прикусив уже давно высохшую губу, Ли медленно отворачивает голову от детектива. Раскрасневшиеся от недавних слёз глаза начинают болеть и неприятно пощипывать, а в районе солнечного сплетения вспыхнуло отвратительное чувство вины. — Я знала, — говорит она, виновато опустив голову. — Я всё знала. — Что… ты знала? — Рюджин непонимающе морщит лоб. — Знала, что у нас нет выхода. Знала, что тебя подставят. Знала, что о тебе будут говорить по новостям, — хрипло тянет Черён. Рюджин слегка приоткрывает губы в удивлении. — Но… — Мне всё рассказала Юна, — тихо произносит Ли, чуть наклоняя голову в сторону. Теперь на лице у Шин в буквальном смысле слова написано «Какого хрена?». — Почему ты мне об этом не говорила?! — громко восклицает Рюджин. — А ты бы мне поверила? Нет. В это действительно сложно поверить. Рюджин отводит взгляд в сторону и громко сглатывает. — Юна собирается нам помочь, — продолжает Черён. Детектив, услышав слова подруги, мгновенно возвращает взгляд на неё и не верит в сказанное. — Ты что, ей веришь? Как ты можешь ей доверять?! — сразу же психует Шин. Ли несколько секунд задумчиво и растерянно смотрит перед собой, а потом поднимает красноречивый и уверенный взгляд на неё. — Да, я ей верю. Я с самого начала поняла, что она готова нам помочь, — убеждает она. — Чтобы другие не начали подозревать нас, мне пришлось тебе сказать, что я не хочу сбегать. Как Черён могла так притворяться? Было… адски больно. — Но они убили Чеён… — у той глаза распахнулись до максимума. — Они взяли нас и привезли сюда, норовясь тоже убить. После этого всего ты думаешь, что они нам помогут? Черён, это смешно! — нервно усмехается она. — Ты никогда не была такой наивной. — Я смирилась со смертью Чеён, — как на духу выпаливает Черён. — Я поняла, что моя сестра не хотела бы, чтобы я проливала слёзы, думая только о ней. Она всегда боролась за меня и помогала мне, поэтому теперь я обязана держать себя в руках и бороться самостоятельно, — сдержанно проговаривает она, но в её голосе удаётся услышать отчаянный надрыв. — Ты должна делать то же самое, Рюджин. Хоть Черён и не помнит большую часть того, что произошло на празднике, мелкие проблески воспоминаний всё равно начинают проявляться в голове. — Знаешь, почему я доверяю Юне? — она ожидает вопросительного взгляда детектива и продолжает. — Потому что она мне доверяет. «Доверие порождает доверие. Доверься, если хочешь, чтобы тебе доверяли». В комнате становится тихо. Рюджин как-то странно хмурится, словно Черён сказала нечто неумное, и долго смотрит на неё, хлопая ресницами. — Смотри, — она кивает и взглядом указывает на свои кисти рук. На них нацеплены наручники, но Черён снимает их одним ловким движением. — Я могу их с легкостью снять. Что? Рюджин словно ещё не проснулась. Смотрит на всё ошарашенными глазами. — И знаешь, как ты смогла выжить? — заторможенно и аккуратно говорит Черён. — Тебя спасла… Йеджи. Глаза Рюджин словно потеряли здоровый блеск. Она удивлённо посмотрела на Черён, а рот образовал форму «о». Кажется, это уже не шутки. До этого момента детектив действительно думала, что Йеджи всего лишь притворяется и специально говорит о том, что она хочет лучшего для неё. Но теперь, в её голове безграничное количество неозвученных вопросов. — Зачем… она спасла меня? — Я не знаю, — мотает головой Ли. — Но одно знаю точно. Она слишком дорожит тобой. Рюджин думает. Очень усердно думает, пытаясь понять хоть что-то. — Я заметила, — она согласно кивает, вспоминая разговоры с лидером. — Но… почему? — Ты её знала раньше? — взволнованно спрашивает Черён. — Что? Нет, вовсе нет. Я не знаю кто она, — сходу отвечает Рюджин, а затем отворачивает голову в сторону. И тут в голову, будто в дверь, стал надоедливо стучать недавний кошмар. Как её мозг смог додуматься до такого бреда? Как у Джи Хвы могло оказаться лицо Йеджи? «Это из-за стресса», — оправдывает себя Шин.* * *
Amber Run — Fickle Game
По деревянному полу эхом разносятся грубые шаги. Черён после того, как Рюджин заснула, сама не могла уснуть от навалившихся мыслей. Дверь в комнату распахивается, а на пороге стоит Йеджи, будто проверяя обстановку. Черён, не долго думая, начинает говорить. — Я хочу поговорить с тобой, — тихим голосом произносит девушка. Хван, кажется, слишком долго смотрит на Ли, словно обдумывая предложение, после чего машет головой в сторону выхода, давая согласие на разговор. Черён аккуратно выползает из-под одеяла и медленно подходит к Йеджи, чтобы не разбудить детектива. — Я хочу сказать тебе спасибо, — Черён поднимает голову, серьёзно посмотрев на лидера. — Чего? — Йеджи усмехается, не понимая этого прилива нежности от жертвы. — Ты в своём уме? — Спасибо за то, что спасаешь Рюджин, — рыжеволосая смотрит в глаза Хван, надеясь увидеть в них что-то, помимо издёвки. — И ты смеешь меня благодарить? Не забыла, что я виновата в смерти твой сестры? — бросает Йеджи, возмущённо вскидывая брови. — Я не заслуживаю благодарностей. Оставь их при себе и ни в коем случае не говори мне, — отмахивается она грубым тоном. — Я убийца. Йеджи считает, что если бы её жизнь была фильмом, то она была бы тем самым злодеем, которого абсолютно все ненавидят. Возможно, так и есть. Возможно, она тот самый отрицательный персонаж. Но не многим дано видеть хорошее в плохом. За каждым злодеем своя история. Нельзя ненавидеть его только за то, что он злодей. — Если я сказала спасибо, это не означает, что я не ненавижу тебя. Да, я ненавижу тебя, — твёрдо утверждает Черён, чуть понизив голос. Она не боится Йеджи, поэтому очень спокойно и уверенно себя ведёт. — Я знаю, что это твоя работа. И даже то, как ты отчаянно пытаешься уберечь Рюджин… я тоже знаю и отчётливо вижу, — задумчиво продолжает она. — Кто она для тебя? Йеджи издаёт усмешку, посмотрев вбок, а затем тянет время для ответа, доставая из кармана брюк пачку сигарет и зажигалку. Черён внимательно за ней наблюдает, усердно дожидаясь каких-либо слов. — Я люблю её. Больше жизни, — Йеджи отвечает сходу, не сильно переживая о том, что Черён не особо поверит ей. Она выпускает сигаретный дым, а затем наклоняет голову и пронзает своим холодным взглядом девушку. — Как и она меня. На лице Черён моментально отражается недоумение вперемешку с активными размышлениями. Теперь она заинтригована. Очевидно, она и близко не понимает, как Рюджин может любить Йеджи и наоборот. — Любишь? Как и она тебя? Что за бред ты нес… — Знаешь, кто я? — перебивает её лидер, приближаясь к ней. — Юн Джи Хва. Наверное, всё смятение и сильный испуг были слишком написаны на её шокированном лице. Йеджи загадочно меняется в лице и скрещивает руки на груди, опираясь на косяк двери. Она понимает, что Черён находится в жутком ступоре прямо сейчас. — Что? Ли делает вид, что не услышала. Точнее, она не хотела слышать. Эта девушка несёт какую-то несусветную ложь. Йеджи решила поиздеваться над ней? — Я знаю, что ты не веришь мне, — как она и думала. — Но просто попробуй сложить пазл в своей голове, — голова Йеджи опускается вниз, а губы поджимаются. — Да даже если не складывать. У нас один и тот же голос. Это уже даёт повод для размышлений. Черён молчит, растерянно смотря на лидера, которая даже немного забавляется такому виду испуганной лисички. — Не может быть… Заметно, как в её голове прямо в эту секунду со скрипом вертятся шестерёнки, запуская быстрый мыслительный процесс. Она явно складывает одну деталь с другой и в итоге получает ту самую картинку, которая на несколько секунд приводит её в глубокий шок, когда она осознаёт, что имеет в виду Хван. И всё же она сложила пазл. Голос, анонимность, жизнь в Австралии, избегание встреч. На лице Черён появляется такой искренний и неподдельный шок. Она широко распахивает глаза и открывает рот в удивлении, будто только сейчас поняла, что Йеджи совершенно не шутит. Это всё просто не могло не наводить на то, что Джи Хва попросту не собиралась раскрываться. Ей просто было нельзя. Сейчас же всё вышло совершенно случайно. В Черён смешались и шок, и недоумение, и злость. Человек, которого Рюджин по-настоящему любила, оказался убийцей. Ли больше не сможет воспринимать всё, как раньше.* * *
Миён, медленно спускаясь по лестнице, застаёт Лию в холле, собирающуюся перебирать какие-то сумки. — Я видела, как ты плакала, смотря на безысходность Рюджин, — она подходит к ней и скрещивает руки на груди. — Я заплакала не потому, что мне было её жалко. Мне просто стало больно из-за того, что плакала Юна, — с нотками возмущения цедит Лиа. — Она же мне как сестра. У нас в последнее время стало слишком много ссор, — она обессилено роняет руки на сумку, посмотрев на Миён. Внутри что-то болезненно колет. Взаимоотношения тех двоих всегда были безупречными. Лиа слишком быстро привязалась к Юне, не осознавая этого. Как только младшая попала в группировку, все только и делали, что издевались над ней. Говорили о том, что «Никому не нужен такой ребёнок, который не может убить даже обычного кролика». Она была на грани жизни и смерти, стоя на коленях перед Соён. И, вовремя очнувшись, Лиа убедила Йеджи взять эту маленькую кроху к ним. Но Соён даже таким образом смогла испортить Юну. У неё было совершено несколько попыток исправить младшую. Она её держала взаперти и пытала как могла, абсолютно не сожалея о своих действиях. В это время Лиа билась в истерике, буквально крича о том, чтобы ту наконец отпустили из чёртовых рук Соён. Ничего не помогало. И с того момента, старшая всегда была рядом с Юной. Защищала её ото всех, не давая сильнее испортить. Миён охватывает ладонями лицо Лии, гладя щеки большими пальцами. — Я уверена, что ваши ссоры ничего не значат, — она успокаивает её с глазами полными умиротворённостью. — Просто сейчас такое время. Оно у всех бывает. — Наши ссоры из-за этих проклятых двух девушек, — как по щелчку пальцев в Лие просыпается жуткая злость. — Хочу покончить с ними. — Не надо. Дай им время, — мягко шепчет Чо, выпуская лицо той из рук. — Я считаю, если Хван наш лидер, то она сможет поступить правильно. Ты сама знаешь, через что она прошла за все эти годы, — она не отрывает от неё взгляд. Лиа слишком много думает. В этом главный её минус и плюс одновременно. Она думает о последствиях. Но иногда это доходит до самых мелочей. — Я вижу в Йеджи то, что так давно не видела, — задумчиво проговаривает она. — Даже когда встречалась с Минджу, она была другой. Совсем не такой, как с Рюджин, — сделав короткую паузу, та садится на рядом стоящий стул. — Рядом с Минджу она была как сталь, а рядом с детективом она становится хрупкой. И я боюсь, что в этот раз она может сделать ошибку, из-за чего все мы… пострадаем, — внезапно ей стало слишком тяжко выговаривать последние слова. Что будет, если так и правда произойдёт? Что тогда придётся делать? Придётся опять кого-то потерять? — За все эти годы она не совершила столь неисправимых ошибок. Йеджи постоянно ставила группу выше своих собственных чувств и личной жизни, — говорит Миён, смотря в глаза Лии, в которых успевает уловить тень сожаления. — Пускай она попробует почувствовать счастье. — Почему ты всегда такая правильная? Я сомневаюсь, что можно быть настолько хорошей, чтобы в тебе не было изъянов, — поток комплиментов течёт из уст Лии. — И ты ещё сомневаешься? — издаёт смешок Миён, красиво развернувшись в ближайшую комнату, и начинает помогать складывать разобранную сумку в шкаф. Закончив с сумкой, она разворачивается, сталкиваясь лицом к лицу с Лией. Глядя друг другу в глаза минуту, слышалось лишь громкое и обрывистые дыхание. Нежные маленькие руки укладываются на талию Чо и не сильно толкают её к рядом стоящему комоду, чуть не сбив стоящие на нём цветы. Теперь уже такие же нежные и маленькие губы отчаянно тянутся за поцелуем, но тут же получают отказ. — Прекрати, — Миён отодвигает от себя девушку. — Не здесь. На лице Лии появляется лёгкая ухмылка. — Боишься, что нас увидят? Миён в ответ лишь искусственно улыбается, давая понять, что это так. Лиа отстраняется от неё, надув губы. Они обе уходят, закрыв за собой дверь, и оставляют за собой какой-то грохот. Юна, стоявшая неподалеку, с нахмуренными бровями и лицом полного непонимания пытается сейчас осознать то, что услышала. Она словно застывшая статуя замерла со стаканом газировки в руках, высверливая взглядом дыру в полу. — Что блять?! — не сдерживая эмоции, говорит младшая вслух. — Они… встречаются?! Шин потихоньку удаляется с «места преступления», и в голове никак не укладывается осознание того, что те двое могут иметь отношения. Когда они успели? Почему они это скрывают?* * *
Amber Run — I Found
Хван уже который час не может перестать думать о том, что рассказала всю правду Ли. Как ей в голову пришло сказать об этом первой Черён, а не Рюджин? И вообще, зачем она сказала это именно сейчас? Как хорошо, что лидер сейчас не ложилась спать, иначе сделать этого она точно не смогла бы, постоянно прокручивая эти мысли у себя в голове. Она сидит в комнате, где крепко спит детектив, и думает, чем можно обработать её рану. Большая сумка с аптечкой никак не подавала идей, поэтому её пришлось перерыть до самого дна. Взяв то, что нужно, она резким движением поворачивается в сторону кровати и чуть ли не отскакивает в поодаль стоящий шкаф. Шин сидит на кровати уже с открытыми глазами и смотрит на то, чем же таким занимается Хван. — Чёрт, напугала до чёртиков! — Йеджи хватается за сердце, пытаясь успокоить его. Рюджин полусонными глазами долго и серьёзно разглядывает её, а лидер приближается к ней, взяв необходимое для обработки раны. В комнате наступает давящая тишина. — Дай руку, — Хван садится рядом с ней и протягивает свою. — Сильно болит? Болит, но там, где никому не видно. Рука остаётся всё в таком же положении, в каком она и была. Хван понимает, что не стоит ждать самостоятельности от Шин, поэтому сама берет её руку, положив к себе на коленки. Рюджин сопротивляться не стала. — Хотела умереть… — тихо произносит Йеджи, беря бутылек со спиртом. Она наливает его на ватку, а Рюджин сжимает губы и не сводит глаз с неё, внимательно рассматривая каждую черту лица. — Как ты вообще посмела такое сделать с собой?! — Хван хочется защитить детектива настолько сильно, что она готова даже сидеть с ней, не отходя ни на минуту. Хочет наблюдать за ней, как няня. Лидер устало вздыхает и обтирает кожу вокруг ранения. Рюджин видит у Йеджи бегущую строку в глазах «я переживаю за тебя» и горько усмехается. У неё в голове целый ворох вопросов и одновременно с ним пустота. — Разве ты не понимаешь причину? — она саркастически качает головой, отводя взгляд в сторону. — Из‐за боли. В последнее время я слишком хорошо осознала, что это такое, — переводит взгляд на рану и беззвучно выдыхает. — Хотя, зачем я тебе об этом говорю? Ты же тот человек, который мне её и принёс. Душа Хван вырывается наружу, хочется высказать всё. Но она не может. «Я не хотела причинять тебе боль. Мне правда жаль. Извини, что я заставляю тебя плакать, прости меня. Я не имела права влюбиться. Мне было с тобой невероятно хорошо. И мне удавалось давить в себе чувства, но… когда я была на задании, то не могла быть спокойной, не могла защитить тебя. Всё это время я не знала, как вести себя. Я столкнулась со своими чувствами и сбежала, но всё равно ранена. Теперь не могу оставить тебя кому-то другому и не могу отрицать свои чувства. И даже при этих условиях есть такие вещи, которые я не могу тебе сказать, так как они принесут тебе боль. Сейчас я лишь хочу быть всегда с тобой и защищать изо всех сил. Я не хочу больше видеть то, как ты подвергаешься опасности. Всегда, всегда будь рядом со мной. Больше я не отпущу тебя» Возможно, эти слова лидер никогда ей не сможет сказать. — И разве ты смогла? — вместо всех этих слов, слышится лишь этот вопрос от Хван. — Смогла избавиться от боли, после того, как провела лезвием по венам? И тут наступает молчание в гробовой тишине. Шин поднимает нечитаемый взгляд на Хван, держащую её руку, и до неё медленно доходит, что… Нет, она не смогла. Было всё также больно. — Я знаю, что ты чувствовала, потому что я чувствовала то же самое, — тихо и осторожно шепчет Йеджи. — Боль всегда будет рядом с тобой. Такова судьба. Терпеть, стиснув зубы, и продолжать жить. Продолжать дышать. Мечтать. Продолжать верить в то, что скоро всё изменится, — она смотрит сквозь рану, не замечая, как у Рюджин текут слёзы. — Я не хочу больше страдать, засыпать в слезах, испытывать постоянную боль и сожалеть о своём существовании. С меня этого достаточно, я сыта этим по самое горло, — всхлипывает детектив, а горячие ручьи катятся по щекам и обжигают кожу. — Что мне надо сделать, чтобы всё… прекратилось? — Найди в себе смелость отпустить то, что не в силах изменить, — Хван смотрит на неё с болью, отчего чересчур колет сердце. — Я слишком часто видела, как ломаются люди. Словно хрупкие спички, на которых надавили немного сильнее, — она мотает головой, поджимая опухшие губы. — Ты не можешь быть одной из них. Никогда в жизни, во что бы то ни стало, ты не должна превратиться в утопающее в собственной никчёмности, безнадёжное и полностью раздроблённое существо. Рюджин полностью погружается в её слова. Она нервно сглатывает ком в горле и мысленно ругает себя за проявление слабости, заставляя держаться. От всего случившегося у Йеджи успокоиться выходит с трудом, а руки мелко трясутся, что может помешать и доставить Рюджин лишнюю боль. Она достаёт марлевый бинт и аккуратно приступает к перевязке, беря себя в руки и стараясь ни на что не отвлекаться. — Мне больно, — шипит Рюджин, морщась от прикосновения бинта к ране. — Я знаю. Терпи, — лидер продолжает перевязывать рану. — Тебе с помощью этого станет лучше, раны заживут. Со временем всё заживает, как и душевные раны. Время учит нас терпеть. — А этот скорбный, печальный, разбитый мир — он тоже станет лучше? — резко прерывает Рюджин. — Кто его исправит, Йеджи? Ты? — Я постараюсь, — тихо говорит Хван. Она быстро кидает остатки бинта в аптечку и отходит от детектива, словно хочет скрыться от её глаз. — И теперь ты меня вот так просто оставишь? — выкрикивает Шин, глядя на удаляющуюся спину. — Ты думаешь, я буду продолжать строить из себя дурочку, не задаваясь вопросом, почему я дорога тебе? Йеджи внезапно прекращает движение, оставаясь повернутой к ней спиной. — Почему я тебе дорога? — прямо спрашивает Рюджин. — Кто ты, чёрт возьми?! Уже надоело. Надоело постоянно гадать. Пальцы Йеджи крепко сжимают ручку аптечки, а злость на себя застревает горящим комком в горле. — Есть такая правда, которая может в один миг разрушить твою жизнь, — быстро произносит она, не поворачиваясь лицом к детективу. — И хотя я знаю, что истина в итоге будет раскрыта, — она медленно поворачивает голову к Шин. — Будь ты на моём месте, и будь возможность отсрочить это хоть на один день, ты бы никогда мне эту истину не рассказала, — на её щеках стекают только появившиеся солёные ручьи. — Я слишком хорошо тебя знаю. — Кто ты? — по слогам оттачивает Шин, выгибая бровь и прожигая ту взглядом. — Ты действительно ещё не догадалась?! — громко восклицает Хван, издавая усмешку смешанную с болью. — Ты знаешь, кто я. И просто не хочешь верить в это, — она врезается тяжёлым взглядом в блестящие глаза Рюджин. — Просто подумай… кем я могу быть. Йеджи тяжело вздыхает, но так и не решается сказать ей всю правду. Теперь у детектива есть огромная наводка. Рюджин отрешённо смотрит на исчезающий силуэт лидера, покусывая щёку изнутри и внимательно прокручивая каждое слово. Уйдя в глубокие и тяжёлые размышления, она каменеет. Нет смысла спорить с чем-то из сказанного Йеджи. Нет смысла спорить с самой собой и с тем, что внутри уже долгое время не даёт покоя. Нет смысла спорить с тем, что стоит ей прикрыть глаза хоть на мгновение, как под веками вырисовывается образ одного единственного человека. Джи Хва.